Суворова слова - потомкам

ВОЕННО-ПАТРИОТИЧЕСКАЯ ПОЭМА

Поэма-Повесть
 



Глава 1

Каждый раз, когда я спотыкаюсь у себя дома о старую грязную коробку, у меня возникает желание выкинуть эту коробку на помойку!
Вышвырнуть со всем её содержимым,
содержимым - столько лет, иногда сутками напролёт до одури, до тошноты занимавшим мои мысли.
Это и пуговицы разных калибров, невесть где подобранные.
Это и катушки из-под ниток.
Это и рюмки со стопками, и маленькие бутылочки.
Это и засаленный вырезанный кусок матерчатой скатерти, с нарисованными на ней белыми и чёрными клетками.
Это и три пробки из-под вина, и одна, до лоска замызганная деревянная фигурка шахматного коня с отпиленным ухом.
И всё это вперемежку с обрывками пожелтевших старых газет.
Взять бы всё это и вышвырнуть, чтоб не путалось под ногами!
НО!
Самое удивительное, каждый раз, когда у меня возникает такое желание, со мной происходит что-то необъяснимое:
какие-то неведомые силы заставляют меня наклониться к этой коробке и бережно её открыть,
ведь пуговицы в ней, не просто пуговицы – они заменяли мне шахматные пешки;
катушки из-под ниток – были шахматными ладьями;
стопки и рюмки – шахматными слонами;
маленькие бутылочки – шахматными ферзями и королями;
пробки из-под вина – шахматными конями...
Неведомые мне силы заставляют меня достать из коробки один из обрывков газеты, бережно распрямить его и прочесть:

«В 1946 году в Берлине между советскими и американскими военнослужащими был организован шахматный матч на десяти досках.
Наши военные уверенно победили с сухим счётом: десять – ноль!»

Далее я, словно запрограммированный робот, достаю следующий обрывок газеты и читаю:

«Вот что написал в Севастополе в 1855 году в Рекомендательном письме для дальнейшего прохождения службы в Санкт-Петербурге своему подчинённому Сергей Дмитриевич Урусов, командир Полтавского пехотного полка: «Рекомендую вам прекрасного литератора и вместе шахматного игрока, моего ученика, графа Льва Николаевича Толстого...»; Урусов и не подозревал, писателем какого масштаба станет офицер Толстой...»

Достаю и перечитываю другие заметки:

«Очень любили играть в шахматы Советские военные начальники: Ворошилов, Баграмян, Гречко, Крыленко, Рыбалко, Тухачевский, Фрунзе, Чуйков...»

Читаю реплику журналиста:

«Суворов до того любил шахматы, что очевидцы свидетельствуют, он, будучи раненым, после одного из сражений, отказался от перевязки, пока не доиграл шахматную партию...»

И, апофеоз чтения наступает каждый раз тогда, когда я достаю из коробки, сложенные воедино, несколько наиболее грязных листочков; все они зачитанные мной до дыр!
Эти листки были вырваны кем-то из журнала «Русская старина».
Я бережно разглаживаю эти драгоценные для меня листики и с трепетом читаю:

«Слова, сказанные придворному живописцу  саксонского кюрфюрста  Шмидту, писавшему портрет Суворова...»

С тех пор, как только все эти Слова Суворова были выучены мной наизусть, то теперь, каждый раз, когда я прикасаюсь к этой коробке с ворохом мусора, я, по неизвестной мне причине под воздействием неизвестных мне сил впадаю в анабиоз.
Перед моим мысленным взором проносятся кадры из никем не созданного ещё фильма о Перестройке:

«Я грязным шёл по Перестройке,
Но «Русской старины» увидел,
Искал бутыль где на помойке,
Листы журнала в драном виде.

Листы тринадцатого тома,
Пускай обгадили их птицы,
Со школьных лет лицо знакомо:
Глядел Суворов со страницы!

Хоть я дошёл тогда до точки,
Зарплату год не выдавали,
Я наизусть запомнил строчки,
Что приоткрыли - в вечность дАли!

Учёный бывший, бомж неброский,
Газетку дал, где Малиновский!»

А за кадрами этого фильма, я слышу ещё никем не озвученный ещё не прозвучавший голос диктора:

«Два драгоценных приобретения
подарила мне
Перестройка!

Во-первых,
я наизусть вызубрил слова
Александра Васильевича Суворова,
сказанные придворному живописцу
саксонского кюрфюрста Шмидту,
писавшему его портрет.
Эти слова были напечатаны
на драных и грязных листах,
найденных мной на помойке –
на листах тринадцатого тома
пятого номера
журнала «Русская старина»
за 1875-й год.

Во-вторых,
я наизусть вызубрил Слова
Маршала Советского Союза,
Министра обороны СССР
Родиона Яковлевича Малиновского,
сказанные в письме
«Участникам чемпионата дружественных армий»
8 мая 1964 года:
«В наше время, когда армии оснащены
современным могучим оружием, в котором
воплощены все достижения науки и техники,
возрастает роль шахмат,
как средство умственной тренировки.
Шахматы развивают точность мышления,
способность ориентироваться и принимать
ответственные решения
в быстро меняющейся обстановке,
воспитывают выдержку, закаливают волю»!
Эти слова были напечатаны
на обрывке старой Советской газеты;
обрывок подарил мне
бомж,
бывший учёный,
выброшенный за борт цивилизации
Перестройкой».

Когда же я, выхожу из анабиоза и прихожу в себя, то с дрожью обхожу эту коробку, чтобы случайно её не зацепить.

И вот сегодня, со мною опять приключилась беда, я случайно задел ногой эту коробку, и теперь не понимаю, то ли я сплю, то ли это происходит на самом деле.

Я чётко слышу слова Суворова, сказанные Шмидту:

«Вы передадите вашей кистью черты моего лица, потому что оне открыты, но моё внутреннее составляет тайну».

Услышав эти слова, я наклонился к коробке и достал шахматную фигурку Белого Коня со спиленным ухом.
Не успел я распрямиться, как Конь выпрыгнул из моих рук, увеличился до размеров реального Коня и, осмотрев меня с ног до головы, произнёс что-то на своём бело-лошадином языке.

Пока я хлопал глазами, Конь взмахнул хвостом и я, о, ужас, почувствовал, что понимаю его бело-лошадиный язык!

Конь повторил, что только что говорил мне; к своему удивлению, я всё понял:

«Что знаете вы, люди, о Коне?
Да ничего!
Как все,
Что просто буквой «ГЭ» он ходит...
А он, как все,
Он, счастья – не находит,
Но вечно ищет – счастья одного!»

Между нами возник диалог.

- Ну, как тебе, Человек, моё произведение?
- Даже не знаю, что и сказать...
- А ты не стесняйся, Человек, что-нибудь да скажи!
- Хорошо, скажу: разве это не счастье, скакать по загадочным полям шахматной доски?
- Давай, Человек, сразу договоримся: будем разговаривать только искренне!
- Тебе легко, на своём бело-лошадином...
- Хорошо, Человек, говори по-русски!
Что замер, ведь ты слышишь, я с тобой говорю теперь по-русски?
- Так сразу? ЗдОрово!
- Так что ты о моих стихах скажешь?
- Вот я и говорю, разве не здорово скакать по полям шахматной доски буквой «ГЭ»?
- Смотрю на тебя, Человек, вроде ты нормальный... А может, ты глупый или подлый?
- Конь, ты так со всеми разговариваешь?
- С тобой, первым... Ведь никто, кроме тебя бело-лошадиного языка из людей не знает, а теперь я с тобой ещё заговорил и по-русски...
- И это тебе даёт право хамить мне? Почему это я «глупый» или «подлый»?
- Ты же кукловод!
- Это как?
- Опять прикидываешься? Ты же мной на шахматной доске правишь, ты мне указываешь, куда и на какое поле встать...
- Но ты же сам пел о счастье!
- О бело-лошадином счастье я пел!
- Так вот, разве это не счастье – скакать по шахматным полям?
- Да что ты, Человек, об этом знаешь? Сам то ты, хоть по одному шахматному полю скакал?
- Нет...
- Вот именно, тебе даже не представить этого! А когда ещё тебя заставляют скакать только буквой «ГЭ», каково это?!
- Но ведь так все шахматные кони ходят... А тебе надо как-то иначе?
- Да, я мечтаю ходить не так, как вы, люди, заставляете меня буквой «ГЭ»!
- А как же?
- Хочу ходить буквой «ФЭ», это и будет счастье!
- С чего же так?
- А с тех пор, когда меня вырезал из дерева древний ремесленник и положил в коробку, полную фигур и захлопнули крышкой...
В темноте я услышал очаровательный голосок Ферзя: «Как же здесь муторно! Меня сейчас стошнит буквой «ФЭ»!»...
- Всё, хватит! А то меня сейчас тоже стошнит от твоих историй!
Хочешь ты или не хочешь, но раз мне подвернулся такой случай, то ты поскачешь по полям и не просто буквой «ГЭ», но и по маршруту, какой мне сейчас случайно пришёл в голову!
- Это как же пришёл?
- Тебе не понять...
- Да и тебе, вижу не понять! Это, Человек, называется – озарение!
- Называй, как хочешь, но пришёл ко мне этот маршрут в виде песни...
- Дурацкая песня!
- Да ты её ещё и не слышал!
- Я, Человек, её уже не только услышал, но, хоть и не понял её смысла, выучил наизусть! Ведь мы теперь с тобой в одной упряжке!
- Это как?
- А так, Человек, ко мне тоже пришло озарение: в моём перемещении по полям шахматной доски во всём тебя слушать!
Так что, командуй!
Да и называть я тебя буду теперь: «Командир»!
- Одумался, и будешь ходить только буквой «ГЭ»?
- Так точно, Командир!
- Тогда слушай меня, начнёшь свой поход с чёрного поля «e1» и пройдёшь на белое поле «c2», а там дождёшься меня, пока я подойду.
- Слушаюсь, Командир!
- Да, и чуть не забыл, песню, коль ты её выучил, в пути не забудь!
- Есть, Командир!
- И ещё, ты ведь тоже слышал слова Суворова:
«Вы передадите вашей кистью черты моего лица, потому что оне открыты, но моё внутреннее составляет тайну»?
- Так точно!
- И что ты об этих словах думаешь?
- Тебе, Командир, в самом деле интересно?
- Не поверишь, но это так, ведь я первый раз в жизни беседую с Белым шахматным Конём...
- Тогда слушай, эти слова - обо мне!
- Да что ты такое говоришь, бесстыжая твоя морда?
- А то и говорю, Командир, что ты видишь перед собой черты моей морды, «потому что оне открыты, но моё внутреннее составляет тайну»!
- Ну, ты и оригинал!
А знаешь, назову я тебя «Оригиналом»!
- А что, мне нравится!
- Ну и отлично, Оригинал – вперёд!
- Есть, Командир!

Конь развернулся и помчался со всех копыт,
распевая
пришедшую ко мне во время озарения песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Когда я подошёл,
Белый Конь дожидался меня
на белом поле «c2».

- Ну, Оригинал, как впечатление о походе?
- Докладываю!
Чёрное поле «е1» перед началом игры занимает Белый Король!
- Коротко, конечно, но точно... Теперь скажи о белом поле «с2»!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «с2» очень любит Белый Ферзь, он чувствует себя здесь в безопасности, когда Белая Пешка освободит это поле и продвинется на чёрное поле «с3»!
- Всё? Что-то маловато...
- Виноват, Командир! Но, может быть, на сегодня достаточно?
- Ты знаешь, Оригинал, а ты прав, даже я чего-то утомился, так что - отдыхай!
- Слушаюсь, Командир! Можно только один вопрос?
- Давай...
- У меня из головы не идёт эта дурацкая песня, о чём в ней говорится хотя бы в первой строчке: «Еда ослом цигейковым дымилась»?
- Эта строка обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «е1» и белое поле «с2»! Понял?

Белый Конь сразу же
превратился в застывшую деревянную фигуру,
настолько на него подействовала ошеломляюще
преподнесённая мной информация.
Пока до Коня доходил смысл песни,
мне припомнился ещё никем не созданный
фильм о том,
что послевоенный Варшавский договор
возник благодаря пролитой крови
погибших Советских солдат:

«Варшавский Договор у НАТО
Придерживал их злобы рост.
Варшавский Договор солдата
Поставил, но на мирный пост.

Что ж договора больше нету?
Зачем унизили Победу?

И развязали НАТО ноги,
Чтоб ближе на Восток шагнуть
Системой ПРО вокруг России...»

А за кадром этого фильма
мне был слышан ещё никем не озвученный
и не произнесённый голос диктора:

«Варшавский договор
о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи
между Албанией, Болгарией, Венгрией, ГДР,
Польшей, Румынией, СССР и Чехословакией
вступил в действия 14 мая 1955 года.

Одним из итогов Победы,
унёсшей миллионы жизней Советских людей,
была возможность
подписания Варшавского договора,
являющегося реальной
системой сдерживания блока НАТО.

Накануне празднования
70-летия Великой Победы возникает вопрос:
подписание в Праге 1 июля 1991 года
Протокола о полном прекращении действия
Варшавского договора,
не являлось ли косвенным пренебрежением
к миллионам погибших Советских людей
в Великую Отечественную войну?»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 1
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Вы передадите вашей кистью черты моего лица, потому что оне открыты, но моё внутреннее составляет тайну»




Глава 2

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Надобно вам сказать, что я пролил потоки крови: я содрогаюсь от одного воспоминания о том.
А между тем я ближнего своего люблю».

Услышав это,
я обернулся к Белому Коню
и хотел перевести слова Суворова
на бело-лошадиный язык,
но вовремя вспомнив,
что Оригинал свободно говорит по-русски,
я спросил его:

- Любопытно, а что ты можешь сказать об этих словах Суворова?
- Командир, ты серьёзно говоришь, что эти слова принадлежат Суворову?
- Ну, ты даёшь! Ты же сам сейчас всё слышал!
- И что с того? Сейчас я тебе накидаю, каких угодно слов, и ты их все -  припишешь ко мне?
- Оригинал, ты не много себе позволяешь?
- Командир, я понимаю, что в твоих глазах я простой деревянный Конь, но и ты меня пойми!
- И что же я должен понять?
- Да эти слова, как ты говоришь Суворова, я только что видел во сне – они мне только что снились в моём бело-лошадином сне...
- С чего бы это?
- О, Командир, ты даже не представляешь, сколько пролил я крови на полях Шахматной доски во время сражений! Потоки крови!
Вспоминая это, я содрогаюсь!
- Но это же нечеловеческая кровь!
- А кто играл все эти шахматные партии, разве не люди?
- Не хочешь ли ты сказать, что игроки действительно умирали, умирали прямо за шахматной доской?
- Именно так, Командир!
- Это какие-нибудь слабаки...
- Ты думаешь, Иван Грозный был слабак?
- И он тоже умер за шахматной доской?
- Так точно!
- Ну, знаешь, прекрати! Надоело мне твои байки слушать!
- Слушаюсь, Командир!
А между тем я ближнего своего люблю.
- Повторяешь слова Суворова? Хватит! Немедленно оправляешься в поход, чтобы проветрить свои деревянные мозги!
С белого поля с2», на котором стоишь, отправляешься через чёрное поле «а1» на белое поле «b3», а когда я подойду, чтоб готов был доклад о походе!
- Слушаюсь, Командир! Да ты не печалься, думаю, мы с тобой сработаемся!
- Молчать! Проверить подковы, подтянуть сбрую, закусить стремена и вперёд, с песней, что вчера выучил!
- Слушаюсь, Командир!

Конь молниеносно выполнил все мои команды
и отправился в поход,
распевая во всё бело-лошадиное горло
походную песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Конь окончил петь и ждал меня на поле «b3».

- Докладывай, Оригинал, о пройденном пути, о каждом поле, только коротко!
- Слушаюсь, Командир!
Чёрное поле «а1» - самое фиговое для меня поле: с этого чёрного поля «а1» я могу пойти только на два поля!
Представляешь, только на два! В то время, стой я где-нибудь на центральном поле, я мог бы пойти на восемь полей!
Моя сила в углу на чёрном поле «а1» падает в четыре раза! С ума сойти!
- А ты не сходи, расскажи мне о белом поле «b3».
- Я бы сказал, это поле защитников Белой Пешки, стоящей на чёрном поле «b2».
В начале игры эту Пешку защищает Белый чернопольный Слон, но когда он уходит, нельзя же всю жизнь жить в колыбели, то Белая Пешка на чёрном поле «b2» остаётся беззащитной: её грозит загрызть вражеский Слон, а тогда прощай Белая Ладья на чёрном поле «а1»; её может уничтожить вражеский Ферзь; на неё даже зарится иногда и вражеская Ладья, которой в принципе не она нужна, а нужда вторая горизонталь, куда Ладья жаждет ворваться, эту вторую горизонталь даже называют для Ладьи – «Обжорным рядом»!
Вот поэтому, белое поле «b3» и является защитником от всех этих угроз для Белой армии; именно поэтому, на белое поле «b3» чаще всего становится Белый Ферзь, не только защищая чёрное поле «b2», но и предлагая обменяться с вражеским Ферзём, стоящим на чёрном поле «b6» или чёрном поле «f6».
Вот тут-то, я и помогаю произвести этот обмен, расположившись на чёрном поле «d2», чтобы в случае обмена не портить пешечную структуру ферзевого фланга.
А иногда, если обмен Ферзями невыгоден, то от удара вражеского Ферзя, стоящего на чёрном поле «b6», я закрываю Белую Пешку на чёрном поле «b2» своею грудью, вставая вместо Белого Ферзя на белое поле «b3»!
Вот вроде бы и всё о белом поле «b3».
- Я тебя просил покороче, а ты тут развёл ахинею!
- Виноват, Командир!
Замечу только, что Белый Ферзь, стоящий на белом поле «b3» в связке...
- Молчать!
- Слушаюсь!
- Так-то лучше, а то разговорился, не остановишь! Утомил ты меня, можешь и сам отдыхать!
- Слушаюсь, Командир! Только...
- Что ещё за «Только»?
- Да только пою я твою песню и ничего не понимаю! Первую строчку ты мне объяснил, так объясни хотя бы вторую: «Артист оттопал буйный трясоплЯс» - это что за фигня?
- А сам догадаться не можешь?
- Никак нет!
- Я ведь и сам эту песню только вчера узнал, она на меня снизошла при тебе...
- Это я помню, Командир, но ведь она снизошла на тебя, а не на меня! Откуда же мне знать, что в ней? И для чего вообще она?
- А вот это, Оригинал, не твоего ума дело!
- Виноват!
- То-то же!
- Так что же означает строчка: «Артист оттопал буйный трясоплЯс»?
- Здесь всё просто, эта фраза обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «а1» и белое поле «b3». Понял?

Конь застыл в недоумении.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился 
ещё никем не созданный фильм
о последних минутах нацистской Германии:

«Он был левша, лощёный Кейтель в перчатках кожаных весной,
Его боялись рыбы в Рейне, с него, как с гуся, всяк сухой.
При подписании же Акта, капитулировал когда,
Не походил он на солдата: не застрелился, в том - беда.

Фельдмаршала тут руки сдали, капитуляция - во всём;
Мундир дрожал, его медали, и жезл его дрожал с крестом.

Монокль пал на подпись криво... Планета счастьем залитА!
А за спиною молчаливо была Холодная война,
Её скрывал коварный доллар, её не видели тогда...»

А за этими кадрами я вспоминал
ещё никем не озвученный голос диктора,
читающего
«Воспоминания
Георгия Константиновича Жукова:

"Встав, я сказал:
- Предлагаю немецкой делегации подойти сюда, к столу. Здесь вы подпишите акт безоговорочной капитуляции Германии. Кейтель быстро поднялся, устремив на нас недобрый взгляд, а затем опустил глаза и, медленно взяв со столика фельдмаршальский жезл, неуверенным шагом направился к нашему столу. Монокль его упал и повис на шнурке. Лицо покрылось красными пятнами. ... Поправив монокль, Кейтель сел на край стула и слегка дрожавшей рукой подписал пять экземпляров акта. ...
В 0 часов 43 минуты 9 мая 1945 года подписание акта о безоговорочной капитуляции Германии было закончено..."».

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 2
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Надобно вам сказать, что я пролил потоки крови: я содрогаюсь от одного воспоминания о том.
А между тем я ближнего своего люблю»




Глава 3

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Во всю мою жизнь я ни одного человека не сделал несчастным; не подписал ни одного смертного приговора...»

Когда я услышал эти слова Суворова,
то обернулся.
Белый Конь, в свою очередь,
повернул ко мне свою голову;
скупая бело-лошадиная слеза
покатилась по его мордочке.

- Это сказано не про меня...
Вспомнить страшно, сколько смертных приговоров подписал я, сколько раз я объявлял вражескому Королю «Мат», ведь слово «Мат» на шахматном языке – означает «Смерть Королю», а объявление Мата можно считать подписанием смертного Приговора...
А ведь вражеский Король умолял меня о пощаде!
Чёрный Король просил меня о пощаде в дебюте,
когда ему насильственно скармливались, брошенные в жертву Белые фигуры, прокладывая ему путь под мой завершающий удар, и я наносил его - Матом...
Чёрный Король просил меня о пощаде в миттельшпиле,
когда пытался скрыться за спинами своих Пешек и фигур, а я, перемахнув через них,
доставал его – Матом...
Чёрный Король просил меня о пощаде в эндшпиле,
когда, оставшись в одиночестве, без единого своего бойца, гонимый Белым Королём и Белым Слоном не один десяток ходов по опустевшим полям, был прижат к краю доски, а я завершал его агонию – Матом...

Белый Конь,
под тяжестью воспоминаний
о своих боевых жестокостях,
уже не стесняясь меня, рыдал...
Я уткнул его бело-лошадиную морду
в свою жилетку,
достал чистый носовой платок
и дал ему вволю высморкаться.

- Ну, всё... Хорошего понемножку...
- Прости меня, Командир, за минутную слабость...
Даже не знаю, что на меня нашло...
- Вот теперь я вижу перед собой не жеребца, а Коня!
И так, приступай к выполнению боевой задачи!
- Так я же один буду в поле, какая же это боевая задача?
- Как говорил Суворов, чёткое и дисциплинированное выполнение всех указаний похода в мирное время, преодолевая все тяготы и лишения, приравнивается к выполнению боевой задачи!
- Вспомнил, Командир, как это звучит в устах Суворова: «Тяжело в ученье, легко – в бою!»
- Верно, так что собирайся в поход со своего белого поля «b3», поскачешь к чёрному полю «с1» и через него доберёшься до белого поля «е2», там мы с тобой и встретимся!
И так, вперёд! Запевай!
- Есть, Командир! Приступаю к выполнению поставленной мне боевой задачи – немедленно!

Конь,
понимая значимость моего приказа,
сорвался с места в галоп,
не забывая петь при этом
боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Проскакав чёрное поле «с1»,
Белый Конь остановился на белом поле «е2».
Я подошёл к нему.
 
