Княгиня

Двадцатый век, жестокий, страшный век,
Но не сегодня-завтра Новый Год.
Ждёт Киев, Кишинёв, Одесса ждёт
Бесплатной водки, праздничных утех.

Уже на улицах гудят автомобили,
Фонограф, синема и варьете,
и становленье РСДРП,
А ОН ещё не Сталин-Джугашвили…

Она росла в достатке и любви
В родительском имении на юге,
Дочь полицмейстера была её подругой,
А челядь обращалась к ней на Вы.
Княжна по крови, получила воспитанье
С отличием окончив институт
Для благородных девушек. И тут
Влюблённость первая и разочарованье.
Он был хорош собой, к тому ж француз,
Наёмный персонал, учитель танца,
Но князь не допуская мезальянса
Решительно разрушил их союз.
Отца холодное непониманье
И маменьки заботливые слёзы,
Покончить с жизнью пылкие угрозы,
И бесполезные, вечерние рыданья.
Потом была война, и НЭП, и вечный голод,
Расстрелян царь с монаршею семьёй,
Репрессии пред второй войной,
И нищета, и постоянный холод.
Как холодно в сибирских лагерях!
Насмешки, унижения надсмотрщиц,
А пайку надо быстро есть, не морщась
Тем, кто на золоте обедал при царях.
Когда княжна приехала домой,
Она была уже совсем старуха
И слово, слышанное в лагере: «непруха»
Витало над седою головой.
А комнату в холодном, мрачном доме
Ей по приказу выдал ГорКомХоз,
Беззубый дворник чемодан занёс.
В Собесе пенсия, бумаги в Исполкоме.

Она замёрзла в комнате зимой.
Так не красиво, со свечой у печки.
Не знала, уголь не разжечь от свечки.
И вечный мрак сомкнулся над княжной.