Шестая Тетрадь

Шестая Тетрадь


Стихи



Иван Манойло








               





                Песня.
           17.                *        *       *
                … Грустные подарки,
                Весёлые долги!
                Чтоб было сердцу жарко,
                Ты ему не лги.

                Старые привычки,
                Да новые дела.
                А птаха эта птичкой
                И вовсе не была.

                Не было заботы.
                Теперь одна печаль.
                И только шепчет кто-то,
                Мол, прежнего не жаль.

                Может быть, и правда,
                Да муки не избыть:
                Имея, мы не рады,
                Да плачем, позабыв.

                Грустные подарки.
                Весёлые долги.
                А сердцу всё не жарко,
                Как ему не лги.
                27. 03. 1985.






                *      *     *
                Он был у неё не первым.
                Но стал  —  единственным мужем.
                Она не всегда была верной.
                Хоть он был ей очень нужен.

                Она не любила готовить,
                Дом в чистоте не держала.
                А он, улыбаясь: «Что Вы!
                Приболела сегодня, лежала.»

                Частенько её с попоек
                Он уводил раздражённо,
                Но гнев был наивно нестоек
                Перед телом её обнажённым.

                Была она буйно весёлой
                В компаниях холостяцких,
                А он, узнавая, с болью:
                «Отзвук кровей казацких…»

                Она тяготилась открыто
                Супружеством и делами,
                Грустя о посуде немытой
                На пружинистом старом диване.

                А он уговаривал мягко:
                «Чёртушка, вытри гляделки!..»
                Обувал ей на ноги тапки
                И нёс на руках  —  мыть тарелки.

                Частенько бывали ссоры,
                Неприязнь, уходы, возвраты  —
                Он ни разу не вынес сора
                Из обители их небогатой.

                Она не всегда была верной,
                Но он был ей очень нужен.
                Он был у неё не первым,
                Но стал   —   единственным мужем.
                27. 03. 1985.







                *           *          *               
                На листьях прошлогодних
                Истлевшая печаль.
                «Что будет Вам угодно?» —
                Мне дятел простучал.

                А мне совсем немного,
                Всего лишь погрустить
                О том, о чём в итоге
                Не вспомнить, не простить.

                И улыбнуться тихо,
                Между стволов бродя,
                Да у былого лиха
                Часть радости крадя.

                «Не много мне угодно, —
                Я дятлу отвечал. —
                На листьях прошлогодних
                Истлевшую печаль.»
                02. 04. 1985.













                *     *    *
                … Давай с тобой придём к тому,
                Что души в нас не уникальны,
                Слова и жесты  —  театральны,
                И пользы в этом  —  никому.

                Давай с тобой придём к тому,
                Что тишина бывает страшной,
                И дни по прихоти пустяшной
                Со света прячутся во тьму.

                Давай с тобой придём к тому,
                Что жизнь, печальная  —  прекрасна,
                А страсть вчерашняя напрасна,
                Ну, кто же скажет, почему.

                Давай с тобой придём к тому,
                Что одиночество  —  ужасно,
                И украшать его опасно,
                И больно сердцу и уму.

                Давай с тобой придём к тому,
                Что жизнь печальна оттого лишь,
                Что ты её о счастье молишь,
                Да пользы в этом  — никому.
 
                Давай с тобой придём к тому?
                17. 04. 1985.















                *       *      *
                … Нет, то не я припал к твоим рукам,
                Хмельной апрель коснулся их дождями.
                Но я его ни в чём не упрекал,
                И пил из рук иссохшими губами.

                Не я измял шелка твоих волос  —
                Апрель играл в них тёплыми ветрами.
                Не я, апрель тебя на крыльях нёс
                Моими ошалевшими руками.

                И на ухо тебе шептал не я  —
                Апрель шептал зелёным первотравьем.
                Подслушанная тайна  —  не моя.
                Зачем ты просишь разглашенья тайны?
                17. 04. 1985.




















                *         *        *
                Тихо, ветер не качает
                Гладь зеркального пруда.
                Как душа порой не чает
                Замереть, как та вода.

                Чтоб в неё смотрелись ивы,
                И купались облака,
                Чтобы тополь горделиво
                Улыбался свысока.

                Чтобы небо утонуло
                Всей бездонностью во мне
                И на дне души уснуло,
                Звёзды видело во сне.

                Чтобы в душу от полёта
                Утка села отдохнуть,
                И досужий очень кто-то
                Не посмел её спугнуть.

                Тихо. Сумерки сгустились.
                В глубине звезда зажглась.
                Зарябило  —  гладь смутилась,
                И душа  —  не дождалась.
                17. 04. 1985.









                *         *        *
                Сердце искренности просит.   
                Да боится перемен?
                По апрелю ветер носит
                Радость, пойманную в плен.
                17. 04. 1985.







                *         *        *
                Моя старая рыжая шляпа,
                Продырявленная ножом,
                Тебе ведомы все этапы,
                Знаешь ты, как я лез на рожон.

                Как порой безысходно болела
                Под тобою моя голова.
                Как снимал я тебя перед Лелем,
                Свою душу колдуя в слова.

                Как бродил под дождём горемычным,
                Как в тебя собирал листопад.
                Как ты бросилась за электричкой…
                Был ли ветер в тот раз виноват?

                Ты на полке грустишь одиноко,
                Вспоминая меня и себя.
                Что-то выпадет шляпе обновке,
                Элегантной, как чья-то судьба.
                18. 04. 1985.













                *          *         *
                Исполнись, пожелание друзей!
                Да будет стих мой
                Светел и возвышен!
                Ведь страх молчания
                Порою столь излишен  —
                Всё каплет стих,
                Как кровь из-под гвоздей.
                Живой и тёплый,
                Плоть моя от плоти.
                Не оскверняйте,
                Если не поймёте.
                Исполнись, пожелание друзей…
                18. 04. 1985.





















                *     *    *
                Ещё на свете есть дома,
                Где рады мне, где поют чаем,
                Где увидать меня нечают,
                И отступают боль и тьма.

                Там небогато, но светло.
                Хозяйка в стареньком халате
                Там жарит вкусные оладьи,
                И всласть читает за столом.

                Хозяин хмур и лысоват,
                Но о политике не спорит,
                И мыслит о вселенском горе,   
                Что долг забыли мы стократ

                Перед пустеющей душой…
                Там чтят Вертинского и Мея,
                И, перед Пушкиным бледнея,
                Молчат о бардах хорошо.

                Там дышат сутью дорогой,
                Там дух мятежен, быт непрочен,
                И свет горит до полуночи,
                Как-будто долго ждут кого.
                19 .04. 1985.














                *            *           *
                Куда-то едут люди каждый день.
                Кто по делам, кто на базар, кто в гости.
                Кого-то сердце дом покинуть просит,
                И сердцу потакать ему не лень.

                Покоя в этом мире нет и нет  —
                Как-будто целый свет спешит в дорогу.
                От бед своих к ещё чужим тревогам.
                А, может, просто передать привет.

                Как рады там, где уж давно не ждут!..
                Автобусы хрипят у коновязей,
                Они ещё не рвут привычных связей,
                А только дымно и призывно ржут.

                Попробуем догнать и наверстать.
                Автовокзал  —  стоянка дилижансов.
                Сулит гадалка очень много шансов:
                «Имеются свободные места.» …
                20. 04. 1985.















                Вал. Вал.
                *              *             *
                Мой старый друг,
                Как искренна печаль
                Коротких полувстреч-полуразлук.
                Чтоб отыскать начало у начал,
                Достаточно пожатья
                Добрых рук.
               
                Чтобы смеяться  —  надобно грустить.
                Но часто в нас тоска
                Живёт без смеха,
                И радость ощущаешь ,
                Как помеху,
                Когда её наутро отпустить.

                Мой старый друг,
                Не будем горевать.
                И слыша в двери
                Незнакомый стук,
                Давай без сожаленья открывать: 
                Открывший двери  —
                Да откроет суть.

                Входящий сей
                Пусть будет просто «Z».
                Входящего приветствуй как меня.
                И всё поймёшь,
                Без песен и вина:
                Чтобы увидеть  —  надобно прозреть.
                20. 04. 1985.












                *         *        *
                Как сердце просится в слова!..
                Как хочется ему отраду
                Вложить в росистое «трава»,
                И ощутить святой наградой
                Почти забытое «уста».
                И рифму дать ему «проста»,
                Хотя б душа и понимала,
                Что простоты там вовсе мало.

                Как хочет сердце суеты
                Не видеть в сладостном «усталость».
                И чтоб у хрупкой «чистоты»
                Искусство в хрупкости осталось
                Не пасть под дерзостное «грязь».
                Чтоб гром небесный дух потряс
                Не болью глупенькой «обиды»,
                И не извечностью «планиды»,
                А глубиной привычных фраз.   

                Как сердце просится в слова.
                Но просьба  —  противоречива.
                То не убрать руки со лба,
                То вдруг старинно и учтиво
                Пред словом никнет голова…
                23. 04. 1985.













                Эпиграммы.   
1. Бунчикову  Николаю Фёдоровичу. 

                Бунчиков за кафедрой  —  весёлый,   
                Балагурит, публику смешит.
                Как считать скотину в наших сёлах,   
                Всё никак публично не решит.

                Бывший начинающий директор  —
                Ныне пропадающий доцент  —
                Всё читает длинные конспекты
                Про несчастный скромненький процент.

                Руки-крылья  —  Бунчиков мечтает.
                Танец у доски. Эстрада? Бал?
                Бунчиков, так где же Ваш Нечаев? …
                23. 04. 1985.





















                *     *     *
                Двенадцатилетнее чудо! 
                Не помню, с косичками, нет.
                Полошки-глаза, а оттуда  —   
                Глубинный, не девичий свет.

                По клавишам пальцы умчались
                В какую-то дальнюю даль…
                Мелодия всё не кончалась  —
                Ушёл в ностальгию рояль.

                О чём ты играешь, девчонка?
                Неужто понятно тебе
                Всё то, что размыто нечётко
                В моей непонятной судьбе?

                Ведь это совсем не Бетховен
                В чёрных ведьмацких глазах.
                Их свет бесконечно духовен,
                Но … слышать!.. их долго нельзя.
                24. 04. 1985.

















                *         *        *
                Чей-то дом и даму сердца   
                Мне сулит среди дорог,
                Бесконечно неуместный,
                То ли дьявол, то ли бог.   

                Он сидит, слегка усталый,
                Чуть губами шевеля.
                Шепчет, трепетно и шало
                Пользы суетной не для.

                Понимаю, понимаю
                Я его лукавый смех,
                Очень дальний от обмана
                И гаданий на успех.

                Он гадает по улыбке,
                По лицу и по глазам,
                И пророчества, как блики,
                Посланы в душевный хлам.

                Чей-то дом и даму сердца
                Мне сулит среди дорог,
                У огня присев погреться,
                То ли дьявол, то ли бог.
                26. 04. 1985.














                *                *               *
                … Если печальная Муза сидит, не уходит,
                Но нечего ей в этот вечер
                Сказать,
                Если нечаянно сумерек синяя кошка
                Хвостом опрокинула свечи
                В глазах,
                Значит, кому-то несчастие это угодно,
                И страшно  —  а вдруг это кто-то
                Из нас.
                Мне на колени по музиной тёплой ладошке    
                Стекает горячее что-то
                Из глаз.
                04. 05. 1985.