- Ну, какие впечатления от поездки?
- Всё старо, как мир, Командир!
Чёрное поле «с1», каким было чёрным, таким и осталось;
перед началом игры на него поставят Белого чернопольного Слона;
это же поле может также занять и Белый Король, если он задумает совершить длинную рокировку...
- Вот этого только не надо!
- Что не надо, Командир?
- Король, мол, задумает...
Да ничего Король не задумает, Король только выполняет, что ему скажет шахматист!
- Да, Командир, беда с вами, людьми...
- Это ты о чём?
- Да о вашем, людском, самомнении... Да вы, люди, без допущения Неба и гвоздя вбить не сможете!
- Ты это что, Оригинал, религиозную пропаганду затеял? Заруби на своём бело-лошадином носу, что я – неверующий!
- А кто же ты, Командир?
- Запомни, я – атеист!
- Эх, Командир, да нет более верующих людей, чем атеисты, только они верующие с противоположным знАком...
- Молчать! А то развёл тут! Гвоздя, мол, даже не забить! Да мы, атеисты, запросто забили гвозди в руки самому Иисусу, и никакое Небо ему не помогло! Так ведь? И сказать нечего! Что замолчал?
- Так ты, Командир, приказал молчать, вот я и молчу!
- Ну, возрази мне, разрешаю!
- То, Командир, что ты сказал мне, полный бред!
- Это в чём же? Что Небо не помогло? Что мы, люди, запросто вбили Ему гвозди в руки?
- Командир, а ты Евангелие вообще-то читал?
- Чтоб я всякую чушь читал? Да ни за что!
- Тогда понятно, Командир, что ты ничего не понял!
- Это чего же я не понял?
- А то и не понял, что не люди распяли Иисуса, а Иисус позволил людям себя распять, чтобы выполнить волю Отца, а иначе бы не было бы и Христианства...
- Всё! Замолчи! Не хочу больше ничего об этом слушать!
- Слушаюсь, Командир!
- Вот так-то, лучше!
- А впрочем, продолжай, ты ведь ещё ни слова не сказал о белом поле «е2»!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «е2» перед началом игры занимает Белая Пешка.
Она не только закрывает Белого Короля от маловероятной, но возможной фронтальной атаки тяжёлых фигур противника, но и мешает своим же фигурам: Ферзю, Слону и даже Коню, если он захочет занять это белое поле «е2».
Поэтому очень важно, возможно и первым же ходом Белых освободить это белое поле от Белой Пешки.
Проще всего это сделать Белым первым же своим ходом и продвинуть свою королевскую Белую Пешку с белого поля «е2» на белое поле «е4», попутно занимая центр доски!
- Всё верно! МолодЕц!
- Рад стараться, Командир!
- Ты очень точно подметил о сильном первом ходе Белых: е2-е4, настолько сильном что перед Первой Мировой войной 1914 года Великий шахматист, неоднократный победитель крупнейших международных турниров по шахматам Акиба Кивелевич Рубинштейн опубликовал свою книгу «Белые начинают е2-е4 и выигрывают!»
Шахматный мир был ошеломлён, Рубинштейн приводил множество примеров, доказывающих правоту названия книги.
Под впечатлением этой книги, даже пытались созвать международный шахматный конгресс для спасение Великой игры, чтобы отменить «беспроигрышный» ход Белых: е2-е4!
Практика показала ошибочность этого суждения Великого Рубинштейна, некоторые современные шахматисты, вообще избегают, играя Белыми начинать партию ходом е2-е4, считая его слабым...
- Командир, зачем ты мне всё это рассказываешь?
- А тебе что, неинтересно?
- Нисколько! Об этом обо всём я знаю, а вот что означает в твоей дурацкой песне строка «Циркачка одой этакой двоилась» я не могу понять...
- Здесь-то как раз всё очень просто, слова: «Циркачка одой этакой двоилась» - обозначают поля Шахматной доски: чёрное поле «с1» и белое поле «е2»! Дошло?

Конь вошёл в ступор и замер.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился
ещё никем не созданный фильм
о Великой Отечественной войны:

«Зверьми нас немцы называли, ордОй со множеством клыков,
А сами, рекрутов стреляли: своих мальчишек, стариков;
И полубоги в чёрной форме, ужасней хищников-зверей,
Себя считали в полной норме пред печью, чтоб сжигать людей.

Агония их поразила, когда к Берлину наши шли,
Давила Красная их сила, к концу их подходили дни.

Гнал немцев-стариков в окопы, своих мальчишек не жалел,
Желал всем смерти Гитлер, чтобы - никто в огне не уцелел...
Что ж немцы Гитлера избрали Демократическим путём?»

А за этими кадрами я вспоминал
ещё никем не озвученный голос диктора:

«Гитлер, в начале 1945 года,
мобилизовавший в нацистскую армию
60-летних стариков и 15-летних мальчишек,
требовал от командиров всех подразделений,
отражающих натиск Красной Армии
защищать любой населённый пункт
до последнего солдата,
расстреливать на месте всех,
кто сделает хотя бы
попытку к отступлению...

Солдатам Вермахта
зачитывали листовки с таким текстом:
"Действительность сталкивает нас
с чудовищными зверствами большевиков.
Это не люди,
которых можно мерить масштабами цивилизации.
Это дикие орды
с низменнейшими инстинктами
и жаждой крови, которых мы,
немцы,
ни представить, ни объяснить себе не можем..."»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 3
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Во всю мою жизнь я ни одного человека не сделал несчастным; не подписал ни одного смертного приговора...»




Глава 4

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Я был маленьким человеком, был и большим.
Подымала ли меня волна счастья
или бросала в пучину,
я,
в уповании на Бога,
оставался твёрд...»

Ещё не осознав услышанные слова Суворова,
я вздрогнул от слов Белого Коня,
стоявшего у меня за спиной:

- Вот что, Командир, думаю, что эти слова Суворова обращены к нам, шахматным фигурам, и вместо фразы: «Я был маленьким человеком, был и большим», следовало сказать: «Я был маленькой фигурой, был и большой»...
- Оригинал, как ты смеешь такое говорить! Конечно, Суворов любил играть в шахматы, но не до такой же степени!
- Именно до такой! Александр Васильевич понимал, что любая фигура, даже Король, в зависимости от настроения толпы зрителей, может несправедливо предстать в глазах людей и маленькой фигурой, и большой...
- Молчать!
- Слушаюсь, Командир!
- Вот и молчи! И запомни раз и навсегда, со своими деревянными бело-лошадиными мозгами в нашу человеческую жизнь не суйся!

Мне хотелось
прервать это ненужное
нечеловеческое общение,
но неведомые силы
звучали у меня в голове идиотской песней,
неведомо откуда пришедшей
и заставляющей меня делать то,
что я делаю,
отправлять Белого Коня в дальнейший поход
по пустым полям Шахматной доски:

- Слушай мою команду!
Со своего белого поля «е2» отправляешься через чёрное поле «g1» на белое поле «h3», и там меня ждёшь!
Понятно?
- Так точно, Командир!
- Вот и отлично! Вперёд! И с песней!
- Слушаюсь, Командир!

Конь,
не раздумывая ни секунды,
отправился в поход,
распевая, как ему казалось свою,
уже полюбившуюся ему песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Когда я подходил,
Конь меня уже заждался на белом поле «h3»:

- Шевели копытами, Командир!
- Да как ты смеешь?!
- Да я так, по-дружески, мы всё-таки, на время похода – боевые соратники! Так ведь?
- Возможно... Но, ты у меня - в подчинении! И не путай это, так что, без всяких выкрутасов докладывай!
- Слушаюсь, Командир!
Чёрное поле «g1» – это моя родная обитель!
Это – моё стойло в начале партии, конечно, есть стоило и почище, побелее, как на белом поле «b1», но здесь, на чёрном поле я выгляжу контрастней!
Люблю, когда меня шахматист, играющий Белыми, первым же ходом выпускает вперёд!
И не важно, на какое поле, будь то белое поле «f3», или даже белое поле «h3», где меня может ожидать смерть от вражеского слона, но я ведь - воин!
Главное что я буду самой первой фигурой, начавшей бой!
- А ты тщеславный!

Конь был так увлечён воинским порывом,
что не заметил моих слов.

- Наиболее перспективный, как я думаю, путь это на белое поле «f3».
Так поступал Великий, но малоизвестный австрийский шахматист Вольф.
Именно он начинал игру Белыми, ходом Белого Коня на Белое поле f3!
- А что, этот твой Вольф, играя Белыми мог бы пойти и Чёрным Конём!
- Не придирайся, Командир! Ты ничего не понимаешь в поэзии шахматного боя!
Кстати, ты не забываешь, откуда к тебе пришла идиотская песня, которую ты не только против своей воли выучил наизусть, но и меня заставляешь её петь, когда отправляешь в поход?
Так вот, каждый раз, говоря о конкретной фигуре, о конкретном поле – называй цвет, пусть это повторяется, хоть тысячу раз!

Эти слова Белого Коня меня обезоружили,
я действительно находился под действием
мне неведомых сил и делал то,
что они мне
непонятным образом указывали делать.
А Конь, сделав вид, что ничего не произошло, продолжал:

- А так как шахматист Вольф не шатался по международным турнирам, а играл у себя на Родине, в клубах расположенных возле шоссе, то этот дебют местные шахматисты стали называть «Шоссейным дебютом»...

И всё-таки я не стерпел! Чтобы меня поучала какая-то деревянная фигурка! Меня, Шахматиста и Человека! В гневе я прервал Коня:

- Ты, как всегда, всё перепутал!
Дебют, начинающийся ходом королевского коня на поле «f3», называется - «Дебютом Рети»!
- Это в твоей голове, Командир, путаница!
Да как вообще ты мне, Белому Коню можешь что-то говорить о Коневых дебютах?
- Так всем же известно...
- Молчать! О таких дебютах знаю правду только я – Белый Конь!
Изобрёл дебют «Конь f3» - австрийский Великий шахматист Вольф, а уже потом, чешский гроссмейстер Рихард Рети стал теоретически исследовать этот дебют и применять его в международных соревнованиях, вот в мире и назвали этот дебют – Дебютом Рети...
- А я этого и не знал...
- Да что ты вообще знаешь о дебютах?
Да у вас, у людей, вообще сплошная бессмыслица!
Это только люди могли додуматься до того, что один открывает, а именем другого – называют!
Открывает новый дебют Вольф, а именем другого, пусть исследователя, но не первооткрывателя этот дебют называют, и все говорят, что это - Дебют Рети!
- И правильно...
- Вот в тебе, Командир, человек и сидит!
Вы, люди, просто помешаны на первенстве!
- И что в этом плохого?
- Да ничего, Командир! Ведь у вас, людей, это нормально, один – открывает, именем другого называют...
- Что, и примеры есть?
- Да сплошной пример – вся ваша человеческая история!
Разве не вы, люди, целый континент называете не именем его первооткрывателя, а именем его исследователя?
- Это ещё, какой континент?
- А Америка? Кто её открыл?
- Колумб...
- А чьим именем она названа?
Именем исследователя АмерИко Веспуччи!
Молчишь?
Вот так вы, люди, во всём: одним вершки, другим – корешки!
- Хватит! А то я о твоих кобылах такое наговорю...
- Ладно, проехали, Командир!
- Вот именно, проехали! Ты мне ведь должен был доложить о поле «g1»...
- О чёрном поле «g1»!

Белый Конь так угрожающе на меня посмотрел, что неведомые мне силы, снова заставили делать то, что эти силы хотели:

- Конечно, Оригинал! Я оговорился, ты должен был доложить о чёрном поле «g1»...
- И что?
- А то, что ты мне все уши прожужжал о поле «f3»...
- О белом поле «f3»!
- Виноват... Конечно, ты прав, о белом поле «f3», а тебе следовало доложить о... о белом поле «h3»...
- С кем не бывает, Командир! Из своего чёрного стойла чёрного поля «g1», всё время тянет налево...
- Вот что, Оригинал, такую развязанную речь по отношении к себе больше терпеть не желаю, какие бы там за тобой силы не стояли!
- Есть, Командир! Уважая тебя и слова Суворова, когда он говорил, главное – субординация, постараюсь вести себя примерно!
- Вот так-то лучше! Продолжай!
- Слушаюсь!
Скажу честно, что белое поле «h3» мне не нравится! Даже не только тем, что на краю доски понижается моя сила, но и тем, что Чёрным очень легко испортить причёску Белым на королевском фланге, побив меня своим Чёрным белопольным Слоном, хотя Фишер трактовал и такую позицию в пользу Белых в дебюте...
- Вот что, ты мне докладываешь о пройденных полях доски! Только о полях, а не о дебютах!
- Понял, Командир! Постараюсь...
- Постарайся!
- Слушаюсь! С белого поля «h3» можно...
- А вообще-то достаточно на сегодня! Отдыхай!
- Слушаюсь, Командир! Только одна просьба!
- Какая ещё?
- А ты мне растолкуй, что это означает:
«Жал озверевший хлипкий тарантас»?
- А самому не догадаться?
- Никак нет!
- Эта фраза обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «g1» и белое поле «h3».
Понял?
 
Конь не ответил и застыл.

Пока он переваривал сказанное,
мне припомнился
ещё никем не снятый фильм о
нашем героическом прошлом:

«Жгли землю, чтоб горели оккупанты;
К ним, ненависть бралА свои права;
Французов сажей крылись аксельбанты;
Горела неподкупная Москва!

Как зверь по клетке, задыхаясь, рвался,
Так по Кремлю - Наполеон метался.

И Гитлеру Рейхстаг стал тоже клеткой,
Под ним в Берлине плавилась земля...
Жжёт смерть во все века - врагов России!»

Вспомнились мне
и не озвученные за кадрами слова диктора:

«За время штурма,
на Берлин обрушилось
почти два миллиона орудийных выстрелов
(36 тысяч тонн металла)...
О тех днях
участник народного ополчения Берлина вспоминал:
"Было столько пожаров,
что ночь превратилась в день.
Можно было читать газету,
но газеты в Берлине не выходили».
В центре Берлина было нечем дышать,
трескались камни зданий,
вода в прудах и каналах кипела..."»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 4
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Я был маленьким человеком, был и большим.
Подымала ли меня волна счастья
или бросала в пучину,
я,
в уповании на Бога,
оставался твёрд...»




Глава 5

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Баталия мне покойнее, нежели лопатка извести и пирамида кирпичей».

Услышав эти слова, я обернулся
и увидел глаза Белого Коня,
глаза сверкающие вдохновением:

- МолодЕц этот твой Суворов! Настоящий боевой Конь!
Это как же он точно сказал!
Сколько поэзии!
Я понимаю, что «лопатка извести и пирамида кирпичей», это – многовековая шахматная теория!
Пусть эти пирамиды и видны из космоса невооружённым взглядом, но они не вечны, они разрушаются, а музыка баталии за честь своего Короля, за свою Белую армию – нетленна!
А что такое известь и кирпичи, купленные за деньги? Да и сами деньги, это всего лишь пустая бумага, особенно доллары, они даже не обеспечены золотом. Поэтому всё это воруется, горит, пропадает...
Но есть и понятия вечные, их никто не сможет купить, украсть или сжечь, это -
Честь, Совесть, служение своему Королевству! Вот поэтому в Шахматах, даже и Шах, вроде бы пустое слово, но бывает и Вечным.
Вращается Земля, проходят столетия, а Шахматы, несмотря на гонения, запрещения и преследования – Вечны!
А почему? А потому, что в них есть и Совесть, и Честь и любовь к защите своего Отечества!
Шахматы выедают глаза лицемерам, любящим лживые игры в карты, где можно карту утаить и подменить, а потом показывать её зрителям, как достоверный факт, что невозможно в шахматах, где всё открыто для всех зрителей!
Вот поэтому, шахматы и вечны и передаются из поколения к поколению, как частица Реального света, а не Лукавого, к которому так тянутся картёжники, что даже в жизни  своей они не живут, а играют!
Но смертные люди тянутся к свету, тянутся к вечности, тянутся к Шахматам, где даже Вечный Шах – вечен...

Я смотрел на Белого Коня и удивлялся.
До сих пор он мне представлялся
программным животным
с деревянной головой...
Откуда же в нём появилась философия?
В другое время, может быть,
я его бы и послушал, но наше время
меня поджимало и я решил речь его
немедленно прервать, ведь он задел
и мою совесть!

- Эй! Остановись! У тебя что, словесный понос? Ты что сегодня съел?

Конь осмотрел меня с головы до ног
презрительным бело-лошадиным взглядом
и обратился ко мне,
как взрослый обращается к ребёнку,
снисходительно
прощая ему его невоспитанность.

- Понимаешь, Командир, у нас в Шахматах, среди моря теоретической макулатуры есть одна толковая книга «Моя система»!
Автор этой книги, Нимцович, никогда не имевший титула Чемпиона Мира, настолько откровенно изложил свои понятия о Великой игре, что Чемпионы Мира держат эту его книгу в качестве настольной и зачитывают её до дыр, каждую страницу этой бессмертной рукописи!
Даже Михаил Таль признался, что книга Нимцовича «Моя система» попала к нему в руки, когда он уже был кандидатом в мастера по шахматам, что если бы эта книга попала бы к нему раньше, то и Чемпионом Мира по шахматам он стал бы раньше...
- Ты зачем мне всё это говоришь? Мне наплевать, на эту книгу, всех не перечитаешь...
Мне то это зачем?  Я не живу в Шахматном королевстве!
- Но ты живёшь в Человечьем королевстве, и ты мне только что задал Человечий вопрос: «Ты что сегодня съел?»
- Ну и что?
- А то, что не хлебом единым будет жив человек!
- Хватит меня пичкать всякими пословицами!
- А это – не пословица, как и большинство ваших Человечьих пословиц!
- А что же это?
- А это слова Иисуса из «Евангелие», книги, много значимей для Человеков, чем для нас, жителей Шахматного королевства значит книга «Моя система»...
- Знаешь что, я – атеист! Я - неверующий!
- Вера в то что, Бога нет, более глубокая, более слепая вера, более невежественная...
- Это почему же?
- Вот ты, Командир, сейчас стоишь передо мной и не улетаешь в небо, а почему? А потому, что на тебя действуют силы земного притяжения...
- Так это же Закон физики!
- А не ты ли мне говорил, вспомни, что Законы физики Человек не создаёт, он их может только открыть, поскольку все Законы физики, как и Закон всемирного тяготения были созданы задолго до появления Человека, то есть созданы Богом.
А тогда получается, если атеисты отрицают Бога, то отрицают и созданные Богом Законы физики, а Законы физики могут отрицать только невежественные люди, слепо верующие в то, что Бога нет...
- Мало ли что я говорил...
- А тогда зачем ты говоришь, что ты атеист?
- Всё! Ты меня совсем запутал! Хватит болтать, по коням!

Конь на меня сочувственно посмотрел.

- Знаешь, Командир, я тоже иногда путаюсь в своих мыслях и думаю во время партии, взять мне эту Пешку, или не взять: «Вдруг, она отравлена?»
Так что, не бери в голову, я тебя понимаю...

Я смущённо откашлялся и скомандовал Коню:

- Готовься к походу со своего белого поля «h3», пройдёшь чёрное поле «g5» и остановишься на белом поле «h7»!
Всё понял?
- Так точно! А песню петь?
- А как же без неё, родимой? Запевай!

И Конь отправился в поход,
распевая во всю свою бело-лошадиную глотку
свою походную песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Белый Конь прошёл длинный путь
с белого поля «h3» до чёрного поля «g5»
и добравшись до белого поля «h7», отдыхал.
Когда я подошёл,
Конь вскочил и сразу же
стал докладывать мне о проделанном пути:

- Чёрное поле «g5» многократно в течение многих столетий...
- Ты хочешь сказать, что скачешь по Шахматным полям не одну сотню лет?
- Так точно, Командир!
- Допустим, что так... Ладно, продолжай!
- Чёрное поле «g5» многократно использовалось мной для одной хитрости.
Когда меня, Белого Коня, стоящего на «f3», вражеский Чёрный белопольный Слон связывал, становясь на белое поле «g4», то наш Белый белопольный Слон, стоящий на белом поле «с4», приносил себя в жертву, съедая Чёрную Пешку на белом поле «f7», а после того, когда Чёрный Король уничтожив Белого белопольного Слона оказывался на этом белом поле «f7», то я, прыгая на чёрное поле «g5», объявлял Шах вражескому Королю, а  Белый Ферзь, стоящий за мной на белом поле «d1», спокойно разделывался с неприятельским Чёрном белопольным Слоном, так ничего и не понявшим на белом поле «g4»!
В результате такой атаки, выигрывалась здоровая целая Чёрная Пешка, ослаблялся неприятельский королевский фланг, вражеский Король занимал неудобное для развития своих фигур место, лишался права рокировки и вообще мог быть подвергнут всевозможным атакам!
Вот что значит мой скачок на это чёрное поле – «g5»!
- Впечатляет!
- Рад стараться, Командир!
Замечу к слову, что права рокировки Король лишается
временно,
если между ним и Ладьёй, с которой он хочет рокировать находятся, на полях горизонтали, свои или чужие фигуры.
Или Король находится под Шахом, который можно устранить, не подвергая Короля перемещению с первоначального его положения.
Или полЯ, которые будет пересекать Король во время рокировки, находятся под обстрелом неприятельских фигур.
Король лишается права рокировки
навсегда с Ладьёй,
которая совершила хотя бы один любой ход от первоначального своего положения.
Права рокировки Король лишается
навсегда,
если он сам куда-либо отходил от своего первоначального положения.
В 15-м  веке в шахматные правила были внесены изменения – была запрещена «Свободная рокировка», то есть правила стали запрещать совершать рокировку в момент объявления Королю Шаха.
С тех пор, с 15-го века Новых изменений в шахматные правила не вносились – вот такая «Шахматы» древняя игра со своей начальной историей, происходящей от своего предшественника «Чатуранги», в которую в 5-м веке нашей эры играли в Индии.
Играли теми же фигурами и на той же самой чёрно-белой шахматной доске, с теми же 64-мя полями.
Каждый ход в шахматной партии драгоценен, ход – это шахматное время, а его так мало, особенно в дебюте.
И, тем не менее, иногда Черные так боятся моей атаки прыжком на чёрное поле «g5», что тратят своё драгоценное время в дебюте не на развитие фигур, а на ход Чёрной Пешки с белого поля «h7» на чёрное поле «h6», чтобы она защищала чёрное поле «g5»...

На этом месте я проснулся и,
ничего не поняв,
где я нахожусь и кого слушаю,
закричал:

- Молчать!
- Слушаюсь, Командир!
- Это ты? Оригинал?
- Так точно!
- А чего это ты мешаешь мне спать?
- Я докладываю о своём походе на чёрное поле «g5»!
- Ну, что же, молодЕц...
- Рад стараться, Командир!
- Вот и хорошо... Постарайся теперь о следующем, об этом поле – хватит!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «h7» Чёрные довольно часто используют для «форточки», если Чёрный Король совершит короткую рокировку...
- Достаточно! Ты сегодня разговорился, тебя не остановить...
На будущее приказываю, докладывай коротко!
- Слушаюсь, Командир!
- А сейчас отдыхай!
- Есть, Командир! Только у меня один  наболевший вопрос о песне...
- Уже не называешь её дурацкой?
- Виноват, Командир! Привык! Теперь она для меня хоть и непонятная, но стала родной...
- Так, что у тебя за вопрос?
- Не пойму, Командир, такую строчку:
«Жасмин пылает хилым самоваром»?
- Это очень простая строчка, а обозначает она поля Шахматной доски: чёрное поле «g5» и белое поле «h7».
Понял?

