Принц ищет дьявола

     (предыдущий сюжетный эпизод: http://www.stihi.ru/2015/01/25/3991).

...В расследовании вздор и не вздор
сплелись – свихнёшься иль поднимешь на смех…
Аукнется  ночной нам беспризор.
Безлунной ночью, тьме наперекор,
одной рукой сразить всю шайку насмерть –
такое и для  чёрта перебор.
Не вычислили нечисть до сих пор,
а время-то играет не на     нас     ведь!
Ему нас впору  дурнями  ославить
и выдать на съедение Костлявой.

И если б только это! Чересчур
скопилось подозрительного много!
У дьявола есть тысячи причуд
и каверзных узлов, мол, наверчу –
чтоб всё распутать, хватит ли вам Бога»!..

У де Субиза нынче день таков,
что… хоть бы поделился кто умишком!
Но вспомнил принц о тайном, компромиссном
сотрудничестве с лучшим из врагов
и сел за переписку, зубы стиснув…
              .           .           .
«…В вину мне нерадивость, а не нрав
поставьте, коль притих я безобразно. 
Почаще критикуйте. Я неправ,
пред Вами в безактивности был праздной,
безделье оправдав числом забав.

Скажу себе: смой ржавчину и  грязь ты,
пока ещё силён и моложав.
Лишь малость обязательств придержав
своих пред Вами, каюсь в неучастье…
Железный принц был до разноса ржав.
Разнос Ваш,  очистительный  отчасти,
напомнил: чистить разум Вы горазды…
Мой к Вам призыв лишь  образно  слащав.
Мы с Вами разошлись в вопросах власти
и веры. Но при этом сообща
всё дьявольское рвать должны на части,
да так чтоб оставалась лишь лапша.
Нам выпала – страшней любой напасти –
масть чёрная. Снесёт стремнина масти
всех рыцарей кинжала и плаща,
коль затаимся, только лишь ропща.

Пусть с Вами мы друг другу и не рады,
пусть зрите в Ла-Рошели вы Содом,
но в свете общих бед и в свете ада
общаться нам ещё теснее надо,
коль мы к себе навек не беса ждём.
Для каждого из нас свои пенаты
подспорьем стать должны в борьбе со Злом.
На Жуть нам ссылка в этом типе кстати.
Коль Жуть изловим –  вам  её пришлём…»
Принц де Субиз, под собственным письмом
ни подписи не ставя, ни печати,
отдал письму  эмоции,  чтоб сном
забыться до утра. Принц не писатель.
Врагу – «попутчик», но не соглашатель.

Ждал адресата «камнепад» страниц…
«…Убийцы в Ла-Рошели падать ниц
заставили бы многих, клали б плотно.
Убийца  ларошельских  же убийц –
опасней во сто  крат,  коль Вам угодно…
Сторонник я железных рукавиц.

Суров был даже к ряду чаровниц,
с чем ныне ситуация тут сходна.
Количество улик пусть не  рекорд, но
мне  даму  заподозрить есть резон.

А коль убийца – нежить (их не кодла),
то даму с нимбом встретить – не сезон,
но грудь – торчком и женственные бёдра»…

…Себе позволив трепетнейший стон,
принц  запретил  себе про нежить сон
смотреть, чтоб поутру проснуться бодро…

…Насильственная смерть всё чаще подла.
Она – итог злодейства, реже – ссор.
Отпущено нам Жизни не  щепоть, но
Жизнь – акт театра Смерти. Режиссёр –
сам  дьявол,  сведший лбами антиподов…

Банальное явленье: в хламе сор.
Привычно, органично – кто же против!
Возьмём живой пример конфликта плоти.
Для тайных дел зачем парламентёр?!

Чтоб где-то привести мир к послушанью,
при этом не меля моральный вздор,
для многих еле скрытых по шуршанью
сокрытых дел находится простор.
Судить о громком по дебошу  жаль, но
негласное эффектней – бьёт кинжально…
              .           .           .
…Известный нам как серый кардинал,
монах и в полночь вроде как дневал.
Гонца из Ла-Рошели неслучайно
он встретил без свидетелей. Сплошь тайна.
Доставивший из города футляр
посредник сообщил, что принц был болен,
и Жозеф, получив почти как дар
нежданное посланье, был доволен.

