Зрителю

Приятно мне средь равнодушных глаз
Лицо живое углядеть в партере
И с трепетом наивно верить,
Что это будет каждый раз.

Я как-то с интересом наблюдал,
Как ты внимаешь действию на сцене.
Дар сопричастия бесценен
Для тех, кто это понимал.
 
В глазах твоих зажегся огонек,
Пылают щеки, в ямочках улыбка.
Тебя в мечтах по сцене зыбкой
Проносит сказочный конек.

И счастлив я, коль в пламя той любви
Внесу свою, пусть небольшую, лепту
И Ваших глаз сияющему свету
Я прилечу. Ты только позови...

* * *
Я вопреки бытующему мнению
Свой черный хлеб иначе оценю,
Назло всему мещанскому презренью
Призванью своему – не изменю!

День отработав и набив мозоли,
Приятно оглядеть свой труд.
Да, знает труженик, за что свой пот он пролил,
К таким почет и слава пусть придут!

Мещанское мурло, свое потупив рыло,
Свои мозоли обращает в барыши.
Банкнота – его бог, его светило,
Сияют для него монеты-фетиши.

Что для него артист? Никчемная работа,
Зря деньги получают болтуны –
Не знает он, что до седьмого пота
Для них же душу раскрываем мы.

Нас назовет педант-экономист
Сухою формулой: “Вы – сфера потребления”.
Он будет прав и пред наукой чист,
Но нет ведь ценника для нашего стремления.

Как близнецы, похожи все станки,
А наши роли – это наши дети.
Одни сильней, иные хрупки и тонки,
Но мы за каждую из них в ответе.

Как можно ощутить и осязать,
Что мы в умы несем, что сотворяем?
От зрителя нас стоит оторвать,
Как мы себя тот час же потеряем.

Наш зритель, возвратясь домой,
Нас вспомнив, будет спать спокойно.
А ты, артист, усталый и немой,
Пред зеркалом сидишь, собою недовольный.

Иной судьбы себе я не желаю,
Другого мне не надо счастья.
Из “сферы потребленья” выбываю,
Чтоб называться “сферою участия”.