Конь опять замер,
переваривая непонятную
его бело-лошадиной голове информацию.
А мне вспомнился
ещё никем не снятый фильм о
Великой Отечественной войне:

«О СОВЕСТИ имели представленье
Солдаты, Окроплённые войной,
Не для карьеры проявляли рвенье,
А для Советской Родины родной!

И женщина-солдат, солдат-мужчина
Дарили жизнь и кровь - за штурм Берлина!

Не ведали, в ТВ им нынче скажут:
«Нужна ль Победа нам такой ценой?
Париж не тронут, а фашистам сдался...»

За этими кадрами слышу
ещё никем не озвученный голос диктора,
читающий мнение
участника Берлинской операции
генерала А.В.Горбатова:

«С военной точки зрения Берлин
не надо было штурмовать...
Город достаточно было взять в кольцо,
и он сам бы сдался через неделю-другую.
Германия капитулировала бы неизбежно.
А на штурме, в самый канун победы,
в уличных боях мы положили
не меньше ста тысяч солдат...»

Даже диктор
запнулся в недоумении, но продолжил:

«Может быть,
этот генерал никогда не слышал
о военных силах НАТО,
об их жажде продвижения на Восток,
о том, что именно благодаря
штурму Берлина
Иосифу Виссарионовичу
удалось способствовать образованию
Социалистических стран в Европе?
После смерти Сталина,
был создан Варшавский договор,
вооружённые силы которого
накрепко сдерживали НАТО
от продвижения на Восток –
вот основной смысл штурма Берлина!»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 5-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Баталия мне покойнее, нежели лопатка извести и пирамида кирпичей»




Глава 6

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Богатство моё состоит в жалованных бриллиантах и в наделанных в Санкт-Петербурге мундирах да серебряных ложках, выписанных недавно из Москвы».

Ни на меня, ни на Белого Коня слова Суворова не произвели никакого впечатления.
Тогда я похлопал Коня по гриве и сказал:

- Собирайся в поход, минуешь чёрное поле «f8» и на белом поле «d7» сделаешь привал!
- Есть...
- Что-то ты без особого энтузиазма!
- Пусть энтузиазм у Суворова будет, ему и бриллианты дарят, и из Москвы привозят серебряные ложки, а у меня, кроме моих вилок – ничего нет!
- Ах, вот ты о чём?
- А ты как думал? Всю жизнь пашешь как лошадь, а тебе...
- Во-первых, Великий полководец Суворов давно умер...
- А я и не знал...
- Во-вторых, это – его награды за верную службу...
- Командир, а я что, по-твоему, верно не служу?!
- Служишь, и не только верно, но безукоризненно верно!
- Так что же меня, Белого Коня не почитают?
- Почитают, да ещё как! Тебя же вырезают из лучшего дерева, тебя отливают из лучших пластмасс для каждого набора Шахмат, а их - миллионы в мире...

Конь начал понемногу успокаиваться.

- Но если я так известен, то, что же нет на улицах городов моих барельефов?
- Да сколько угодно и не только барельефов!
- И в Санкт-Петербурге есть?
- Ещё бы! Лошади в Санкт-Петербурге всюду: они и на многочисленных памятниках, где Император сидит на Коне; они глядят и с Нарвских триумфальных ворот; они глядят и на площадь Зимнего дворца; их с трудом укрощают на Аничковом мосту; ими украшено множество площадей; на зданиях города их барельефы не перечислить...
- Командир, извини что перебиваю, так разволновался!
- Ничего...
- А есть так, чтобы был барельеф именно шахматного коня?
- Конечно! Перед входом в Ленинградский Городской Шахматный клуб имени Чигорина, в центре города, рядом с Невским проспектом, на бывшею улицу Желябова, теперь Большую Конюшенную смотрит барельеф с двумя шахматными Конями: Белым и Чёрным...
- А памятник мне, Белому Коню есть?
- Рядом с Большой Конюшенной есть Малая Садовая улица – пешеходная зона. Так там есть памятник и кошке Василисе и коту Питерскому, и собаке, а памятник тебе, Белому Коню, если заслужишь своим нынешним походом по полям шахматной доски, возможно, тоже поставят...
- Так я стараюсь!
- Вот и славно, тогда вперёд и с песней!

Конь, предвкушая славное будущее,
рванул в поход, распевая свою боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Конь ждал меня на белом поле «d7», а когда я подошёл к нему, он, не дожидаясь моего приказа, стал докладывать:

- Чёрное поле «f8» – одно из самых чёрных!
- Это почему же?
- Мало того, что оно само чёрное и расположено на восьмой горизонтали доски, оно ещё является и пересечением двух чёрных диагоналей: «а3-f8» и «f8-h6», а также на нём стоит в начале игры Чёрный чернопОльный Слон!
- А разве может быть Чёрный Слон белопольным?
- Ты меня удивляешь, Командир! Не только может, но и стоит в начале игры на ферзевом фланге Чёрных на белом поле «с8»...
- Остановись! Это я тебя проверил, на всякий случай, понимаешь ли ты сам, что говоришь?
- И что?
- А ничего, давай дальше! Теперь о белом поле «d7»!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «d7» - это своеобразный стратегический узел, на нём не только расположена Чёрная Пешка, но и сосредоточен огонь четырёх Чёрных Фигур: Короля, Ферзя,  Слона и Коня, поэтому, как только Чёрная Пешка покидает это поле, развязываются руки для активных действий в первую очередь Чёрному Ферзю и Чёрному белопольному Слону; при продвижении Чёрной Пешки на одно поле, могут возникнуть позиции дебютов с различными Индийскими мотивами...
- Стоп! Довольно! Цель нашего похода – исследования полей, но не дебютов! Понял?
- Так точно, Командир!
- А если так, то отдыхай, завтра снова в поход!
- Слушаюсь, Командир! Только перед сном хотелось бы услышать о песне...
- Что там ещё непонятно?
- Да вот, не могу понять, о чём эта строчка: «Фазан воздушно дЫбится сурком»?
- Это же очень просто, строка обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «f8» и белое поле «d7». Понятно?

Конь замер, переваривая мной сказанное.
А мне припомнился
ещё никем не созданный фильм о том,
как Гитлера избрали к власти сами же немцы,
когда в результате демократических выборов
отдали за него большинство голосов...
Он им обещал, что на Берлин не упадёт
ни одна бомба,
а сам гнал на оборону Берлина
женщин,
15-ти летних детей
и 60-ти летних стариков...
Тех,
кто спрятался со своими детьми в метро,
затопил водой,
а бойцы Красной армии
спасали
этих женщин и детей:

«В метро топил своих же Гитлер:
Немецких женщин и детей;
Так всё живое ненавидел,
Что смерть желал планете всей.

Страшней фашистов нету в мире:
Десятки тысяч утопили!

Демократично сами немцы,
Избрали Гитлера в Рейхстаг,
Свой за фашистов голос дали...»

Припомнился мне
и ещё никем не озвученный
за кадрами этого не созданного фильма
голос диктора:

«Этот фильм основан на реальных событиях.
Когда одно из штурмующих Берлин
подразделений Красной Армии
спустилось в метро, где были туннели,
ведущие в канцелярию Гитлера,
то фашисты –
открыли шлюзы
и в метро хлынули воды Шпрее...
В метро находились десятки тысяч раненных
немецких женщин и детей;
Советские солдаты,
рискуя своей жизнью, спасали их...»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 6-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Богатство моё состоит в жалованных бриллиантах и в наделанных в Санкт-Петербурге мундирах да серебряных ложках, выписанных недавно из Москвы»




Глава 7

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Горжусь тем, что я Россиянин!»

Белый Конь, услышав эти слова,
встрепенулся, глаза его загорелись
осознанием своей Великой силы,
и он повторил на своём бело-лошадином языке
слова Суворова:
«Горжусь тем, что я Россиянин!».

Я пришёл в некое замешательство:

- Извини, но ты же Шахматный конь без рода, без племени!
- Об этом Суворов ещё скажет, а сейчас он выразил то, чем я горжусь всю жизнь: «Горжусь тем, что я Россиянин!»
- Ничего не понимаю!
- Да, Командир, ты глупее, чем я даже предполагал!
Но ты не расстраивайся, ты мне стал даже чем-то ближе...
- Своей тупостью?
- Вот заладил: «Тупость, тупость...»!
Любите Вы, люди, друг друга унижать и оскорблять!
Как будто с глупыми вам неприятно общаться...
- А что, разве не так?
- Конечно, нет!
- Командир, а у тебя дома есть какая-нибудь живность?
- Конечно, есть, мой Васька, он меня всегда встречает, даже когда ни жена, ни дети не выйдут, а он трётся о мои ноги и начинает так мурлыкать, что про всё забываешь!
- Значит, любишь своего Ваську? А ведь он глупее тебя!
- Быть не может!
- Глупее, глупее... Ты и сам знаешь, что любой, даже самый глупый Человек умнее самого умного Кота, подумай!
- Где-то про это читал...
- Да, беда с вами, людьми, вы даже думать разучились, ведь думать и помнить – не одно и то же! Вот и ты сейчас, вместо того, чтобы подумать начинаешь вспоминать, где и когда ты прочитал чужие, да ещё и ошибочные мысли и сведения!
- Ты же сам мне сказал: «Подумай»!
- Ладно, Командир, не въезжаешь, не надо!
- Куда я ещё въезжаю?
- Всё, Командир, проехали! Забудь! Мы ведь о твоём Ваське...
- Ты мне ещё моего Ваську задень...
- Вот я его и задеваю, ты ведь любишь своего Ваську и с удовольствием с ним общаешься!
Так вот и я, когда сейчас понял, что ты, Командир, глупее меня, то мне с тобой общаться стало намного приятнее...
- Но, но! Не забывайся, я – старший и командую тобой!
- Слушаю и повинуюсь, Командир!

Если честно признаться,
то после этого диалога,
Белый Конь для меня стал ближе,
я на него уже не смотрел как на пустую деревяшку...

- О чём задумался, Командир?
- Да, так...
- А я повторю ещё раз слова Суворова:
«Горжусь тем, что я Россиянин!»
Жаль, что ему не пришлось жить в СССР, тогда бы он, как Маяковский с гордостью сказал:
«Читайте, завидуйте:
Я – гражданин
Советского Союза!»
Вот и я, Белый Конь, горжусь тем, что жил в этой Великой стране, что наша Советская сборная из двадцати шахматистов дважды играла против двадцати шахматистов сборной Всего Мира и дважды выигрывала, показывая, что Советские люди – самые сильные в Мире!
Ура!

Я смотрел на ликующего Коня и с сожалением подумал,
что так искренне ликовать и радоваться
Победе нашей сборной могли только Советские люди,
современные Россияне на это неспособны.

- Ну, ладно, хватит! Время тикает, а у нас ещё и конь не валялся...

Я сказал это машинально, совсем не желая чем-то обидеть Белого Коня...
Когда же я взглянул на него, то понял, что и он это понял.

- Я слушаю, Командир, командуй!
- Со своего белого поля «d7» скачешь на чёрное поле «b8» и останавливаешься на белом поле «а6».
- Слушаюсь! А песню петь?
- Обязательно!

Конь раскрыл свою бело-лошадиную пасть и 
заржал боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Конь, преодолев с белого поля «d7» чёрное поле «b8» остановился на белом поле «а6».
Когда я подошёл, Белый Конь сразу
стал докладывать всё ему известное
о пройденных полях Шахматной доски:

- Чёрное поле «b8» – это самая чёрная конюшня на доске, поскольку на этом поле не только пересекаются две чёрные диагонали: «а7- b8» и «b8-h2», но и в начале игры стоит Чёрный Конь. Вроде бы всё.
- А белое поле «а6»?
- На это поле может прыгнуть Чёрный Конь из своей чёрной конюшни, только он может быть сражён Белым белопольным Слоном, стоящим на белом поле «с1», а тогда Чёрные будут вынуждены взять этого Белого Слона Чёрной  Пешкой, стоящей на белом поле «b7», тем самым сдвоить свои пешки по вертикали «а», что сделает пешки: «а7» и «а6» обречёнными в эндшпиле, а в миттельшпиле ослабят ферзевый фланг Чёрных. Довольно часто Чёрные в дебюте занимают белое поле «а6» своей Чёрной Пешкой, продвинув её с чёрного поля «а7» с целью защитить белое поле «b5», например, от наскоков Белого Коня.
И об этом поле вроде всё.
- МолодЕц!
- Рад стараться, Командир!

Эти слова Коня доносились до меня, словно из разгерметизированной звуковой колонки, такие звуки можно слышать только в глубоком сне в котором я видимо и нахожусь, и не могу проснуться.
Неведомые силы мне не позволяли не только просыпаться, но и ни о чём не думать.
Поэтому я ощущал, что мы с Белым Конём не одни, что на нас смотрят миллионы глаз, и миллионы ушей слышат даже мои мысли.
Ну, что же, неизвестные мне слушатели, вникайте тогда в ситуацию, помните, что общие рассуждения – не панацея, а только для понимания духа каждого поля Шахматной доски.
В игре же, всё конкретно:
одна и та же позиция, даже от последовательности сделанных ходов, имеет своё исключительное свойство, углубляться не буду, поскольку мы с Белым Конём говорим здесь только о духе полей, а не об игре.
Вот сейчас, когда Белый Конь доложил мне о своём восприятии чёрного поля «b8», у меня, моё личное восприятие этого поля, сделалось более выпуклым!
Я совсем не воспринимаю это поле за чёрную конюшню, оно на меня прежде всего веет духом превращения Белой Пешки, когда она, дойдя до этого поля и из простой Пешки превращается во всевластного Ферзя!

- Твоя глупость, Командир, бездонна! Но мне это нравится!
- Не сметь, так со мной разговаривать! И вообще, о чём это ты?
- О твоих наивных мыслях!
- А ты что, и мысли можешь читать?
- Легко!
- И о чём же я сейчас думал?
- О глупости, Командир! Это и не мудрено, ведь ты – Человек, а вы, люди, видите только то, что на поверхности, от этого и подбрасываете друг другу эти поверхностные факты...
- Вот и не угадал, не о каких фактах я не думал...
- А не ты ли, Командир, только что думал: «Я совсем не воспринимаю это поле за чёрную конюшню, оно на меня прежде всего веет духом превращения Белой Пешки, когда она, дойдя до этого поля и из простой Пешки превращается во всевластного Ферзя!»
- Слово в слово!
- Вот именно, Командир, легко прочесть мысли, если они изложены словами...
- Конечно, я ведь не зверь, я обладаю второй сигнальной системой, что меня отличает от...
- Останови свою пластинку, Командир! Ответь мне на один вопрос, когда ты был маленьким ребёнком, ты был Человеком или Зверем?
- Что за ерунду ты меня спрашиваешь, конечно, я был изначально Человеком, ведь я им родился...
- Но ведь ты, только родившись, не знал ни одного человечьего слова, так ведь?
- Я не помню себя в этом возрасте...
- Замечательно, Командир! Искренность выше ума, тогда поверь мне, не человеку, наблюдающему за вами, людьми, не одно столетие – рождаясь, вы, люди, не знаете ни одного человечьего слова!
Но, через какие-нибудь три-четыре года уже не только понимаете человечью речь, но и многое можете сказать! А когда вы, люди, становитесь взрослыми, то таких успехов в изучении неведомого вам языка, в понимании всех его нюансов вы уже достичь не можете.
Так что же с вами, людьми, случается?
- В самом деле, что?
- А то, что вы, люди, вместо того, чтобы беречь своё образное мышление, рушите его полностью, подменяя второй сигнальной системой, которой вы так гордитесь.
И получается, что мыслить образами вы, люди, во взрослом состоянии разучиваетесь! А подменяя в своих мыслях образы словами вы, попутно, подменяете и понятие «думать» понятием «вспоминать»!
А как только это происходит, так и оканчивается всё ваше развитие, а вы, вместо того, чтобы попытаться восстановить утерянное, наоборот, культивируете эту свою вторую сигнальную систему в мозгу и воспитываете в своих детях ущербность мышления, превознося это как прогресс! А дальше, больше! Дальше индивидуум, лишившись образного мышления начинает презирать себе подобных, объединяясь в элитные кружки по второй сигнальной системе, ещё дальше – расслоение по богатству и превращение: «Человек человеку - волк»!
- Замолчи! Хорошо, что так мерзко никто из людей не говорит!
- Ты неправ, Командир! Говорят так и люди, даже стихи на эту тему пишут...
- Быть такого не может!
- Может, Командир! Вот хотя бы такой Сонет, слушай:

«Тогда помочь тебе нельзя,
И в мыслях - мрак, и в сердце – льдинки,
Когда людей презрел - средь дня,
К ним в ночь - припорошил тропинки.

И слёзы заменили смех,
Когда друзья тебя предАли,
И обозлился ты на всех,
И в ржавчине твои медали...

Но, жизнь – одна, среди людей,
Ты – Человек, другой не будет,
В ней нет: плохих, хороших дней;
Все дни в ней - из твоих лишь буден.

Откройся людям! Не молчи!
Глядишь, поможет кто в ночИ...»

- Знаешь, Оригинал, это совсем никуда не годится! Как только скажешь, как попрёшь против толпы, так тебя и затопчут!
- Зато тявкнешь перед этим...
- А главное зачем? Не лучше ли промолчать?
- Можно и промолчать, только тогда спроси себя, Командир, а жил ли ты вообще на этом свете?
- Да и зачем всё это?
- А только в единении людей, только среди своих единомышленников вновь восстанавливается утраченная во взрослой жизни образность мышления ребёнка...
- Всё! Довольно! Утомил! Молчать!
- Слушаюсь, Командир!
- Хотя, ты там что-то сказал про превращение Пешки в Ферзи, эту-то мысль закончи, только короче и без всяких философских выкрутасов!
- Слушаюсь, Командир!
Итак, ты сказал: «Я совсем не воспринимаю это поле за чёрную конюшню, оно на меня прежде всего веет духом превращения Белой Пешки, когда она, дойдя до этого поля и из простой Пешки превращается во всевластного Ферзя!»
Но в никакого Белого Ферзя твоя Белая Пешка не превращается, её просто снимают, а то и скидывают на пол, если цейтнот!
И валяется эта Пешка, прошедшая горнило сражения, испытавшая столько, что за доской шахматист седеет, просто валяется на полу, в грязи грязной обуви и всеми забытая...
А на её место, место которое она заслужила в бою, на чёрное поле превращения «b8», ставят молоденького и чистенького, не нюхавшего пороха Беленького Ферзя!
И это ты, Командир, называешь достижением Пешки, что она превратилась в Ферзя?
Да это просто обычная ложь!
Ты не обижайся, Командир, но вы, люди,- чрезвычайно лукавы...
- Молчать! Всё, иди отдыхай!

Мне хотелось проснуться, если это был сон!
Мне хотелось сбежать от этого Белого Коня
куда угодно!
Но, неведомые мне силы,
меня держат этой на Шахматной доске,
да ещё этот наглый Конь
так и не уходит отдыхать,
трётся возле меня:

- Ну, что тебе ещё надобно?
- Извини, Командир, но не даёт мне покоя из песни такая строчка: «Бочонок воет амбразУрным шАром»?
- Что-то заумное мне сказать, на это, Оригинал, твоих деревянных мозгов хватает, а здесь?
- А здесь всё непонятно!
- Что тут непонятного? Строчка «Бочонок воет амбразУрным шАром» обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «b8» и белое поле «а6». Ясно?

Конь так широко открыл глаза,
что они замерли,
а сам он превратился
в деревянную скульптуру.
Пока Конь соображал,
мне припомнился
ещё никем не созданный фильм
об уважении Герба СССР!
Об уважении,
достигнутом миллионами жизней
погибших  Советских граждан
в Великую Отечественною войну:

«России Герб - унижен скверно!
У русских на глазах людей,
Наш Рубль, Доллары и Евро
Позорят пред планетой всей...

Не для такой ли вот Победы
В войну фашистов били деды?

Рубль, растоптали Перестройкой,
Но Герб России унижать?
Зачем наш Герб с Рубля не снимут?!»

А за кадрами этого фильма мне вспомнился ещё никем не озвученный голос диктора:

«Сегодня, 28 октября 2014 года по Радио сказали,
что Евро достиг рекордной отметки,
что теперь 1 Евро равен 54 Рублям.

Также сказали,
что россияне не испытывают
никакой паники перед падением Рубля,
что пятьдесят два процента граждан
не обменивают свои Рубли
ни на Евро, ни на Доллары.

Возможно,
те, кто составлял текст для Радио,
забыл указать в нём,
что у этих
пятидесяти двух процентов россиян,
вероятно,
нет лишних Рублей для обмена,
что они живут от получки до получки,
или того хуже,
от долга до долга...

А скорее всего,
тот, кто составлял текст для Радио,
относится к тем
сорока восьми процентам  россиян,
что обменяли свои Рубли на Доллары и Евро.

Воистину, сытый голодному не разумеет...

Но, меня лично,
как не просто диктора,
а гражданина России
волнует больше другой вопрос,
вопрос уважения
к моей Великой Родине –
России!

Если Государство допускает унижение
своих Государственных денежных знаков,
то зачем на них печатать
Государственную символику –
Герб Государства?

В Советском Союзе Герб СССР уважали!

Я лично видел,
как дали по морде гражданину,
наступившему на Советскую монету
достоинством всего в 1 копейку,
лежащую на тротуаре
Суворовского проспекта в Ленинграде.

Постовой милиционер,
в отглаженной белой гимнастёрке,
в синих брюках-галифе,
заправленных в сверкающие гуталином сапоги,
в красной фуражке с блестящей кокардой
(такие постовые в Ленинграде стояли на каждом углу),
задержал обоих граждан,
но того, кто ударил,
задержал только в качестве свидетеля
оскорбления Государственного Герба СССР
гражданином, наступившим на 1 копейку,
ведь на монете изображён
Герб Советского Государства!
А наступить на такое изображение,
это почти измена Родине!

Как бы ни ругали Хрущёва,
но когда при денежной реформе 1961 года,
1 Советский рубль стал много весомее
1 Американского доллара –
это было не только
уважением Советского рубля,
но,
и в первую очередь,
уважением и Герба СССР,
изображённого на этом Рубле,
а значит
и уважение всего Мира
к Великой стране – СССР!»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 7-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Горжусь тем, что я Россиянин!»




Глава 8

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Возьми себе в образец героя древних времён. Наблюдай его. Иди за ним в след. Поравняйся. Обгони. Слава тебе! Я выбрал Цезаря.
Альпийские горы за нами. Бог перед нами. Ура! Орлы российские облетели орлов римских».