У серой эминенции сто тайн
на дню – попробуй в трубочку скатай!
Мужского  ль чаще,  женского  ли рода,
посредством одиночек или стай –
агентами опутана Европа…

За исключеньем срочных новостей,
ночами игнорируя гостей
и жёсток ко всему, что ждёт утроба,
с невидимой активностью микроба
монах работал: к чёрту сон, постель!
Лишь изредка  сухариком  хрустел…
«…Письмо шлёт де Субиз, жаль, не из гроба.
Гробам мил династический груз тел…
Ой, Жозеф, перемены не прохлопай,
иль в перспективе  собственный  прах лопай!

Отчитываться стало бы грустней, –
монах не верил в истинных друзей,
но жил двойным расчётом и страховкой
(посланье принца снимет ли груз дней?). –
Доверия маршрут, как зверю зверь,

инстинктом  строишь, прочие – бракуешь.
Любые  тайны сам себе доверь,
а часть из них – давнишнему  врагу лишь», –
скосив глаз настороженно на дверь,
вставал он то правее, то левей.

Суровый капуцин открыл посланье,
нахохлился,  свечою озарён,
прислушиваясь, нет ли скрипа. Пламя
не  дрогнет  ли с какой-то из сторон?..
Монаху не давался текст упрямо.

Едва ли виноват тут почтальон.
В послании с письмом был медальон,
и Жозеф знал, чьё это украшенье…
«…Как прежде, не взирая на сраженья,

в достатке благородством одарён,
чту наше соглашенье двух сторон:
ни ради зла, ни ради устрашенья,
католиков не трогать в Ла-Рошели.

Какая б не касалась нас беда,
их семьям не велю чинить вреда
и не ищу в них Вашу агентуру.
Мой двор меня за то  винит ли? Да.

Отнекиваясь, я «гоню им дуру»,
как вы мне и советовали для
деленья, кому честь, кому петля,
кому рецепт смертельный на микстуру.

(От голода мрут стар и ребятня –
какая-то уж часть истреблена.
В могилах братских зрю всю квадратуру
на кладбищах. Лишь  тропки – целина.)
По поводу петли свой взгляд представлю:
верёвку для петли на         наглецА вью,
который покусится на меня.
Надеюсь, не придут те времена…
Я, в очередь свою, не отрицаю,
что Ваша агентура на меня

готовить не пыталась покушенья,
притом что всем открытая  мишень я…
Семь дней  хворал  я, даже в стремена
не встал ни разу из-за несваренья…

Пока вот так страдал, но был живой
с пустым желудком, светлой головой,
я всё анализировал, чем слуги
таинственным снабдили на досуге,

меня лишив тем самым светлых снов.
При речи о чертях неуловимых
привычное распалось до основ…
Да, дело вовсе тут не в херувимах.

Теряюсь я, в каком Вам стиле слов
о мистике поведать на руинах…
Разбойной шайке, из числа старинных
для Ла-Рошели, выпустили кровь.

Ряд обстоятельств, несопоставимых
ни с чем, когда-то виданным у нас,
поставил перед фактом: нашу мразь
в лице убийц, досель неуловимых,
зарезал кто-то ночью, как щенят.

Кто б верил, что когда-то ущемят,
матёрых вахлаков на их же деле!
Не просто  ущемили –  их же в ряд
свалил враз кто-то – смерти на съеденье!

Опрошенных с той улицы жильцов
повторно допросил потом я лично.
Сложилась ситуация комично.
Увы, никто не видел удальцов,
что зверски адекватно и цинично
покончили с ватагой стервецов,
что были пострашней взбешённых псов.

На этот раз – загадки сплошь, вопросы.
Мой лучший сыщик вдруг утратил нюх.
Пусть жертва ночью страха не выносит,
но в нашем странном деле громко вслух
никто не звал на помощь – это нонсенс!
Брала всех шайка прежде на испуг.
Кто мнимой жертвой стал убийц-хапуг?
Есть версия, что жертва-смертоносец

был вовсе одиночкой, чей досуг –
сведенье счётов с шайками уродов
при кайфе от летальных лишь исходов.
По городу идёт как будто слух,

мол, это дело рук нечистой силы.
О ней весь  город  слухами бродил!
(И пусть меня бы даже не просили,
я сам бы на её урок ходил!)

