Песня о Сталине

     "Песня о Сталине"               

Мы родилИсь в Советском государстве
В далёкие тридцатые года,
В большом, ещё недавно бывшем «царстве»,
Над нами Сталин высился тогда

Но кто же ты, «товарищ» верный Сталин,
Где твои корни, прошлые года?
Мы раньше о тебе совсем не знали,
И даже не слыхАли никогда...

Возник на горизонте ты когда-то,
Когда уж революция прошла,
Когда ходил с оружьем брат на брата,
И кончились «великие» дела...

Ты с этой «клятвой» выскочил из щели
(А, впрочем, да была ли хоть она?)
Когда ещё другие не созрели,
И не «хватили» власти, как вина

Они хватились позже, как узнали,
Что ты великой властью овладел,
Что нынче есть один «великий» - Сталин,
А их оставил вовсе не у дел...

Одних ты просто удалил легонько,
Как Фрунзе – повелев врачам убить,
Он умер не оболганный, тихонько,
А остальные... Лучше им не быть...

Других  - таких же бывших коммунистов –
Отправил в «трудовые» лагеря,
Они там  вмиг поумирали, быстро,   
Их всех скосили споро, как бурьян

И, наконец, что сделал ты с народом?
И как жилось трудящимся при том?
Ведь обещал представить им свободу?
Представил – но с коротким поводком... 

Одних – особо ярых  - расстреляли –
Не лезь вперёд «усатого» в пеклО,
Других – на «исправление» послали –
Расстрелянным,  считаю, повезло...

И, наконец, что сделал ты с крестьянством –
Россия – ведь крестьянская страна –
Крестьянам не оставил ты ни шанса –
Страна до сих фактически больна

Теперь крестьянин при любой поездке
С собою должен так же справку брать,
Был аргумент решительный и резкий,
С «весёлой» жизни разве помирать?

Колхозник днём работал в поле, в поле,
Колхозном поле, надобно сказать,
А по ночам трудился в огороде,
Почти что сутки, растакую мать

Ещё райкомы приняли за моду –
Колхозы друг за друга заставлять
Сдавать зерно – правительству в угоду,
Ну, а себе – что остаётся брать

Конечно, ничего не оставалось,
Но надо верить в светлые огни,
До коммунизма близко получалось,
Но нечего давать на трудодни...

На трудодень – по двести грамм пшеницы,
Невеяной. Тут качество при чём?
И думай ночь, чем завтра прокормиться?
А, к чёрту всё, гори оно огнём!

Мужик как мог, всё лето в поле, в поле,
Работал даром, из последних сил,
Без паспорта, работал поневоле,
А в результате что он получил?

Колхозника налогом обложили,
За каждый кустик, яблоньку в саду...
Они кусты и яблони срубили –
Не отдавать же им и эту мзду...

«Сдай молоко... Ну, молоко коровье...
Не можешь? Маслом сдай... Закон суров,
Не то опишем всё твоё подворье...
Как дальше жить? А дальше будь здоров...»

Ещё мальчишкой видел в магазине –
Для сдачи масло там брала семья,               
Увиденного хватит и доныне,
До самой смерти буду помнить я

Такие вещи по стране творились,
А жизнь была «счастлива и вольна»,
Но дальше ещё хуже получилось –
Тут грянула германская война

Тогда дела вершил великий Сталин,
Повсюду жизнь «счастливая» цвела,
Но, видно Боги нас не поддержали,
Произошли великие дела...

В Германии пришёл вдруг Гитлер к власти –
Страна его сама и избралА,
Представить трудно пострашней напасти,
Везде бывают дивные дела...

Вначале Сталин с Гитлером братались –
Подлец всегда увидит подлеца -
И с мнением людским не посчитались,
Делили Польшу дружно, до конца

И было трудно рассмотреть сначала,
Кто из двоих окажется подлей,
И каждому казалось – власти мало,-
Хотелось взять и больше, и полней

Пока ещё дремал «товарищ» Сталин,
«Товарищ» Гитлер вовсе не дремал,
И только дни длинней, чем ночи стали,
«Товарищ» на «товарища» напал

«Товарищ» Сталин растерялся сразу,
Ведь он считал, что Гитлер – друг ему,
За две недели не сумел и фразу
Он вымолвить. Всё шло не по нему...