Я посмотрел на Белого Коня,
он посмотрел на меня:

- Что ж, слова умного Человека и достойны уважения! Командир, ты обратил внимание, что слова Суворова разбиты на две составляющие мысли?
- Это, какие же?
- Первая, о профессионалах; вторая – о творцах!
- Каких там творцах, Суворов говорит о своих солдатах...
- Вот именно, Командир, о солдатах! Александр Васильевич никогда не видел перед собой бестолкового болвана, он в каждом рядовом солдате видел Человека, а любой человек, если не подвержен моде или денежной наживе, творец...
- А разве профессионал не творец?
- Никак нет, Командир! Профессионал – это слепой исполнитель своих профессиональных обязанностей, ремесленник высшей квалификации, чётко подменяющий мышление памятью и профессиональными знаниями...
- А творец?
- А творцу нечего вспоминать, он думает!
- Ничего не понимаю!
- Попробую пояснить, Командир!
- Уж постарайся, поясни!
- Представь себе, что солдат, находясь в конкретном участке поля боя, сталкивается с непредвиденным наступлением.
Профессионал поступит по Инструкции: стоять насмерть!
А творец, не будет вспоминать Инструкцию по причине того, что он не знает эту Инструкцию, да и ничего в ней толком не сказано о данной конкретно-возникшей непредвиденной ситуации; поэтому творец начнёт думать, как ему так незаметно уклониться, чтобы, пропустив неприятеля, войти к нему в спину и уничтожить!
Обратил внимание, Командир, профессионал ВСПОМИНАЕТ и делает то, что вспомнил, а творец ДУМАЕТ и делает то, что придумал!
- А если не придумал? Отступать?
- Суворов считал, именно так! Он говорил, что не может находиться в каждом участке поля, что каждый солдат должен самостоятельно решать непредвиденные задачи! А временное отступление солдата не есть отступление армии во время сражения; Суворов говорил, что ему нужен живой солдат, а не мёртвый, поскольку только с живыми солдатами, возможно, выиграть сражение!
- Знаешь, Оригинал, мудрено говоришь, но нелогично...
- Эх, Командир... Ты всего лишь Человек, от этого и твоё недопонимание, куда тебе до бело-лошадиной логики...
- Ну, ты и обнаглел! Ты даже этого не понимаешь: Логика – одна, она не может быть мужской, женской или бело-лошадиной...
- Ещё как может, Командир!
Логика, это наука, а наука – это религия, в которой верят или первоначальным допущениям, постулатам или личности, а на всём этом возводят фундамент Человеческих знаний...
- Оригинал, ты это серьёзно?
- Серьёзней, Командир, не бывает!
Например, есть такая наука – Геометрия.
Когда в этой науке Евклид выбрал в качестве своей веры – «Аксиому», что две параллельные линии в бесконечности не пересекаются, то построил на этом фундаменте Геометрию Евклида.
А когда в той науке Геометрии Лобачевский выбрал в качестве своей веры другую «Аксиому», что две параллельные линии в бесконечности пересекаются, то на этом фундаменте построил Геометрию Лобачевского.
Следовательно, в основе той и другой Геометрии лежит не Истина, а слепая вера человека в истинность выбранной «Аксиомы»!
Разве не так?
- Ну, ты даёшь, Оригинал...
- Я не услышал, Командир, не так?
- Вроде бы так...
- Хорошо, вот тебе пример из другой Человеческой науки – Истории.
Исторические факты одни и те же, но истолковывать их можно по-разному!
Как говорил ваш Ницше, фактов нет, есть правильно поданная интерпретация.
Вот поэтому в Имперской России были честные историки, они никогда не сочиняли «Историю России»...
- Ну, Оригинал, это же не так...
- Не так? А покажи мне такой учебник царских времён?
- Запросто! История государства Российского Карамзина...
- Продолжай, продолжай...
- Ключевского...
- Что, Командир, замолчал? Доходит понемногу? Не было просто Истории России! Ведь история состоит из исторических фактов, которые каждый учёный истолковывает по-своему.
Поэтому и была не просто История, а История, истолкованная конкретным историком: История Карамзина, История Ключевского...
Так же как и Геометрия Евклида, Геометрия Лобачевского...
Вот видишь, любая наука – это вера!
Вера в своё толкование, в свою аксиому...
Так и наука Логика, может быть Логикой классической, а может быть и любой другой: Женской, Бело-лошадиной...
- А как же наука Физика?
- Там тоже самое, как и в любой Человеческой науке – Человеческие знания, а они постоянно морально стареют, вечен только «Вечный Шах» в Шахматах.
- Опять ты сбиваешься с ноги, ты же о Физике говоришь, а не о Шахматах!
- Виноват, Командир!
Так в физике, например, Ньютон выдвигает свою теорию света, что свет распространяется прямолинейно корпускулами. Корпускулярная теория света – торжествует!
Но, находится молодой учёный, выдвигающий свою теорию света, что свет распространяется волнами.
Волновая теория света – подрывает ранее известную, корпускулярную теорию.
И тут на сцену выходит ваше Человеческое осуждение, осуждение того, что сам не понимаешь. Во все века – одно и то же! Даже противно...
- Так кто же кого осудил?
- Ньютон молодого учёного! И не просто осудил, а публично высмеял!
- Неужели?
- Именно так! Имея колоссальный авторитет, Ньютон легко раздавил этим авторитетом молодого учёного, мол, даже здравый смысл нам говорит, что если я захожу за угол, то световой луч за мной не заходит, если бы луч распространялся волнами, а не прямолинейно, то зашёл бы за мной за угол!
И все смеются! Поскольку среди вас, людей, авторитет – непререкаем! «Здравому смыслу» вы, люди, доверяете больше, чем кому-либо...
- А что плохого в здравом смысле?
- А то, Командир, что ваш людской здравый смысл основан исключительно на знаниях и практическом опыте...
- Вот, видишь!
- Ваши знания – морально стареют, а практический опыт – не Истина, поскольку исполняем исключительно в конкретных условиях...
- Хватит об этом!
- Слушаюсь, Командир!
- А что там со светом случилось?
- Прошло время, и физики, чтобы признать правоту обоих учёных, создают объединённую корпускулярно-волновую теорию света,
и так далее и тому подобное...
- Так кто же прав?
- Пока, Командир, никто не прав, свет всё также остаётся самым тёмным местом даже в современной вашей квантовой физике...
- Если уж со светом всё не так просто, то...
- Не бери в голову, Командир! Пора в поход, командуй!
- Задержись ещё немного!
- Что ещё? Мы так никуда и не уедем сегодня!
- Но мы же начали с тобой, Оригинал,  говорить о профессионалах...
Я так и не понял, плохо быть профессионалом или хорошо?
- Всё зависит от поставленных целей и, смотря для кого! Как у вас говорят, что русскому кайф, то немцу смерть...
- И всё-таки...
- Хорошо, Командир, повторю, уже не знаю по какому кругу: профессионал – это ремесленник, ремесленник высшей квалификации...
Когда у тебя в квартире трубу прорвёт, конечно, тебе нужен профессионал, только он быстро справится с задачей, поскольку задача - конкретная, сантехника – конкретная!
А когда задачи не ставят, а ученый или поэт
отыскивает что-то новое, вот тогда на свет
появляются и «Евгений Онегин», и «Война и Мир», созданные не по Заказу литературными профессионалами, а по велению своего сердца графоманами, так ведь вы, люди, называете всех Гениев...
- Быть не может!
- Может, Командир! Ещё как может!
Особенно яро, из-за вашей зависти, вы, люди, топчите своих современников, а растоптав их дО смерти, ставите им памятники...
А когда человек делает что-то по Заказу, то его творчество ограничено Временем, указанным в Заказе, да и Совесть тревожится гонораром...
- Неужели по Заказу нельзя сделать что-то бессмертное!
- Конечно, можно! В жизни, как и в Шахматах – сплошные исключения!
Далеко и не надо ходить, фильм «Семнадцать мгновений весны» - бессмертный художественный шедевр, а сделан он по Заказу...
- Вот видишь?
- Всё дело в том, что этот фильм создавали люди бескорыстные, равнодушные к деньгам и беззаветно преданные Искусству, а Лиознова не только исправляла и дописывала с разрешения Семёнова его сценарий, но и вложила в этот сценарий душу, да настолько, что готова была за него умереть!
- Но ведь они были профессионалами!
- Да, Командир, ничего ты так и не понял! Они были непохожи на профессионалов, они делали то, что отсутствовало в профессиональных Инструкциях...
- Стоп! Достаточно! Ты меня и так запутал! А то сейчас ещё сядешь на свой любимый конёк и перейдёшь к шахматистам...
- Командир, ты прямо читаешь мои мысли! Сейчас я тебе расскажу...
- Молчать!
- Слушаюсь!

Конь нервно взмахнул хвостом и замолчал.
И тут я с ужасом подумал,
он же представитель совсем другого мира,
того неведомого нам мира, на который мы,
люди, смотрим с высокомерием,
как на неодушевлённые предметы.
А ведь даже физик Гельмгольц,
на полном серьёзе утверждал,
что магниты – живые, и не только магниты...
Пренебрегая этими неодушевлёнными,
как нам кажется, предметами,
называя это язычеством,
мы удивляемся о происшедшей катастрофе,
ищем виновных и всегда находим стрелочника,
подкинув ему факты,
чтобы не только в это поверили все люди,
но даже поверили бы и мы, те,
кто состряпал эти фальшивые факты...
А в действительности и стряпать ничего не надо, когда у нас, человеков, всегда оправдывающихся, ищущих виноватых, а не сложившуюся реальность, практически всегда срабатывает и убеждает всех до лоска отработанное утверждение: «Виноват - стрелочник»!
Неужели так будет и в те далёкие времена, когда космонавты будут также привычны на своих Звездолётах, как в наше время дальнобойщики?
Мне даже вспомнился на эту тему один Сонет:

«Неладно РЕАКТОР воркует у нас, и курс наш не очень стал точен.
Серёга, взломав код в секретный Указ, прочёл, что РЕАКТОР - просрочен!
Я стал про детей, про жену вспоминать, про Землю, про милые лица,
Но я - капитан, мне нельзя тосковать, по должности так не годиться!

Знать нас, в Звездолёте, за лохов сочли, начальство подставило наше:
РЕАКТОР, пред стартом, сменили они, а скажут: «Вина эта – ваша!»
Серёга меня тут встряхнул: «Капитан, посмотрим родные просторы!
Пусть нам, напоследок, покажет экран знакомые реки и горы!»

Включили проектор: Земля! Красота! О, как же весною роскошно!
«Ты – брось, капитан, может, всё ерунда, а вдруг, всё не так безнадёжно?»
РЕАКТОР изношенный взвыл в этом миг, на мелкие части взорвался,
Осколком застывшим, последний наш крик, сквозь Космос на Землю добрался...

Комиссия вынесла нам Приговор: «Здесь факт - Человеческий Фактор».
И дети, работая, платят с тех пор - за «сломанный нами» РЕАКТОР»...

До меня что-то начинало доходить,
и я взглянул на Коня,
но взглянул на него
немного другими глазами...
Тем не менее, как говорят,
служба – службой...
И вообще, этот Белый Конь
со своими деревянными мозгами
меня совсем запутал.
А чтобы он много о себе не воображал, пора отправить его в поход, пусть проветрит опилки в своей бело-лошадиной голове:

- Слушай мою команду и запоминай: со своего белого поля «а6» пройдёшь чёрное поле «b4» и на белом поле «а2» остановишься! Вперёд и с песней!

Конь, ловко перебирая копытами,
поскакал по указанному мной маршруту,
залихватски распевая свою песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Когда я подходил к белому полю «а2»,
Белый Конь ждал меня,
устало махая хвостом:

- Что так долго, Командир?
- Отставить разговоры!
- Есть!
- Доложить о чёрном поле «b4» и белом поле «а2»!
- Слушаюсь! Чёрное поле «b4» Белые частенько используют для жертвы своей Пешки, например, в Гамбите Эванса Итальянской партии...
- Оригинал, я же приказывал тебе, чтобы никаких дебютов! Докладывай исключительно только о полях! И постарайся кратко!
- Слушаюсь, Командир! Чёрные используют чёрное поле «b4» довольно часто.
Так, они ставят на это поле своего Чёрного чернопольного Слона, связывая Белого Коня, стоящего на поле чёрном поле «с3»; такой связкой начинается Испанская партия...
- Опять ты за своё? Я же сказал, никаких дебютов, только поля!
- Виноват, Командир!
- Об этом поле хватит, давай о белом поле «а2»!
- Слушаюсь, Командир! На белом поле «а2» в начале игры стоит Белая Пешка, которую Белые...
- Оригинал! Но это же масло масленое: «Белые, белое... Чёрные, чёрное...»
- Поверь, Командир, так надо!
- Кому надо?
- Всем надо, всем кто соприкасается с Шахматными полями, без цвета трудно представить мысленно поля...
- А оно надо?
- Если хочешь научиться понимать Шахматы, то – просто необходимо!
- Что с тобой поделаешь, поверю нА слово... Я уже и сам стал говорить как ты... Ну, раз надо – продолжай!
- Слушаюсь, Командир!
Белая Пешка, стоящая на поле «а2», больше всего мечтает переместиться на поле «b3», путём уничтожения неприятельской фигуры, если таковая окажется на поле «b3». Ведь тогда Белая Пешка не только откроет вертикаль «а» для Белой Ладьи, но и сама увеличит свою силу вдвое контролируя поля...
- Всё! Хватит! Достаточно! Отдыхай
- Слушаюсь, Командир! Только, ответь мне на один вопрос, о чём это говорится в песне в строке: «Былой чудак алеет двойником»?
- Ты меня каждый раз удивляешь, Оригинал! Просто диву даюсь! Не догадаться?
- Никак нет!
- Тогда слушай и воспринимай, строчка «Былой чудак алеет двойником» обозначает название двух Шахматных полей: чёрное поле «b4» и белое поле «а2». Сообразил?

Конь похлопал глазами и замер.
Я посмотрел на него и подумал,
вот он мне всё время говорит, вот вы, люди...
А что если он прав?
А с другой стороны, я вспомнил слова Суворова...
Да если бы мы не были людьми
и просто подражали бы разным
саблезубым тиграм и мамонтам,
то вымерли бы в первое же обледенение...
Ведь мы, люди, по словам Суворова,
«облетаем орлов», которым подражали...
И всё же, пока, видимо, к сожалению, Конь прав...
Под впечатлением всего этого мне припомнился
ещё никем не созданный фильм:

«Я каюсь в том, что совершил! Я каюсь в том, что совершаю! Во все века грешу, грешил и в будущем грешить желаю!
Когда сползали ледники, я мёрз в набедренной повязке, то - корчились в кровИ враги от первобытной моей пляски...
Кидая каменный топор меж глаз соседу-людоеду, жене его кричал в упор: «Родишь потомка мне и деду!»
Плодился из последних сил! Я добывал огонь и воду! В пещеру мясо приносил и бивни в разную погоду!

Придумав как-то, колесо, я закрутился в жизни быстро и изобрёл пращУ, лассО! Всегда в кровИ и всё – нечИсто!
Губил деревья день за днём! Сжигал леса я под поляны, чтоб накормить коня - овсом! Придумав хмель, стал в стельку – пьяным!
И по колено мне моря! Материки открыл я где-то! Прости же, Господи, меня! Всё ради истинного света!
Кричал с толпой: «Распни! Распни! Варавву - к нам! Он – наш! Из пьющих!» В Европе жёг костров огни, чтоб ведьм сжигать средь нас живущих!

Тысячелетье не одно прошло, а я таким остался, всё так же нагло пью вино, и даже в жизни приподнялся!
Теперь я стал - Царём зверей, Царём природы и науки! И расщепил я для людей, твой атом, Господи, от скуки!
Меня, Господь, останови, иначе базы понастрою на Звёздах! Господи, прости! Твой «Образ», может, я не стОю?!
Поплакался Тебе в жилет! Покаялся! Чуть легче стало! Мне, знаешь, много тысяч лет, а вот ума всё также мало...

Всё также соревнуюсь я, всё также в почестях тоскую… Ты, эту жизнь дал для меня, а я желаю, жизнь – иную!
Пусть через тысячи я лет, возможно, ничего не понял! Высоцкого пою, чуть свет, мол,  привередливые кони...»

А за кадрами этого фильма
мне вспомнился
ещё не озвученный голос диктора:

«Открываю Новый Завет и читаю:
"Они опять закричали: распни Его. Пилат сказал им: какое же зло сделал Он? Но они ещё сильнее закричали: распни Его.
Тогда Пилат, желая сделать угодное народу, отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие".
Возможно, здесь, в Евангелие от Марка, в Главе 15, в Стихах 13, 14, 15 изложена вся сущность человеческая»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 9-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Возьми себе в образец героя древних времён. Наблюдай его. Иди за ним в след. Поравняйся. Обгони. Слава тебе! Я выбрал Цезаря.
Альпийские горы за нами. Бог перед нами. Ура! Орлы российские облетели орлов римских»




Глава 9

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Да я ж служил за дьячка, пел басом, а теперь поеду петь Марсом».

Белый Конь сморщился,
прикрыл свои глаза копытом
и по его сопливому носу потекли
скупые бело-лошадиные слёзы:

- Это же про меня! Человек, а так точно сказал:
«Да я ж служил за дьячка, пел басом,
а теперь поеду петь Марсом».

Я стоял в растерянности, не зная,
что и сказать.

- А ты ничего и не говори... За долгие годы общения с вами, людьми, я научился читать ваши мысли напрямую, насквозь...

Я вздрогнул...
Ещё совсем недавно,
я с пренебрежением смотрел
на этого Белого Коня-солдафона,
непонятно как появившегося из крохотной
деревянной фигурки Белого шахматного Коня...
В его голове
я даже не предполагал и опилок,
думая что там сплошной кусок дерева...
И вот теперь...
Теперь я нутром ощущаю,
что в голове этого Коня,
даже не просто мозги,
а мозги,
может быть и превосходящие человеческие...
Ведь я же не умею читать чужие мысли!
Что же мне теперь делать?

- А ты ничего не делай! Вернее, делай, делай то, что говорят ваши мудрецы: «Делай то, что надо и будь то, что будет»...
- Даже неловко...
- А ты успокойся, Командир, зови меня, как мы с тобой договорились – Оригиналом и забудь, что я вижу твои мысли...
- Видишь?
- Именно, вижу! Мысль услышать нельзя, можно услышать слова изречённые из мысли, а мысль можно только увидеть, увидеть тем, кто умеет читать чужие мысли.
Конечно, все эти рассуждения семечки, поэтому можешь говорить, что кто-то и слышит чужие мысли...
Но ты все эти рассуждения забудь! Это всё пустое...

Забудешь такое!
Так бывает, когда дО смерти усталый,
валишься на койку и впадаешь в глубокий сон,
настолько глубокий,
что когда открываешь глаза,
долго соображаешь, где ты, что с тобой?
Вот и сейчас,
вроде бы ничего не изменилось...
Я уже стал привыкать, что мной завладели
неведомые мной силы,
что я вызубрил наизусть
невесть откуда пришедшею мне в голову
идиотскую песню,
что я беру из этой песни по строчке
и задаю Белому Коню маршрут передвижения
для его выгула в походных условиях
по полям Шахматной доски...
Я уже ко многому привык...
Но тут...
А что собственно тут...
Может всё так, как и надо,
ведь и Конь об этом мне говорит,
не бери, мол, в голову...
Действительно, всё так же:
и шахматная доска с её чёрно-белыми полями,
и Белый Конь, стоящий на доске, да и я...
Стоп!
Всё дело во мне,
вот в ком собака зарыта,
хочешь изменить мир, измени себя!
Покрасневшие от слёз глаза Коня подсохли,
и он сочувственно смотрел на меня:

- Я и не думал, Командир, что ты такой впечатлительный...
- А я не думал, что ты такой всё понимающий...

Мне хотелось броситься в объятие к Коню
и разрыдаться в его гриву,
но я сдержался,
я ведь всё-таки мужчина, а не женщина.

- Правильно, Командир! Я тоже, мужчина, а не женщина!
И потом, что о тебе подумают?
Ведь ты – Человек, а для вас, людей, это очень важно, что о вас подумают...
Вот поэтому дома вы одни, на работе вы другие, а на улице – третьи...
Вы всё время думаете, а что о вас подумают?
Что подумают люди?
Но вы даже не представляете, что о вас думают неодушевлённые, как вам, людям, кажется, окружающие вас предметы?
Вот вы держитесь в метро за поручень, а этот поручень читает все ваши мысли.
Вот вы, при выходе из метро взяли бесплатную газету, мельком взглянули на неё и швырнули в урну. А эта газета уже занята обсуждением ваших мыслей с этой мусорной урной, куда вы её швырнули.
Отслеживается каждый ваш шаг, каждый жест окружающими вас предметами;
при этом отслеживается ни сам шаг, ни сам жест, а потаённые, как кажется вам, ваши мысли, когда вы совершали этот шаг, этот жест...
При этом, чем дольше вы соприкасаетесь с предметом, тем больше предмет насыщается вашими мыслями, тем опаснее для вас расставаться с этим предметом, расставаясь с ним, вы сокращаете свою жизнь, ухудшаете своё здоровье, ведь это – расставание с чем-то своим, родным, пусть не Человеком, но ставши вам близким предметом.
Дети намного умнее взрослых, они чувствуют это сердцем и не хотят расставаться с любимой игрушкой, даже если она сломана, всё равно её не брошу, потому, что она, мол, хорошая...

Конь говорил, а я стоял с раскрытым ртом
и тупо смотрел на него.
Я уже давно его не слышал,
в голове моей мысли превратились
в сплошную кашу, перемешались
и я не понимал,
за какую из этих мыслей
мне надо ухватиться?
Всё-таки,
я взял себя в руки
и жёстко посмотрел на Белого Коня:

- Всё это - язычество!
- Ты скажи ещё, что в Бога не веришь...
- Да я атеист, с детства, тайно крещённый моей бабушкой, но её можно понять, старый человек, живший ещё в царское время...
- Знаешь что, Командир, ты ещё не осознал, что все мысли твои я вижу насквозь, всё твоё лукавство...
А потом, я – не Человек, я – Белый Конь, поэтому никакой пропаганды я вести не буду: ни религиозной, ни атеистической...
- Но ты вспомни, ты мне уже пытался что-то подобное вешать нА уши!
- Не пытался, а даже вешал, не желая выдать то, что я вижу все твои мысли...
- Слушай, ты, умник! Как там я тебя окрестил? Вот до чего ты меня запутал, даже позабыл! Вспомнил, Оригинал!
Так вот, Оригинал, ни в какое такое твоё ясновидение я не верю!
Да и мысли, хоть ты мне что-то и втюхивал, не видят, а слышат...
- Вот, Командир, теперь я вижу перед собой обычного Человека!
А вы, обычные люди, всё время пытаетесь не быть, а казаться, пытаетесь выпендриваться и умничать, мол, мысли не видят, а слышат...
Глупости всё это, я мысли – вижу!
И не собираюсь ничего тебе доказывать, ведь я не Человек, а Белый Конь, знающий, что из двух спорящих людей, один – дурак, другой – подлец...
- Ну, уж знаешь, оскорблять людей я тебе не позволю!
- А я никого и не оскорбляю, а называю вещи своими именами...

Возможно, под действиям неведомых мне сил,
я внезапно полностью успокоился.
Но любопытство моё, заставило меня
вновь вступить в диалог.