                *       *      *
                Серые капли шипят на дровах
                Скорбью холодного неба.
                Ветер полощет изодранный флаг —
                Пламени светлую небыль.
                26. 04. 1985.








                Верлибры. 
            33.                *          *         *
                Если очень холодно
                Среди событий и людей,
                Вспомни тёплый взгляд друга.
                И ладонь его участия
                Ляжет на плечо.

                Если пусто и неуютно до одури,
                Который был,
                Есть
                Или обязательно будет.

                Если непреходяще и остро
                Саднит обида,
                Нанесённая женщиной,
                Вспомни
                Свою мать.

                Если тоскливое отчаяние
                Подступает к горлу,
                Вспомни любовь,
                Которую прожил.
               
                Если пьянит неуёмное счастье,
                Подумай о любви,
                Которая будет.

                Если не в силах
                Поставить диагноз,
                Сочини для больной души
                Лекарство
                По собственному рецепту.
                Даже если не станет легче,
                Душа обретёт надежду.
                Потому что нашёлся … врач?
                02. 05. 1985.



                Верлибры. 
           34.                *           *          *
                На молодую зелёную траву
                Лёг синий майский вечер.
                На пруду
                Лягушки орут серенады,
                Заглушая соловьёв,
                Что поют в белых садах.
                Вечно одинокая Луна
                Смотрит круглым глазом в воду,
                Но видит там
                Только себя.
                04. 05. 1985.







                Эпиграммы.
         2.                М. Кирсанову.
                Изысканность?
                Пожалуй  —  изыскался я,
                Ища себя.
                Да. Прекрасная тема
                Для пародии.
                Изысканна, как акация,
                Моя судьба  —
                Меня бы, акацией,
                Выпороть бы!
                05. 05. 1985.










                *                *                *
                … Находим там , где не ищем  —
                Ищем там, где найти нельзя.
                И, объевшись духовною пищей
                На вершинах, холодных и нищих,
                От слепящего солнца глаза
                Прячем мы, на равнину скользя.

                Ах! Какое там было сиянье,
                И какая в душе  —  белизна!
                И с вершин называли мы рьяно,
                В забытьи, сумасшедшем и пьяном,
                Бездну  —  мусорной ямой без дна,
                Что была под ногами видна.

                А теперь мы скользим на равнину,
                В кровь сбивая о скалы сердца…
                Сохранить бы хотя половину
                Высоты, но швыряют лавины
                В нас вершины, как глыбы свинца!.. 
                Не поднять от подножий лица…
                05. 05. 1985.















                *        *       *
                Глаза смотрели на меня!..
                Откуда?
                В сумерках один сидел я у костра!..
                И вдруг я понял  —  из огня!
                Горела там моя сестра  —
                Страниц губами шевеля,
                Пылала рукопись моя,
                Беззвучно волю соблюсти
                Предсмертную веля.

                Дым ел глаза.
                Я слёз не утирал.
                — Но ведь страниц я этих не писал!
                Я чёрный пепел
                В руки собирал…
                — Но я в костёр бумагу не бросал!
                А траур пепла
                Ветер уносил…
                — Я не писал сегодня!
                — Ты просил,
                Чтоб я спалил
                Твой не рождённый стих…
                Я сжёг печаль твою,
                Но не постиг... —
                Огонь на углях вспыхнул и утих.
                06. 05. 1985.














                *          *         *
                Ночная дорога бежит впереди
                Пыльным усталым асфальтом.
                В ночь поскорей, поскорей уводи,
                Мотора горячий контральто.

                Сердце машинное стонет в ночи
                Старой цыганкой охрипшей.
                Без роз и оваций под песню молчит
                Салон пассажирский, притихший.

                Плетут из дороги кому-то судьбу
                Колёсные спицы гадалки.
                И манит огней и созвездий гурьбу
                Слабый огонь зажигалки.

                Лбом собирая прохладу стекла,
                В котором огни и движенье…
                Не думал, как за сердце крепко взяла
                Охрипшая та ворожея.
                18. 11. 1980. —
                10. 05. 1985.












                Лене.
                *       *       *
                Где я видел тебя? Не помню.
                Ты похожа на тысячи лиц.
                В этом взгляде, беспомощно-томном,
                Очень многие взгляды слились.

                На сестру ты как-будто похожа
                Так знакомым мне с детства лицом.
                И любимая в день непогожий
                Так же хмурила брови с ленцой.

                И, уже на краю поэтизма,
                Вспоминается пьяная блажь,
                Как такие вот руки приблизил,
                Отыскав в каталоге пропаж.

                Где-то в памяти плачет над сыном,
                А тому расхотелось кричать.
                Вот такая же, густо рассыпав
                Светлый ворох волос по плечам.

                Бесконечно родные длинноты,
                Хрипотца мягко брошенных слов  — 
                Где-то было всё это, и кто-то
                Мне шептал, наклоняясь над столом.

                Что-то есть в тебе от одинокой
                В небе пасмурном кинозвезды…
                Нет, не вспомню. Не вспомню. Но только
                Ты на днях, если сможешь  —  взойди.
                24. 06. 1985.













                *            *           *
                … Мне не надо, чтоб было, как водится,
                Когда сердце с губами не в такт
                Всё выводит щемящую вольницу,
                Свою ересь приемля, как факт.

                Когда губы и шепчут, и молятся,
                Обманув, если сказано вслух,
                А душа всё от лжи не отмоется,
                Пусть совсем невесомой как пух.

                Мне не надо, чтоб падали на сердце
                Те слова безутешным дождём.
                Хотя часто дождит просто-напросто
                Потому, что дождя мы не ждём…
                28. 06. 1985.





















                *            *           *
                Не гневи тишину понапрасну  —
                После музыки пей тишину.
                … И не так уж синкопы опасны,
                Из глубин поднимая вину.

                В тишине послевкусие звуков
                Ощути, не пытаясь понять.
                Так же в сердце приходит усталость,
                И нельзя повернуть её вспять.

                Так же радость уходит не сразу,
                Оставляя в душе тишину.
                Так же память изысканно дразнит,
                Нам минуту даря лишь одну.

                Постепенно из эха и сердца
                Возникает чуть слышный мотив.
                Ты услышь это чуткое «скерцо»,
                На минуту себя укротив.
                07. 07. 1985.




















                *         *         *
                Не спасают женщины тебя
                От моей любви, так надоевшей.         
                Оболочку только теребят,
                А душа моя, как странник пеший.
                По ночам русалки с пьяным лешим
                Обо мне, озябнувшем, скорбят,
                Собирая для костра валежник.

                А потом мы с лешим пьём росу,
                Обнимая за плечи русалок,
                И к губам нечистую красу
                Прижимая трепетно и шало.
                Нам несчастье это ниспослало,
                Нет, не небо. Утро на носу  —
                Как бы солнце шабаш не застало.
                14. 07. 1985.

















                *     *    *
                Для меня ты  — почти  —  не загадка,
                Пусть загадочна, как облака  —
                Слишком много разгадок не сладких
                Я узнал, удручён не слегка.

                Слишком многое в сумерках синих
                Из души потерял на траву.
                Слишком много рассветов красивых
                Я украл, не узнав, что краду.

                Нет, я вовсе никем не обманут,
                Разве только самим же собой.
                Но в глазах драгоценность туманов
                Я уже не приму за любовь.

                Пусть я верю, что солнце не гаснет,
                Просто на ночь уходит поспать,
                Только нет уж попыток опасных
                Свет и заполночь, чудом, достать.

                И разгадывать стоит ли, право,
                И играть, ну, какой уж там прок.
                Слава Богу, что ты не отрава,
                Слава Богу, что я  —  не игрок.

                Так зачем же растить нам химеру  —
                Срок сердцам, от себя, назначать:
                Ненамеренного  —  не измерить,
                То, что начато  —  не начать.
                21. 07. 1985.







                Рок-н-ролл.   

Сколько раз
Я сердце свое
Заставлял скучать
В одиночестве.
Без прикрас
Гитара поёт,
И сама печаль
В танце корчится.

Рок-н-ролл,
Как танго и вальс
Как святой чарльстон
Для бабушек,
Не подвёл,
Нагрянул и спас,
Обезболил стон
Подобающе.

Старый ритм!
Мотивчик простой!
Фортепьянный шквал
Обрушился!..
Как горит
Мелодии строй.
Он и пьян, и шал,
 В тело рвущийся!

Не подвёл!
                Рок-н-ролл!!!
                22. 07. 1985.












                Ингрид.
                *          *          *
                На коленях молить снисхожденья
                Я бы рад, только нет Божества  —
                Ты уже снизошла до рожденья
                За семь дней до его Рождества.

                За семь дней сотворён был впервые
                Грешный мир на безгрешной земле.
                Но неделею раньше Марии
                Мать рожала тебя на столе.

                И в роддоме не знают поныне,
                Что младенец, рождённый в канун,
                Стал кому-то верховной Богиней,
                В сини очи  — в купель  —  окунув.
                22. 07. 1985.




 

               
               
               
               
               
               
               
               


                Вал. Вал.
                Из Шолоховских песен.
           1.                *         *       *
              На Шахтёрской в доме «восемь»,
              Где живал семь лет назад
              Друг, не чтивший дождь и осень,
              Не искавший веры брат  —

                Там я был, стоял у двери,
                И, хвосты трубою, звери
                Вверх по лестнице, вдвоём,
                Прошагали так неверно
                В доме этом  —  не твоём.

               Был на Чехова сегодня
               Возле дома номер шесть,
               Где взрослеть нам так свободно
               Хоть и было, всё же  —  есть.

                Там из памяти на волю
                Всё просились граммы соли,
                Той, что съели мы с тобой
                Больше пуда, а насколько  —
                Кто же скажет друг ты мой.

              А потом в квартире третьей,
              Там, где ты живёшь сейчас,
              Долго я звонковой трели
              Испускал вопящий глас.

                Всё звонил, звонил впустую,
                Без надежды  —  вхолостую,
                Зная  —  дома никого.
                Пред реальностью пасуя?
                Гордо  —  сникнув  —  головой?

                22. 07. 1985.








                Песня.
          19.                *          *         *
             Тебе так нравятся экспромты,
             Так искры хочется метать!
             Беспечной быть и быть нескромной!
             И наяву, не в снах, летать!

                А почему и для чего  —
                Ты и сама-то не расскажешь.
                И вдруг … сама себя накажешь  —
                Весь пыл оставив невпервой.

             Но не от мудрости такая
             В тебе опасливость живёт  —
             На волю душу не пускает
             Вчерашнего саднящий гнёт.

                Но то, о чём нельзя забыть  —
                О том, поверь, не стоит помнить.
                И если шаг тобой не понят,
                То он на счастье  —  может быть.

                26. 07. 1985.















                *       *      *
                Не обессудь, я слишком старомоден.
                Как в старом фильме  —  розы приношу,
                Целую руки и стихи пишу,
                И от манер забытых не свободен.

                У современности изыскивая грусть,
                И к варварству причислив украшенья,
                Я в век рациональных упрощений
                В любви несовременно признаюсь.

                И в этом мне нет права ошибаться.
                Не обессудь, я верю, что не лгу.   
                Я без тебя вполне прожить смогу,
                Но  —  не тебе  —  мне трудно улыбаться.

                Мне без тебя не отыскать причин,
                Не обойтись заведомым и малым,
                И розам, словно губы влажно-алым,
                Не прошептать того, что так кричит.
01. 08. 1985.
















