Скрипач

Памяти Владимира Рясина



1.


Вот — последние ясные дни
Улетели как дым.
Целый месяц бродили они,
Но не встретились с ним.

Он не видел — опала листва,
И похоже на то,
Что теперь ни к чему ни слова,
Ни пальто.

Бездорожье. В грязи до осей
Вязнет нынче телега.
И чернеют разрытые комья полей
В ожидании снега.


Сентябрь 1983.



2.


Год минул. Дорогой мой, здравствуй.
Замешкавшись в пути, я сам не свой.
Уйдя в иные, странные пространства,
Ты нынче лично знаешься с весной.

У нас сентябрь ещё. И мы тягуче дремлем.
Твоё же бытие идёт теперь без сна
Пред циферблатами хронометров Вселенной,
И на одном из них — уже весна.

Вглядимся в даль. Всё сумеречней дни
И незаметнее. Зелёные побеги —
Другая жизнь. И мы лишь верим в них
Дорогой долгой в ожидании снега.


Сентябрь 1984.



3.


Мы жили на перевале,
облака обступали нас,
заходили в гости через открытое окно.
Что может быть приветливее
горных лугов в начале грузинского лета?
Иногда мы встречали овечьи стада
и пастухов, поднимаясь по крутым,
но ровным и уверенным склонам.
Внизу, в чаше, лежала долина, и мы
жили у самого края этой кухни погоды.
В тот день станция утонула в тумане.
Я бродил вокруг и не мог никого найти —
только углём пахло больше обычного.
Потом я услышал удивлённые голоса —
меня искали.
Это пришло известие о твоей смерти.


15.11.1987.



4.



Wish  you were here.

Pink Floyd.


Восхода тяжёлые взоры
вставали как медленный дым,
он кровью сочился, и горы
были измазаны им.

Взгляд — два выстрела в спину,
дым глаза тебе выел.
Брови намертво сдвинув,
выгни упрямо выю.

Дорогой мой, я знаю, ты не ответишь —
оттуда уже не доходит вестей.
Но у нас и самих бывший ласковый ветер
мясо сдувает с костей.

Может быть, это — в схождении линий
молнии, стянутые остриём,
вдруг, заблудившись в просторе синем,
ринулись в мой оконный проём.

Ты уже там — тебе значительно проще,
и это всерьёз укрепляет меня:
похоже, и наше скромное будущее —
за точно такой же стеною огня.


28.12.1987.



5.


Это просто отголоски
В перелесках, перекличка —
Птицы-рельсы-ноты-доски,
Перестуки электрички...

Осень в нашем старом доме.
Словно пригород столицы
В полуслове, полутоне —
Лиц знакомых вереницы.

Словно пригород спокойны,
Листья спят и листьям снится,
Что страницы — это лица.
Перевёрнута страница.

Жизнь в оконные проёмы
Смотрит нежно. Длятся миги.
Всё давным-давно знакомо.
Спи спокойно.
Всё — лишь книга.


1.10.1989.



6.


Наша доблесть, слава и награды
Прахом оседают на цветы.
Люди превращаются в ограды
И бессмысленные мертвые кресты.

Имена — пустая оболочка:
Никого под каменной плитой.
Обелиск — поставленная точка,
Никогда не станет запятой.


2.09.1983.