- Скажи, Оригинал, допустим, что предметы наблюдают за нашими мыслями, они это передают куда-то?
- Конечно, Командир!
Это делается предметами непроизвольно, ведь любая мысль – материальна, её энергия вибрирует и трансформируется.
Она трансформируется и в блеске глаз животных, рыб и птиц, которых вы, люди, поедаете.
И в блеске глаз хищных и кажущихся вам, людям, вредных животных, которых вы уничтожаете.
И в блеске всего живого, что растёт, движется, плавает и летает...
И эта вся энергия блеска отражается в океанах, морях, реках, озёрах, прудах, омутах и лужах; всюду, куда заглядывают лучи далёких Звёзда и считывают её.
Вот вы, люди, думаете, что, ложась спать, вы отдыхаете, но ничего подобного!
Вы потому без сна и прожить не можете, что обязаны спать.
Ведь именно во сне вы, люди, не врёте! Именно во сне ваши реальные мысли и желания, и весь ваш сон не для вашего отдыха, а для вашего отчёта перед Небом, когда все ваши реальные мысли во сне считываются Звёздами...

Я только что пришёл в норму и вот опять в голове каша, но тут меня словно молнией пронзило! Я вспомнил!
Я вспомнил, что совсем недавно слышал
нечто подобное от одного своего приятеля.
Если честно, то я этого приятеля считаю
на всю голову подвинутым:
сплав бывшего физика и нынешнего графомана,
пишущего какие-то странные Сонеты.
Один из этих Сонетов
он мне недавно прочитал:

«Жизнь, только миг для мотылька –
Одни лишь сутки!
Спешит на свет издалека
Без стоп минутки.

И кажется, летит вперёд
К заветной цели,
Но возле лампы крылья жжёт,
Мечты сгорели.

В сигнале шум, когда извне –
Грязь, не иначе;
Мы, люди, все здесь на Земле –
Чужие, значит.

И с мотыльками у огня
Жжём крылья день мы ото дня»...

Когда я выслушал эту абракадабру,
он мне ещё её и прокомментировал:

«Есть такая известная научная гипотеза,
что мы,
Люди,
здесь, на Земле,
чужие - для Земли!

Например,
Муравьи для Земли – свои,
поэтому и Земля к Муравьям
относится доброжелательно:
можно Муравья поднять выше нашей головы,
это то же, что для нас многоэтажный дом,
и отпустить его,
падая на землю,
Муравей даже не повредит себе
ни одной конечности.

А мы,
просто споткнувшись,
иногда ломаем себе кости.

Постараюсь объяснить это
со своей
субъективной колокольни.

В Электронике принято
под шумами
понимать любое искажение в сигнале,
то есть,
если в сигнале шум,
то сигнал содержит грязь.

Если верить Библии,
то Человек сотворён из грязи,
то есть для общей гармонии на Земле
Человек представляет собой – шум!

Может быть, поэтому Человек
так непрочен,
а Земная стихия
бывает так агрессивна к Человеку?
 
Может быть, поэтому Человек
постоянно эволюционирует,
пытаясь выжить,
в то время как Муравья
никакая эволюция не касается,
ему хорошо,
что тысячи лет назад, что сейчас.

Подтверждением этого служат
Муравьи в янтаре,
ведь янтарь образовался
из окаменевшей смолы
ещё тех древних деревьев,
когда и Человека не было,
а Муравей заполз в смолу дерева
и окаменел в ней;
какой Муравей был тысячи лет назад,
таким он и остался!

Это не только подвергает сомнению
Эволюционную теорию
глубоко уважаемого мной
Чарльза Дарвина,
но и косвенно подтверждает
известную в нашем веке научную гипотезу,
что мы,
Люди,
на Земле – чужие!»

И вот сейчас,
усматривая некую аналогию в речах
моего приятеля физика-графомана
и Белого Коня,
мне стало почти что нехорошо...

- Ну что, Командир, я вижу ты немного не в форме...
Ещё я вижу, что ты мне хотел приказать, а я – воин, дисциплинированный воин, поэтому выполняю твой приказ и с белого поля «а2», на котором я стою, через чёрное поле «с3» отправляюсь на белое поле «b1» и жду тебя там, ведь я вижу что ты скоро очухаешься и прибежишь ко мне!
Да не беспокойся, песню я твою не забыл.

Конь поправил свою сбрую
и отправился в поход, лихо распевая
бело-лошадиным голосом боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Конь проскакал с поля «а2» на поле «с3» и
ждал меня на поле «b1».
А я к тому времени, пришёл в себя
и бодрым командным шагом подошёл к нему:

- Доложить обстановку на полях: «с3» и «b1»!
- Слушаюсь, Командир»! На полях «с3» и «b1» всё спокойно!
- Не ёрничай, Оригинал!
- Понял, Командир!
Скажу об этих полях коротко, по-солдатски!
Поля «с3» и «b1» - это самые мои любимые поля!
На белое поле «с3» меня развивают с белого поля «b1» в очень многих дебютах...
- Стоп! Я же приказал тебе, Оригинал, не оригинальничать и про дебюты – ни слОва, только о полях!
- Виноват, Командир!
Продолжаю именно о полях!
Чёрное поле «с3» позволяет мне, Белому Коню,  жёстко контролировать центральные поля: белое поле «d5» и белое поле «е4», а это – главенствующие высоты Шахматной доски!
Тот, кто владеет центральными полями...
- Об этом тоже не надо, говори исключительно только о поля, о тех что прошёл сейчас в походе!
- Слушаюсь, Командир!
На чёрное поле «с3» я легко попадаю из конюшни, размещённой на белом поле «b1», белое поле «b1» - это самая чистая белая конюшня на всей Шахматной доске...
- Нам ещё здесь только рекламы не хватало!
- Виноват, Командир! Тогда вроде бы всё...
- Спасибо, Оригинал! Можешь отдыхать! Ты – настоящий товарищ!
- А если так, Командир, то ловлю тебя на слове!
Раз я тебе товарищ, то объясни мне по-товарищески, что означает в твоей песне строчка:
«ЦецЕ трещит, бравируя осокой»?

Я посмотрел на Коня ошалелыми глазами!
Он прикидывается или реально не врубается?

- Именно, не врубаюсь, Командир!
Вот и объясни мне, твоему товарищу, что же означают эти загадочные слова:
«ЦецЕ трещит, бравируя осокой»?
- Они означают поля Шахматной доски: чёрное поле «с3» и белое поле «b1». Понятно?

Услышав это, в голове Белого Коня что-то заскрипело и он замер;
а мне припомнился
ещё никем не снятый фильм
о Великой Отечественной войне:

«Вперёд! В атаку! Без винтовок,
Сгодится и армейский нож,
Коль будешь, смел и будешь ловок,
В бою оружие найдёшь!

И Немцы с ужасом смотрели,
Как воин Русский страшен в деле!

И понимали тут фашисты,
Что здесь им нЕчего ловить,
Россия – это не Европа...»

Вспомнился мне и документальный фильм,
виденный мной по ТВ несколько лет назад;
в этом фильме было показано наше время, у 
старого немца, воевавшего на Восточном фронте спрашивали,
когда он почувствовал что русских им не победить?
Бывший немецкий офицер ответил примерно так:
«Когда я в бинокль рассматривал наступление русских,
то не понимал, куда они прячут свои винтовки?
А когда я увидел, что они идут
на наши пулемётные гнёзда с голыми руками,
без оружия,
с надеждой добыть его в бою,
то я пришёл в ужас!
Я представил, что отдам приказ своим солдатам
наступать на пулемёты русских с голыми руками,
без оружия;
мои солдаты посмотрят на меня как на безумца
и никто не сдвинется с места,
даже во имя Гитлера...
А эти русские бегут на верную смерть,
да ещё кричат: "За Родину! За Сталина!"
Тогда я и понял, что такую Великую армию,
армию Героев, нам никогда не победить...»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 9-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Да я ж служил за дьячка, пел басом, а теперь поеду петь Марсом»




Глава 10

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Доброе имя должно быть
у каждого честного человека,
лично я видел это доброе имя
в славе своего Отечества.
Мои успехи имели исключительной целью
его благоденствие»!

Белый Конь, выслушав слова Суворова,
сочувственно хмыкнул
и с нескрываемым презрением
посмотрел мне в глаза.

В эту минуту мне показалось,
что и я заражаюсь от Коня его способностью
читать чужие мысли, поскольку увидел,
что его зрачки излучают лучистую энергию,
а эта энергия
вибрирует на уровне человеческой речи
и озвучивает для меня –
мысли Коня:

«Вот так и я, Белый шахматный Конь, думаю вместе с Суворовым!
Думаю о том, что доброе имя должно быть
у каждого честного не только человека, но и предмета, служащего интересам своего Отечества.
Лично я, Конь, видел это доброе имя в славе своего Отечества менявшего на протяжении многих столетий своё название: Новгородская Русь, Киевская Русь, Русь, Ордусь, Русское княжество, Российская Империя, СССР, Россия.
Мои успехи на полях Шахматной доски имели исключительную цель – достижение Славы моего Отечества, его благоденствие!
А тебе, бывший Советский человек, и тебе подобным предателям, развалившим Советскую страну своей Перестройкой, не поддержавшим ГКЧП, когда ещё можно было спасти Великое наше Отечество СССР, устоявшее перед войсками нацистской Германии, перед которыми пала на колени вся слабая Европа, тебе этого не понять!
Ваши успехи, современные россияне, располагаются на угасающем от времени фундаменте Советской России и направлены не во славу Отечества, а имеют жалкие и низменные цели личной выгоды, личной карьеры, обогащения без стыда и совести, и предательства!
Того предательства, которое вы совершили по отношению ко всему Социалистическому лагерю Европы, не говоря уже о Кубе...
Того предательства, которым вы прекратили действие Варшавского Договора, сдерживавшего вооружённые силы военного  блока НАТО от продвижения на Восток!
А ведь такое продвижение: «Drang nach Osten» - прямая военная угроза России!
А вот для меня с Суворовым исключительной целью всех наших успехов была цель благоденствия нашего Отечества!
Скажу за себя, Белого шахматного Коня, что таких Шахматных успехов, в честь которых столько раз звучал Гимн Союза Советских Социалистических Республик во всех странах мира, наша планета Земля не ведала!
Когда же Гимн СССР звучал, то люди в зале вставали по стойке смирно и с благоговейным уважением к нашей Великой Советской Родине, слушали наш Гимн!
А вы, современные россияне, предали в угоду пустых развлекательных шоу даже и такую славу нашего Отечества практически полным умолчанием вообще любых сведений о Шахматах в своих СМИ, тем самым, вы вырастили поколение людей не знающих Шахмат,
но прекрасно разбирающихся в наркотиках...
Вы, современные россияне, предали Шахматную Федерацию своего Отечества, когда после распада СССР ликвидировали звания «Мастер СССР» и «Гроссмейстер СССР».
Теперь этих званий нет, а самое высшее национальное звание для шахматистов России – «Кандидат в мастера», поскольку никто не позаботился после Перестройки
ввести звания шахматистам: «Мастер России» и «Гроссмейстер России».
Поэтому Россия пользуется званием «Мастер ФИДЕ», званием - для слаборазвитых стран, где нет своих национальных мастеров! Это ли не позор?
И это для России, где сборная СССР
дважды
противостояла сборной всего Мира
и дважды обыграла
весь Мир!
Такого стыда за своё Отечество, я, Белый Конь никогда не испытывал...
А ведь в СМИ в СССР говорили о Шахматах каждый день:
- в обычных газетах и журналах не только были «Шахматные уголки», но и вопросам Шахмат посвящались даже статьи;
- в специальных Шахматных газетах и журналах – всё о шахматах;
- по ТВ, передающее всего четыре программы, были специальные телевизионные журналы, а в Шахматной школе, от начинающих до разрядников, показывалось много интересного;
- по Радио о Шахматах пусть коротко, но говорили каждый час, когда сообщали о погоде!
Вот вы, современные россияне, усмехаетесь у своих ТВ, наслаждаясь всякими Шоу со скрытой и прямой Рекламой, называете Шахматы глупой игрой!
А пусть и так, но состояние этой игры
отражает всё состояние вашего общества: «глупая» игра, точно так же как и глупая малюсенькая муха, попавшая в огромную паутину, колеблет её всю, таков известный закон Всё во всём!
Да что вы в этом понимаете, современные россияне?»

Я встрепенулся!
Что это?
Вопрос ко мне?
Вопрос не изречённый, а услышанный мной
непосредственно из мысли Белого Коня?
Неужели я действительно слышал
неизречённые мысли?
Слышал весь этот бело-лошадиный бред?
Или мне показалось?

Белый Конь похлопал меня своим хвостом:

- Это бывает, Командир!
Когда врач психоневрологической больницы долго общается со своим пациентом, то сам немного становится на него похожим.
Так вот и вы, люди, устроены и поговорка у вас верная, скажи кто твой друг, и я скажу, кто ты...
- Так это значит, Оригинал, что я слышал твои мысли?
- Вот видишь, Командир, ты и сам всё понял...
Молчишь?
Но это ещё не полный ступор!
Приходи в себя, а я пока поскачу со своей белоснежной конюшни «b1» до назначенного тобой белого поля «b5» через чёрное поле «а3», а к тому времени ты и очухаешься...
А знаешь, Командир, я себя сейчас поймал на мысли, что и для меня общение с тобой бесследно не проходит!
Ведь я от тебя невольно поднабрался твоих слов, словесных оборотов...
И незаметно для себя, перешёл со своего бело-лошадиного языка на твой русский язык, именно твой, с твоими словечками...
Ну, в общем, очухивайся, я жду тебя на поле «b5»!

Конь, не обращая на меня внимание,
отправился в поход
затянув свою любимую боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осокой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высоко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Когда я очухался,
Белый Конь уже стоял на белом поле «b5».
Теперь я даже не понимал,
как же мне с ним общаться?
Я ещё не мог переварить,
что его деревянная голова способна
не только понимать и говорить по-русски,
но и легко читать все мои мысли...
Я никогда бы в это не поверил, если бы,
владея его бело-лошадиным языком,
не заразился бы от него чтением
и его мыслей в его деревянной голове!
Известная фраза Тютчева:
«Мысль изречённая есть ложь»
приобретала для меня новый,
ещё неосознанный мной смысл!
Вот с такими мыслями я подошёл к Белому Коню,
стоящему на белом поле «b5».
Конь посмотрел на меня
доброжелательно и снисходительно:

- Не бери в голову, Командир! Общайся со мной так же, как и общался до сих пор!
А фраза Тютчева: «Мысль изречённая есть ложь» - достаточно истолкована.
Ты же сам говорил, что Ложь следует отличать от Неправды, Ложь – содержит злой умысел, а у Неправды – злой умысел отсутствует.
Также говорил, что изрекаемая мысль может быть искажена ограниченностью языка, не позволяющего точно выразить свою мысль.
Много что ещё говорил, но в основе всего у тебя лежала любовь к ближнему, что любые изрекаемые языком мысли соизмеряются с Ложью только любовью к ближнему...
Так что же тебя, Командир, теперь смутило, когда ты видишь чистую мысль собеседника, незамутнённую несовершенством его речи и несовершенством твоим восприятия его речи?
- Даже не знаю... Ты, Оригинал, меня просто шокируешь новизной восприятия...
- И голова кружится?
- Кружится, невыносимо болит...
- Это пройдёт, Командир!
Так же пройдёт, как проходит головная боль у горожанина, целый год дышащего смогом и грохотом автомобилей, попадающего в глухую деревню, где он задыхается от чистого воздуха и оглушительной тишины...
- Грохот автомобилей слышат, а не дышат...
- Да, Командир, ты такой же умник, как и все люди!
Да всё это пустое! Ты вот, лишённый воображения, грохот слышишь, а вот поэт, отмороженный на всю голову, этим грохотом дышит...
- Так он же, если отмороженный на голову, больной!
- Конечно, Командир! Но ведь вам, людям, здоровые люди неинтересны, вам подавай больных: Поэтов, Композиторов, Художников, Учёных...
- С учёными ты, допустим, загнул...
- Поверь, Командир, что нет! Но ты сильно отвлёкся – мне пора доложить тебе о проделанном мной походе!

Я смотрел на Коня с благодарностью!
Действительно, я ничего не понимал
от навалившейся на меня информации слушания
чужих мыслей,
от собственной головной боли,
от головокружения,
а Конь мне давал реальную передышку.

- Спасибо тебе, Оригинал! Докладывай о своём походе!
- Слушаюсь, Командир!
Чёрном поле «а3» много веков пользовавшегося дурной репутацией...
- Достаточно, Оригинал, а то мне сейчас то же станет дурно, докладывай о другом поле!
- Да я, Командир, даже ещё о чёрном поле «а3» и ничего сказал...
- Мне что, дважды повторять?
- Никак нет, Командир! Виноват! Докладываю о белом поле «b5»!
Белое поле «b5» - своеобразный военный полигон, удобный для обстрела королевского фланга Чёрных Белым белопольным Слоном!
Белое поле «b5» - прекрасно подходит для манёвров Белого Коня как с целью атаки чёрного поля «с7», так и для перегруппировки на новое место службы через центральное чёрное поле «d4» на ферзевый фланг!
Белое поле «b5»...
- Всё! Достаточно!
- Но ведь...
- Молчать!
- Виноват, Командир! Молчу!
- Вот и прекрасно, отдыхай!
- Слушаюсь! Только один вопрос можно?
- Знаю я твой вопрос, что означает в песне строчка «Арена треснула, батут пустой»?
- Верно, Командир! Ты что... Ах, вспомнил, ты же мои мысли тоже видишь!
Только не надо опять умничать, что мысли читают или слышат, а не видят...
Ты устал, да и я утомился, так что без всяких проволОчек ответь мне, что означает строка «Арена треснула, батут пустой»?
- Уговорил, Оригинал, отвечаю просто! Эта строка обозначает поля Шахматной доски:
чёрное поле «а3» и белое поле «b5».

Конь сразу застыл в недоумении.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился
ещё никем не созданный фильм,
упоминающий предательство
памяти жертв Великой Отечественной войны:

«Тех, Перестройкою предАли,
Социализм кто защищал
Не ради славы и медали,
Кто на полях сражений пал;

ПОБЕДЫ смысл перевернули,
За что солдаты шли под пули;

Советской Родины солдаты
Шли нАсмерть за Советский строй!
Не ради денег и карьеры...»

А за кадрами этого фильма
мне вспомнился
ещё никем не озвученный голос диктора:

«Когда солдаты вставали в полный рост
и шли в атаку, они кричали:
"За Родину! За Сталина!",
так как именно Советская Родина и её вождь
обеспечивали построение Социализма,
дающее уверенность в завтрашнем дне,
уверенность в счастливой жизни
детей, внуков и правнуков!

Об этом в 21 веке напрочь забыли,
а помнят только о "Заградотрядах",
как будто эти отряды были повсюду,
за спиной у каждого Красноармейца!

Тем самым,
с одной стороны
принижается героизм Советских воинов,
мол, у них не было выбора,
а с другой стороны,
забывают, что Красноармейцы
дрались насмерть
за Социалистическое Отечество,
а не за какое-либо другое!

За другое Отечество дрались предатели,
например,
бойцы "Русской Освободительной Армии»
генерала Власова"...»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 10-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Доброе имя должно быть
у каждого честного человека,
лично я видел это доброе имя
в славе своего Отечества.
Мои успехи имели исключительной целью
его благоденствие»




Глава 11

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Ищите истинной славы,
идите по следам добродетели.
Последней я предан,
а первую замыкаю в службе Отечеству»

Белый Конь вытянулся по стойке смирно.
С волнением в голосе Конь обратился ко мне:

- Чем больше я слышу слов
Александра Васильевича,
тем больше высвечивается яркая душа
этого удивительно русского
и светлого Человека!
Я всматриваюсь в его душу
и проникаюсь такой любовью
к нашей Великой Родине России, что уверен,
встреться мне враг нашего Отечества
даже твёрже алмаза,
я порву его
на мелкие капли и испарю их
во славу наших Российских просторов!

Я слушал Коня, смотрел как он бьёт
в азарте своей искренней речи копытом, высекая белые искры из поля «b5»,
и удивлялся,
как могут столько благородных мыслей
преисполненных любви к своему Отечеству клубиться в его маленькой деревянной голове?
Наверно, точно также клубилась
только что родившаяся Вселенная
во время Гигантского взрыва
и из маленького
ничтожного на вид сгустка материи,
она, расширяясь в любви к Миру,
породила эти бесчисленные,
сверкающие красотой Звёзды!
Красотой,
спасавших
не только моряков, заплутавших
в безбрежных морских просторах,
не только караванщиков, заблудившихся
в бесконечных барханах пустыни,
но и отчаявшихся людей, озверевших
в океане людских страданий,
поднявших глаза к ночному небу,
где мириады Звёзд
не только указали им путь,
но и вселили в их души надежду
несказанною Великой своею красотой!
Вот и Белый Конь, повторяя вслух
на своём бело-лошадином языке
Великие слова Великого Суворова:
«Ищите истинной славы,
идите по следам добродетели.
Последней я предан,
а первую замыкаю в службе Отечеству»,
чувствую необозримую Великую красоту души
Александра Васильевича,
нашёл путь истинной славы –
в службе Отечеству!