                Верлибры.
              35.            *           *           *
                … Неужели ты  —
                Всего лишь
                Очередная попытка
                Забыть
                Мою недавнюю боль?

                Неужели я  —
                Только лишь
                Счастливый случай
                Отделаться
                От навязчивой тоски
                О твоём несбывшемся.

                Страшно подумать,
                Что забыв и отделавшись,
                Мы перестанем быть
                Нужны
                Друг другу.

                Может быть,
                Чтобы жить
                Счастливыми,
                Нужно иметь мужество
                Помнить?
02. 08. 1985.













                *          *          *
                До свиданья, малыш сероглазый,
                Мой печальный и робкий амур.
                Я тобою ещё не наказан
                И тоской бесконечной не мудр.

                Я пока не болею тревогой,
                В одиночестве запросто жив.
                И виска от бессилья не трогал,
                И по памяти в дождь не кружил. 

                Грусть беспечна, а муки прекрасны,
                И душа беспричинно добра.
                С провиденьем покамест согласен  —
                Ни ломать не хочу, ни играть.

                Будет всё. Что, увы, неизбежно.
                Но терпения опыт немал.
                Буду бережным я, буду нежным.
                Как бы, кто бы меня не склонял.
                12. 08. 1985.














                *          *         *
                Исполнись тьмы и тишины
                Под этим вечным жёлтым ликом,
                Под шелестом листвы по бликам,
                Но относить не смей к уликам!..
                Мне от улик уже тошнит…

                Ну, разве в том моя вина,
                Что память мстит, да так жестоко,
                Что на ветру шуршит осока,
                Мол, не разрыв  —  всего лишь склока,
                И сердце ухает со дна?...
                12. 08. 1985.




                *           *          *
                … Утро мудрое, нет, не решает.
                Слишком сказочно всё по утрам.
                И добреют ладони каштанов,
                Аплодируя сильным ветрам.

                Сколько вечной надежды во взмахе,
                Сколько просьбы в шумящих ветвях,
                Но кружат эти листья, как птахи,
                Лишь по осени, падая в прах.

                Сколько веры в беспечность и силу,
                То, что корни  —  так это пустяк!..
                Дерева всё бы ветру простили,
                Но опомнился он и иссяк.

                Ни сломать, ни сорвать не посмел он.
                Налетел  —  и уже далеко!..
                Шелестело, шуршало, свистело…
                А покой  —  это так нелегко.
                12. 08. 1985.







                *           *          *
                На улицу сумерки вышли гулять
                Из синих распахнутых окон.
                Вечерней звезды проясняется взгляд
                Над пепельно-хмурым востоком.

                Бредёт меж домов, у подъездов стоит
                Сумерек зыбкое счастье.
                Сколько хранит оно, сколько таит,
                К скольким коварствам причастно.
                15. 08. 1985.
























                Песня.
              20.               *         *        *
                Ты в приметы не верь нехорошие:
                Розы вянут  —  недолог их век.
                То, что найдено, будет ли брошено,
                Если найденным жив человек.

                Расставаться не стоит с надеждами:
                Так привычно им нас оставлять,
                Что потери сочтя неизбежными,
                Мы находим  —  восторгов не для.

                Недоверием мы озабочены:
                И себе-то нельзя доверять.
                Привередливы мы и разборчивы,
                И в привычку нам стало терять.   

                Только это привычка опасная:
                Потерять мы рискуем себя.
                Беспощадна надежда напрасная,
                Но надеяться  —  наша судьба.

                Ты в приметы не верь нехорошие.
                Не живи ожиданьем потерь.
                Всё настанет, моя ты хорошая,
                Состоится  —  хоть верь, хоть не верь.
                18. 08. 1985.










                Из Шолоховских песен.
           2.                *            *           *
                Напоследок жарит август
                Листья жёлтые в асфальте.
                Сентябрю готовит август
                Угощение на славу.

                В сковородках жарких улиц
                Первый ворох листопада.
                Снова осень к нам вернулась!
                Мы ей рады? Мы ей рады!

                Мы ей с августом роскошных
                Наготовим угощений,
                Соберём всех рыжих кошек
                Для речей и подношений.

                Мы устроим пир на славу,
                Золотой, багряно-рыжий.
                Листья ярче на асфальте  —
                Осень ближе! Осень ближе?

                Дух старинный палых листьев
                Закружит хмельно и пряно.
                Золотым блеснёт на лицах
                Колдовства налёт упрямый.

                Будут лужи пахнуть небом,
                Будет небо пахнуть дымом.
                Окунуться в эту небыль
                Мне опять необходимо.
                21. 08. 1985.
















                *          *         *
                … Фонарь качает на стене
                Не тени  —  он меня качает.
                Он мне бессонницу венчает
                До утра  —  в яви и во сне.
                22. 08. 1985.

























                Из Шолоховских песен.
         3.                *           *          *
                Одинокой тропой околдованный,
                Я бреду,
                Не надеясь на встречу.
                Не надеясь, что вечером встречу,
                Не надеясь, что утром найду.

                Осень первую, ставшую песенной
                Не найти
                После стольких-то лет.
                После зим промелькнувших и лет
                Мне не встретить её на пути.

                В двух десятках обычнейших улочек
                Одинок,
                Хоть бы призрак какой
                Хоть бы призрачно тронул рукой,
                Но и тот появиться не смог.   

                Не появится он, не проявится
                Серебро,
                Уже ставшее прошлым. 
                Позитив пожелтевший заброшен,
                В негативе добро  —  не добро.

                Одинокой тропой околдованный,
                Я бреду,
                Не надеясь на встречу.
                Не надеясь, что вечером встречу.
                Не надеясь, что утром найду.
                27. 08. 1985.   






                *     *    *
                От сказок мало проку,
                Но сказочный удел
                Опять позвал в дорогу.
                Я отказать не смел.

                И вот стою у двери
                В доспехах и в мечтах.
                Я собственным примерам
                Не верю? Мне начхать!

                Я снова брошусь в сказку?
                Я сказку  —  сотворю!
                Без лести и без маски
                Придусь я ко двору.

                Сюжет легко прольётся
                Бальзамом от интриг.
                И в песню пропоётся
                Из башни прежний крик.

                А если в душу глянет
                Принцессина любовь,
                Вельможи с полупьяну
                Не будут биться в кровь.

                А слёзы будут литься,
                Так только для того,
                Чтоб повод был умыться
                И лицам сказки той.

                А чудо? Чудо в сказках
                Истаскано не раз.
                И в этой… Я огласке
                Его предав  —  не спас.
                28. 08. 1985.



                Письма из провинции.
            1.                *         *        *
                … У нас дожди слегка прибили пыль,
                Но верить в осень сердце не желает.
                А как у Вас? Ростов  —  всё та же быль?
                Где духота истомлена  —  живая?

                Начав с погоды, я почти умолк,
                Банальностью своей же огорошен.
                Но, видимо, есть в этом некий толк:
                Писать о разном, думать  —  о хорошем.

                Провинция. Покой и тишина.
                И гарь автомобильная не мучит.
                И трель сверчка старинная слышна.
                А розы здесь и дёшевы, и лучше.
 
                Здесь одиночество не благо, а беда.
                Хотя на улице повсюду слышу: «Здрасьте!»
                Теплынь стоит, но палая вода
                Уж начала листву в разлуку красить.

                Здесь всё иначе. Даже свет Луны
                Почти лишён банальности и блуда.
                И переходы, право, не странны
                С отчаянья  —  до таинства и чуда.

                Что чудеса бывают, но  — увы  —
                Не в суете бегущего Ростова,
                Поверьте, зря уверовали Вы.
                Но вера в чудо  —  дорогого стоит…
01. 09. 1985.






                Верлибры.
           36.               *           *           *
                В тринадцать лет
                Я очень любил
                Катать маму на санках.
                И радовался,
                Что моих мальчишеских
                Мужских сил
                Хватает.
                Да и была она совсем не тяжёлой,
                Моя хрупкая мама.
                Мужчины оглядывались
                На её стройную фигурку
                До её сорока.

                Сейчас я очень хочу
                Дарить ей дорогие цветы.
                Но дорогой подарок
                Напомнит ей
                О скудости нашего бюджета.
                И вызовет слёзы
                Или вздох,
                А это очень грустно,
                Если человек печалится
                О деньгах.
                Тем более  —  женщина.

                Астры, ромашки и хризантемы
                Она покупает сама.
                И по-детски радуется
                Простому украшению
                Нашего скромного жилища.

                В тринадцать лет
                У меня не было друзей.
                И чем весомее
                Становились мои дружбы,
                Не имеющие корней в детстве,
                Тем внешне незаметнее
                И острее внутри
                Становилась мамина ревность.
                Мама очень любит поговорить
                По «женскому вопросу»,
                Но об одной
                Предпочитает
                Молчать.

                Вот так и живём!
                «Вещами в себе» —
                Вещами друг в друге.
02. 09. 1985.





























                Песня.
21. Чаепитие.   
                Насвистывает чайник.
                Мурлычет старый кот.
                Ко мне пришло отчаянье
                И чай с печеньем пьёт.
               
                Нечаянно-негаданно.
                Да только невпервой.
                Случайности награда —
                Удел счастливый мой.

                Не надо сомневаться —
                Отчаемся скорей!
                Случайности мне нравятся.
                Покрепче? Ах, послабей…

                И не пристало кукситься,
                Чай пить  —  не воевать.
                С молчанием вприкуску
                Так сладко чаевать.

                В пыли нашла дорога
                Мне золотой  —  на чай.
                Что часто  —  то недорого.
                А счастье  —  невзначай.

                Пришло ко мне отчаянье
                И чай с печеньем пьёт.   
                Насвистывает чайник.
                Мурлычет старый кот.
                15. 09. 1985.





                Письма из провинции.
          2.                *         *         *
                … Привет! У нас всё то же, что и раньше.
                Всё те же лица, улицы и дни.
                У власти осень. Сердце чаще ранишь
                О жёлтый край, но время не поправишь:
                Длиннее тени, длительней огни.

                … Дороги коротки и кротки светофоры,
                Автобусы не знают часа-пик.
                И от окраины к окраине  —  так скоро.
                Хоть по кривой, что с памятью не спорит,
                Хоть обо всём забыв, и  —  напрямик.

                Но память здешняя моя не знает боли.
                Светлеют осени, а вёсны так цветут,
                Что грусть, в душе дремавшая дотоле,
                Вдруг голову подъемлет поневоле
                И молвит:
                — Ты болеешь, но не тут.

                С окраин тянет сеном и базами,
                А в центре розы доцветают жизнь.
                В который раз спешу к автовокзалу…
                Последний из Ростова морг глазами,
                Остановился. Выйди! Покажись!

                Но Вас опять не отыщу в салоне,
                Вас нет и в холоде последнего письма.
                За тучей спит звезда на небосклоне.
                Как часть осенних метеоусловий,
                И Вы, простите, холодны весьма.

                Мой телефон себе позволил шутку:
                — Даю Ростов! Ваш номер, абонент?
                Что? Извините! Опустите трубку.
                Не Вам. Ошибка…
                Долго длиться звукам
                «Даю Ростов» среди притихших стен.

                … Ну, что же, до свидания.

                Post skriptum.
                Издалека не многое видней.
                Письмо не речь, а слог не станет криком,
                Не остеречь пера старинным скрипом  —
                Издалека не многое видней.
                21. – 22. 09. 1985.








