Что с того, что была не крещёная?

Некрещёною, некрещёною,
 Некрещёной жена умерла,
 Неужели не будет прощёною,
 Если крест непосильный несла?
 Четверть века с больной дочкой маялась,
 Я обеих их нежно любил,
 Знать за то, что она не покаялась,
 Тяжким недугом Бог наградил.

 Поразил рак её тело слабое,
 Плоть и ночью, и днём пожирал,
 Оправданье считаю лукавое:
 «Любит мол, потому и прибрал».
 Да и мне наказание строгое,
 Коль родился я внуком попа,
 Видно тоже припомнилось многое,
 Что Всевышнего не почитал.

 Тридцать пять лет с супругою прожито,
 Года два знал её до того,
 Почему нас испытывал Боже ты,
 Не молились тебе, что с того?
 Разве вор, все посты соблюдающий,
 Храм воздвигший, намного милей,
 Намекни мне хотя бы всезнающий,
 Что мне делать, помочь, чтобы ей?

 К церкви с милой пошли было в горести,
 Не решились вот только зайти,
 Как креститься, когда уже в возрасте,
 Как впервые порог перейти?
 А вдруг хитростью это покажется,
 Не привыкли с женою юлить,
 Уж ли карою робость ей скажется,
 Коль прощенья не стала просить?

 Постояли с Людмилой задумчиво,
 Перед входом её снял портрет,
 Не представится, может быть, случая
 Ей в теченье оставшихся лет
 Или месяцев сделать причастие,
 До кончины покой обрести,
 Избежать не судьба раз несчастия,
 Веря, что там Всевышний простит.

 За спиной её крест возвышается,
 Блещет золотом солнца закат,
 Через силу жена улыбается,
 Оглянуться не смея назад.
 Здесь когда-то я ей любовался
 И впервые промолвил: «Люблю!»,
 Словно приз мне за нежность достался,
 Но судьбу всё же я не корю.

 Будь что будет – решили с Людмилою,
 Примем, что на роду суждено,
 И пошли мы с единственной милою,
 Не пытаясь взойти на крыльцо.
 Если даже вина в том ядрёная,
 Я приму этот грех на себя,
 Что с того, что была не крещёная
 И жила близких больше любя?