Конь взглянул на меня и усмехнулся:

- В моей «маленькой деревянной голове», говоришь?
- Извини, Оригинал, забыл, что ты читаешь мои мысли! Я понимаю, что читать без разрешения чужие мысли некрасиво...
- Это у вас, людей, лишённых такой возможности, некрасиво, ведь вы свои мысли не только скрываете, но и укрываете плотным туманом лживых слов; но не тебе это говорить, Командир!
Ты ведь тоже заразился от меня способностью видеть мысль, чтобы, изрекая её лишить себя возможности лгать, отрезая в себе пути к лукавству, что «Мысль изречённая есть ложь»!
- Но ведь это сказал Великий поэт Тютчев!
- Я понимаю, что ты не лжёшь, Командир, но говоришь неправду.
- Это почему же?
- Что говоришь неправду?
- Да! Отвечай же!
- Командир, я уже говорил тебе об этом, только ты всё забываешь, как волк, по доброте душевной.
Ведь волк никогда не выбросит остатки недоеденной им добычи, а закопает еду в землю и тут же забудет, где её закопал. И так поступает каждый волк, не столько заботясь о себе, сколько заботясь о своём ближнем. Когда же наступает голодное время и пищи достать негде, то волк учует закопанную пищу другим волком, раскопает её и поблагодарит своего собрата, которого и никогда и не встречал в своей жизни.
Вы же, люди, хуже волков, когда уничтожаете не только просроченную пищу, но и поля поливаете жирным коровьим молоком, жирные окорока сжигаете в паровозной топке, чтобы только не упала на эти продукты цена, когда вокруг столько голодных и тощих ваших собратьев! У вас, людей, в отличие от волков, всё для наживы, а не для своих собратьев...
- Да что ты такое говоришь, Оригинал! Такого быть не может!
- Ещё как может, и ещё как было...
- Это где же?
- Да в США, представляющейся людям образцом добродетели.
Во время экономической депрессии, именно так наживали свои капиталы добродетельные американские бизнесмены, сжигая в паровозных топках свинину, поливая поля молоком на глазах голодных людей...
- Это было в прошлом веке, сейчас в условиях демократии...
- А тебя не тошнит от твоей демократии?
Именно сейчас, технологии вашей людской буржуазной наживы, наверняка, более извращённые и более скрытные...
Но я не об этом, о моей деревянной голове...
- А что не так? Разве она у тебя, Оригинал, не деревянная?
- Да, Командир, воистину, здесь я соглашусь с Литературным Героем Тютчева, ведь именно ЛГ, а не Тютчев сказал: «Мысль изречённая есть ложь»!
- Ты меня совсем запутал!
- Хорошо, Командир! Давай, разложим всё по полкам.
Во-первых, ты косвенно оскорбил меня, сказав, что у меня маленькая деревянная голова!
Во-вторых, ты сказал неправду о Тютчеве!
В-третьих, ...
Что-то я и сам запутался...
- Вот видишь! Бестолковая твоя башка!
Извини, сейчас опять обидишься...
- На что мне тут обижаться?
- На оскорбление, твою голову я назвал не только башкой, но и ещё – бестолковой!
- На искренность, сказанную от чистого сердца, я не обижаюсь! Здесь, Командир, ты прав!
- Так что же ты тут развёл сопли: во-первых, во-вторых...
- А вот тут ты ошибаешься!
Во-первых, о моей маленькой деревянной голове!
Это типичный пример для Вас людей, говорить, унижая других, не понимая, что у даже самой незначительной, как вам кажется личности, внутри – огромная Вселенная, ведь вы, люди, созданы по образу и подобию!
- И даже преступники?
- Не перебивай меня, Командир! Время тикает, а у нас, как ты говорил, ещё и Конь не валялся...
О преступниках, это отдельная Огромнейшая тема, о ней как-нибудь в другой раз...
Я говорю о том, что ты пренебрежительно назвал мою голову, совершенно её не зная, маленькой и деревянной!
- А разве это не так? Ты ведь, Оригинал, даже не человек, а маленькая шахматная вырезанная из дерева фигурка Белого Коня...
- Да, Командир, ты более дремучий, чем я думал!
- Но ведь ты же действительно не человек!
- А для вас, людей, что и Человек, если он ниже вашего социального положения, то пнуть его ногой, унизить – запросто!
- Да что ты такое говоришь?
- А разве вы, люди, не унижали, например, Ломоносова, когда он, необразованным восемнадцатилетним парнем пришёл учиться в первый класс гимназии?
А ведь он стал Великим русским учёным, в «маленькой голове» которого, как думали окружающие его современники, рождались Великие мысли!
Я именно о «маленькой голове», об этом чисто Человеческом унижении, которые сопровождает ваше людское общество маленьких двоечников и троечников!
Ваша Элита обклеила их ярлыками, сама же для своего Отечества мало что сделавшая, а то и просто сбежавшая в «Маленькую страну», о которой эта Элита с таким восторгом поёт!
Ведь у Элиты не в нашей холодной и Огромной стране, а их Маленькой и тёплой – купленные ими виллы, накопленные непомерным трудом деньги, которые они не знают ни куда девать, ни как их сохранить...
- Прекрати! Мне такая лекция неинтересна! Ты ведь о двоечниках что-то говорил?
- Так точно!
- Вот о двоечниках и продолжай!
- Слушаюсь, Командир! Из этих двоечников и троечников выходили Гении, любящие свою Родину и подарившие во славу её Великие труды.
Ведь вы, люди, и будущего академика Ландау выгнали из девятого класса средней школы за «маленькую голову», как казалось учителям.
Хорошо, что тогда у двоечников и троечников ещё не отнимали право на дальнейшее образование...
А впрочем, возможно, Гениям и образования вашего людского вовсе не надобно.
Говорят, что Калашников разработал и собрал своими руками автомат, когда у него за плечами было всего восемь классов средней школы! За это гениальное изобретение, возможно, самое известнейшее в мире, Калашникову вы, люди, были просто вынуждены без всякой учёбы в ваших Элитных заведениях  присудить учёную степень Доктора технических наук!
- Так прямо сразу?
- Именно так, Командир! Ни один автомат мира автомату Калашникова даже в подмётки не годится!
- И даже американские?
- Командир, а ты видел американских солдат в горячих точках во время боевых действий?
- Только кадры документальных фильмов...
- Тогда ты должен был видеть и такие кадры, когда американские солдаты просто мечтали достать автомат Калашникова и заменить им свой американский автомат...
- Это почему?
- А потому, Командир, что американские автоматы хороши только в кино и на учебных полигонах, а стоит его только вымочить в воде, да в земле извалять или в песке, так он сразу заклинит...
- А с автоматом Калашникова разве это не произойдёт?
- Никак нет, Командир! Автомат Калашникова можно как угодно извалять, а он сохраняет свою боеспособность! Да и в случае необходимости он разбирается за считанные секунды!
- А разве американский автомат нельзя разобрать?
- Для этого нужны специальные приспособления, а автомат Калашникова не содержит ни одного винта, он весь собран на шпильках...
- Знаешь, Оригинал, достал ты меня! Довольно об оружии!
- Слушаюсь!
- Что ты там не договорил, во-вторых?
- Во-вторых, Командир, ты говоришь неправду о Тютчеве?
- Это когда же?
- Тогда, когда говоришь, что Фёдор Иванович сказал: «Мысль изречённая есть ложь»!
- А разве не так?
- Именно так, но эти слова принадлежат не Тютчеву, а его Литературному Герою!
- Да нет в этом стихотворении никакого Литературного Героя, Тютчев пишет сам о себе...
- Запомни, Командир, любой жанр художественного произведения, будь то кинофильм или стихотворение, подразумевает наличие Литературного Героя, даже когда там присутствует лирическое отступление автора, даже когда автор пишет от первого лица, как Маяковский и говорит «Я»...
- Ты неправ! Маяковский сам заявлял, что он пишет о себе...
- Это он так говорил, а произведения создавал художественные...
- Не хочешь ли ты обвинить Маяковского в клевете?
- Нет, Командир, не хочу! Любой художник, искренний и талантливый художник, обязательно скажет «Я», даже не говоря об этом, а подразумевая...
- Вот видишь! Тем более, если Поэт сам признаётся...
- Такое признание мне напоминает признание подсудимого...
- А что здесь неверно?
- А то, Командир, что вы, люди, всех судите...
- И что с того?
- Не буду об этом, что судите, а то нам и до утра не разобраться, а скажу о том, что подозреваемый очень часто, так устроены люди, себя оговаривает! Так поступает и Поэт, возможно, даже и не понимая этого...
- Бред какой-то!
- Хорошо, Командир, тогда скажи, когда Высоцкий в своих песнях говорил «Я».
Разве это о себе?
- А разве нет?
- А тогда о ком пел Высоцкий: «Я – «Як»-истребитель...»?
- О самолёте «Як»...
- Но он же не Самолёт «Як», а Человек, но пел он от лица Самолёта!
Дошло? Молчишь, Командир?
Вот так и у Тютчева фразу: «Мысль изречённая есть ложь» говорит не он, автор, а его ЛГ – Литературный Герой!
Вот вы, люди, всё время, не только вырываете слова из контекста, но и приписываете автору художественных произведений слова, сказанные ЛГ, а ведь автор иногда и вовсе со своим ЛГ не согласен.
Так ЛГ Великого Шекспира сказал, что Жизнь – это театр, а все люди в нём – актёры...
И вот вы, люди, друг другу лжёте, когда говорите, что это сказал Шекспир!
Нет!
Это сказал ЛГ придуманный Шекспиром, пусть и на основе реальных исторических событий, но придуманный, ведь никто не знает слов исторических личностей, если эти слова не были записаны свидетелями, а сама историческая личность их не подтвердила.
Вот слова Суворова, сказанные художнику, записаны очевидцами и засвидетельствованы самим Александром Васильевичем.
А слова Гамлета, выдуманы Шекспиром, да и с фразой: «Жизнь – театр, а люди в нём - актёры», Великий драматург, как и каждый умный и честный Человек, был не согласен. Ведь соглашаясь с этой фразой, можно оправдать любую подлость, сказав, что это всего лишь игра.
А ведь ваша людская жизнь – не игра!
Это у меня, деревянного Коня, каждая новая партия – очередная игра, как и у актёра на сцене, где по сценарию его убивают, а после окончания спектакля, он встаёт живой и кланяется, а потом снова играет в собственную смерть и снова оживает!
И так на сцене столько, сколько повторяется этот спектакль.
А в жизни?
В вашей человеческой жизни всё иначе!
Умереть в ней вы можете только раз!
Жизнь – не игра, воскреснуть в ней и раскланяться после окончания спектакля, вам никто не даст!
А вы, люди, поверив лживой фразе Литературного Героя Шекспира, что жизнь – игра, играете даже в любовь!
А ведь любовь, для вас, людей, такая же единственная, как и ваша жизнь, как и ваша смерть!
- Эко тебя куда занесло, Оригинал! Ты же о Тютчеве хотел сказать!
- Хотел, да ты меня разволновал!
- А ты успокойся!
- Есть, Командир! Я спокоен!
Вот ты сказал: «Великий поэт Тютчев», и это верно.
Но, говоря так, вы, люди, забываете, что вы говорите о Человеке!
Для вас, его достижения, его профессия становится выше того, что он – Человек.
Поэтому вы, люди, постоянно пребываете во мраке заблуждений!
Для начала прочтите хотя бы книгу «Капитал» Карла Маркса; этот Гений опередил не одну эпоху, и в вашем 21-м веке он не понят!
А ведь смысл всей его работы в том, что каждому Человеку надо что-то кушать, что-то пить, во что-то одеваться и где-то жить, что всё это и есть быт Человеческий определяемый производительными силами и производственными отношениями!
Это и есть – истинная история Человечества, а не история чудовищных войн и царей!
А вот вы, люди, не видите Человека, а видите его достижения, и в своей слепоте за достижениями Человека, не видите его самого, не видите такого, каким он представлялся современникам.
А современники, опять-таки в силу вашего человеческого цинизма, смотрящего не на Человека, а на его социальное положение, презирают самого Человека.
Так современники Великого поэта Никитина, зайдя на Постоялый Двор, где Иван Саввич был Содержателем, и крикнув ему: «Человек!», не видели в Никитине Человека.
Они видели перед собой лакея, несущего им еду и выпивку. Они даже не подозревали, что этот «лакей», отрывая время от своего сна, будет у себя в каморке под крышей пересыпать песком свежие чернильные строки, чтоб они быстрее высохли, чтобы их можно было, не размазав, ещё раз перечитать и в который раз исправить: «Звёзды меркнут и гаснут...»
- Да что ты такое говоришь? Никитин – Великий поэт! Неужели посетители Постоялого Двора  видели в Никитине Великого поэта, а обращались с ним как с лакеем? Достаточно заглянуть в любой справочник, чтобы...
- Вот, Командир, в этом вся ваша человеческая сущность и есть! Вы, люди, верите какому-то справочнику, который будет двадцать раз ещё исправляться век от века, а совсем не доверяете Человеку!
- Так ведь в справочнике написано, что Никитин – Великий русский поэт...
- Это сейчас написано, а для современников он был лавочником...
- Что же, он не был профессиональным поэтом?
- Не был, Командир! Точно так же, как и большинство поэтов, признанных в наше время классиками, в своё время, для современников – были любителями, поскольку кусок хлеба им давала совсем иная профессиональная деятельность!
- Что, и Тютчев?
- Конечно! Фёдор Иванович всю жизнь находился на дипломатической службе, это было его профессиональной деятельностью, а стихи он сочинял в свободное от работы время...
- Что и Пушкин, и Лермонтов...
- Конечно, они все были поэтами-любителями или как теперь у вас, людей, модно унижать любителей, они все были – графоманами!
- А может быть, во времена Пушкина не было профессиональных поэтов?
- Были, Командир, просто ты их даже не знаешь, хотя в справочнике они есть!
- И кто же это?
- Например, поэт Хвостов!
- Не слышал о таком?
- А вот современники Пушкина им зачитывались! Хвостова приглашали на все важные Государственные торжества, его ждали все высокопоставленные особы...
- А Пушкина?
- А его из современников, до его смертельной дуэли, мало кто знал...
- Ты лжёшь! Огромное столпотворение было перед домом, где Пушкин умирал!
- Вас, людей, смерть другого человека, особенно если он ссорился с властью, да и умирал в муках, всегда привлекала...
- Не кощунствуй!
- Извини, Командир! Но я – не человек, поэтому смотрю на вас, людей, со стороны своего бело-лошадиного взгляда...
- И что, с высоты твоего взгляда современники не ценили поэзию Пушкина?
- Увы, но до той смертельной дуэли это было именно так...
- И профессиональный поэт Хвостов?
- Это был прекрасный и душевный Человек, поэтому он уважал Пушкина!
- Вот видишь!
- Уважал в Пушкине Человека, а к стихам его относился сочувственно; современники свидетельствуют, что Хвостов прилюдно похлопывал Пушкина по плечу и снисходительно успокаивал его: «Не расстраивайтесь, Александр Сергеевич, и у вас иногда встречаются неплохие стихи!»
- Так говорили и другие литераторы?
- Говорили иногда и хуже! Гоголь в письме к другу вообще сообщал о Пушкине, что этот стихоплёт, наделённый талантом, так всю свою жизнь и прокутит на маскарадах...
- Быть не может! Ведь Гоголь сказал, что Пушкин – самый Великий русский поэт!
- Это всё было сказано, Командир, после смерти...
- Кошмар!
- И я о том же! Для вас, людей, Профессионал стал выше Человека!
От этого время от времени и получаете пулю себе в спину от своих же профессиональных телохранителей!
Вот поэтому, вы, люди, и не видите не людей друг в друге, а одни профессии!
Даже представляетесь не как Человеки, а как специалисты, мол, я – инженер Иванов, а это - врач Петров, а там стоит – художник Сидоров, а это – это просто разносчик пиццы...
Для современников, не видящих в Никитине Человека добывающего хлеб свой насущный, служа у своего отца лавочником, Никитин не мог быть Великим поэтом!
- Почему?
- Да хотя бы потому, что Человеку надо...
- Всё! Хватит! Утомил ты меня, я больше не могу тебя слушать, Оригинал! Пора в поход!
Со своего белого поля «b5» проскачешь чёрное поле «а7» и остановишься на белом поле «с7», где мы и встретимся!
- Есть, Командир!

Что Белому Коню не занимать, так это –
дисциплины,
прикажешь – расшибётся, но исполнит.
Если бы такие часовые были у Чапаева,
то не проспали бы врага!
А этот Белый Конь не проспит,
вот и сейчас он для быстрого и точного
выполнения моего приказа
не кидается сломя голову,
оправдываясь потом,
что не успел из-за плохой подковы,
а добросовестно осматривает
каждый гвоздь в каждой подкове,
вроде бы и не торопясь,
а на самом деле руководствуясь
мудрейшей русской пословицей:
«Тише едешь, дальше будешь»,
да и сам Суворов говорил:
«Поспешай не спешА»!
Подтянув сбрую,
закусив удила,
Конь чётким военным бело-лошадиным басом
заржал свою любимую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Когда я подходил к белому полю «с8»,
Белый Конь был уже там;
когда же я с ним поравнялся,
он, не дожидаясь моих указаний,
стал мне докладывать
о чёрном поле «а7» и белом поле «с8».

- Чёрное поле «а7» по своему духу аналогично белому полю «а2»: всё что я говорил о белом поле «а2» применимо и к чёрному полю «а7»...
- Достаточно, докладывай о белом поле «с8»!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «с8» одно из парадоксальных полей Шахматной доски; мало, что оно, будучи белым, находится в Чёрном лагере, но и Чёрный Слон на этом поле – белопольный!
- А каким же ему быть, если его судьба ходить только по белым полям?
- Вроде бы всё естественно, но меня, как Белого Коня, это смущает, сам не пойму что!
К тому же поле «с8» граничит с самой чёрной конюшней «b8»...
- Эко тебя понесло! Давай-ка завязывать с докладом! Когда я тебе прикажу отдыхать, ты мне задашь свой традиционный вопрос, что в песне означает: «Ангар свинцовый цокает высОко»?
- Ну, Командир, ты и даёшь! Откуда же ты  это знаешь? Ах, да, вспомнил: ты от меня заразился чтением чужих мыслей!
Так что же означает в песне строка: «Ангар свинцовый цокает высОко»?
- Эта строка обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «а7» и белое поле «с8».

Конь застыл в недоумении.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнились кадры
ещё никем не созданного фильма
о Великой Отечественной войне:

«Вооружённый профессионал
Опасен! Как и армия такая!
Телохранитель Ганди расстрелял...
Нашлась оплата, может, дорогая?

За Родину, Петра призывники,
Из профи-шведов, били в хлам полки!

В войну в Европе профессионал,
Сдавался Гитлеру, ведь он – богаче...
Но не продажен воин-призывник!»

Также вспоминались и слова несказанные диктором за кадром этого ещё несуществующего фильма:

«В России регулярную Армию создал
Иван Грозный.
Петр Великий
создал регулярную Армию на основе
регулярного призыва в армию рекрутов.
От призыва не освобождался
никто,
ни один физически здоровый
подданный России мужского пола.
Даже все приближённые к Императору
чиновники
обязаны были отдавать своих сыновей
на службу в Армию.
И именно такая Русская Армия,
служившая не за деньги
а за Веру, Царя и Отечество
наголову разбила
профессиональную Армию Шведов,
вышедших на поле Полтавской битвы
за денежную оплату...

31 октября 1984 года в своих апартаментах
была расстреляна премьер-министр Индии
Индира Ганди...
Расстреляна
своими же профессиональными охранниками –
своими профессиональными телохранителями...

Вермахт разгромил Францию за 44 дня,
ведь профессионалы - сдались!
Непокорные добровольцы,
ушли с генералом Де Голлем в горы,
а неподкупные военные пилоты
с непрофессиональным сердцем,
улетели в СССР, чтобы бить нацистов
в эскадрильи «Нормандия-Неман»!»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 11-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Ищите истинной славы,
идите по следам добродетели.
Последней я предан,
а первую замыкаю в службе Отечеству»




Глава 12

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Если б я не был полководцем, то был бы писателем»!

Услышав эти слова, я подумал,
странно это для полководца,
ещё было бы понятно,
литератором,
пишущим мемуары,
но писателем,
создающим художественные произведения?
Да и разве военные, даже также способные
увлечённо играть в шахматы,
как это делал Суворов,
разве кто-нибудь из них стал писателем?
Да и вообще, я тоже люблю шахматы,
но не до такой же степени,
чтобы их восхвалять;
навряд ли бы был на это способен
не то чтобы писатель,
но даже и литератор
или какой-нибудь журналист из газеты
«Санкт-Петербургские Ведомости»!

- Это возмутительно, Командир!
- Что возмутительно?
- Возмутительно так думать!
- Ты опять подслушиваешь мои мысли?
- Что их подслушивать, я их вижу насквозь!
- Всё время забываю об этом... Хотя и сам от тебя заразился слышать чужие мысли...
Так что же тебя так возмутило?
- Твоя неправда!
- Неправда?
- Скажи спасибо, что я не сказал: «Твоя ложь»!
- Вот что, Оригинал, ты говори, да не заговаривайся!
- А что мне заговариваться, я – не Человек, я – простой Белый шахматный Конь, но ты же – Человек, так как же тебе нестыдно говорить о том, о чём не знаешь?
- Это о чём же?
- А это разве не твои мысли, что восхвалять шахматы не будет даже «журналист из газеты
«Санкт-Петербургские Ведомости»?
- А разве это не так?
- При современном отношении к шахматам у нас в Петербурге, может и так, а вот лет этак сто пятьдесят назад...
- Уж не скажешь ли ты, что твои мысли способны пронизывать время?
- Скажу, Командир, именно способны!
Это ты не видишь леса за тремя соснами, да и грибов-то на полянке не отыщешь, а я обозреваю весь лес, и не только в настоящем, но в прошлом и будущем!
Не веришь?
Открываю перед своим мысленным взором газету «Санкт-Петербургские ведомости» за 1856 год и читаю:
«Действительно, из всех игор одни шахматы,
не переставая быть приятным развлечением,
отдохновением ума во время досуга, имеют,
однако же,
свою науку,
свою литературу
и археологию,
даже своё поэтическое творчество
в так называемых шахматных проблемах».
Хочешь проверить?
Отыщи эту газету в Государственном Архиве
и сам прочти!
- А заграничное что-нибудь можешь?
Лет на двести с гаком назад?
Например, какую-нибудь рукопись из Нового света? Там ведь точно тогда было не до шахмат!
- Слушаюсь, Командир!
Листаю перед мысленным взором страницы произведения опубликованного в 1779 году «Моральные ценности шахмат» американского Государственного деятеля Бенджамина Франклина, вот что он пишет:
«Шахматная игра –
не просто праздное развлечение.
С её помощью можно приобрести
или укрепить в себе
ряд очень ценных качеств ума,
полезных в человеческой жизни,
так что они становятся привычками,
служащими во всех случаях...»
- Знаешь что, Оригинал, ты на меня просто давишь!
Военный не может быть Писателем или Поэтом!
Конечно, он может сочинить пару рассказиков, несколько стишков, но чтобы его знал весь мир, никогда!
Тем более, для военнослужащего увлечение и шахматами и поэзией – несовместимо!
- И генерал Маманцев так не думал, глядя на увлечённо играющего в шахматы корнета Лермонтова, ничего не знавшего о том, что его подчинённый ещё и стихи пишет; вот что генерал сказал о своём офицере на официальный запрос о том, чем Лермонтов кроме службы ещё интересовался:
«И если чем интересовался, так это шахматной игрой, которой предавался с увлечением»!
- Уж не скажешь ли ты мне что и Пушкин увлекался шахматами?
- Ещё как!
В его личной библиотеке, после его смерти нашли Учебник шахматной игры Филидора, распространённый не только во Франции и в странах Европы, но и в Российской Империи.
Этот учебник был зачитан Александром Сергеевичем до дыр, об этом свидетельствуют поля листов книги, испещрённые записями, сделанными рукой Пушкина.
Сохранилось и письмо поэта к своей жене Наталье Николаевне с такими строками:
«Благодарю, душа моя, за то,
что в шахматы учишься.
Это непременно нужно
во всяком благоустроенном семействе».
- Но в других же странах поэты не сходили с ума по шахматам!
- Именно и не сходили с ума, Командир, что играли в шахматы.
Медиками давно замечено, что обычно люди начинают страдать склерозом к сорока годам, а вот те, кто играет в шахматы, любит их до глубокой старости сохраняют ясность мысли.
- Вот уж в точку попал! Те кто играет в шахматы вообще до старости не доживают, они сходят с ума загибаются раньше нелюбящих шахматы!
- Это, Командир, распространённое заблуждение, мог бы привести много примеров, но время жалко...
Приведу один, Великий Человек, имеющий множество профессий, любящий разные науки и обожающий шахматы дожил до восьмидесяти двух лет...
- В этом возрасте он ещё и стихи писал?
- Да, Командир, в этом возрасте он окончил последнюю главу своей поэмы «Фауст»...
- Уж не Гёте ли это?
- Именно он, Иоганн Вольфганг Гёте сказал:
«Шахматы –
это пробный камень человеческого ума»!
А чилийский поэт Пабло Неруда добавил:
«Для одних шахматы – звук,
для других – картина,
для меня они – поэзия,
поэзия борьбы, разума и воли»!
Румынский писатель Садовян воскликнул:
«Шахматы содержат в себе
чистое наслаждение и удовлетворение,
как искусно изваянная статуя
или хорошее стихотворение»!
Таких высказываний и не только от писателей и поэтов, а от художников, композиторов и просто Великих Человеков – море!
Поберегу время, прочту тебе моё собственное стихотворение о писателях и поэтах, покорённых Шахматами:
«Высокопробная литература
Касалась шахмат,
И не раз,
О них писали в древности глубокой
И пишут до сих пор.
Касались этой темы
И Фирдоуси и Рабле,
Боккаччо и Омар Хаям,
Сервантес и Шекспир,
Дидро и Шиллер,
Вольтер и Гёте,
Достоевский,
Аверченко и Брехт,
Куприн и Курочкин,
И Данте,
Некрасов, Лессинг,
Лермонтов,
Набоков,
Руссо и Писемский,
И Писарев и Пристли,
И Сименон,
И Лев Толстой и Цвейг,
И Сноу и Леонов.
Прикосновенье к Вечности –
Любовь к Великой
ШАХМАТНОЙ ИГРЕ!
Однако,
Следует отметить,
Взаимностью не балует
Любовь такая.
Чувствительные люди
От этого страдают сильно.
Вольтер однажды сокрушался,
Когда священник `Адам
Вновь обыграл его нещадно,
Соседу плакался
В камзол его:
«Где в жизни справедливость?
Я шахматы так обожаю!
О, кто бы знал,
Насколько сильно,
Насколько преданно люблю их!
На них я столько времени потратил!
Намного больше,
Чем на все мои романы,
Что написал за годы своей жизни!
А что взамен и где взаимность?!
Когда отец какой-то `Адам,
ТупИца эта,
Меня обыгрывает просто,
Легко, без сожаленья!»
И тем не менее,
Не может падать тень
На столь Великую игру,
Одну из самых древних в мире»...
- Вот именно...
Ты что это заулыбался, Оригинал?
- Да вот смотрю на твои слова, принюхиваюсь к ним и чую родной запах!
- Это ты о чём?
- Да о том, что мы с тобой одинаково говорим, одни и те же слова, выражения...
Вот уж действительно, с кем поведёшься...
Не обращай на меня внимания, Командир, я слушаю!
- Так вот, о чём я? Ах, да – о тени, падающей на твои шахматы!
Ты знаешь, сколько нехороших людей в них играло?
- Командир, назови хотя бы одного!
- Боголюбов Ефим Дмитриевич, родился в Киеве 14 апреля 1889 года, умер в Триберге 18 июня 1952 года. В 1914 году вместе с участниками шахматного конгресса в Мангейме в связи с началом Первой Мировой войны был интернирован; остался жить в Германии, добился значительных успехов в международных соревнованиях и стал Главным тренером по шахматам гитлеровской Германии...
- Ну, что же, Командир, в семье не без урода...
- Вот-вот, и я про то! Так что шахматы себя опозорили, и их может быть, как в некоторых странах, надо запретить!
- Что же вы за порода такая Человеческая!
Причём здесь Шахматы!
- Как же, ещё как причём – в них играли фашисты!
- Да... Ничто человеческое и тебе не чуждо, Командир!
Дай вам, Человекам, волю, вы всё позапрещаете! Может и воздух вокруг Земного шара запретить? Ведь все им дышат...
- К чему же ёрничать, Оригинал? Я тебе ведь конкретную фамилию назвал, и ты мне приведи пример с конкретной фамилией, желательно и с датами рождения и смерти, чтобы не перепутать!
- Ну, ты и дотошный, Командир! Хорошо!
Вильгельм Рихард Вагнер родился в Лейпциге 22 мая 1813 года, умер в Венеции 13 февраля 1883 года.
Его музыку обожал Гитлер, поэтому после войны, во многих странах вы, люди, с вашим непонятным мне Белому Коню менталитетом запретил музыку Вагнера...
- Ну и правильно! Все символы фашизма надо запрещать!
- Но музыка Вагнера чем виновата?
- А нечего для Гитлера её сочинять!
- Командир, с тобой всё в порядке?
- А что?
- Как же Вагнер мог сочинить музыку для Гитлера, когда Гитлер родился через шесть лет после смерти Вагнера?
Молчишь?
Вот и Великая игра Шахматы ни при чём, если в неё будут играть даже самые отъявленные негодяи...
Да и Шахматы настолько Велики, их столько раз в разных странах запрещали, столько людей их ненавидело, что они давно стали непотопляемые, ведь по сравнению с тысячью лет их запрещение в отдельно взятой стране на время правления запретителя – ничтожно...
Командир, очнись! Мы задержались сегодня с походом!
- Да, действительно, ступай, сам знаешь куда...