                Посещение Музы.
                На чашке чайной пальцы обручально,
                Озябшие от осени и зла.
                Чуть золотится серо и печально
                Очей полупотушенных зола.

                Тяжёлый дождь упал на эти плечи,
                Прямой как взгляд и светлый как печаль.
                Усмешку губ мне обезболить нечем.
                В ответ я … улыбался … как кричал.
                03. – 06. 10. 1985.













                Песня.
           22.             *             *            *
                Асфальта мокрые глаза, 
                Листвы взъерошенные пряди,
                И влажный шёпот листопада…
                Мне ничего от вас не надо,   
                Листвы взъерошенные пряди,
                Асфальта мокрые глаза.

                Алеет дикая лоза
                Губами, ищущими взгляда.
                Так одинока у ограды,
                Но взгляду праздному не рада…
                Губами, ищущими взгляда,
                Алеет дикая лоза.

                Да, обмануть себя нельзя,
                И под дождём чадит бравада
                В кострах вдоль улицы и сада,
                И в горле дымная досада,
                Что под дождём чадит бравада,
                И обмануть себя нельзя.

                По лужам босиком скользят
                Дожди который день и к ряду.
                Я ими из дому украден,
                Прозрачен, пуст и безотраден…
                Дожди который день и к ряду
                По лужам босиком скользят.
                15. 10. 1985.










                Письма из провинции.
         3.                *         *        *
                Здравствуйте, милая, здравствуйте!
                Я привыкаю к тому,
                Что греются тихие радости
                У печки в табачном дыму,
                К походке медлительных пеших,
                К лихачеству мотоюнцов…
                И к Вашим молчаниям вещим
                Привыкну в конце-то концов.

                Милая, много ли в осени?
                Золото, золото сплошь,
                Да небо сквозь редкие просини.
                А золото? Золото  —  ложь.
                Как много у нас позолоты!
                Осыплется, в зиму сгниёт.
                Фальшиво по духу и плоти.
                Но душу в роскошество гнёт?

                Золото под ноги брошено.
                Втоптано в стылую грязь.
                Как истинно стылое крошево:
                Поэзия, золото, грязь.
                … В Ростове, наверное, сыро,
                В тумане трамваи звонят…
                Но в этом, бродя по квартире,
                Не стоит меня обвинять.
                16. 10. 1985.







                *          *         *
                Акация ещё не почернела,   
                Но листья опустила от тоски.
                Южанке холодно.
                Ей всё осточертело.
                С утра до полудня
                Звенит окоченело,
                И иней серебрит её виски.
                18. 10. 1985.





                *                *                *
                Осядет чад провинциальных свадеб, 
                К своим началам возвратится быт.
                Хозяева гостей своих спровадят,
                И праздник будет начисто забыт.   

                Невеста платье сдаст в комиссионный,
                Сваты пригубят чашу вечных ссор.
                А молодые холодком спросонья
                Начнут супружества неразрешимый спор.

                Среди забот и радостей семейных
                Так трудно помнить о былой любви.
                Очаг и кров. Как суть благоговейна.
                Да суета подмешана к крови.

                От свадьбы и до счастья  —  срок немалый.
                Через беду, усталость, плач и боль
                И засияет, удивив немало,
                Такая долгожданная  —  любовь.
                27. 10. 1985.






                Песня. 
             23.                *        *        *
                … Так мало тепла Вашей тёплой ладони. 
                Так радости мало в веселье пустом.
                Хрустальные звоны, хрустальные звоны,
                Да дрожь паутины над жёлтым листом.

                Пусть выпито мало, да пролито много
                И слёз, и дождей, но не в этом кругу.
                Побойтесь же Бога, побойтесь же Бога,
                Я доле остаться при Вас не могу.

                Я боле не волен, пусть больше не честен,
                Я попросту болен своим шутовством.
                Счастливые вместе, счастливые вместе,
                Несчастные пляшут в веселье пустом.

                Весёлое действо торжественных сборищ
                Печальней иных одиночеств моих.
                Осенняя горечь, осенняя горечь  —
                И мне одному, и нельзя на двоих.

                Так мало тепла Вашей тёплой ладони.
                Так радости мало в веселье пустом. 
                Хрустальные звоны, хрустальные звоны.
                Да дрожь паутины над жёлтым листом.
                27. 10. 1985.



















                *             *           *
                Диван скрипит. Ему опять не спится.
                Н-да, ревматизм и старческий маразм,
                И так пружины ноют в пояснице…
                Диван скрипит. Ему опять не спится.
                А я опять срываюсь на сарказм.
                27. 10. 1985.
























                Письма из провинции.
            4.                *       *      *
                Приветствую из тихого удела!
                Как Ваша Ясность чувствует себя?
                Душа моя! Моя душа без дела,
                И чувствовать чертовски надоело
                Себя одной из брошенных собак.

                У нас уже закапывают розы.
                Всё гуще дым, всё реже синева.
                И виноград, привялый от мороза,
                Старик на тачке продавать привозит:
                — Последний! Сладкий-сладкий, как халва!

                Последний лист уже спешит сорваться
                В последний путь с последнего куста.
                Я жгу костры. И в этом рад стараться.
                Нет смысла с осенью без толку препираться:
                Заря костров извечна и проста.

                Извечен путь, да только мало проку:
                Мы все сгорим  —  да много ли тепла.
                Ложатся отблески багровые на строки,
                Как свет судилища, немеркнущий и строгий,
                Но вот опять и холод и зола.

                Ну, как Вы там? Пишите, ради Бога…
                Всего два дня письму до наших мест.
                Ростов, Ростов… Как мне без Вас убого.
                До скорого! Скучайте понемногу
                О том, что будет и о том, что есть. 
                28. 10. 1985.











                Диалоги.
                13.              *       *      *
                — … Здравствуй, ты долго отсутствовал…
                — Что же, ведь ты не ждала.
                — Лысеешь как-будто. Осунулся.
                А я? Как могла, так жила.
                — Могла ты, наверное, много.
                — Могла.
                — Но хотеть  —  не хотела?
                — Да нет. Та, что выбрали ноги,
                Дорога не мне солгала.
                Душе же нет дела до тела.
                — Но тело без духа…
                — Бывает.
                — Ты что же, опять о судьбе?
                — Ну, вот, добрались, и быстрее трамвая.
                … Не надо знакомых судить по себе.
                Вон у подъезда берёза кривая,
                Помнишь? Прощай.
                — Я вернулся к тебе…
                29. 10. 1985.

















                *           *          *
                Снег срывается с утра.
                В полдень кобальтом иконным
                Смотрит сине и исконно
                Осень, старшая сестра.

                Искони любила Русь
                Осень в золоте червонном,
                Дали в синих перезвонах,
                Рек серебряную грусть.

                Над чернёным серебром
                Ив русалочьи хоромы,
                Вороха листвы хоронят
                Шага неуместный гром.

                Неуместная печаль.
                Но уместится едва ли
                В этой выси, в этой дали…
                Кто же в осень не скучал?

                Кто лицом не припадал,
                И душой на паутине
                В путь отселе до  —  отныне
                В ближний край не улетал.
                30. 10. 1985.











                Письма из провинции.
        5.                *             *            *
                Здравствуй, северная красавица!
                Южный, смотрится адрес нелепо
                На конверте, что должен отправиться
                В город нашего хрупкого лета.

                Ростовчаночка ненаглядная!   
                Заманившая к Дону русалка!
                Что на картах разлука, не главное:
                Я цыган, и зачем мне гадалка.

                А разлука… Зачем растравливать
                Этой болью себя понапрасну.
                Нам надеяться, а не устраивать.
                Жизнь печальна. И этим прекрасна?

                Всё устроится, образуется.
                Будем злиться на быт и оскому.
                О, не дай мне вовек образумиться,
                Русый бог с новгородской иконы.

                Златовласка зеленоглазая, 
                Ты в печали сереешь глазами?
                Не спеши сантименты наказывать: 
                Слов иных я сегодня не знаю.

                До свидания. До свидания!
                Шлёт привет моя добрая мама.
                И другие живые создания:
                Кот, деревья,… оконная рама!..
                31. 10. 1985.





                Песня.
               24.            *           *         *
                Кто поймёт, кто расскажет
                Почему, отчего
                Мир нелеп и неслажен,
                И не кажется блажью,
                Что в пустяк  —  с головой.

                Что пустяшная вера
                Нам дороже порой
                Всех вчерашних примеров,
                И в извечной манере
                Мы играем с игрой.

                Ах, игрушки и игры!
                Ах, беспечный азарт!
                И тряпичные тигры
                В клетке нашей квартиры
                Сколько дичи сразят.

                Бестолково мечтаем  —
                Как толково живём!
                Только сердце оттает,
                Сразу ввысь улетает,
                Отсырев под дождём.

                Под дождями привычек,
                Под дождями обид.
                И в подобие птичек
                Дождик струями тычет,
                Перед взором рябит.   

                Кто поймёт, кто расскажет
                Почему, отчего
                Вдруг пощёчиной смажет
                Неприметное даже,
                Но как-будто  —  право…
01. 11. 1985.





                Приятелю.   
                Стареешь. На загривке и на морде
                Седая шерсть  —  по дымчатой твоей.
                Хоть голову ещё ты держишь гордо,
                Но вот умыть её всё чаще  —  лень.

                Так прежде надоедливые блохи
                Терзают шкуру старую слабей,
                И ухо, порванное, левое оглохло,
                И тянет к печке, тянет  —  хоть убей.

                Мешают жить драчливые соседи.
                Подводят лапы в мартовском бою.
                Огонь зрачков в ночи тусклее светит.
                И раны старые всё чаще знать дают.

                Ангорский пух не чист и истрепался.
                И, белоснежная когда-то, зябнет грудь.
                И в юности вальяжной потерялся
                Тот сладкий миг, как на руки берут.

                Стал жиже хвост, и зубы поистёрлись.
                Залысины до глаз подобрались.
                И эта мерзость  —  мыши вдруг припёрлись!
                — Я их не ем, приятель, злись, не злись…
01. 11. 1985.







         


               
               
                Песня.
                26.             *         *        *
                Деревьев серые скелеты,
                Туман и зданий кирпичи.
                Тропе немой доверяясь слепо,
                Иду, душа моя кричит.

                О чём кричит, совсем не знаю.
                Туманом уши затыкаю.
                Я знать об этом не хочу.
                И, заглушая крик, кричу!
                Я слышать душу отвыкаю?
                О чём кричит, совсем не знаю,
                И знать об этом не хочу.

                Уходит прочь, проходит мимо
                Прохожий, дыбом воротник.
                Как дым, рассеется и минет
                Души несносный этот крик?

                Но что б не сталось, что б не сталось,
                Без упований на усталость
                Кричит, поди по мертвецу,
                И чем-то мокрым по лицу.
                Ну, зарыдать ещё осталось!
                Так с кем же, душенька, рассталась?
                Какому плачешь мертвецу?

02. 11. 1985.






 




                Диалоги.
                14.           *           *          *
                — … Да. Волосы!..

                — Овёс-то нынче дорог.

                — В цене. На юге нашем, ох, в цене.
                В овсах бы задохнуться, цепенея…

                — А стоит ли, когда он слишком дорог?
                И сговоримся ли мы с Вами о цене?

