Сказка

Я из сказки. Сюда не приводят мечты. Даже близко. В ней есть всё - и кареты, и замки, и платья с корсетом. В ней под "summertime sadness" как будто и впрямь пахнет летом - белым клевером, солнцем, малиной и дальше по списку. Эта сказка зачитана, вырвана прочь из контекста
каждой девочкой возраста "хватит нотаций и бантов" - в голове доморощенных Марксов, Коперников, Кантов
предостаточно собственных родом, конечно, из детства.

Персонажи рисуют ресницы и тонкие стрелки
вместо вычурных масок с сезонных балов-карнавалов, надевают шарфы толстой вязки как шлем и забрало, и идут разношерстные рыцари лёгкой новеллки.

И идут разношерстные рыцари - лучше на плаху, чем шутом при дворе или фрейлиной глупой принцессы, упуская из вида послания | правила | мессы, достигая немых безымянных созвездий с размаху,
превращаясь в наследницу царской семьи | в леди Винтер | в Артемиду | в колдунью | в Ассоль и в Клариссу Маклеллан. Этой сказке нет срока, числа предложений, предела. Эта сказка гнездится в массивном углу лабиринта. И спасительный выход отчаянно ищут герои - где-то там будет лучше, светлее, добрее и легче. Я едва ли смогу переплыть океан. Сводит плечи. Или что там задумал для выхода Оле Лукойе?

Не смогу? Я попробую. Брассом - и до эпилога. Если шторм, если холод и льдины, простая усталость, папа, ты же спасёшь меня? Помнишь за руку хваталась,
когда плавать училась? Воды утекло с тех пор много. Мне встречались с тех пор и драконы, и принцы, и боги. В этой сказке ужасно не просто быть смелой и сильной. Я иду к океану, и шаг мой почти семимильный, по мощеной мечтами извилистой длинной дороге.