Конь сочувственно вздохнул и
заржал свою боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Конь поскакал с белого поля «с8» на чёрное поле «е7» и остановился на белом поле «f5».
Я, одолеваемый всякими
противоречивыми мыслями, подошёл к Коню
и похлопал его по гриве:

- Давай, начинай, у нас сегодня день самообслуживания...
- Слушаюсь, Командир!
- Да, и постарайся покороче... Два-три слова о каждом поле и всё...
- Есть, Командир!
На чёрном поле «е7» в начале партии стоит Чёрная Пешка, защищённая одновременно четырьмя фигурами: Королём, Ферзём, Слоном и Конём.
Поэтому Чёрная Пешка довольно часто покидает чёрное поле «е7» с первых же ходов сражения, снимая напряжение с этого поля и давая простор для боевых действий Чёрных...
- Довольно об этом поле!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «f5» лежит на белой диагонали «g1-h7», на которой довольно часто располагается Белый Ферзь и Белый Слон, давя на поле «h7» короткой рокировки Чёрных.
Поэтому на поле «f5» Чёрные иногда ставят свою Чёрную Пешку, закрывая опасную диагональ, а иногда своего Чёрного белопольного Слона, пытаясь нейтрализовать Белого белопольного Слона, а иногда, продвигая Чёрную Пешку на белое поле «g6» укорачивают эту диагональ, одновременно беря под контроль белое поле «f5» одновременно подготавливая фианкеттирование своего Чёрного чернопольного Слона...
- Всё! Достаточно!
- Ну, уж нет, Командир! Ты мне не сказал самого главного...
- Что означает фраза: «Этолог светит фишкою простой»?
- Эта фраза из песни означает поля Шахматной доски: чёрное поле «е7» и белое поле «f5».

Конь, по обыкновению замер,
обдумывая полученную информацию.
А мне, как и обычно в такое время,
припомнился
ещё никем не снятый фильм
размышлений
о Великой Отечественной войне
и о днях сегодняшних:

«ПринЯв печаль, пожнём и радость,
За радость, пожинаем боль.
Так старость равновЕсит младость,
А сахар равновЕсит соль.

Всё в равновесии в природе
Для тех, кто тягот не обходит.

Войны Отечественной злобу
Кто проходил, добрее стал.
К чему сейчас от службы косят?»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 12-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Если б я не был полководцем, то был бы писателем»




Глава 13

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Лучше голова долой,
нежели утратить свою честь.
Смертями пятьюстами
научился смерти не бояться».

Услышав эти слова Суворова,
я про себя подумал,
что я тоже мог бы
сказать подобную умность пословицей,
например,
береги рубашку снову, а честь смолоду,
а потом ляпнуть, что я не испортив
ни одной из тысячи носимых рубашек, научился беречь свою честь!

Белый Конь гневно посмотрел на меня:

- Командир, если бы ты был вражеским Королём, с каким бы удовольствием я бы сейчас влепил тебе Мат за твои поганые слова!
- Ты не подумай, Оригинал, я Александра Васильевича очень даже уважаю!
Но «пятьсот смертей»? Не многовато ли для одного Человека?
- Вот и ты тоже, перед тем как говорить, сначала думай!
А знаешь ли ты, что таких хилых детей, каким был рождён Суворов, Спартанцы умерщвляли, сбрасывая их со скалы в пропасть, говоря при этом с наглым цинизмом, что это - человеческий мусор из которого воина не слепишь?
- Слышал об этом что-то...
- Что же вы за порода такая, люди? Ведь Спартанцы не только были жестоки даже к своим детям, но и глупы, ведь возможно, что в пропасть они сбросили и своего Суворова?
- Ну и что?
- А вот и не было у них непобедимых полководцев, поэтому и сейчас Спарты нет...
Суворов был не просто хилым ребёнком, а настолько болезненным, об этом есть сотни с ужасающими подробностями свидетельств, что родители думали, что он не доживёт и до трёх лет.
А мальчик не только дожил, но и радовался жизни, не унывал и был весёлым!
Когда его сворачивало судорогой и его телу, отключившемуся от жизни, пребывающему на том свете, врачи делали кровопускание, то под утро Александр, как ни в чём небывало, слезал с кровати, босой выскакивал в сад, трепал свою любимую собаку и смеялся, что остался жив!
Не проходило ни одной недели, чтобы врачи не наблюдали смертельного отключения мальчика по той или другой болячке его истощённого тела.
Когда, уже не в первую сотню раз, врачи пускали в тазик, последние остатки его крови, думая, что ребёнок отмучился, утром он опять вскакивал с постели и радостно смеялся!
Когда мальчику, чтобы восстановить кровь приносили всякие деликатесы, то он их тайно скармливал собаке, а потом просил себе добавки – щей и каши, поскольку от одного служилого узнал, что это – рацион солдат: «Щи да каша, пища наша!»
Узнав, что солдаты в походах спят на твёрдой земле, даже на камнях, Суворов тайно носил себе эти камни в постель под матрас; когда няня уходила, он скидывал матрас и спал на голых камнях...
Но жестокие приступы разных болезней преследовали ребёнка, и к десяти годам он не менее трёхсот раз встречался со смертью!
Состояние клинической смерти ходило за Суворовым по пятам, а он, привыкшей к ней, с десяти лет ежедневно и по несколько раз в день сажал её с собой в седло на лошадь и в дождь и в снег скакал во весь опор!
За два года Александр Васильевич себя закалил так, что в двенадцать лет в 1742 году подал Челобитную о зачислении на службу в лейб-гвардии Семёновский полк, где в солдатских званиях он прослужил, до первого офицерского чина почти семь лет...
А дальше военные походы и тяжёлые смертельные ранения...
- Ну, тогда другое дело, убедил, тогда очень даже и может быть «пятьсот смертей»...
И всё-таки вызывают подозрения в искренности Суворова его слова:
«Лучше голова долой,
нежели утратить свою честь»;
на мой взгляд, если выбор между жизнью и смертью, выбора нет, если хочешь жить!
Так ведь?
- Ну, ты и скотина!
Извини, Командир, сорвалось...
Впрочем, чему я удивляюсь, ведь вы, современные люди, почти все такие; уходят в небытиё Советские люди, ненавидевшие стиляг и спекулянтов, карьеризм и подлость, любившие петь патриотические песни: «Родина или смерть!»...
Вот у этих людей был выбор всегда, выбор между жизнью и смертью, и они выбирали смерть за Родину, нежели позорную бесчестную жизнь!
Вот им слова Суворова:
«Лучше голова долой,
нежели утратить свою честь.
Смертями пятьюстами
научился смерти не бояться» близки и понятны...
- Всё, Оригинал! Распустил я твой язык! Базар окончен!
Слушай мою команду: со своего белого поля «f5» через чёрное поле «е3» отправляешься на белое поле «d5»!
- Слушаюсь, Командир!

Конь подтянул свои удила,
проверил подковы на копытах
и отправился в путь,
затянув своим мощным бело-лошадиным басом
любимую походную песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Конь ждал меня на поле «d5».
Когда я подошёл,
он, не теряя времени,
стал мне докладывать:

- Чёрное поле «е3» лежит на чёрной диагонали «с1-h6», по которой Белые могут испортить причёску королевского фланга Чёрным, если они вздумают развить своего Коня на поле «h6» без предварительного фианкеттирования своего Слона на поле «g7».
Кроме этого, если Белые своим первым ходом ставят Белую Пешку на поле «е3», то получится дебют Ван Круйса...
- Стоп! Давай договоримся, ты докладываешь мне о пройденных полях, а не о дебютах! Понял?
- Так точно, Командир! Понял!
- Тогда давай о белом поле «d5»!
- Слушаюсь! Белое поле «d5» - центральное поле, поэтому за овладение этим полем происходят и затяжные стратегические манёвры, и кратковременные тактические операции, как со стороны Чёрных, так и со стороны Белых, для каждой армии это поле - лакомый кусочек доски!
Белые могут напасть...
- Всё, Оригинал, хватит!
- Как скажешь, Командир, хватит, так хватит!
Но только...
- Понимаю! Ты ведь не успокоишься, пока до последней строчки не разберёшь всю песню...
- Так точно!
- Тогда слушай, фраза: «Едва толкнувший, достаётся палкой» обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «е3» и белое поле «d5».
Понятно?

Конь в недоумении замер. 
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился
ещё никем не созданный фильм,
где кадры о военном блокадном Ленинграде
мелькали с современными кадрами:

«В войну, стреляли «спекулЯнов»,
В тюрьме сидели, в мИрны дни;
В стране Советской – без обманов...
Перепродал? Себя вини!

Чтоб спекулянты место знали,
За честный мир - Рейхстаг мы брали!

Теперь, для спекулянтов ставки,
Вблизи у ВЕЧНОГО ОГНЯ?!
Что происходит, люди, с нами?»,

Где за кадрами фильма я услышал
ещё никем не озвученный голос диктора:

«В войну в блокадном Ленинграде,
в борьбе со спекулянтами,
спекулянтов
расстреливали
без суда на месте задержания.

В мирное Советское время,
в борьбе со спекулянтами,
спекулянтов
судили,
и спекулянты сидели в тюрьме.

В наше время в России,
в борьбе со спекулянтами,
спекулянтам
ЦБ РФ повышает ставки...»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 13-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Лучше голова долой,
нежели утратить свою честь.
Смертями пятьюстами
научился смерти не бояться»




Глава 14

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Мою тактику прусские принимают,
а свою протухлую оставляют»

Услышав слова Суворова, я подумал,
не о тараканах ли эти слова?

- Нет, Командир, не о тараканах!
- Ты опять подслушиваешь мои мысли?
- Не подслушиваю, а вижу их! Ты сам от меня этому заразился, так что для нас с тобой, мысль изречённая не ложь, и утаить мысли мы друг от друга не можем...
- Стоп, Оригинал! Тебя всё время надо останавливать...
- Валяй, Командир, останавливай, да только не путай слова! Слово «Прусак» - означает таракан...
- Вот и я о том!
- А слово «Пруссак» с двумя буковками «С» означает – немец.
Суворов сказал: «Прусские».
В его время, в восемнадцатом веке, по аналогии с Русскими были и Прусские, то есть немцы, извечные враги Руси, с их лозунгом, исходящим ещё от Тевтонских рыцарей: «Drang nach Osten!».
С этим лозунгом: «Drang nach Osten!», немцы топтали земли СССР.
С этим же лозунгом: «Drang nach Osten!», НАТО пытается стянуть свои военные силы вокруг России...
- Стоп! Так ты и до будущего доскачешь, лучше скажи, какую такую «Мою тактику прусские принимают, а свою протухлую оставляют»?
- Его военную тактику, тактику Суворова!
Немецкие военные тщательно разбирали до мелочей, до пылинки все его сражения...
Ведь Суворов, не только не проиграл ни одного сражения;
не только побеждал вражеские армии,   превосходящие его армию в численности;
но и имел такие незначительные потери в собственных войсках, что ни один полководец мира за всю историю войн не мог и близко приблизиться к тому, чтобы так защищать своих воинов от, казалось бы, неминуемой смерти.
- Хорошо, когда в Красной армии была такая тактика Суворова!
- К сожалению, Командир, тактику Суворова изучали в основном немцы...
- Это как понимать?
- А понимай, как хочешь...
Великого полководца, которому при его жизни отдавались почести такие же, как и Императору, в Российской армии практически забыли; тут же вспомнили и прусскую муштру, и зуботычину солдату, и обязательное для каждого рядового: «Не могу знать!»
А немцы помнили, изучали и применяли тактику Великого полководца и во Вторую Мировую войну...
Суворов говорил, что каждый рядовой воин обязан не только насквозь знать свой манёвр, но и принимать самостоятельное решение в бою, даже об отступлении!
Александр Васильевич говорил, что ему нужен живой солдат, а не мёртвый!
Тактика Суворова не обезличивала рядовых воинов до пушечного мяса, поскольку сам Александр Васильевич в солдатах прослужил почти семь лет и в каждом солдате видел Человека!
- Может ты и прав, Оригинал, только когда это было? Теперь всё другое, и методы другие...
- Другие?
А как Бледнолицые завоёвывали земли американского континента у его коренных жителей – Индейцев?
- Известно как, оружием...
- Оружием, даже самым совершенным всё не сделаешь, если не сломлен дух воина!
Вспомни Вьетнам, когда низкорослые Вьетнамцы брали в плен Американских громил-пилотов, со сбитых, якобы не сбиваемых «Фантомов»...
Когда ни одно поколение Вьетнамцев рождалось в условиях непрекращающейся войны под свист кассетных, шариковых и сверх секретных бомб при ковровой бомбардировке...
Когда воздух почернел от гари напалма...
Война продолжалась двадцать восемь лет, но Вьетнамцы не пали духом, и Американцы убрались несолоно нахлебавшись...
- И зачем ты мне это говоришь?
- А для того, чтобы ты понимал, что в военной тактике Суворова, в его Науке побеждать, огромное внимание отводится воинскому неподкупному духу!
Я тебе, Командир, всё это говорю для того, чтобы ты мог сравнить физически сильных Индейцев и физически слабых Вьетнамцев по воинскому духу...
- Всё дело в оружии...
- Не всё, Командир! Любое оружие изнашивается, в нём кончаются патроны, а сила воинского духа довлеет над исходом любой военной компании!
Вьетнамцев не удалось купить, а Индейцев  купили!
Купили за дешёвые стеклянные бусы и всякую дребедень из Европы;
Вождей Индейцев покупали за спирт!
Они  предавали своих Краснокожих, отдавая Бледнолицым за «огненную воду» земли своих предков...
- Но у нас, в России, люди другие!
- Так и было, когда в войну они шли под пулемётный огонь с голыми руками во имя Победы над врагом защищая своё Социалистическое Отечество!
А вот уже в Советское время, перед началом Перестройки, я с другими шахматными фигурками был на столике в Выставочном Павильоне в Ленинграде, где проходила Международная выставка Робототехники, там я наблюдал очередь ленинградцев, стоящих за бесплатными полиэтиленовыми мешками, в то время – большой редкостью для Советской страны.
В руки давали только один мешок, а когда объявили, что больше занимать место в очереди не надо, что мешки кончаются, то очередь сразу распалась и превратилась в огромную толпу, тянущую тысячу рук к администратору, умоляя его в надежде получить полиэтиленовый мешок!
Японцы смеялись и снимали яростную толпу, похожую на дикарей на видеокамеру...
Я всего-навсего Белый Конь, не Человек, но за Советских людей было досадно; возможно, когда Индейцев покупали за стеклянные бусы, то они были более сдержаны...
- Всё! Завязывай! Эко тебя, Оригинал, куда понесло...
- А куда надо, Комардир?
- Сам знаешь куда!
- Слушаюсь, Командир!
Скачу с белого поля «d5» через чёрное поле «f6» и жду тебя на белом поле «g8»!

Конь стал собираться
и в полный бело-лошадиный голос
заржал свою боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Когда я подходил,
Белый Конь радостно приветствовал меня
на белом поле «g8»:

- Ну что, Командир, я начинаю?
- Начинай, только покороче!
- Слушаюсь!
Чёрное поле «f6» чаще всего занимает Чёрный Конь, обозревая важные центральные поля «d5» и «е4», а также поле «g4», оказавшись в нужный момент на котором, он может доставить много неприятностей королевскому флангу Белых.
- Оригинал, ты сказал, что с чёрного поля «f6» Конь обозревает такие-то поля доски, но не сказал, какого цвета эти поля?
- Командир, я же сказал, что с чёрного поля «f6» Конь обозревает... Что тут непонятного, Конь стоит на чёрном поле и обозревает такие-то поля...
- Вот именно, такие-то... А цвет этих полей?
- Плохо ты, Командир, знаешь нашу конскую натуру, а она одна, что у Белых, что у Чёрных...
- И что же это за натура?
- Душа наша конская, вот что! А душа наша терпеть не может однообразия! Если мы просыпаемся, а за окном слепящее белизной белое поле, то нам хочется успокоить свой взор, поберечь свои глаза и посмотреть в глаза непроглядной темноты чёрного поля!
А если мы, проснувшись, видим за окном чёрный квадрат чёрного поля, то взгляд наш устремляется к белоснежным белым полям. Вот и Конь, хоть он и Чёрный, но в нём льётся наша лошадиная кровь, поэтому он, когда стоит на чёрном поле «f6», смотрит исключительно на белые поля!
- Оригинал, что ты мне морочишь голову? Что ты из себя поэта корчишь? Ты же – Конь!
- Беда с вами, людьми, опять ты за своё, Командир! За профессией в человеке не видишь Человека, а за моей, грубо вырезанной из дерева Шахматной фигуркой Коня, не видишь поэта!
Ладно, хочешь по-человечьи, давай по-человечьи, сухо, неинтересно и некрасиво:
Конь при своём ходе меняет цвет поля, то есть, если Конь стоит на чёрном поле доски, то при любом его ходе, он окажется на белом поле, и наоборот, если Конь стоит на белом поле, то, сделав любой ход, Конь окажется на чёрном поле!
Это понятно?
- Понятно... А всё же, какого цвета поля Конь обозревает с чёрного поля «f6»?
- Того цвета поля, на какие может пойти следующим ходом! А с чёрного поля Конь может пойти...
- Я догадался! На белое поле!
- А значит, все другие поля, на которые может пойти Конь, стоящий на чёрном поле, какого цвета?
- Белого?
- Правильно, Командир!
- Ура! Ну, ты, молодчина, Оригинал! Прямо МакАренко!
- Рад стараться!
- Ну, и что дальше с этим чёрным полем «f6»?
- На это поле редко становятся чёрные фигуры: Слон и Ладья – очень редко, Ферзь иногда...
К тому же, это чёрное поля «f6» пользуется у Чёрной армии дурной репутацией!
- Это почему же?
- Знаешь, Командир, бывают дни, когда я уже не знаю что и сказать о полях доски, а ты и словечка не скажешь! А бывают дни, как сегодня, всё время перебиваешь! Сам просил: «Короче!», а я, только разовью скорость, а ты – бац, и остановка! Так же и к вечеру не доедем!
- Прости, Оригинал, виноват!
- То-то же, Командир!
А впрочем, я тебя понимаю, день на день не приходится...
Бывает, на слоновью морду и смотреть противно; думаешь, как это он, Слон, всю жизнь живёт, а за окном поля одного цвета, и не надоедает ему?
А бывает, взглянешь на Слона в азарте травли одинокого неприятельского Короля, так и забываешь о его занудстве!
Забываешь о его цветовом однообразии!
И не один раз подмигнёшь ему!
- Это ты на что намекаешь?
- Да ни на что, Командир! Не бери в голову!
Так на чём ты меня тормознул?
- На том, что поле «f6» пользуется у Чёрной армии дурной репутацией...
- Верно! Пользуется!
Это случилось в 1497 году, когда Великий Испанский шахматист Хуан Рамирес Лусена в своей рукописи о Шахматах показал варианты, ведущие к погибели Чёрную армию, когда после первого хода войска займут своими пешками центральные поля «е4» и «е5» и Белый Конь нападёт на Чёрную Пешку, а её защитит другая Чёрная Пешка, заняв это кошмарное поле «f6»!
Тогда Белый Конь может пожертвовать собой ради Победы Белой армии, взяв Чёрную Пешку, стоящую на «е5»...
- Остановись! Хватит о суевериях! Мало ли что там наговорил Лусена в своём тёмном пятнадцатом веке!
Что там у тебя о белом поле «g8»?
- О, это прекрасная белая конюшня в лагере Чёрных! Она настолько прекрасна, что Чёрный Король чаще всего занимает это поле при короткой рокировке! Это белое поле «g8», любимый бункер Чёрного Короля, отсюда он...
- Всё! На сегодня хватит! Что ещё?
- А ещё, Командир, песня!
- Да уж, Оригинал, любишь ты цепляться к каждой строчке!
Слушай и запоминай эту строку, тогда поля Шахматной доски сами перед тобой всплывут: «Фонарь шуршит живИнками вина»! Всплыли?
- Кто? Живинки вина?
- Шахматные поля всплыли?
- Где?
- Да у тебя в голове! Нет? Не всплыли? Тогда слушай ещё раз: «Фонарь шуршит живИнками вина»! Всплыли?
- Виноват, Командир...
- Тогда тащу их за уши, как дед Мазай, вот чёрное поле «f6», а вот белое поле «g8»! Дошло!

