***

Зима скатилась в кашу, после — в слякоть
Вот ноль, вот плюс четыре, Новый Год;
Скребу остатки дней, которых мякоть
Становится беднее... Время ход

Свой завершает, впрочем, холод, мама,
Работу делает свою упрямо
И в сырости значительно быстрей;
Вороны черные на кончиках ветвей

Дрожат. Прохожие спешат куда-то
Предновогодне, значит, и поддато,
Нам снега белизну заменит вата
Гирлянда выдает четыре ватта

А черные вороны спят на ветках
А вот следы твои в моих заметках
А комната давно мне стала клеткой
А дед храпит, прикрывшийся газеткой

Я вспоминаю... Вот, снежинки тают
На варежках лиловых из Китая
И поцелуи наши на морозе,
Описанное многажды, но — в прозе.

Ноябрь. Двадцатое. И валит снег.
Январь. Тринадцатое. Пьяно.
Весь март — отдельно — месяц нег,
Но форте мягко перешло в пиано.

И вот я болен. Вот, скучаю,
Сижу, и сумасшедший дом — напротив.
Пойду, поставлю воду к чаю,
Писать — закончу. Ты не против?