Неподсудные. Ярослав Смеляков

         
Признавалась Лариса Васильева:
«Я люблю Ярослава Васильича.
Он такой взрывострастный поэт,
он как Гамлет на старости лет !»            

И с Васильевой в полном согласии
её мненье поддержано массами.
И встаёт во весь рост Смеляков,
сокрушающий  клеветников .

Да, мятежен порою бывал и он,
презирая слащавый «хороший тон»,               
и уж если кого крыл по матушке,
то такой там фольклор был, ребятушки.

Так пугнул в Новый год он на ёлочке
не привыкшую к грубости Бэллочку,
поражённую  буйным гулянием
и сбежавшую прочь из компании.

По морозу в чулочках и туфельках,
убегала, тогда ещё глупенькая,
и не знала прелестная девица,
что всё сладится,слюбится, стерпится.

А однажды в Кремле, приняв премию,
ставший лауреатом поэт,          
по влечению и по велению
организма зашёл в туалет.           

К всякой чуди приученный зоной,
он оттуда возник,потрясённый.

«Понимаете, этот сортир
для отдушки использует «Шипр»!
Чтобы им господа партократики
заглушали свои ароматики!
И дабы наказать тех зараз,
два флакона я слил в унитаз!..»

Ну лихач,ну бунтарь, ну отвязник…
Он устроил себе славный праздник
в заповедных палатах Кремля,
как мальчишка, себя веселя.

Да,поэты – занятные люди.
В беспросветной сумятице будней,     
когда жизнь на пределе, хоть плачь,
когда сам и судья и палач,
когда яды безверья в крови –
не щадят они души свои.

И пускай голосят злопыхатели,
что отвратны им эти писатели,  
и порою бывает молва
бесконечно верна и права ,
всё равно, даже смяты и сломлены,
они Богом самим поцелованы,          
и Ему лишь дана благодать
и судить,и карать, и прощать.

Грязь и мерзость не липнут к великим,
лица их обращаются в лики,
и навек в ореоле венцов
Блок, Есенин,Корнилов,Рубцов.  

И по-прежнему солнечно слово
и Твардовского,и Смелякова.
И хоть смерть их у нас отняла,
слава их и чиста, и светла.

И на звёздных страницах их памяти
оставляем, влюблённо в тиши,
как печать на верительной грамоте,
мы свои отпечатки души.