***

Снег.

Вновь снег, вновь снег… моя вина…
Вкус нежно- снежный у вина,
а льдисто-матовый бокал
всё зиму мне напоминал.
Салфеток взгорбленный крахмал
сугробы мне напоминал.
А я всё  пил и всё сползал
в орущий и бегущий, зал,
ко мне кативший мутный вал.
Зал мне подмигивал и звал,
затем на вертеле вертел
в жару горячих потных тел.
Его адептов странных рать
всего меня в себя вобрать
стремилась и мой личный снег
сменять на общий ор и бег.
И сидя на полу без сил
у Бога что-то я просил.
А этот непонятный зал
меня как явь он отрицал,
когда я обожжён  вожжой,
вбежал со всеми в сон чужой-
там среди солнца, пальм и нег
всё было там , но …
                не был снег.
Я бы заплакал, но о чём?!
Догадка чёрная грачом
вспорхнула – я сошёл с ума.
 Тюрьма отныне и сума
и содержимое мошны
мне не важны и не страшны.
Так вольно стало вдруг уму
ёщё чуть-чуть и я пойму.
Не наяву, так пусть во сне,
зачем мне снег, зачем он мне!
Я с пола встал, чист и прощён.
Вино допил я как крюшон.
И что мне правда?!  Что мне ложь?!
Мне хоть бы что – вынь да положь
мой снег.
                Мой снег - иссиня бел,
я б, глядя на него, скорбел,
что в совершенном в нём – изъян.
Он сущ и жив, пока я пьян.