                — Ах, красная цена ему  —…

                — Не надо!
                Солжёте. Да и где Вам столько взять?

                — Остаться опасаетесь в накладе?

                — Да нет, пусть Лель Вам Вашу ищет Ладу.
                Овёс так дорог, что и не сказать…
03. 11. 1985. 














                *        *      *
                Голова не в порядке. Халатик измят.
                Не ждала. Ну, и, слава Богу.
                Я и сам собирался в дорогу
                Много меньше, чем в гости князья.

                Беспорядка-то: плед на диване
                Да кофейник пустой на полу.
                Ты назад забери похвалу:
                После встреч хуже нет расставаний.

                Да, уеду. Сегодня ночным.
                Мало? Мало, да в этом ли дело?
                … А она всё глядела, глядела…
                Я не врач твои очи чинить.

                Завари-ка чайку мне с дороги.
                Сядь напротив и слушай о том,
                Как люблю. Остальное  —  потом.
                Много ль счастья в плену у тревоги.

                На слова  —  покачай головой.
                Верно, слово  —  немногого стоит.
                Полновесное. Или  —  пустое.
                Ты не верь, что я так-таки твой.

                Дорогую не пряча усмешку,
                Поцелуй на прощанье меня,
                И, улыбку ещё сохраня,
                Дверь закрыв, зарыдай безутешно.
04. 11. 1985.










                *              *            *
                … Я намедни тоску погостить пригласил.
                Но достанет ли сил? Но достанет ли сил.
                Я просил погостить, как прощенья просил.
                Неужели же я ничего не простил?
                Вне себя недостаточно я погостил?
                Я в себе для себя гнёзд не вью и не вил.
                Но того не таю. И душой не кривил.
                Я намедни тоску погостить пригласил.
                Но достанет ли сил. Но достанет ли сил…
05. 11. 1985.







                *           *          *
                Как глаза велики у осенних прудов.
                Ив ресницы распахнуты настежь.
                После летних трудов, после летних трудов
                Умирает листва. Чем её приукрасишь.
06. – 09. 11. 1985.














                Сонет.
           3.                *          *         *
                Мысль не ясна, пока не выльешь в слове?
                Но есть слова, да толку мало в них.
                Кто понял всё  —  тот до конца не вник.
                Кто не горел, тот согревать не склонен.

                Покамест плачешь, то ещё не сломлен,
                А слёзы  —  только смеха черновик.
                Когда душа срывается на крик,
                Она не лжёт  —  прервясь на полуслове.   

                Через кошмар интимнейших заслонов, 
                Но всё же в душу ближнего проник,
                А там дожди, и помутнел родник…

                Живое сердце прячется за словом.
                Слова, слова… Как толку мало в них.
                Кто понял всё  —  тот до конца не вник.
                09. 11. 1985.




















                Сонет.
           4.              *               *             *
                Миры миров в мирах из-под ресниц:
                И мир прекрасен, как при сотворенье.
                … И чай вприкуску с яблочным вареньем,
                И журавли похожи на синиц.

                Ах, быть превыше, значит, падать ниц,
                Живя весельем вещих разорений?
                Как непонятно с разных точек зрений,
                Но как всё ясно  —  в обещаньях лиц.

                Как журавли похожи на синиц.
                Пусть нам потом не обойтись без прений
                И натрудить усталость силой трений,
                Но мы вольны не отводить зениц.

                Сводя удары к плеску ударений,
                Пришёл и наш черёд благодарений?
                29. 11. 1985.















                *            *           *
                По улицам, где ночь и белый снег,
                Никто не ходит. Поздно. Свет потушен.
                И я, очередной презрев побег,
                Лицом к лицу  —  то есть лицом в подушку.

                Лицом к лицу, как в комнатный сугроб.
                Так холодно, что веки примерзают.
                И белый лик. И напрочь белый рот.
                И что случилось с синими глазами?
                03. 12. 1985.






                *             *            *
                Мой напарник родился в Рязани.
                Там, где самая синяя синь.
                Там , где мальчик с такими глазами
                Выткал ситцы берёз и осин.

                Я сегодня спросил его :
                — Слушай,
                Ты к Есенину ездил? —
                А тот:
                — Сколько раз! То проездом, то случай.
                На горе он, за речкой живёт.
03. 12. 1985.











                Диалоги.
             15.               *          *         *
              — Всё временно. Я понимаю. Но…

              — Не надо.
              Мы сами временны. А время  — время лечит.
              И мука давешняя  —  радости предтеча.

              — Чему же ты сегодня так не рада?

              — Тому, что завтра мне благодарить.

              — Ах, благо, благо. Но кому дарить?
              Меня не будет.

              — Подарю другому.
              Печально только, что ещё не дорогому.

              — Всё временно. Я понимаю. Но…

              — Понять не всё и не всегда дано,
              Но не тебе, такому дорогому.
                17. 12. 1985.


















                *            *          *
                Снег плавится под тёплыми дождями.
                Декабрь тяжёл и ноздреват, как сыр.
                День короток, как спичечное пламя.
                И в небе сером не протёрлось дыр.

                К зиме и я стал холодней и тише.
                Любви не жду  —  совсем пора не та.
                Я холоден для озарений свыше,
                Но  —  тёплая лежанка для кота.

                Ему плевать, чьи руки бьют и кормят,
                И чьи берут, угрозы не тая.
                Что всё равно ему  —  увы, бесспорно,
                Но мне теплее, если это  —  я.            
                18. 12. 1985.



















                Письма из провинции.
           6.                *             *            *
                Здравствуйте. Я не писал давно.
                Извиниться можно, но не нужно.
                Это слишком было бы наружно.
                Как и Вам, наружно  —  всё равно.

                Всё, не всё… Но, право, есть прибыток
                В суете убытков и пропаж.
                И в тоске  —  увидеть милый шарж
                Я ещё не прекратил попыток.

                Всяко было. Не люблю писать
                Я об этом. Знаете, конечно.
                Да, печаль бывает безутешной.
                Но, такую  —  где ж её достать.

                С дружеским безделовым визитом 
                Я намедни посетил Ростов.
                И провинциальный мой простор
                Съёжился  —  казните, не казните.

                Вас не встретил, Вы пропали будто.
                Да и встреча эта… Но как знать?
                Может, есть у Вас, что мне сказать.
                Письма  —  часто лгут. И часто — путы.

                Здесь у нас всё тихо, всё  — не вдруг.
                Кроме, разве что, изменчивой погоды.
                Все, кто ищет, что-то да находит.
                До свидания.
                Ваш прежний друг.
                02. – 04. 01. 1986.               
               
               
   
            
               
                Песня.
           26.             *              *             *
                Когда я остаюсь наедине с собой,   
                То больно помнить, но нельзя не помнить.
                И если засмеюсь над чьей-нибудь судьбой,
                То это над своей, пусть я не понят.

                Когда из небылиц, зачатых не в любви,
                Взрослеют бледноватые потомки,
                То где-то к сердцу близ под небом голубым,
                Стихи из велимировой котомки.

                Когда себе прощу, чего простить не мог,
                То я на грани полного банкротства.
                Об этом не прошу у неба и дорог,
                Пусть меркантильность, пусть неблагородство.

                Когда себя найду, то попаду впросак  —
                Смертельная находка для живущих.
                Пусть я себя веду не этак и не так,
                Но очень хорошо  — отнюдь не лучше.

                Когда кричит душа, она почти поёт,
                Когда молчит, то это хуже крика.
                И лучше, не дыша, стирать холодный пот,
                Чем полной грудью, умно и безлико.

                Когда я остаюсь наедине с собой,
                То больно помнить, но нельзя не помнить.
                И если засмеюсь над чьей-нибудь судьбой,
                То это над своей. Я верно понят?
                05. – 06. 01. 1986.
               
               
               
               
               

                *           *          *
                В час, когда на востоке темно,
                А Луна укатилась на запад,
                Только фары и звёзды, огни, и мотор
                Всё сгоранием внутренним занят  —
                В этот час мне как-будто дано
                Темноту не принять и отбросить.
                Мрак разбит на куски, и мерцает простор,
                Как мерцают глаза от вопросов.
07. 01. 1986. 








                Диалоги.
             16.             *            *           *
                — … Мы с тобой друг друга приручили?
                И теперь нам будет больно врозь.

                — Мы с тобой друг друга огорчили?

                — Может быть. Кто знает…

                — Мой вопрос —
                Больше твой. А вспоминать —  не надо!

                — Слава Богу, сердце помнит всё.

                — Помнит  —  пусть. Но вспоминать не надо…
                Явь не повторяется.

                — А сон?...
                11. 01. 1986.


                Песня.
                27.            *          *         *
                Победи меня, победи   —
                Я давно побеждённым не был.
                Разбуди во мне, разбуди
                Небывалую прежде небыль.

                Обезножь меня, обезручь  —
                Бестелесным я не был долго.
                Растревожь вереницу туч
                Бесполезно трудного долга.

                Обезглавь меня, обезглавь  —
                Только сердце оставь, только сердце.
                И меня в меня переплавь
                Из обид моих и инерций.

                Обесправь меня, обесправь  —
                У бесправных права безмерны.
                Обесправь меня, обесправь!
                От бесправия шаг до веры.

                Опечаль меня, опечаль  —
                Беспечальному не подняться.
                Замолчи, чтоб я закричал  —
                Чтоб до слёз потом извиняться.

                Обожги меня, обожги  —
                И лечи потом от ожогов:
                Из огня веди под дожди!
                … А жестокости тут немного.

                Победи меня, победи  —
                Я давно побеждённым  не был.
                Разбуди во мне, разбуди
                Небывалую прежде небыль.
                19. – 20. 01. 1986



                Памяти Тамары Федотьевны Чернооковой,      
                бессменной «шестой» на Шолоховской АТС.   
                Из Шолоховских песен.   
             4.                *             *            *
                От «Молочного» до пожарной  —
                Вот и весь наш недлинный путь.
                Да по Горького всё попарно
                Ёлки юные пробегут.

                В четырёх остановках этих
                Устоявшийся непокой
                Что-то давнее мне ответит
                На вопрос безответный мой.

                Звонким голосом тётя Тома
                После «вечных ноль-семь»:
                — Шестой!
                — Вам привет от мамы и дома!
                Тётя Тома, дайте Ростов.
               
                Назову шесть цифр наудачу  —
                У тебя телефона нет…
                — Номер занят!
                Я не заплачу,
                Я ведь знаю этот ответ.

                … От училища и до треста  —
                Поменять бы давно маршрут.
                Только слишком тут мело места.
                Только улиц характер крут.

                Только прямо и только к цели.
                И не скучно псам на цепи.
                Даже если и еле-еле:
                Вот ещё квартал  —  и в степи.
                20. 01. 1986.







                Сонеты.
              5.            *               *              *
                Заполнить не пытайся пустоту  —
                Она как день вчерашний ненасытна.
                Но как не будь обманчива и скрытна,
                Вблизи напоминает простоту.

                Восполнить не пытайся простоту  —
                Она с гармонией непогрешимой слитна.
                А пустота  —  бывает ненасытной.
                Не в пустоте рисуют красоту.

                Всей грудью мы вдыхаем  —  не дыша…
                Но даже в самой гибельной пустыне
                Не всё завянет и не всё остынет,
                Покуда в теле теплится душа.

                Пустое сердце не поймёт тревоги  —
                Не мы пусты, когда пусты дороги.
                21. 01. 1986.













