Приключения философа Талки. День 14-й, 2 часть

…Цокот копыт по улице, вымощенной булыжником. Я скачу на белом коне в свите за королем. На мне – роскошные одежды. Кажется, я – граф. Городской люд в страхе и почтении жмется к стенам домов. Высаживаемся на площади и занимаем специально приготовленные места на возвышении. Король – немощный старик, супруга его такая же. Мое место возле него, а  рядом со мной садится прекрасная молодая блондинка. И говорит мне: ”О, милый, я так волнуюсь! Казнь – это так жестоко!” Я целую ее нежную ручку: ”Не волнуйся, дорогая, это неизбежно, такова судьба обреченных.” Постепенно толпа заполняет площадь, многие глазеют на меня, это лестно. Затем внимание переключается на эшафот, передвигаемый лошадиной упряжью. Вот он останавливается в центре площади. Начинают воздвигать виселицу, толпа завороженно наблюдает, ждет преступника. Ведут крестьянку – босую в длинной серой сорочке, лица не видать, голова бессильно опущена, волосы растрепаны. Палач – дюжий краснощекий бородач, выводит ее в центр эшафота. Глашатай громким трубным голосом начинает читать приговор. Начало я пропускаю, так как замечаю в свите короля одну прекрасную мордашку, смущенно потупившую очи, как только встретила мой взгляд. Значит, приключение сегодня вполне может состояться… Долетают обрывки приговора:”…вышеупомянутая…, взявшая от жизни все и лично подтвердившая это в заключительном заседании Высокого Суда, приговаривается к смертной казни…”. Сердце сжимает смутная тревога, я поворачиваю голову - голова женщины уже поднята. О, Боже, это – Она! Та, которая мне являлась в самых заветных мечтах и снах! Ту, которую я не смог забыть, несмотря на обладание лучшими красавицами королевства. Ну почему Она явилась передо мной именно сейчас, здесь?! Где она была раньше?! Я не верю своим глазам и в гробовой тишине кричу на всю площадь: ”Остановитесь!! Это ошибка!!”. Толпа как один издает жуткий вздох и вновь замолкает, глаза всех устремлены на меня. Палач застывает в шаге от жертвы. Я мчусь изо всех сил к эшафоту, не замечая ничего перед собой. Подбегаю к женщине. Да, это Она. Лицо бледное, безжизненное, глаза пусты. Я обнимаю ее и, обливаясь слезами, шепчу:
- Любимая, ты не должна умирать, ведь есть еще я!
– Кто ты, незнакомец, – говорит она безжизненным голосом.
- Я тот, кто ждал тебя всю жизнь! Тот, для кого ты дороже всех на свете!
- Что тебе нужно от меня? – смотрит мне в глаза с удивлением.
- Мне нужна ты! Ты должна быть моей!
- Но я взяла уже от жизни все свое, – шепчет она, – и должна умереть.
- Ты не взяла самое главное – меня! – я целую ее холодные щеки, она меня отстраняет:
- Ну зачем вы?...Меня не за что любить. Я никакой ценности для вас не представляю…
В это время подходит палач:
- Простите, граф, но король ждет…
Я бросаю взгляд на короля – и о, Боже! – узнаю в нем … Дедушку!
- Дедушка, умоляю, помилуй ее!
Зашумевший было народ вмиг замолкает.
Блондинка визжит:
- Mais c'est impossible! Elle est paysanne naturelle!
Король с минуту смотрит на меня, а затем громовым голосом объявляет:
- Помилую, если вспомнишь Истину!
Я застываю от ужаса – в голове пусто…Потом падаю на деревянный помост и, рыдая, бьюсь об него  лбом:
- Не могу! Ваше Величество, не могу! Он медленно произносит:
- Возь-ми…
И дальше я уже ору не своим голосом:
- Свое!!! Пока ты сам на казнь не уведен!!!
Бросаюсь к Ней, изумленно смотрящей на меня, хватаю ее, бешено бегу прочь от виселицы и мы падаем с эшафота…

Я в холодном поту. Руки дрожат. Нетвердым шагом бреду к палатке, достаю флягу с янтарной крепкой жидкостью, делаю несколько жадных глотков и валюсь в камыши.         

…Никогда еще не было так пронзительно больно, как от этого сна. Все мои метания, мучения и страдания – ничто по сравнению с Ее казнью. Стал открываться трагический смысл дедушкиного стиха. Смерть – это казнь. Неразборчивая, бессмысленная и потому жестокая. Если умираю я – то перестаю чувствовать все – и себя, и свою любовь, и свои радости, и свои страдания, и… Ее. Все исчезает. Но если умирает Она – то, хотя внешне я еще и жив, но внутри – уже мертв. Нет мечты, нет цели, нет чувств, нет желаний. Не нужна ни Истина, ни Ложь. Умирает моя Душа, перестает жить мое сердце. Бесполезный мозг и бесполезное тело. Вот что – страшно. Вот что – выше моих сил и моего мужества.

“Возьми свое, пока ты сам на казнь не уведен”. Что же я должен взять, пока я живу? Что в этой жизни “мое”? – Моя душа. А, значит, необходимо прожить так, чтобы Она, жила как можно дольше и как можно лучше. В меру всех своих сил приносить Ей радость и никогда – грусть и огорчение. И тогда я возьму свое. И еще – успеть за оставшееся время постичь то, ради чего я здесь, в этом мире. И рассказать об этом другим. И это тоже будет моим.

…Сколько же лет я потратил, чтобы понять, что же это такое – “мое”! Рылся вслепую как крот в земле, пока нежные Твои руки не вынули меня наружу и не раскрыли мне веки. Вспоминаю веселое настроение, когда я изрек за дедушку: ”Я тебе открою Истину. Но – будь готов к ее принятию.” Я не был готов, и жуткий сон помог мне в этом. Теперь уже смеяться нет желания. Закрываю глаза, открываю тетрадку, дрожащим пальцем упираюсь в неведомый пока Стих. Читаю:

Исчезнет все. Глядишь, в руках осталось веянье одно.
На истребленье и распад все сущее обречено…

Вижу картину – миллионы, миллиарды ныне живущих людей идут покорно на Эшафот, на Казнь. Старики и младенцы, юноши и мужчины, отцы и матери. И я, и Она…Все. Трагедия человечества – Смерть, Казнь. Вот что в этом стихе!