Приключения философа Талки. День 12-й, 2 часть

- …С тех пор как в Городе мы стали любовниками, мы вдруг утратили способность летать и стали проводить большую часть времени во дворце. Иногда прогуливались по улочкам, иногда захаживали на рынок, делая покупки на деньги, найденные в одной из комнат. Там, в Городе, мы стали чуть ли не полноправными жителями, по крайней мере, необъяснимым образом оказались видимыми его обитателям и начали понимать их язык. Поначалу они удивлялись нашему появлению, даже хотели нас схватить, но мы каждый раз… просыпались. И они, похоже, отстали. Такое положение вещей вполне нас устраивало. Сон почти превратился в реальность. Мы одновременно взяли отпуск и, закрывшись каждый в своем доме, начинали… спать, спать и спать. В моей семье наступил разлад, но мое счастье ждало меня в Городе… Однажды Юра вернулся с рынка и сообщил, что в город пришел странный человек. С виду нищий, он, тем не менее, вызвал у жителей невероятный интерес, собрав сразу же вокруг себя любопытных и зевак. В толпе пронесся слух, что он невиданный лекарь, способный одним прикосновением исцелять от самых страшных болезней. Когда же его об этом спросили, то стал открещиваться, говоря, что он тут не при чем, больные исцеляют себя сами. После таких слов толпа вокруг него еще более выросла, всем было интересно – как это? “Все очень просто”, – говорит,  – “нужно только поклясться не грешить и твердо уверовать в бога”. Многие стали возражать ему, говоря, что все жители этого города верующие, исправно ходят в храм и даже приносят храму немалые подношения, но болезни не проходят. “Ходить в храм, приносить дары это одно, а верить, истинно верить в бога – это совсем другое”, – говорит, – “не ходящий в храм и не молящийся, но истинно верующий имеет больше шансов излечиться от недуга, чем ходящий, но обманывающий себя и дерзающий обмануть бога”. “Да откуда ты это взял, несчастный бродяга!” – закричал один бородач, по виду служитель храма. Странник на эти слова улыбнулся как ребенок: ”Разве это не видно по человеку? Стоит посмотреть ему в глаза”. “Посмотри же тогда – кто здесь истинно верующий, а кто нет!” Вдруг все смолкло, как будто всем стало не по себе. Нищий обвел толпу чистым ясным взором и заметно погрустнел: ”Нет вокруг меня верующих…”. Гробовое молчание, как перед бурей… “Хотя, нет,” – он указал на стоявшую невдалеке от толпы женщину, – “вот может быть она ближе всех к истинной вере…”. Толпа расступилась. Женщина, услыхав такие слова, как тень приблизилась к нему и вдруг с громким плачем распростерлась у его ног, обнимая их и целуя. Он поднял ее, вытер ей слезы и сказал: ”Иди же, ты чиста!”. Она застыла как статуя и не двигалась с места. Тут, наконец, буря и разразилась. Толпа взревела, яростно отшвырнув несчастную так, что та осталась лежать без движения. Набросились на него, схватили и потащили куда-то. Оставшиеся стали бурно обсуждать увиденное, говоря, что такого богохульства в Городе никогда не бывало – где это видано, чтобы последнюю шлюху объявляли истинно верующей! А она, с трудом поднявшись, еле добредя до ближайшего дома, села на землю, прислонившись к стене спиной, и глаза ее сияли невиданным светом.
- Все это мне рассказал Юра, придя в наш дворец. “Я знаю кто Он. Спаситель наш”. Мне впервые тогда стало страшно. Возникло ощущение, что мы слишком далеко зашли в своих сновидениях. “Юра, я боюсь, я очень боюсь. Давай проснемся” – сказала я, – “может быть, завтра это не повторится”. И мы вернулись сюда, в деревню. Это был первый раз, когда мы не занимались с ним любовью”.

…Света сидела рядом со мной, ее большие глаза смотрели мне прямо в сердце. Я видел, что самое важное она еще не рассказала. Ей было тяжело продолжать, ее била дрожь. Я обнял ее, поцеловал в горячий лоб:
- Света, я с вами, я вас не брошу, расскажите мне все.   

- На следующий день с самого утра заговорили, что этого нищего допрашивали в главном храме и порешили изгнать его из Города, дабы не смущал своими речами. Мы с Юрой были среди толпы, поджидавшей у храма когда Его поведут. Вывели в окружении десятка дюжих служителей и повели как прокаженного, грубо, с издевками. Толпа молча следовала за ними. На одной из улиц мы увидели бегущего в нашу сторону человека с растрепанными волосами, одет он был в воинское облачение, но все было расстегнуто, волочился по земле меч. Он не обращал на это никакого внимания. “Стойте!” – заорал он так, что все вздрогнули. Оказалось, это был довольно известный в Городе человек. Он имел вид убитого горем. “Пустите меня к нему!” – кричал он, слезы ручьями лились из его глаз. Толпа расступилась, остались лишь бородатые стражи. “Нельзя никак, господин” – сказал их начальник, – “изгоняем этого полоумного прочь отсюда по решению владык”. Сотник издал медвежий рев и, расшвыривая охрану, бросился к страннику. Упал к его ногам, и, задыхаясь, прохрипел: ”Если ты тот, за кого себя выдаешь – спаси! Дочь моя умирает, понимаешь, умирает! Маленькая она еще, грехов нет на ней. Спаси, спаси, спаси!”. И замер, содрогаясь, обняв мертвой хваткой ноги. Охранники хотели было его оттащить, но тут уж толпа не дала – было интересно, что далее произойдет. Нищий с трудом наклонился к нему: ”Поднимись, я тебя очень прошу…”. Не успел он договорить, как раздался ужасный душераздирающий вой, все увидели бегущую  женщину, на нее было тяжело глядеть – она была безумна. Подбежав к сотнику, набросилась на него и стала яростно молотить по всему его телу своими маленькими кулачками: ”Нет больше нашей доченьки! Не послушал ты меня, убийца, не привел ее вчера к спасителю!”. Сотник не двигался, как будто бы умер у ног странника. “Иди же домой” – с трудом проговорил тот, – “по вере твоей дано тебе будет”. Сотник ожил и бросился назад, ничего не видя перед собой, а его жена осталась лежать без сознания. Толпа молчала, не пуская охранников, ждали… И сотник явился – не узнать его было! Нарядный, важный, с собой привел вооруженных воинов. “А, ну, расступись, сволочь бородатая!” – воины схватили охранников и расшвыряли их в стороны. Сотник подошел к нищему и упал еще раз перед ним на колени: ”Спаситель мой, прошу в мой дом, не как гостя – а как хозяина дома прошу! Ожила моя драгоценная крошечка!».

…А мы вернулись в наш замок. “Света, ты понимаешь – что сейчас происходит? Кого мы видим!”. “Юрочка, миленький, этого не может быть! Мы, наверное, очень больны. Нам нужно уходить из этого города. Я боюсь, что мы умрем здесь”. “Я никуда отсюда не пойду, я останусь с ним”. “Прошу тебя, любимый, умоляю – один раз только – ради меня – проснись!”. И мы проснулись. …Оказывается сельчане давно за нами слежку вели, и в этот день, когда мы решали как нам быть,  подслушали наш разговор о Спасителе… А после устроили такой скандал! Чуть не растерзали Юрочку моего. В этот же день я к нему и ушла – чтобы охранять его и будить, забирать из Города.