 

                Верлибры. 
              37.               *          *        *
                На сотнях метров под землёй
                Растут в шахте
                Белые диковинные хризантемы
                Пышной плесени.

                Чем дальше уходит забой,
                Тем крупнее и белоснежнее
                Становятся они.
                Для кого растут они здесь?   
                Кому сияют своей белизной?

                Красота  —  изначальна.
                Человек способен
                Видеть её,
                Создавать её сам,
                Но у красоты есть начало.
                Всё начинается с начала.

                Белые хризантемы плесени
                В старых выработках
                Никому не нужны.
                Но красота  —  изначальна.
                И начало  —  человек.
                Красоты не было,
                Пока не было человека.
                Но с тех пор
                Она существует даже тогда,
                Когда человек
                Не замечает её.
                23. 01. 1986.. 

 






                *               *              *
                Потеря плечи тяжелит,
                И. говорят, душа болит.
                Но кто-то помнить нам велит,
                Что налегке удобней плыть.
                Потеря даже веселит!
                Но вот потерянными слыть!..
 
                Во избежание потерь  —
                Ты мне не верь.
                Ты  —  мне  —  не верь.
                Так не берут больших поклаж —
                Во избежание пропаж.

                26. 01. 1986.   






                *         *         *
                … Судить не Вам.
                И мне не осудить.
                Не часто храм
                Мы превращаем в хлам  —
                Наоборот куда как чаще там,
                Где остудить
                Нельзя ни мне, ни Вам…
                26. 01. 1986.







                Песня.
                28.           *           *          *
                У беды, давно ушедшей,         
                В чёрном небе есть звезда.
                Горький свет далёкой бреши
                Сердцу виден не всегда.

                Нам беда да не беда.
                Что нам прошлые года?
                Что нам прежняя печаль
                По несбывшимся речам.

                Речи, речи. Чудо-речи!
                Кто б тогда подумать мог,
                Что себя обняв за плечи,
                Он не выведет итог.

                А итог-то  —  не итог.
                Что нам правда, что нам прок?
                Были б дали далеки,
                На помине не легки?

                На помине лёгок повод  —
                Да причина тяжела.
                Грусть  —  пронзительное слово,
                Если в ней душа жила.

                Он и жил бы, не тужил.
                Только тянется из жил,
                Побороть пытаясь грусть.
                Не поборет? Ну, и пусть!

                Что нам прихоти в угоду,
                Пусть заветной, пусть родной,
                Всё мутить живую воду
                Нашей памяти  —  бедой?

                Нам беда да не беда!
                Что нам прежние года?
                Что нам прежняя печаль
                По несбывшимся речам?
                02. – 03. 02. 1986.    






























               

 
               





                Сонеты.
           7.                *              *            *
                Да простится нам память вчерашняя.
                Да простится сегодняшний крик.
                Как сказал мне намедни старик?
                «Не забудется даже пустяшное.»?

                И ненужное даже, и зряшное
                Пребывает в разряде улик.
                В лицах видится давнишний лик,
                Переменами не приукрашенный.

                Как ты память свою не упрашивай,
                Усомнишься, ну, разве на миг
                В том ,что шёл не всегда напрямик.

                Да простится нам память вчерашняя
                И о нынешнем завтрашний крик.
                Как сказал мне намедни старик?...
04. 02. 1986.   
















                Письма к N*.
                72.         *              *             *
                Здравствуйте. Я обещал писать 
                Вам и мужу Вашему в придачу.
                Он  —  друг детства. Вы  —  не знаю, кто.
                Тоже друг? Для Вас я много значу?

                Значу много, только есть ли смысл
                В этой значимости, тоненькой и дальней?
                Да, я Вам имею, что сказать,
                Только будет исповедь печальной.

                Вам печалиться пристало о своём.
                Я, сегодняшний, Вам вряд ли очень нужен.
                И теперь духовных связей и оков
                Вы ищите с Вашим милым мужем.

                Вы затем и выбрали его,
                Чтобы быть естественней и проще,
                И печаль заумная моя
                Вряд ли Вам напомнит о хорошем.

                То, что в прошлом было хорошо,
                В нынешнем душа не отвергает
                До тех пор, пока оно внутри.
                До свидания. Поймите, Вы  —  другая.

05. 02. 1986.







      





                Вал. Вал.
                Верлибры.   
               38.              *          *         *
                Ты говоришь, что стихи
                Должны быть достойны того,
                Чтобы выбивать их на граните
                Или чеканить в металле.

                Но такие стихи предполагают
                Извечность темы.
                Может быть, всё это
                Уже выбито на граните
                И отчеканено в металле?

                Достойно ли стихов
                Всё то, что выбивалось на граните
                И чеканилось в металле?

                Гранит и металл  —
                Не только материал для письма,
                Но и материал скульптора.
                У каждого свой материал.

                … Хотя искусства  —  соединимы!
06. 02. 1986.










                Песня. 
             29.               *          *         *
                Как себе сказать  —
                Ох, и больно, брат.
                А кому сказать  —
                И смеяться рад.
                Всё же брать  —  не врать,
                А пьянеть  —  не пить.
                Жизнь  —  простой обряд,
                Только сложно  —  жить.

                Не спеши вершить
                Над собою власть,
                Не спеши спешить  —
                Посмеёмся всласть.
                Не при свете красть  —
                Да украли свет, 
                Всё хотел упасть  —
                Да соломки нет.

                Всё хотел кричать  —
                Про себя шептал.
                Не сумел начать  —
                А итог считал.
                Гимны пел щитам  —
                Потерял свой щит.
                Не о чём шептал  —
                О другом молчит.

                Как себе сказать  —
                Ох, и больно, брат.
                А кому сказать  —
                И смеяться рад?
                12. 02. 1986.













                *          *         *
                Да, милейшие, тысячекрат
                Я банальности собственной рад.
                Верю в то, что Сафо и Гомеру
                Представлялось извечным уже. 
                20. 02. 1986.























                Диалоги.
                17.        *             *            *
                — … Погадай по ладони тополя,
                Что нам выпадет в это лето.

                — Ты исчезнешь, как ветер во поле.

                — Не смогу. Ты ведь знаешь это.

                — То, что я о тебе не знаю…

                — Это было, милая, было.

                — Да быльём поросло?

                — … Сказала
                Ты недавно, что печь остыла,
                Если снова надо топить.

                — Если холодно, то затопят.
                Сухо в горле  —  так просят пить.

                — Да. В реке облака не тонут.
                Но рекой становится дождь.
                Не притронешься, сколько ни трогай…
                Тронешь сердце  —  бросает в дрожь.

                — Ты печален сегодня, милый?
                На ладони его  —  дорога…
                Снегопад тополиный  —  мнимый.
                Много линий тут. Очень много.

                20. 02. 1986.










                Сонеты.
                8.          *               *               *
                Беда всегда приходит не одна.
                Печаль же в сердце вечно одинока.
                Вся под дождём повымокла, но мокнет.
                Беда  —  сильна. Печаль  —  обречена?

                Достанет сил в печали у окна
                Увидеть мира вечные истоки.
                Лицо беды нам кажется жестоким  —
                И этим сила бед завершена.

                Не гром силён, а рядом  —  тишина.
                Хотя и тихих бед по свету столько…
                Печально зеркало. Беда  —  его осколки.
                Беду печаль лечит приглашена.

                Беда с победой на одном застолье  —
                Печаль с обеими сверх пуда съела соли.
                21. 02. 1986.



















                *                *               *
                Простите мне мою амбициозность.
                Пусть я не прав, но в этом  —   ли беда? 
               Амбициозность  —  тоже грациозность.
               Амбициозна даже лебеда.
               
               Ах, тропка во поле! Ах, кустик придорожный!
               Халупы, хаты, курени, изба!..
               Ах, Бог ты мой! О, мой дорожный Боже,
               Избавь меня от этого, избавь.

               Избавь от суеты святыни возле.
               Как мы всё славим Родину и труд…
              В России терпеливы  —  эту позу
              Для кизяка с навозом перетрут.

             Пейзаж без лиц. Работа на пейзаже.
             Версификация? Кому она? Зачем?
             Фальсификация! О, тонны слов бумажных!
             Далёки вы от судеб и очей…

             И стих  —  так откровенно!  —  легковесен…
             Что, кажется, всё сущее  —  пустяк:
              «Мать… Родина… Любовь… Огонь… Ровесник…»
             Как вам не стыдно! Это же  —  не так!
                21. 02. 1986.














                *         *        *
                Ненавистны быт и обитель.
                Тишины колокольца звонят,
                Будоражат меня и винят
                В неизбывности тяжкой обиды.

                Очень хочется выправить виды,
                Расстановку вины поменять:
                Если кто-то обидел меня,
                Значит, я  —  кого-то обидел.

                Не заметил, а, может  —  и видел… 
                Ночью, утром, средь белого дня?
                В полыханье какого огня
                Слёзы сыпались, будто планиды? 

                … Очень хочется выправит виды,
                Но, увы, я не в силах понять,
                Что меня заставляет пенять
                На себя после каждой обиды.
                23. 02. 1986.








      
 




                Джазовая импровизация.
             1.                *        *       *
… Снова саксофона смуглый голос
И гитары соло  —
Словно звонкий спор влюблённых.
Тополей листва  —
Ударных шёпот.
Кастаньет искристый посвист.
Звёзды  —
Синева органной бездны.
Добрый ропот контрабаса…

… Саксофон саднит устало.
Стало мало сердцу места.
Труб серебряные слёзы
На рыданья не похожи.
А по коже дрожь рояля.
Контрабас роняет трудно
Капли звуков.
И гитара ложью стонет
Безответной.
Выше голову, рояль!..

… Синева органной бездны.
Снова саксофона смуглый голос  —
И гитары эхо.
Рваный смех ударных.
Разговоры труб.
Под лирический рояль  —
Контрабаса
Суд верховный.
Звёзды…
                27. 02. 1986.   






                Джазовая импровизация.
           2.                *         *        *
                Голова полна причуд —
                В сердце пусто,
                Сердце чуда
                Ожидает как добра.

                Ни ответа, ни привета,
                Ни рискованного смеха,
                Ни изысканного плена  —
                Только чуда, только чуда!

                Чуда  —  только и всего…
                В эту глупость
                Долю смысла
                Сердце всё-таки внесло.

                Сердцу страшно до озноба?
                … Если утром только утро,
                Если вечером лишь вечер,
                Если ночью только ночь,

                Если днём всё будет так,
                Как и было,
                Как и будет
                Завтра, нынче и вчера.

                Нет, ни острых ощущений,
                Ни изломанных решений,
                Ни бессмысленных попыток  —
                Только чуда! … Нет чудес?
                28. 02. 1986.








                Верлибры.
39. Почему?
                Почему я не складываю свои стихи
                В корзину для белья под кроватью?

                Почему я не ношу их в наволочке
                Или не раскладываю наподобие лото?

                Почему ещё в отрочестве
                Пропало желание
                Рвать и жечь черновики?

                Почему я упорно не хочу публикаций?

                Почему мои стихи
                Понимают и чувствуют те,
                Кто не дорог и очень далёк по духу?

                Почему близким и дорогим мне людям
                Непонятны
                Ни мои стихи
                Ни я сам?

                Почему я очень хочу,
                Чтобы меня читали все,
                Но совершенно не хочу
                Писать для всех?

                Почему я не умею писать
                В пьяном угаре?

