Мариам 40 Эта служба и опасна и трудна

Агент 006 с козлиным голоском, возлежавший на диване в спальне императора, не имел собственного имени, а это значит, что и храма своего ему не полагалось и всех благ, отсюда вытекающих. Он был ничем не хуже какого-нибудь там Фонса(60)или другого средненького божка его ранга, коих в Риме столько, что хоть пруд пруди. Когда-то, ещё в мире Божественном, у него и имя имелось, и чин ангельский, и все положенные чину таланты. Но о том времени он вспоминать не любил и другим не давал. Отрезано – значит, отрезано. И совершенно ему не жалко. Зато открылись новые горизонты, да какие! Таланты его, конечно, малость притупились, но кое-что ещё можно было наскрести. Это кое-что называлось «Психологической службой невидимого фронта». Задача службы была проста – когда нужно сбить с толку кого должно. С любого толку, который мог получиться. Хочет, например, кто должно стать суперским стеклодувом. А зачем? Лучше пусть не будет ни суперским, ни пуперским. Пусть все его стекляшки перекосятся и перебьются. И заведётся у него, так сказать, комплекс неполноценности (спецтермин, изобретённый службой невидимого фронта). А деньги, наоборот, переведутся, да ещё нечто поважнее пропадёт. И будет он беспрестанно проклинать всё на свете, включая тот день, когда его на этот свет произвели. И тех, кто произвёл, тоже. И… да-да-да! Он возненавидит абсолютно всё. Кому и какая от сего польза, объяснять излишне.
     Все прекрасно понимали значимость трудов агента 006 и его ведомства. Тамошние дуслы даже стихи сложили:
«Сколь опасно и трудно служенье у наших агентов,
И не светит им слава, не греют венцы комплиментов.
Если кто-то и где-то не думает с толку сбиваться,
Значит, снова агентам за дело пора приниматься».
А дело агенты знали отлично. От выполнения своего служебного долга их могла отвлечь только необходимость подложить небольшую розовую свинку агентам из соседнего федеративного ведомства. Те, конечно, в долгу не оставались, и учёт обмена свиноматками и свинодетками вёлся скрупулёзно.
Федеративное же ведомство представлял агент 006 с голосом унитазной тональности. У него тоже не было имени, но зато имелась железная репутация. Она заменила ему имя. Его агенты также являлись бойцами невидимого фронта, но они как раз специализировались по возвращению божеского и человеческого мира на путь истинный. К примеру, есть у некоего маленького такого бога или у гражданина, тоже небольшого, некоторый талантец. Размер дарованьица неактуален. Главное – вставить его в нужную колею. И превращается он, естественно, при содействии определённых агентов, в огромный, ну, просто гигантский талантище. Иначе говоря, гений. И, глядишь, нет уже ни бога, ни человека, а ходит по миру одна его гениальность или даже образ гениальности, который аккуратненько вытесняет из него тот самый Образ… да-да-да! А что ещё нужно?
Федеративное агенство первоначально было создано исключительно для своих богов и своих граждан, римских, то есть. И называлось оно тогда по-другому. Однако посте¬пенно круг его интересов расширился. Вначале туда попали этруски, затем сабиняне, потом греки и, наконец, египтяне, а за ними в отверстые двери ломанулись все, кому не лень. Всех должно было возвернуть на путь. Ведомство стало многонациональ¬ным и многоконфессиональным. Потребовался специальный отдел по очистке путей и контролю движения. Его сейчас же создали, и он стал расти, как на дрожжах, за счёт бесчисленных добровольцев. Потом насто¬рожились даже в низах – отдел контроля разросся до масштабов агенства и стал совершенно бесконтрольным. Что с ним делать, так и не придумали, но, на всякий случай, реорганизовали и переименовали. С тех пор его прозвали федеративным, поскольку в него вошли практически все федераты империи. Все сразу же вздохнули - стало ясно, что контроль уже не тот, а пути освободились от заносов, последствий бурелома, цунами и песчаных суховеев. И тогда козлогласый 006 сердечно поздравил унитазоголосого. И они даже начали не то, чтобы дружить, а так, слегка поддруживать.
Со стороны казалось, что оба ведомства или, как их чаще называли, агентства, делают одно дело, но в силу противоположности первоначальных установок обмен розовыми хрюшками ни на секунду у них не прекращался. Поэтому наряду с актуальными общими задачами сотрудники обоих агентств постоянно проектировали очередное дружеское свиномордие.
В русле этого содружества козлогласый 006 вызвал в небольшой аккуратный павильончик, где некогда останавливался император во время охоты, нескольких быхуров 0006 ранга и, велев поставить на страже дуслов и быхуров помельче, многозначительно зашипел:
-Смею заверить ваши скудоумия, что я располагаю некоей оперативной инфомацией, а именно: быхуры двух хананейских  06-х постоянно кружат у Палатина и никого туда не подпускают. Там же мелькают федеративные. Кто имеет что-нибудь сообщить на эту тему? – козлогласый намеренно опускал имена агентов каких бы то ни было рангов. Ему хотелось 
показать подчинённым, что все одной сажей мазаны.
-Позвольте моему ничтожеству слово молвить, - бойко взвизгнул один быхур.
-Молви пять, - милостиво позволил козлогласый.
-Моё ничтожество думает – ведут объект.
-Нет, твоё скудоумие, их объекты находятся немного в стороне.
-Ой, можно я? Можно я? – нетерпеливо запищал юный быхур. Его только недавно перевели из учебки, и он не вполне усвоил правила субординации, а очень уж хотелось блеснуть по полной программе.
В агентстве особенно ценилась скромность оперативного работника. Начальство старалось это поощрять, а подчинённые – демонстрировать самым выгодным образом.
Поэтому соседний быхур шипнул юному:
-Следует сказать: «Позвольте моему скудоумию?»
Но козлогласый уже заметил оплошность и строго ответствовал:
-Только одно слово.
-Культ, - выпалил на самой высокой ноте, почти колоратурой, наивный быхур, - ему хотелось выглядеть серьёзным и думающим, поэтому он не сказал просто: «Моё ничтожество предполагает – храм». Во-первых, он от волнения забыл, что этикетные идиомы не считаются словами. Во-вторых, он решил обобщить, и его поняли соответственно.
-Нет, культивировать там нечего, твоё скудоумие, - козлогласый отвечал предельно сухо, и юный быхур по его тону сообразил, что лучше помолчать. Зато его сосед поймал на ходу мысль юного коллеги и ловко послал её в ворота начальника:
-Моё ничтожество…
-Десять слов по выбору твоему скудоумию.
Это был почти карт бланш. Быхур подумал-помыслил и выложил на стол в красивой обёртке продукт своей умственной деятельности:
-Моё смиреннейшее ничтожество позволяет себе считать - вышеозначенные агенты строят храм в свою честь.
-Двадцать слов твоему скудоумию.
-Моя абсолютная безмозглость думает, что они нашли подходящую пещеру под землёй и либо ищут жрецов либо уже совершили там, под Палатином, посвящение. Козлогласый повернулся так, что его туманная бесформенность сейчас же стала похожа на тяжёлые аспидные кольца.
-Доказательства?

