Танкист из Таширево

Дизель взревел всей своей расчётной мощью и гулко ухнув, как вулкан, выбросил в небо клубы сизого дыма. Коробочка рванула вперёд. Я сильно осадился об люк и на мгновение затих. Наш «Суровый» нёсся на встречу артиллерийской батареи противника. Утро вторника восьмого дня.
Мы трачим и трачим, четвёртые сутки. Механик мозоли натёр на штанах, наводчик, тот в кровь саднил свои руки что я, вмиг круги накрутил на глазах. Два раза садились на полную «жопу». Однажды попали под град/миномёт. Мы едем в родную недоевропу, везём шматок сала на их «butterbrod».
В восемьдесят шестом мой дядька, будучи на побывке в любимом Волгограде, оставил мне свой шлем танкиста. Чёрный такой, рельефный, казавшийся мне тогда просто огромным. Но, в девяносто восьмом, он вдруг стал мне резко мал, особенно когда меня признали негодным.
Это же негодник, пиши рядовым в запас. Негодник.
Не знаю почему, но, наверное назло всем, я с девяносто восьмого по двухтысячный самовольно относил два года форму 4-ой гвардейской танковой Кантемировской ордена Ленина Краснознамённой дивизии имени Ю.В. Андропова, той, что расформирована аккурат под моим кровным Наро-фоминском. И навсегда определил себя в разряд служивших.
Спустя время моя жена, неожиданно оказалась дочерью прославленного танкиста. А единственный дом, который стал моим и по паспорту и по сердцу, расположен на бывшем танковом полигоне.
Трак сорвало как ленту на платье, колёса засели в асфальтовый плен, по локоть в крови, по «самое» в мате, я выбрался в мусор обрушенных стен. Вторым попаданием, «дыркою» в танке, наш верный товарищ раскрылся на всю, кремировав разом танкистов останки, я вдруг получил «не танкиста» судьбу.
Осколочные и сочетанные. Вся моя кровь на мне. Мы все пришли за победою в этой братской войне. Умоемся и останемся, остынем и не поймём, что братом на брата, братья мы, как танки на танки идём.