                Почему те, кому я дорог,
                Называют меня
                Чернильным алкоголиком?

                Почему отсутствие логики
                Не коробит?

                Почему абстракция
                Прекрасно уживается с реалиями
                В искусстве,
                Но смертельно враждует  —
                В жизни?

                Почему я не складываю свои стихи
                В корзину для белья под кроватью?

                Почему я не ношу их в наволочке?

                Почему я написал этот верлибр?
                28. 02. 1985.         
      






























                Ингрид.
                *            *           *
                … Извини мне по-прежнему больно.
                Исповедуюсь? Что ты! Ничуть.
                Знаешь, сердце, сжимаясь невольно,
                Путь всегда выбирает окольный,
                Прикрываясь завесой причуд.

                Всё течёт, изменяясь в извивах.
                Всё приходит опять  —  но не так.
                В диалектике этой избитой
                Мы с тобою всегда были квиты.
                Начинается новый этап?
02. 03. 1986.   



















                Верлибры.
            40.                *      *     *
                … Как всегда в таких случаях,
                Захотелось иметь
                Большую квартиру,
                Шикарную мебель  —
                Лучше с инкрустациями, можно и без.
                Мягкую  —  лучше кожаную,
                Но можно и велюровую.
                Модерновую электронику  —
                С огромным экраном и квадроэффектом.
                Съедать на завтрак бутерброд
                Из ещё тёплого хлеба,
                Не маргаринового масла
                И чёрной икры.
                Пойдёт и салями.
                Выпивать чашечку свежесмолотого кофе.
                Чтобы чашечка
                Непременно представляла 
                Немалую художественную ценность.
                И так далее,
                Вспоминая… мать, родственников,
                Рогатого и нечистого.

                … По дороге домой
                Под ногами крахмально хрустел снег,
                Голубой от фонарей
                И, немного, от Луны.
                Несколько раз поскальзывался
                На пластиковой подошве,
                И всякий раз
                Мне в глаза заглядывала
                Одна и та же
                Синяя звезда.
                Дома алые конфорки печи
                Показывали на стене
                Костёр из театра теней.
                Старый кот
                Грелся на стуле возле духовки.
                А я пил чай.

                … Зачем теми благами цивилизации,
                Которыми представляется возможность
                Воспользоваться,
                Нужно непременно воспользоваться?
                Живём один раз!
                А на то, чтобы пользоваться,
                Уходит часть жизни.
                Не жалко?
                02. – 03. 03. 1986.    
               
   






























                *          *         *
        Извините, что пишу я о том, чего не знаю,
        Ведь о том, что мне известно, и писать-то  —  ни к чему.
        Непонятная печаль. Неизвестные причины.
        Неизвестно  — что же делать. Непонятно — как же быть.

        От того-то и сонеты на верлибры так похожи.
        Даже если просто песня — обязательно подтекст.
        Но подтекстами кичиться  —  совершенно неприлично,
        Потому что дно второе остаётся всё же  —  дном.

       Я бездонности нечаю, чтобы ныла от вопросов
       Неизвестная в науке, но реальная  —   душа.
       Ведь чем больше знают люди, тем они всё меньше знают,
       И поэту не пристало  —  заявлять и утверждать.

       Если истина верна, и в веках пребудет свята,
       Где-то рядом непременно знак вопроса ставлю я.
       Ведь освоить прошлый опыт можно только на ошибках — 
       На своих, а все чужие  —  при желании  —  простить.

       Я писать не разучился: белый стих  —  не дань причуде,
       Белый стих, как знак вопроса; хоть и шаткий, всё же стиль.
       Извините, что пишу я  о том, чего не знаю,
       Ведь о том, что мне известно, и писать-то ни к чему.

03. 03. 1986.








                Верлибры.
     41.                *                *                *
                Бродит по улицам
                Одинокий бесхозный козёл.
                В многоэтажном, асфальтированном
                Шахтёрском посёлке
                Совсем мало домов частного сектора.
                И совсем мало козлов.
                Но бесхозный и одинокий
                Бродит по улицам
                Который день.

                —  Палкой его, палкой! А-то забодает!..
                Для семилетнего мальчишки
                Козёл  —  чудовище.
                Приходится бодаться.
                Собачий брёх сопровождает козла,
                Но издали:
                Уж больно велики размеры и внушительны рога.
                — На шашлык бы его!
                — Из козла?!!
                Да. Шашлык из козла неважный.
                — Ах, бисова душа! Матери твоей
                Сто бесив в копанку!..
                Укроп козлу нравится!
                Тем более украденный из старухиной сумки.
                — Только козлов на нашем мусорнике не хватало! 
                Что ж. В самом деле  — нечастое зрелище.

                Козёл смотрит
                В витрину универмага.
                Себя рассматривает?
                … Седой,
                Морда облезшая,
                Веки красные,
                Шерсть свалялась.
                Беспризорник…
                — Где ж хозяин твой, бедолага?
                Козёл пытается устало боднуть.
                Но успокаивается,
                Предоставив моим пальцам
                Беспрепятственно чесать
                Забрызганную грязью, облезшую морду.
                Тычется влажными губами в мою руку,
                Показывая съеденные зубы.
                Ни разу не видел,
                Как плачут козлы.
                Этот тоже не плакал.
                … Казалось, из этих жёлтых,
                С прямоугольными зрачками,
                Меланхолически бессмысленных глаз
                Слёзы уже не пойдут.

                С сухарями ничего не получилось.
                Пока я за ними ходил,
                Животина ушла.
                Бродить по улицам?

                … Очень долго мыл руки  —
                Не так-то просто отмыть
                Этот тошнотворный козлиный дух.

                *                *                *
                Звонок в дверь.
                — Из-звини… Меня тут на пенсию…
                Провожали…
                А к-ключ в сумке остался. В гараже…
                У друга… Я сейчас не дойду.
                Мне бы часа четыре поспать. А?
                —  Заходи. Располагайся.

               Сосед с третьего этажа.
               Инструментальщик с моей шахты.
               Инструментальщиком стал недавно.
               По состоянию здоровья.
               До этого — забойщик.
               Несколько лет — соломенный вдовец.
               Жена ушла по причине ранней импотенции.

               Вряд ли младшая дочь пишет отцу.
               Но переводы от него
               Получает регулярно.
               Семейство старшей
               Ест самую раннюю в посёлке клубнику
               И самый поздний виноград  —
               Отец обрабатывает дачу
               Специально для них.
               
               Никто в подъезде
               Не обращает внимания
               На нашего кота под дверью.
               Кот сорвал голос ещё прошлым мартом  —
               Его сиплый рык
               Очень плохо слышно в квартире.
               Сосед с третьего этажа
              Постоянно звонит в дверь:
                — Пустите в дом члена вашей семьи.

             … Проснулся. Сидит около печки.
             Курит. Чешет седую растительность
             На силикозной груди.
             Хрипит и кашляет.
                — Слушай… Я что-то не того…
                Я дам адрес  —  сходи за ключом?
                Пожалуйста, а?
                — Ладно.
             На противоположном конце посёлка
             Мне долго не открывают дверь.
             Ночь.
                —… Ключ?... В гараже?
                Спит у Вас в квартире?
                Ну, и дела!..

              …Я напрочь выстудил
              Натопленную квартиру,
              Пока не выветрился
              Смертельно концентрированный перегар
              И вонь
              От его носков и ботинок.

                *               *               *
              Почему так болезненно
              Рождается сострадание?
                12. 03. 1986.

































                Письма из провинции.
       7.                *         *        *
                Здравствуйте, печальная моя.
                Я Вас забываю понемногу.
                Забываю, грусти не тая,
                Не тая души от бытия,
                Забываю. Ну, и, слава Богу.

                Знаете, есть странная пора:
                Днём  —  весна, а ночью  —  холод зимний.
                Днём  — в дела азартная игра,
                Ночью  —   холод, холод до утра,
                Утром  —  иней, серебристый иней.

                Да, весна. И всемогущий март
                Всемогущество в непостоянство прячет.
                Нами недопонятый стократ,
                Он и сам измучен и не рад,
                Но  —  характер. То-то небо плачет.

                Полно. Потеплеет наконец.
                После юга как грачи охрипли.
                По-подснежники пошёл малец…   
                Как давно в наш поовражный лес
                По распутице поля к ногам не липли…

                Вы печальны только потому,
                Что во мне печальна Ваша память.
                Ваша радость бродит по уму…
                Освещая эту злую тьму?
                Свет печали?
                До свиданья, пани.
                16. – 17. 03. 1986.








                Из Шолоховских песен.
             5.                *          *         *
                Два десятка улочек
                Названы по-разному.
                Среди них полдюжины
                Классических имён.
                Литературным классикам
                Каждый день стал праздником.
                Литературной силою
                Посёлок наш силён.

                Даже по названию
                Определят уверенно,
                Что жил писатель Шолохов
                Не в Вёшках, а у нас.
                Кто вспомнит про геолога,
                Написано  —  потеряно,
                Впервые предсказавшего 
                Восточный наш Донбасс?

                Таблички чёрно-белые,
                Таблички поквартальные.
                Тут не склоняют голову,
                Тут не снимают шляп.
                Памятники-улицы
                Стареют, беспечальные.
                Да в поля окрестные
                Смотрят тополя.
                18. 03. 1986.









                Верлибры.
             42.              *            *           *
                Почта.
                Окошко денежных переводов.   
                Очередь.
                Запахи духов, улыбки.
                Женщины, женщины, женщины…
                Постарше  —  переводы детям,
                Переводы мужей  —  их матерям.
                Помоложе  —…
                Как много молодых, красивых лиц!
                Лица разные:
                Весёлые и грустные,
                Беззаботные и озабоченные.
                Но есть в них одно общее, 
                Смутно улавливаемое выражение…
                Заполняет пространство
                Вошедшее в пословицы и поговорки,
                Такое нерусское слово,
                Никем не произносимое,
                Оскорбительное и сочувственное  —
                Алименты.
                Очередь.
                Окошко денежных переводов.
                Почта.
                20. 03. 1986.


















                Вал. Вал.
                *              *            *
                … Да. Всё написанное мной  —
                Факт биографии моей.
                И у соседки за стеной  —
                Другой отсчёт… Других ли дней?
                20. 03. 1986.





























                Сонеты.
                9.                Глаза.
                Вникая в этот полумрак,
                Как надоело быть на страже,
                Всё время ожидая кражи,
                Боясь поверить в сладкий страх.

                Что в этих искренних мирах
                Так остро шепчет о пропаже?
                Или я сам обезображен,
                Вникая в этот полумрак?

                Я сам себе, похоже, враг,
                Но где граница лжи  —  и блажи?   
                Чужая боль … своей пропажи?

                Ещё не горек сладкий страх
                В мирах, увиденных однажды.
                Там дважды  — я. И боли  — дважды?
                22. 03. 1986.

 
               










                Верлибры. 
             43.                *     *    *
                Реальный человек,
                Живущий во мне,
                Хочет всего, всего, всего…
                Этот человек  —  ребёнок.

                Другой реальный человек,
                Живущий во мне,
                Хочет очень земного
                И очень настоящего
                Счастья.
                Это  —  женщина.

                Третий, живущий во мне,
                Хочет труда,   
                И наслаждения от труда.
                Это  —  мужчина.

