Русский Детектив. Дорога в Кремль. Глава 33

                Тридцать третья глава

          ПЕРВАЯ СИЛА.
   
     Дорогой в Кремль я многих горожан
     Посадских наших встретил, слобожан,
     Подтягивались, в общем-то, согласно
     В старинный воеводский, в теремной
     Угрюмый дом, где за крутой стеной
     Кремлевскою, исконному согласно
     Обычаю селился голова:
     Как только получал на власть права,
     Тотчас же в Кремль вьезжал со всем обозом,
     До следующих выборов. Ведь Кремль
     Не только сердце наше, но и крепь,
     Досюда неприятельским угрозам
     Куда как трудно станет доползти.
     Отсюда и политику вести,
     С возвышенного места, поспособней...
     ***
     Нет, всё-таки хорош наш городок!
     Не утерял традиций... А видок
     Отсюда – ты на карте на подробной
     Такого не увидишь. Со стены
     Зубчатой все четыре стороны
     Откроются тебе, как на ладони:
     Кольцом чернёный бор лежит, река
     Пересекает город, и в луга
     Зелёные вонзается, где кони
     Пасутся в разнотравье, близ воды,
     А там, вдоль русла плавного, скирды,
     Стога уходят в синие просторы,
     И тают, тают в дымчатой дали...
     И кажется, что нет иной земли,
     Где холодны моря, скалисты горы,
     А всё, что есть на свете, налицо –
     Всё здесь!.. 
     Но степь, прорвавшая кольцо
     Лесов дремучих, гибельным прораном
     Предстала нынче нам – здесь протекла
     Рекой прозрачной тёмная зола
     И выплыла погибельным туманом...
     ***
     Вот так порой с вершины поглядишь
     И вспомнишь всё... и вновь разбередишь
     Утихнувшую было, благолепьем
     Смирённую досаду...
     Нет, пора!
     Уже у воеводского двора
     Волнуется народ. И мы прилепим
     Пускай не зычный свой, а всё же свой
     Спокойный голос к рати вечевой.
     Издёргался народ, вконец извёлся...
     Понять тут можно. Это ж сколь кровей
     Смутила погань! Это сколько ж дней,
     Ночей тревожных всяк из них боролся
     С собой, с соблазном тайны не хранить,
     А всех их взять и враз искоренить!
     Держались до поры... Да вишь, терпенье
     Иссякнуло у самой роковой
     Черты... Но – соберись, и голос твой,
     Глядишь, погасит лишнее кипенье
    
     Ошибка наша. – Старших никого
     Мы не избрали, кроме Самого.
     Ошибка. Вот её учесть бы надо
     На будущее, а теперь... Теперь
     Зачем ломиться в окна? Есть же дверь.
     Вот ты и стань, стань во главе отряда
     Стихийным, можно так теперь сказать,
     Вождём... Здесь нужно что? Сплотить, связать
     Всех активистов наших, иль иначе
     Парламентёров, человек пять-шесть.
     Ведь есть же рассудительные? Есть.
     Авторитеты есть у нас? Тем паче...

     И я вошёл, и я восстал в толпе,
     Ладонь воздев, восстал... И вдруг к себе
     Привлёк вниманье общее. Волненье
     Помалу улеглось, и в тишине
     На радость всем, а наипаче мне,
     Стал говорить спокойно, без стесненья...
     Бывает же, не знаешь до поры
     Какие там схоронены дары
     В тебе самом… Век не знавал бы счастья,
     Как говорят, несчастье помогло.
     Воззвал к ним, и от сердца отлегло,
     И убедил – толпу разбил на части,
     Парламентёров организовал...
     Но тут и Сам он вышел, и призвал
     Нас, выборных, к себе для разговору.
     Он явно недоволен был такой
     Стихийною оглаской, и с тоской
     В окошко на толпу смотрел:
     – «Не впору –
     Твердил – не впору... Это произвол...
     Но что теперь попишешь? – Он развёл
     Руками – если общество созрело,
     Назад дороги нету...
     – Эй, жена,
     Стол приготовишь?..
     Пояснил – больна,
     Ещё вчерашний день в жару горела,
     Да милостив Он к сирым и больным,
     Господь наш, Бог… и к прочим, иже с Ним...»
    
     Взошла она, затворница, черница,
     Захлопотала молча у стола,
     И глянула... И словно бы прожгла
     Насквозь меня всего её глазница,
     Вдруг полыхнувшая из-под платка –
     Так горяча была, так глубока,
     Пронзительна сухая сила взгляда,
     Сверкнувшего мгновенно, и опять
     Ушедшего в себя... Но я понять
     Успел, какая страшная привада
     Таится в этой тоненькой, чудной,
     Чужой мне, и как будто родной
     Дикарке, словно сумеречным этим
     Огнём я озаряем (но – когда?)
     И сам бывал...
     ***
     Помстилось. Ерунда.
     Мы не за тем пришли сюда. Разметим
     План улиц, по которым нам во тьму
     Идти сегодня, где по одному,
     Где по двое, где по трое... Ударный
     Отряд наш будет очень невелик,
     Чтоб лишних не оставили улик
     На случай, если всё-таки угарной
     (Что маловероятно, ну а вдруг!)
     Окажется догадкой наш испуг,
     Догадкой только, вывихом азарта –
     А вдруг всё это – розыгрыш?..
     Тогда
     И не оставим лишнего следа,
     И диких слухов не пойдёт назавтра.
     Резервный же отряд, и основной,
     Останется в засаде потайной.
     Связные кликнут, ежели подмога
     Понадобится...
     ***
     – «Только уговор! –
     Встал наш Глава, итожа разговор  –
     Оружье огнестрельное я строго
     (Тут он ладонью рубанул, и стол
     Аж застонал) – всем запрещаю! Ствол
     Здесь каждый на учёте. Помнить это
     Необходимо всем. Пик, топоров
     Не запрещаю... Но уж коли дров
     Кто наломает сдуру, без ответа –
     Запомните! –  Назавтра никого
     Я не оставлю... Да и для чего
     Палить впустую, по кому? Быть может,
     По призракам?.. Задача – в дом войти,
     Желательно без шума, и найти
     Старшого. Всех связать...  Кто потревожит
     Истошным воплем досточтимый храп
     Смиренных горожан – на то есть кляп.
     И всё. И баста. Лишнего насилья
     Не попущу. Доставить всех сюда.
     Но не для самосуда – для суда.
     Суд разберётся, что за камарилья
     Морочила наш мирный уголок...
     Итак, до встречи... И – храни вас Бог...»
    
.