И чёрт побрал бы здесь всех этих немцев,
А Сталин... в тот момент... уже устал,
И речь о нападеньи иноземцев
В тот день товарищ Молотов сказал

За две недели оклемался Сталин,
Велел он полководцев выпускать,
(Ну, тех, которых вдруг не расстреляли)
Но было поздновато, так их мать...

Под осень немцы были под Москвою,               
Они в бинокль смотрели на неё...
Из города несметною толпою
Уже бежало всякое жульё...

Пришла подмога с Дальнего Востока -
(Товарищ Зорге даром хлеб не ел)
Войска на помощь подоспели к сроку,
Но Сталин Зорге вспомнить не хотел

(Товарищ Зорге был шпион Советский,
Не Сталину – стране своей служил,
Страну он спас от всевозможных бедствий,
Москву он спас – но долго не прожил)

Война та шла четыре года длинных,
Ещё горел в душе солдатской пыл,
Но под конец «товарищ» верный Сталин
Ещё сильнее гайки закрутил

Тогда на всех вокзалах много было
Безногих инвалидов и они
Одним лишь подаянием и жили –
Итогом этой бедственной войны

Все инвалиды вдруг исчезли за ночь –
Хоть им учёта вовсе не вели...
В народе мысль известная осталась –
Их, как «отходы», просто «замели»

Не знаю, может правда, может слухи,
Всё было сделано и быстро, и точнО,
И, если вдруг тебе надует в УХИ...
В своём глазу не видно и бревно...

Всем голова – один «товарищ» Сталин,
И вся Россия слушалась его,
Он вёл себя совсем как старый барин.
Другие же не смели ничего...

Но что теперь в родных колхозах стало?
А  там не изменилось ничего...
Всё тот же «барин» заправлял всем балом,
Молились – вместо Бога – на него

По-прежнему колхозы отдавали               
Весь собранный за лето урожай,
По-прежнему крестьяне голодали,
А жили с огородов. Не зевай

И строй ты мОлча светлый и далёкий
Оазис под названьем коммунизм...
Но помни – путь окажется нелёгким...
П о т о м  получишь рай земной и приз...

Домой вернулись лагерей немецких
Сидельцы. Лишних слов не говоря,
Вмиг очутились в лагерях Советских,
Какие хуже? Наши лагеря...

А в лагере житьё – не дай мне Боже,
И, невзначай, отбросишь вдруг коньки...
Тут не поймёшь ещё на что похоже...
Пришли твои последние деньки...

И кто-то коммунизма видел дали,
А в лагерях – хоть пулею в висок,-
Там зачастую женщины страдали –
Лишь за пшеничный – с поля – колосок...

Учился я тогда в девятом классе,
Маячили мне взрослые года,
И я уж выбрал будущее «счастье» -
Охотоведом думал стать тогда...

Однажды я вернулся с перемены –
Класс весь сидел – его я не узнал –
Немного ошалел от этой сцены –
О смерти Сталина мне кто-то рассказал...

Девчонки плакали. За партами сидели...
Учительница – в горе – в уголке...
Никто не притворялся, в самом деле
Весь класс страдал и в горе, и в тоске...

Случилось чудо – умер наш учитель –
Заплакала великая страна...
Хотя он был и изверг, и мучитель,
Россия хоронить его должна...
 
Его пред этим часто воспевали,
Великий – говорили всюду нам,
Бессмерный – люди все тогда считали,
Возможно, в это верил он и сам..

Тогда «иных» милиция «вязала»,
Решали быстро – если чуть не так –
И вот тебя она уже забрала,
И едешь в лагерь быстро – на этап ...
 
И вдруг «бессмертный» взял и быстро умер –
Знать, его время близко подошло –
Затейливый он выдал людям «нумер»,
Не ожидали это от него

Народ толпой попёр к «Советов Дому»,
Там труп «вождя» тогда ещё лежал –
У нас же ведь не могут по-другому,
Друг друга подавили - и весь бал...

Наутро рано вывозили трупы –
На самосвалах, быстро, впопыхах...
«Начальники» на них смотрели тупо –
Не вспоминали больше о грехах...

Ну, в общем, уже Сталина зарыли...
Нет, быстро не зарыли, что я вру,
А в мавзолей спокойно положили,
Однажды рано- рано поутру...

Зарыли чуть попозже – через восемь,
А может даже через десять лет...
«Мы это уточнять теперь не хочем», -
Но так сказал какой-то старый дед...
                01.02.2015.