                И есть четвёртый,
                Который очень хочет научиться
                Летать.
                Он знает, что не научится,
                Но всё равно  —  хочет.   
                Кто это?
                Древняя обезьяна,
                Летавшая с дерева на дерево?
                Птица?

                Обезьяна-гуманоид.
                Птица-дилетант.

                Может, этот четвёртый  —  поэт?
                Но поэты  —  не летают,   
                Они только чаще других
                Смотрят в небо.
                24. 03. 1986.








                Сонеты.   
             10.                *        *       *
                … Как ныне сердцу одиноко.
                Ему не легче от того,
                Что в этом я, прежде всего,
                Виновен. Грустно и жестоко?

                Костру в ответ трещит осока,
                И солнце алой головой
                К пруду склонилось… Ничего!
                Удел печальный должен быть высоким.

                И дым костра летит, летит к истокам
                Моей души над юною травой.
                Ему туда привычно  —  невпервой.

                Улыбки псов и синий лик востока,
                Игра детей и солнце над травой
                К пруду склонилось алой головой.
                04. – 05. 04. 1986. 
   














                Верлибры.
           44.           *                *              *
                Ветер!..
                Наконец-то этот прохладный
                Западный ветер,
                Несущий апрельские дожди,
                Несущий апрельские грозы!

                Серые тучи
                Над светлой зеленью,
                Над белыми нарядами жердёл.
                Хмурые тучи
                Настоящего добра —
                Серые тучи весны.

                Скорее бы дождь!
                Первый весенний дождь!
                Мудрый весенний дождь!
                Прохладный весенний дождь!..

                Дождь…
                От апрельских дождей
                До октябрьских  —
                Полгода.
                Совсем мало.

                Надо спешить  —
                Ведь всего полгода.
                Не надо торопиться  —
                Подставь дождю лицо,
                Не бойся намочить душу  —
                Она не остынет.
                11. 04. 1986.











                Сонеты.
             11.              *           *         *
                Теряя, мы становимся богаче  —
                Великий смысл даруемых потерь.
                Их горький вздох нам кажется теперь
                Куда весомей. Надо ли иначе?

                С тех пор как сердце помнит, но не плачет,
                Всё понимая  —  ты ему не верь.
                Мерило ценности твоих былых потерь  —
                Слеза, сверкнувшая в очередной удаче.

                Умнеем и мужаем? Так тем паче!
                Словам и людям открывая дверь,
                Не бойся боли будущих потерь  —
                Теряя, мы становимся богаче.

                Кто не терял, тот чаще лжёт и прячет.
                Глаза без слёз коварны и незрячи.

                13. – 14. 04. 1986.

















                Сонеты.
           12.            *              *              *
                Сердце грустное спрятать пытаясь
                За весёлой развязностью слов,
                Ты слова, как японских послов,
                Про себя «посылал», улыбаясь.

                Согрешив, мы уходим, не каясь,
                И, солгав, не склоняем голов…
                Сердце в поисках пятых углов
                И  —  молчит, от себя отрекаясь.

                С этой ролю помалу свыкаясь,
                За весёлой развязностью слов
                Не исчезни, в конце-то концов.

                Сердце грустное спрятать пытаясь,
                Ты его отправляешь на слом  —
                Мы живём меж людей не лицом.
                16. 04. 1986.



















                Сонеты.
          13.                *             *           *
                Ненужность  —  это худшее из зол.
               Но как понять, где —  нужен, где  —  не нужен.
               Там, где твой пыл некстати и остужен,
               Быть может, холодность — всего лишь глупый вздор.

               А там, где слёзы отуманят взор,
              И там, где смех в ответ на твой разбужен,
              Быть может, всё это не выше и не глубже,
              Чем смех и слёзы  —  давнишний узор.

               Не надо тратить силы на укор
               Себе и миру. Видишь  —  дождь по лужам?
               Он нам, без объяснений  —  просто нужен.

               Живу, не разрешая давний спор:
               Я там нужней  —  где мне, бесспорно, хуже,
               А хуже там  —  где я так мало нужен.
                17. – 19. 04. 1986.


















                Суета сует. И всё суета.
                Сонеты.
             14.           *              *            *
                Многообразны лики суеты.
                Да, суета сует необозрима.
                И лишь любовь без суеты дарима,
                Даруема…
                — Так сколько за цветы?

                Мы в суете бежим от красоты —
                Вчерашняя, она неповторима.
                Уже за несколько веков до Рима
                Царь Соломон бежал от суеты.

                Но суетливости тревожные черты —
                Покуда сердце ими не ранимо —
                Поверхностны, беззлобны, даже мнимы!

                Многообразны лики суеты.
                И лишь любовь без суеты дарима?
                О, Соломон!.. Он ведь ещё до Рима…
                18. 04. 1986.















                Песня. 
30. Принимаясь за дела. 
                … Запах рыбы! Запах кожи!
                Запах дыма от костра!
                Как печаль моя стара.
                И на радость так похожа.

                Принимаясь за дела,
                Я хочу испить от дыма,
                Это так необходимо,
                Принимаясь за дела.

                Мне в лицо, смеясь, подбросил
                Ветер щепку с топора.
                О, шершавая кора!
                О, болезненность от вёсел!

                Принимаясь за дела,
                Я хочу впитать шершавость
                Старых лип. Судьбу, как шалость.
                Принимаясь за дела.

                Ах, шампанское к картошке,
                Испечённой на костре!
                А на утренней заре
                Соловьи кричат истошно!

                Ты была  —  да не была.
                Ты  —  да неисповедима.
                Я хочу испить от дыма,
                Принимаясь за дела.
                20. 04. 1986.






                Ингрид.
                Верлибры.
          45.                *     *    *               
                Идя в кино,
                Я всегда покупаю
                Два билета.
                В переполненном зале  —
                Твоё место
                Не занято никем.

                Идя в кино,
                Я боюсь одиночества
                В переполненном зале —
                Страшно, если слева
                Будешь сидеть
                Не ты.

                Незанятое место
                Слева  —
                Наверно, прихоть.
                Незанятое место
                Слева  —
                Моя глупая надежда?

                Хм!..
                Но идя в кино,
                Я покупаю
                Два
                Билета.
                Хм!..
                20. 04. 1986.











                *                *              *
                Бродвей провинциальный полон людом,
                И в гуще лиц  —  твоё лицо. Одно.
                Издалека, неведомо, подспудно
                Блаженной камерой снимается кино.

                Сюжет не склеить в муках режиссёрских, 
                Обрывки лент друг с другом не в ладу  —
                То героиня мечется и рвётся,
                То беззаботно ранит на ходу.

                Вот крупным планом, снято очень близко.
                Но кадр тяжёл, и не поднять лица.
                Апофеоз  —   сценарием расписан,
                Но волю автора так сладко отрицать!

                Чем дальше камера, тем ощутимей чудо,
                И всё верней, всё безнадёжней ждут.
                Отснятых лент бесчисленные груды
                Вдруг  —  ни к чему. Но я люблю свой труд.
                июль 1981  —  20. 04. 1986.    






















                *         *       *
                … Осенью, в промозглый вечер,
                Появилась, улыбнулась.
                То ли осень  —  золотая,
                То ли мне от света трудно.

                … По весне, в сирень и трели  —
                То не сердце опустело,
                То твоя душа просила
                Отпустить, но я не властен.
                26. 04. 1986.
























                Сонеты. 
                15.        *             *           *
                Да, душа моя опровержима.   
                В этой истине немного от ума.
                Ясность так похожа на туман,
                Если сердце болью одержимо.

                Сердце просит силы и нажима,
                Ищет власти? Как не понимать!
                Только в сердце строить и ломать
                Лишь ему, и быть неотторжимым.

                Не велик размах его режимов —
                Хоть апатия, хоть кутерьма,
                Да дорога в сердце  —  не пряма.

                Да, душа моя опровержима.
                Только знает это и сама.
                В этой истине немного от ума.
                26. 04. 1986.


















                *         *        *
               … Да, ты опять меня не посетишь.
               Увы, но в этом тоже скрыта радость.
               Да, за обман мы платимся с лихвой,
               Чтоб быть обманутыми  —  много больше платим.
                27. 04. 1986.







                *                *               *
              Наверно, оттого, что буйствует сирень,
              Я вспомнил прошлое, о нынешнем печалясь.
              Днём  —  пчёлы трудятся, ночами  —  соловьи.
              И лишь душа моя, беспутная, без дела.

              Безделье сердца не поднять в стихи.
              Воспоминания родятся в настоящем?
              Блажен, кто помнит. Этого труда
              На всех  —  не поровну. Но сердце  —  в настоящем.
                12. – 02. 05. 1986.
















                *               *              *
                Не странно ли, читая эти вирши,
                Вдруг ощутить, как жизнь моя пуста.
                О, Господи! Как хочется с натуры
                Всю пустоту перенести в поэз.

                По Северянину, весомо и красиво,
                Изысканно эпитетом солгав.
                С натуры. Чтоб душа моя кричала,
                Как Рубенса навязчивая плоть.

                Да, да. Я об изысканности крика,
                Навязчивого крика пустоты.
                Но пустоты не водится в природе,
                Она искусственно сотворена людьми.

                Кричать с натуры? Рад бы  —  да не буду:
                Вокруг такой же вакуум сердец.
                Да и сочувствие  —  бессмысленно. Поскольку
                Сердца  —  немы, а что глупее  —  слов.

                10. 05. 1986.
















                Натюрморт. 
                1.             *      *     *
                Пеон в стеклянной банке. «Беломор»
                Стакан рубинового чаю чуть дымится.
                Полуденных теней небрежный спор.
                А сердце ищет сил, чтоб удивиться.
                19. 05. 1986.






                *             *            *
                Скоро время цвести винограду.
                Перволетье. Сады. Соловьи.
                В этом запахе боль не лови  —
                Виноград зацветает в награду.
 
                Наградить неожиданно рады
                Эти лозы. И, Бог весть, за что!..
                Время позднее спорить с душой  —
                Скоро время цвести винограду.
                19. – 20. 05. 1986.













                Ингрид.
                *           *          *
                Ты не вспоминай меня ночами —
                Я в такие ночи плохо сплю.
                … Соловьиха соловью молчала,
                Он не слушал, он кричал: «Люблю!»

                В зарослях кладбищенской сирени —
                Соловьёв акациевый мёд.
                В лунные неискренние тени
                Что-то мне поверить не даёт.

                Помнить так светло и безысходно
                Некому на свете обо мне.
                Ночь такою кажется холодной
                В лунном неотвязчивом огне.

                Синих глаз стуманенную лунность
                Ты на память обо мне не трать.
                Вот и хорошо, что улыбнулась  —
                Нам обоим легче многократ.

                … Соловьиха соловью молчала —
                Он не слушал, он кричал: «Люблю!»
                Ты не вспоминай меня ночами —
                Я в такие ночи плохо сплю.
                21. 05. 1986.


















                *        *       *
                … Сердце одичало ищет ласки.
                В нынешнем. Вчерашнее  —  вчера.
                Ох, уж эти злые вечера!
                Май. Акация нашёптывает сказки.
                Всё, не подлежащее огласке,
                Я повыболтал, бесстыдно, без опаски
                Той акации, не выдержав, вчера.
                21. 05. 1986.



               

   
   
 
               
 
       
   
               




                ст. Персиановка  —  п. Шолоховский  —
                Ростов-на-Дону  —  Белая Калитва  —
                Шахты  —  Новочеркасск.