Порванное заявление

               
               
                Порванное заявление

В середине июля из чахлой тучки немного накрапывал мелкий дождик. Он намочил асфальтированную дорожку, ведущую к подъезду дома, покачался на листьях, высыхающих от старости и зноя тополей, со стуком прошёлся по оцинкованным, нагретым подоконникам на верхних этажах и, разбежавшись, на крыльях резкого ветерка, внезапно прекратился, как будто его совсем не было. Часов в десять, когда я перебирал свои рукописи, мне позвонили. Сначала я хотел подойти к переговорному устройству, но в последнюю минуту раздумал, раздетый выбрался на балкон, перегнулся через перила и увидел офицера полиции с папкой для бумаг в одной руке и фуражкой в другой. Блюститель закона назойливо нажимал кнопку вызова в  двери подъезда.
- «Ну, уж нет, -  подумал я. - Больше вы меня, господа в погонах, без приглашения донимать не будете!», - и дверь не открыл, подумав: - « Моё право»!
Полицейский ещё какое – то время помучился со звонком, затем отошёл на проезжую часть дороги, нагнулся, поднял кирпич с налипшим куском бетона, отнёс его в кучу строительного хлама под сучковатый тополь и ушёл восвояси. Я понял, что одного моего заявления, отправленного на сайт Акиму города Алматы через Интернет, а также в правоохранительный орган, оказалось недостаточно, что придется написать мэру другой документ, дополнительный, более понятный, в форме петиции с подписями собственников других квартир. Полицейский приходил неспроста. Я снова сел за компьютер и застучал клавишами:
- «Уважаемый Аким  Алматы! К вам обращаются жильцы из района четырёх домов, стоящих по адресу в квадрате улиц № 212 и № 214 по Розыбакиева, № 74 по Тимирязева и № 194 по Катаева. Суть нашей просьбы вот в чём. В середине июля этого года во дворе наших домов началась подготовка, а затем ремонт кафе «Шашу» в углу домов №212 и №74. Группа ремонтников, под руководством своего начальника, расширяя свою кипучую  деятельность, приспособила для складирования строительного материала место во дворе среди деревьев. Вскоре туда, через середину двора,  стали подъезжать самосвалы и другая  техника, попутно ломая ветки деревьев, приминая грунт песком, щебнем и так далее.
   Ремонтом кафе занялись хваткие молодые люди, очень  разговорчивые и шумные. Мне было ясно одно, что их интересовали только хозяйские деньги, но не состояние нашего двора.  Видимо, начальник у них был не скупой. Так как вся его компания собиралась на строительство кафе  не только в обычные, но и в выходные дни, то есть по субботам и воскресеньям, работая до позднего времени.  Все  молодцы создавали страшный шум, отчего в доме № 74 нервно дергались старики и плакали дети. Конечно, всё бы это забылось, как тяжелый сон или осознанная необходимость, но терпение жителей вышеуказанных домов достигло предела. Им сильно не понравилось, когда молодцы  ломами и лопатами  начали долбить землю на территории,  где вообще запрещено это делать без разрешения соответствующей городской или районной инстанции. Подрывая верхние  корни деревьев, они  по разметке, стали под  деревьями  месить бетонный раствор на земле и  укладывать на него плитку, подготавливая, таким образом, место для  будущей автостоянки.  На следующее утро, под приветственные крики ремонтной «бригады», туда заехал черный джип с «прорабом» за рулём.
Смелость города берёт.  Глядя, на хозяина черного джипа,  другие владельцы личного транспорта (некоторые живут в наших домах, а другие непонятно где), тоже вздохнули свободно, стали, как и раньше, только увереннее, ставить свои машины по всей  дворовой территории. Как будто на соседних  улицах  города  не существуют платные, охраняемые автостоянки,  куда можно поставить  автомобили на ночь.  Мало того, среди автомобилистов нашлись недовольные – те которым не досталось удобных мест,  они категорично заняли тротуары, перегородив  пешеходам подходы к подъездам. Любопытно сейчас посмотреть, что делается на дворе после двенадцати часов ночи: двор заставлен машинами и похож на укатанную колёсами лысую поляну.
Таким образом, ранее предназначенный  для отдыха жильцов и детских игр окультуренный  двор, постепенно гибнет и исчезает.  Видно, как быстро засыхают без полива деревья,  кустарники. А ведь были  когда – то во дворе огороженные специальные игровые площадки,  устроенные дорожки и цветники, песочницы, где любили играть маленькие дети, где стояли скамейки, на которых заслуженно отдыхали  пенсионеры и шептались влюбленные.  А что теперь видят через окна жильцы четырёх домов?  Увы, видят они на дворе строительный мусор, вкопанный частокол из  автомобильных шин, камни, песок и сухую, как сгоревшую на солнце степную землю.  Сколько надо времени, чтобы зона отдыха во дворе вместе с насаждениями прекратила своё существование?  Вот, почему мы, жители, просим городского мэра и других ответственных людей города принять существенные меры, связав их с возрождением нашего  двора. Кому поручить это мероприятие?  Вопрос бестолковый. Жильцы подозревают,  что их дворовую площадь  уже приватизировали некие рейдеры с нарушением закона и прав владельцев квартир вышеупомянутых домов».
                Алматы. 31 июля 2013 года.
Надо было обойти квартиры всех четырёх домов. Я твёрдо знал, что это второе заявление подпишут многие квартирные владельцы и даже квартирные съёмщики. На этот раз моё заявление не содержало ничего такого особенного, разоблачительного, бандитского, чтобы на меня можно было подать в суд, скажем, за выдумки и клевету. Укрепленный верой в справедливость, я вытащил из комода почтовый конверт, купленный по случаю, вложил в него теперь уже готовую  петицию, еще не подписанную жильцами, спрятал всё в твёрдый пакет, оделся по погоде и выскочил во двор.
Погода, как ребёнок играла в догонялки. Жара сшибала с ног. Ещё часов пятнадцать  и август месяц вступит в свои права. Я вдруг вспомнил, что дом, где я живу, был построен в прошлом веке, а точнее в 1960 году. И остальные три дома строились примерно в то же время. Дом, как и я, помнил речи Никиты Хрущева и Леонида Брежнева, выход в безвоздушное пространство космонавта Юрия Гагарина, суровых и крепких ветеранов Отечественной войны, рабочих завода имени Кирова и девчат с Алма - Атинской трикотажной фабрики. Я не был пионером, а шёл  за ними. У них были булки душистого хлеба и бутылки с молоком, запечатанным серебристыми пробками, они входили  в пахнущие свежей краской и лаком подъезды, спешили в комнаты одного большого общежития. В один из тех дней они вышли во двор с лопатами и песнями, чтобы посадить деревья и сделать красивое место для отдыха. И ведь сделали! Где они эти люди и где я теперь со своим жалким заявлением добровольного общественника?
Слепые дождинки упали на усы, словно говоря, а тебе, что, сегодня больше всех надо?  С края крыши моего старенького дома метнулся и сел на тополиную ветку воробей и зачирикал: - «Чел - о – Век! Жи – Ви – Век!». Он заглянул мне в глаза своими бусинками – зрачками и мы вместе засмеялись. Птичка и я радовались прожитому мгновенью. Рука сама вытащила пакет, а затем заявление из конверта.  Через две минуты порыв горячего ветерка раскидал рваные маленькие снежинки по всей дворовой пустыне, где крохотульки растаяли.