Итоги бойни невообразимы!
Разбойники, всегда неустрашимы
(бесстрастны  даже, словно крокодил),
предстали после смерти, как один,

с застывшей маской ужаса на лике.
Кошмар ходячий и бесславно дикий
загадкой остаётся до сих пор.
Убил  вор-конкурент?  За дорогое?
Ну, как же со своих убитых вор
оружие не снял и всё другое?!
По мне,  плохая  версия, не скрою.

Вор – человек, причём жестокосерд?..
Вор был так резв, что даже дико сверх
того: псов резал, стружку с них снимая.
К уликам щепетилен максимально,
для нас ни полумёртвых, ни калек
убийца не оставил. Аномально?
Я каждый труп там, вплоть до ока, век,
исследовал. Убийца – зверь, кошмар, но
ведь сам был уязвим он минимально.

А если это был не человек?!
Всё это, хоть и выше пониманья,
и в деле недостача целых вех
(загадка ситуации кошмарна)…
однако, это всё с приставкой «сверх»
едва ль  достойно  Вашего вниманья.
Боюсь, что разгадал я круче всех.
Страшна разгадка, но и гениальна,
что свойственно и нам, вестимо, львам.

Наш случай – шаг к мистическим молвам,
что участились даже среди частых.
И всё же я пишу об этом Вам:
где в меру обстоятельно, где наспех.

Вы – мэтр по душам, а не по дровам.
Вы в силах обличить и  заругать всех…
Убийца – дьявол или хитрован,
способный истребить иль  запугать цех

убийц  наёмных, арго вообще.
Наш дьявол – вождь воров иль вор вождей,
но в деле, хоть и косвенная, странность
с претензией на связные  места есть.

Хоть что-то по следам я наверстал.
Надёжный  ли свидетель есть,  плохой ли,
но видел он от бойни за квартал
как раз в то время, тёмное лихое,

фигурку одинокую мадам.
Свидетель тот спешил и умотал
стремглав в другом от дамы направленье.
Но даму  рассмотрел  он, в удивленье:

как можно в одиночку в этот час
ходить столь привлекательной, на глаз!
Наивная… иль  б…ь в ночной шла пляс –
видать аристократку по полёту…
А мне назвать впрямь  ведьмой  б…ь охота.

Впоследствии никто за эту ночь
из дам не пропадал. Ни тел, ни жалоб
нет в нашем поле зренья, но охоч
добраться я до правды. Не мешало б
и Вас кое о чём оповестить,
чтоб за кого-то Вас не мучил стыд.

Убийца был не алчен, не обжорист,
в том смысле, что не людоед-дебил.
Оправдан чей-то был, куда ни  шло, риск:
кто знал, что победит – всех победил…
Изловим – предъявлю ему  большой иск!
Мой личный штат (а я – надёжный тыл)

на месте бойни тщательный вёл поиск.
Подобран некий ценный медальон.
Пусть не латунный и не  медный он –
не сразу  найден  был в канаве сточной.

Такую вещь носила – это точно –
у нас совсем недавно леди Клер,
чей муж Хосе – испанец, как нарочно.
Она весьма  пикантна,  например,
и есть предположенье, что порочна.
По облику – из нынешних Венер…
Но психика!.. Всё ль знаете Вы в ней

о всех её ужимках и кульбитах?..
Теперь о медальоне (не в убыток
всем тем, кто ходит в гербовом белье).
Возник за  сколь  он от Парижа лье?!
Одаривал такими фавориток
(а их – наперечёт) де Ришелье.

Я знал лишь то, что леди Клер – не квочка,
а муж – на вид опасный хищный птах.
Весьма замысловатая цепочка
выстраивается в моих мозгах.
Была ли леди Клер – вопрос иль точка? –
на месте бойни… Бред мой иль мой страх –
её подозревать, связавши с драмой?..»
…Прочтя письмо, задумался монах,
к разгадке не нашедший мысли здравой:

«Принц де Субиз назвал их имена.
Вот  не было  печали! Что за дьявол!
Я думал до сих пор, что так коряво
быть суеверны могут племена,
чей разум замутила пелена…
В тупик способен принц поставить, право.

Когда бы дело было для меня
не в этом  медальоне  пресловутом,
то плюнул бы на бред весь  я уж утром»...


             (продолжение следует)