Как Марк поссорился с ручками и карандашами. 3-4

Только что вставший с постели тощенький карандашик, подошел к нему и сказал: «Посиди пока со мной. Скоро кровати освободятся. Ты какой-то не такой, как мы. Наверно новой модификации. Насколько рассчитана твоя жизнь?»
«Я скоро вырасту и доживу до 120 лет» - не задумавшись, ответил Марк.
«Но наша жизнь измеряется в сантиметрах и миллиметрах! Ты что совсем не хочешь стать маленьким?» - удивился карандашик.
«Нет, конечно. Маленьким  я уже был. Хочу теперь быть большим» - сказал паренек.
«Странно…» - Удивился карандашик, - «Ты, что не мечтаешь дослужиться до великих почестей? Неужели забыл, что кто не сломается и испишет свой стержень до пяти миллиметров, будет считаться великим Карандашом-Барандашом? Ты думаешь, почему все тут так охают и переживают? Почти всем отгрызли макушки и им уже никогда не написать нужное количество букв, цифр и знаков. Несчастненькие. Я не сильно расстраиваюсь, потому что я мягкий карандашик, у меня характер такой, а вон те свирепые и зубастые - твердые. Они долго отходят и долго вредничают. А ты какой? Твердый, мягкий или твердо-мягкий - серединка на половинку? Какой в тебе стержень?»
Марк призадумался. "Стержень…» Мама говорила, что в человеке всегда должен быть стержень, то есть сила воли, духа, умение не ломаться в жизненных ситуациях. «Если шишка не считается поломкой, то стержень наверно во мне сохранился» - решил Марк, «Ну а так, как я не из дерева сделанный, значит и стержень этот во мне мягкий ". Подумав быстренько обо всем этом и сделав, как он считал, правильный вывод, Марк сказал: «Я очень даже мягкий».
Карандашик, почему-то этому очень обрадовался. «Значит ты из наших! Здорово! Только странно, что ты ну ничегошеньки про жизнь не знаешь. Может тебя правда очень сильно повредили? Ладно, не расстраивайся, сейчас приедет точильная машина , отремонтирует нас и приведет в порядок. Главное не дергаться и стараться, чтобы стержень внутри не сломался, а то он выскочит и уж тогда точно нельзя будет ни до кого дослужиться. Ох, как  мне хочется стать крохотным карандашиком, которому оказывают почести! Представляешь, все большие карандаши будут кланяться и постукивать при виде тебя! Как это замечательно! Ну, хоть бы стать «Серединочкой» или «Четвертушечкой", уж до Карандаша-Барандаша мне теперь никогда не дослужиться. Не получилось». И так карандашик тяжело вздохнул при последних словах, что Марку захотелось прижать его к себе с  нежностью и пожалеть.
«Послушай, карандашик, а как можно найти дорогу в мир людей? Ты случайно не знаешь?» - боясь злых карандашей, спросил тихо Марк. Он изо всех сил старался, чтобы злые и зубастые поломанные карандаши его не услышали.
«Что ты! Откуда мне знать? Это, наверно, должен знать только главный – Карандаш-Барандаш. Но его среди нас нет. Где, в какой стране он живет, никто  даже не догадывается. Люди привыкли выбрасывать карандаши и менять их на новые, даже не позволив нам дослужиться до «Серединочки». Им неведомо, как это замечательно и здорово! Мы так стараемся писать и рисовать для них красиво, а они нас кусают, ломают и бросают!»
А ведь карандашик во всем был прав. Белый лист бумаги с помощью карандашей, превращался всегда в прекрасное зрелище. Что только ими ни рисовали. И Марку не раз доставались грамоты за его рисунки, которые он старательно разукрашивал своими разноцветными друзьями. Именно друзьями, ведь карандашики помогали ему сделать эту работу лучше всех. Теперь Марк понял, как отвратительно и жестоко обращался с ними. И зачем он их грыз? Нужно было срочно исправляться.
Пока шли размышления, раздалось странное гудение. Стена разошлась и в ней появилась точильная машина. Все карандашики счастливо заулыбались и выстроились быстро в очередь, чтобы поправить свое здоровье. Они подходили к специальному столу, со встроенным посередине углублением, ложились на него. Стол подъезжал к машине, оттуда появлялись огромные щупальца, которые хватали карандаш, чтобы он не упал, и двигали стол к оборудованию. Раздавалось жужжание, и через несколько секунд карандашик был поточен. Потом стол разворачивался другой стороной, шлеп и искусанная сторона отрезалась. Карандашик становился хоть и намного меньше, но как новенький. Щупальца его отпускали, и он счастливый спрыгивал со стола и проваливался в отверстие в полу, где был, как оказалось, распределитель. Их измеряли и сортировали по высоте в разные коробки. Увиденное было интересным и забавным, но Марку все же стало как-то не по себе. Позволить точить себе ноги и отрезать себе голову из-за того, что на ней шишка ему явно не хотелось. Поэтому он обнял мягкого карандашика и сказал: «Надеюсь, мы еще встретимся! Я постараюсь, чтобы ты стал обязательно  «Серединочкой»». После этого он развернулся и побежал вон из палаты зеленого коридора. Нужно было срочно решать, куда идти теперь. Какой цвет дорожки выбрать, чтобы попасть домой.