 
-Моё безграничная дегенеративность узнала, что на форуме на самых видных местах была положена вначале голова фламина агента Марса-6, а затем его тело. При упоминании божеского имени агент 006 сильно поморщился, но всё же спросил:
-Думаешь, здесь замешаны быхуры хананейских агентов? А если это работа самого агента-6 или его конкурентов? Или наших федеративных друзей?
-Моя презренная малость узнала, что горло разрезано необычно – каменным ножом, а рядом найдена священная еврейская денежка. Денежку подбросили, чтобы сбить с толку следствие.
-А почему ты не учитываешь, что каменным ножом совершают это… тьфу! – об-резание? Тогда денежка вполне уместна – случайно оброненная убийцами.
-Мой минус ноль считал до сего чудесного мига – удар типично хананейский, но теперь, конечно, учитывая скромную, но достойную гениальность вашей идеи готов её поддержать, как основную рабочую гипотезу.
-Хорошо, конкретные личностные привязки разработаете по ходу дела. Но, -очень милостиво продолжил козлогласый, – незначимый второстепенный вариант также имейте в виду. Свяжитесь с канцелярией агента-6, запросите все данные об этом фламине, пошлите самых расторопных дуслов на Палатин. С хананеев глаз не спускать. А что мы предложим коллегам из федеративного, а, ваши скудоумия?
Тут серая личность, до сей поры помалкивавшая, просипела:
-Моё ничтожество…
-Три слова.
-Моё ничтожество полагает, что лучше всего - шиш.

-Семь слов твоему скудоумию.
В агентстве особо ценилось предельно точное исполнение приказов руководства, поэтому, прежде, чем ответить, все быхуры задумывались, просчитывая заданное количество слов. Больше скажешь – опасно, меньше – подозрительно. Наконец, серый всё взвесил:
-Моё ничтожество думает, что для них нужно проложить прямой путь. Прямым путём назывался тот, который непременно заканчивался тупиком.
-Двенадцать слов твоему скудоумию.
Быхур опять задумался, что-то прошептал про себя и медленно проговорил:
 
-Моё ничтожество думает, что им нужно подсунуть кого-то из обывателей для создания гениального козла отпущения.
-А нам зачем?
-Моё ничтожество полагает, что этот от¬влекающий манёвр заставит их сосредоточиться на римской стороне дела.
-Они не дураки и быстро просчитают.
-Моё ничтожество хочет заметить - мы всё равно выиграем время и сорвём главный куш.

-Хорошо, подберите проверенную кандидатуру из своих и оформьте необходимые улики. Ваши скудоумия свободны.
Агенты 0006 исчезли. Агент 006 безразлично смотрел им вслед и думал о изнуряющей рутине оперативной работы, и о том, что, к великому счастью, его это уже коснуться не может.
Понятное дело, после совещания агентов в охотничьем павильоне императора, где они находились, остались только обгоревшие стены.


(60) бог источников