Сонни и Клей

                Памяти Виталия Клейнота

Музыкант расчехлил футляр.
Перед глазами сверкнуло демоном
облезлое, жёлто-медное чудище,
и он, походя,  пояснил: “Фигляр, -
хвастает местом рождения “Сделано
в Ю-ЭС-ЭЙ”,-  и добавил любяще:

“Для кого сей процесс в охотку
- сто раз дыхнуть на самого себя,
затем бархоткой по клапанам ходко
так, чтобы щёлкнула каждая кнопка,
сделать легонько туда-сюда, -               
пусть улыбнётся тому дуда”.

Он  факиром извлёк “шейку” из            
недр медно-ломанного дракона,
и, ловко соединив её с корпусом,
навернул “голову'-мундштук”. Улисс!
(В вечном пути от себя до амвона
ведом неисправным компасом),

— суть пружина мутаций звука,               
от древних шафаров до наших дней.
В его дыхании - аромат юга,
песни “The sailor from a felucca”.
В разных мирах творя, мавр и еврей,               
джемуют и кварто-квинтового кругa
душу тонируют в Сонни и Клей.

Январь 2015, Сиэтл