Конь растерянно заморгал
и замер в недоумении.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился
ещё никем не созданный фильм
об исторических параллелях
Великой Отечественной войны,
о результатах Великой Победы,
о завоевании Америки,
о Перестройке:

«У каждого есть свой двойник,
И у войны двойник есть тоже,
Пусть автоматы вместо пик,
В политике - одно и то же.

Что двести лет тому назад,
Что в Перестройке - тот же ад.

За блеск стеклянных бус, за спирт
Вожди индейцев - продавались!
Развален так СССР...»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 14-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Мою тактику прусские принимают,
а свою протухлую оставляют»




Глава 15

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Между тем, покуда мир европейский и тактика обновляются, я цепенею в постыдном бездействии, и изнемогаю под бременем жизни праздной и бесполезной».

Я внимательно выслушал эти слова,
но скажу откровенно,
толком ничего не понял.
Я обернулся к Белому шахматному Коню,
в надежде
и у него найти такое же непонимание,
чтобы потом,
уже вдвоём,
посудачить об этих словах Суворова,
да и осудить их,
а может быть пожалеть полководца,
мол,
что только не скажешь на старости лет.
Но когда я обернувшись,
вгляделся в глаза Коня, то вздрогнул:
конские глаза излучали свет...

- Что, Командир, ты так на меня смотришь?
А впрочем, изрекая эту свою мысль, я, не то чтобы лгу, но говорю неправду, ведь все твои мысли я вижу; вижу и недоумение, вызванное тобой излучением света из моих глаз...
- Ты что, мысли мои читаешь... Извини, Оригинал, всё время забываю, что ты видишь мои мысли...
- Ты, Командир, забываешь, что, заразившись от меня, также видишь и чужие мысли!
- Ты, Оригинал, опять прав... А свет-то у тебя в глазах потух!
- С чего бы ему зажжется? От общения с тобой?
- Но до этого-то, только что горел!
- Горел от отблесков Вечного Огня бессмертных слов Александра Васильевича Суворова!
- Это от этих-то только что сейчас им высказанных?
- Высказанных не сейчас, а более двухсот лет назад, ещё в восемнадцатом веке, но действительно высказанных Суворовым...
- Это ещё неизвестно, вот один учёный говорит...
- Послушать этих учёных, так и Колумб не открывал никакой Америки, а просидел всю жизнь в конторке на берегу моря, наблюдая корабли только в окно.
- А может и так, ведь разоблачили же...
- Довольно, Командир, сплетен от так модных нынче разоблачителей, напоминающих мне навозных мух, облепивших тело покойного богатыря, ведь не зря говорят в народе, что мёртвого Льва может пнуть любой Осёл...
- Но всё же...
- Командир, ведь ты ко мне обернулся с единственной целью, осудить непонятые тобой слова Суворова. Ведь ты - Человек, а вам, людям, свойственно не быть единственным в поле воином, как нам, шахматным фигурам, а собираться в толпы, и чем больше у вас толпа, тем весомее ваша правота в глазах других людей; так ведь?
- Вот тут ты, Оригинал, неправ!
- Что в толпы собираетесь?
- Да, собираемся! Но ты упрекнул в этом нас, людей! Но так делают и воробьи, когда видят вблизи ястреба, они объединяются в огромный шар, слетаясь все вместе, а ястреб, видя этот, больше его живой шар, пугается и улетает прочь, испугавшись, в принципе, маленьких птичек – воробьёв!
И вообще, собираются в стаи многие звери!
- Вот именно, Командир, звери!
И именно те звери, которые реально слабы, но, чтобы доказать свою силу, они собираются вместе.
Трудно представить себе огромную стаю львов...
- Но они же тоже собираются в прайды!
- Прайд – это семья, а не стая...
Но я не о сборе толпы!
Ты ведь ко мне обернулся с целью увеличить своё непонимание слов Суворова, увеличить хотя бы в своих собственных глазах, чтобы потом, с чистой совестью, как тебе бы казалось, поскольку ты уже не один, обличить слова Великого полководца! Разве не так?
Молчишь?
Вот это-то и отличает вас, людей от зверей, поскольку они – честнее, их объединение носит исключительный характер защиты, а ваш, людской, характер позёрства, характер внушения всем другим, что раз вас много, вас большинство, то всё, чтобы вы не говорили, принималось бы за Истину!
- Да что ты такое говоришь, Оригинал? Да как ты, деревянная Шахматная фигурка, с деревянной головой и деревянными мозгами смеешь такое говорить мне? Мне, Человеку!
Приведи мне хотя бы один пример в подтверждение твоих слов!
- Природа, Командир! В тебе говорит людская природа, ведь вам, людям, всё надо доказывать! На веру вы ничего не воспринимаете, даже слова Иисуса!
Хорошо, вот тебе пример.
В 1903 году, на Втором съезде РСДРП произошёл раскол между делегатами, возглавляемыми Мартовым и делегатами, возглавляемыми Лениным, провёдшим свои идеи большинством голосов.
Несмотря на то, что в дальнейшем, группа  возглавляемая Лениным осталась в меньшинстве, Ленин назвал её, малочисленную группу соратников,- Большевиками, а более многочисленную группу Мартова – Меньшевиками...
В этом и состояло ваше человеческое лукавство, ведь вы, люди, тянетесь только к тем, кого большинство, доверяете тому, кто в большинстве и так далее!
- Заморочил ты мне голову, Оригинал! А ведь я тебе только хотел сказать о словах Суворова:
«Между тем, покуда мир европейский и тактика обновляются, я цепенею в постыдном бездействии, и изнемогаю под бременем жизни праздной и бесполезной»,
что мутные они какие-то, мало понятные, вряд ли кто после его смерти повторял их.
- Ты ошибаешься, Командир! Ещё как повторяли, и какие герои, и каждый на свой манер, но основной бессмертный огонёк лучистой энергии, исходящей от слов Великого полководца, горел не в одном внутреннем взоре!
- Приведи пример!
- Опять пример? Достал ты меня, Командир! Ты, как Фома Неверующий!
Хорошо... Вот тебе пример:
«Жить надо так,
чтобы не было мучительно больно
за бесцельно прожитые годы,
чтобы не жёг позор
за подленькое и мелочное прошлое...»!
- Но это же другие слова!
- Другие, но только по форме, а по духу – те же!
- И кто же их сказал?
- Это слова Литературного Героя Павки Корчагина из книги «Как закалялась сталь» Николая Алексеевича Островского!
- Достаточно, Оригинал! Ты опять навёл в моей голове такой беспорядок, что неизвестно, когда разберусь...
Займёмся делом, давно уже пора в поход:
со своего белого поля «g8» отправляйся через чёрное поле «h6» на белое поле «g4», и там меня жди!
- Есть, Командир!

Конь занялся своим снаряжением,
залихватски распевая
так полюбившуюся ему боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Белый Конь,
прискакав с белого поля «g8»
через чёрное поле «h6»,
ждал меня на белом поле «g4».
Когда я подошёл к нему,
он уже отдышался
и ровным бело-лошадиным голосом
доложил мне:

- Поле «h6» примечательно тем, что оно, возможно, намазано мёдом.
Сколько не говорят разные учебники Шахматной игры, что на это поле не следует ставить Чёрную Пешку в начале игры, поскольку шахматное время, исчисляемое ходами, особенно дорого в дебюте, но начинающие шахматисты, обязательно, и в самом начале игры ставят на это чёрное поле «h6» свою Чёрную Пешку! Ставят на всякий случай, для безопасности, опасаясь наскоков Белого Коня на королевский фланг Чёрных.
Ставят на это чёрное поле «h6» Чёрную Пешку в начале игры и опытные шахматисты, надеясь, что для них всё сойдёт с рук.
Ставят на это чёрное поле «h6» Чёрную Пешку в начале игры и Мастера, вызывая не только шок у их, более слабых соперников, но и мысли, не сдаться ли сразу после этого хода, чтобы не позорится...
Но ставят на это чёрное поле «h6» Чёрную Пешку в начале игры и Великие шахматисты в конкретных позициях конкретного детально разработанного дебюта, ошеломляя теоретиков и издателей книг по Началам шахматной игры: сколько им, несчастным, теперь придётся вносить исправлений в известные позиции...
- Достаточно!
- Слушаюсь, Командир! Перехожу от намазанного мёдом чёрного поля «h6» туда, куда шла моя дорога, а шла она на белое поле «g4», на котором я сейчас и нахожусь.
Это белое поле несёт опасность, как для Белых, так и для Чёрных.
Когда новичок, играя Белыми дебют Берда...
- Оригинал! Я же приказал тебе, ни слова о дебютах!
- Виноват, Командир! Но здесь, для понимания духа белого поля «g4», просто необходимо упомянуть этот дебют!
- Ладно, валяй, но только в качестве исключения! Уяснил?
- Так точно!
Так вот, когда новичок, играя Белыми дебют Берда начинающийся ходом Белой Пешки на чёрное поле «f4», своим вторым ходом ставит рядом другую Белую Пешку на белое поле «g4», то Чёрный Ферзь, вторым ходом Чёрных устремляется на поле «h4» и объявляет Мат Белому Королю!
И это на втором ходу!
- На втором ходу? Быть не может!
- Может, Командир! Такой Мат в шахматной литературе называется «Дурацким», не путайте его с «Детским Матом», объявляемым Белыми Чёрному Королю на четвёртом ходу...
Но особенно коварно это белое поле «g4» для Чёрной армии.
Когда на этом белом поле, под барабанный стук часов, появляется Белая Пешка при пешечном штурме позиции короткой рокировке Чёрного Короля, то тут-то и выявляются все ужасы того, что Чёрные поспешили выдвинуть свою Чёрную Пешку на чёрное поле «h6»!
Существуют и другие опасности белого поля «g4» для Чёрных.
Так, если Чёрный Слон наивно пойдёт на это поле, связывая Белого Коня, то его связка может оказаться фиктивной!
Сколько чёрных пешек, стоящих  на белом поле «f7» погибло, сколько чёрных королей лишилось права рокировки из-за этой фиктивной связки на белом поле «g4»?
Да что там лишится рокировки!
В некоторых позициях, Белые, пренебрегая связкой Белого Коня Чёрным Слоном, стоящим на белом поле «g4», вовсе отдают этому Чёрному Слону на растерзание своего Белого Ферзя, выгоняя Чёрного Короля в центр доски и там ставя ему Мат.
Такой Мат в шахматной литературе называется «Матом Легаля».
Великий французский шахматист Легаль был учителем самого Филидора!
Знаешь, Командир,
я в своих докладах использую
алгебраическую Шахматную Нотацию
исключительно
для обозначения полей Шахматной доски.
Однако, уважая возраст Легаля,
ведь ему, когда он
поставил свой Мат в семь ходов,
было восемьдесят два года,
столько же было Гёте, когда он оканчивал
последнюю Главу поэмы «Фауст»,
так вот,
уважая возраст Легаля, я сделаю исключение,
приведу эту партию целиком!
Белыми играет Легаль,
Чёрными играет Сен-Бри.
Франция, 1783 год:
1. е4 е5
2. Сс4 d6
3. Кf3 Кс6
4. Кс3 Сg4
Вот оно, это коварное для Чёрных
белое поле «g4»!
Видишь, как ничего не подозревая,
на этом поле расположился Чёрный белопольный Слон?
Он, наивно думает что он надёжно связал Белого Коня, стоящего на поле белом поле «f3», закрывающего собой Белого Ферзя,
ещё не проснувшегося на белом поле «d1»;
смотри, что из этого получилось дальше:
5. К:е5! С:d1??
6. С:f7+ Кре7
7. Кd5 Мат Чёрному Королю!
Да, за такой ход Белого Коня,
Белым не жалко отдать и Белого Ферзя!
Вот видишь, Командир, и я от тебя заразился
человечьим бахвальством!
- Спасибо, Оригинал! Я тоже, как видишь, от тебя заразился бело-лошадиной выдержкой и,
слушая твой доклад, не проронил ни единого слова! Можешь отдыхать!
- Издеваешься? Но ты меня всё равно не заговоришь, я помню свой вопрос: «Хозяин шикает железной чалкой» - что это означает?
- Отвечаю: фраза «Хозяин шикает железной чалкой» обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «h6» и белое поле «g4».

Конь застыл в недоумении.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился
ещё никем не созданный фильм
о Жизни,
о Любви,
о Вечном Огне в память
о Великой Отечественной войне:

«Мы верили Шекспиру: жизнь - игра.
Но ведь не он, его ЛГ – лукавил;
Любовь игрой представили вчера...
Любовь, как жизнь - единственна! Без правил.

В любви нет правил, точно на войне,
Любовь – одна, с Небес на нас, извне!

Собою дзот закрыть, возможно - раз.
Жизнь – не игра! Герои не воскреснут.
От Вечного Огня нам память жжёт...»

А за этими кадрами
ещё не снятого фильма,
я припоминал
ещё не сказанные слова
диктора за кадром:

«В наше время распространена
клевета на Шекспира,
что он сказал: «Жизнь - игра».

Шекспир таких слов не говорил,
эти слова произнёс его Литературный Герой,
с мнением которого
автор вправе не соглашаться.

Если бы жизнь была игрой,
то
в Великую Отечественную войну,
герои,
закрывавшие своей грудью
амбразуры фашистских дзотов,
не погибали бы,
а благополучно вставали
и кланялись зрителям.

Опасное заблуждение, что жизнь – игра,
может привести и к игре в Любовь,
а ведь Любовь, как и Жизнь
каждому Человеку
выпадает всего лишь однажды,
об этом знала Ассоль...»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 15-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Между тем, покуда мир европейский и тактика обновляются, я цепенею в постыдном бездействии, и изнемогаю под бременем жизни праздной и бесполезной»




Глава 16

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Мне солдат дороже себя»!

Я мысленно повторил
слова Суворова:
«Мне солдат дороже себя» и подумал,
что это же по Евангелию:
«Итак, во всём, как хотите,
чтобы с вами поступали люди,
тАк поступайте и вы с ними».

- Верно подумал, Командир! Именно так, именно поэтому для Суворовских солдат, дороже своего полководца - никого не было!
И откуда это всё у него?
- Как же, военная династия, любовь к военной службе по наследству...
- Командир, ты где этой брехни начитался?
- Так все военные биографы так пишут...
- Вот уж действительно, бумага всё стерпит!
Ничего такого в семье Суворова нЕ было!
Его отец был военным формально, а в действительности, по духу, это был гражданский человек, да и сына мечтал видеть на гражданской службе.
- Вот, вечная проблема отцов и детей!
- Но надо отдать должное, что его отец был Человеком с большой буквы!
Он не только не воспротивился мечте сына служить военным, не только предоставил ему свою библиотеку, где ребёнок зачитывался книгами о военном деле, но и позволил двенадцатилетнему мальчику подать Челобитную в Лейб-гвардию Семёновского  полка о зачислении на службу.
- Ещё бы, когда в стране военное дело на высоте, то и там можно сделать себе карьеру...
- Ничего подобного, Командир, ведь в то время военное дело в России пришло в полный упадок.
Поэтому Суворов не встретил среди солдат ничего такого, о чём читал в книгах о своих любимых полководцах, таких как Цезарь, Монтекукули, Конде, Тюренн...
Кстати, именно принц Конде привил Суворову любовь к Шахматам сказав ему:
«Чтобы стать хорошим генералом,
надо выучиться хорошо играть в шахматы»!
А в полку 12-летний мальчик встретил солдат, которые держали при себе больше десятка дворовых человек.
К слову, Суворов тоже пришёл в полк со своими дворовыми людьми, но только с двумя, а саму солдатскую службу, продолжавшуюся почти семь лет, он восполнял параллельно с домашним самообразованием...
В полку даже встречались солдаты, бравшие деньги с колодников, даже самовольно отлучавшиеся из караула...
Тем не менее, ежедневные строевые учения, обязательные церемониальные марши, дали прочувствовать будущему полководцу нутром все тяготы и лишения военной службы.
Александр Васильевич пользовался уважением среди солдат, как боевой товарищ, на которого можно положиться, который дорожит своей честью, держит своё слово!
Когда Суворову исполнилось семнадцать лет, он был произведён в капралы!
- Что это за чин такой?
- Такой чин, Командир, в нашей современной армии называется – «Младший сержант», две лыки поперёк погона.
Так вот...
- Всё! Стоп, Оригинал! Остановись, а то ты мне сейчас всю биографию расскажешь...
Я всё понял, что Суворов прошёл путь до Генералиссимуса от Рядового!
Что, в отличие от современных офицеров, не нюхавших солдатскую службу изнутри, начавших её сразу с курсантских погон, а не с погон рядового солдата, Александр Васильевич понимал службу насквозь, уважал солдат реально, поэтому и его, солдаты так уважали...
- Вот для воспитания таких офицеров, не только беззаветно любящих своё Отечество, но и с детских лет знающих, что такое настоящая солдатская служба были придуманы Суворовские и Нахимовские военные училища.
Они были созданы в соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1943 года с одобрения Генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина, сына сапожника, с детства знавшего, что такое голод и нужда...
Чтобы будущие офицеры также с детства знали, что такое наряд на работу!
Что такое мыть полы в казарме огромной тяжёлой «Машкой» по ночам, когда все спят, драить туалеты, так чтобы они блестели, чистить картошку и мыть солдатские миски сотнями, ушивать своё обмундирование и гладить форму, ежедневно подшивать свежие воротнички, уметь носить портянки и натирать сапоги гуталином до поросячьего визга!
- Молчать!
Ты, Оригинал, так разгонишься, что тебя просто не остановить! Прямо какой-то словесный понос...
- Виноват, Командир!
- Так-то лучше, собирайся в поход!
Со своего белого поля «g4» поскачешь через чёрное поле «h2» на белое поле «f1»!
- Есть, Командир!

Белый Конь – прирождённый солдат, а какой же солдат без военной песни!
Вот и Конь,
без промедления готовясь к походу,
с наслаждением ржал
так полюбившуюся ему песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Конь, совершив поход
со своего белого поля «g4»
через чёрное поле «h2»,
остановился на белом поле «f1».
Когда я подошёл, он доложил мне:

- Чёрное поле «h2» - это любимая форточка Белого Короля при его короткой рокировке, когда Белая Пешка уходит с этого поля, хотя любое продвижение пешек и ослабляет пешечную структуру.
К тому же, эту форточку на поле «h2» может простреливать не только вражеский Чёрный чернопольный Слон, но под его защитой, в форточку легко может влезть и Чёрный Ферзь...
- Достаточно! Теперь о белом поле «f1»!
- Слушаюсь!
Белое поле «f1» - место королевского белопольного Белого Слона в начале партии. Этот Слон чрезвычайно активен и смел, он не только способен объявлять Шахи Чёрному Королю с поля «b5», но и способен с поля «с4», по первому же приказу Белого Короля принести себя в жертву во вражеском лагере на поле «f7»! Белый Король настолько любит этого Слона, что часто не отпускает от себя фианкеттируя его, располагая на освободившееся от Белой Пешки поле «g2» при своей Короткой рокировке. Тогда этот Слон с достоинством исполняет обязанности телохранителя и защищает своего Короля от оккупации вражескими фигурами полей королевского фланка «f3» и «h3»...
А также...
- Довольно, Оригинал! Ты и так сегодня заболтался!
- Но не до такой степени, чтобы забыть свой вопрос, что означает в песне строка:
«Халат доводит функцию окна»?
- Этой строкой обозначаются поля Шахматной доски: чёрное поле «h2» и белое поле «f1»!

Конь, по обыкновению, замер.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился
ещё никем не снятый фильм
размышлений
о демократических выборах в Германии,
приведших к власти Гитлера,
о победе Большинства над Меньшинством,
о Великой Отечественной войне:

«Чтоб защитить нацистский Крест
Со свастикой из драгметалла,
Частей из Вермахта, СС
Фашистам показалось мало.

Тогда и женщин, и детей,
И стариков своих призвали,
Чтоб нАсмерть ставить их под цель,
Под пули и осколки стали.

Всех немцев Гитлер обманул,
Когда избрали его люди:
В Берлине, мол, не будет гул
От бомб, снарядов из орудий...

Не вняли гласу Меньшинства
Победою для Большинства»

Вспомнился и услышанный,
ещё не звучащий 
голос диктора за кадром:

«Гитлер победил на демократических выборах
в Германии
Большинством голосов немецких избирателей,
не прислушавшихся к мнению
Меньшинства из антифашистов.

Гитлер обещал немецкому народу,
что ни одна бомба
не упадёт на Берлин!

Когда же создалась угроза штурма Берлина, то нацисты не пожалели
ни своих стариков,
ни своих женщин,
ни своих детей...

Чувствуя, что для защиты Берлина
им недостаточно
отборных частей Вермахта и СС,
они призвали на военную службу
стариков и женщин из «Volkssturm»,
15-ти летних детей из «Hitlerjugend»,
обрекая их на смерть»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 16-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Мне солдат дороже себя»




Глава 17

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Моя тактика:
отвага, мужество, проницательность,
предусмотрительность, порядок, умеренность,
устав, глазомер, быстрота, натиск,
гуманность, умиротворение, забвение...»

Слушая все эти перечисления,
у меня даже закружилась голова.

- А у меня, Командир, наоборот, голова не только не закружилась, а наполнилась такой энергией, раздулась таким объёмом по каждому перечисленному Суворовым пункту, что держись!
- Ты что задумал, Оригинал?
- Говоришь, голова закружилась? То-то ещё будет, когда я сейчас тебе каждый пункт Суворова раскрою во всём его объёме! Готовьсь!
- Всё, Оригинал! Приехали!
- Куда?
- Куда надо, туда и приехали! У меня голова не такая деревянная, поэтому считай, лекция окончилась!
- Это почему?
- Это потому, что пора в поход:
отправляйся со своего белого поля «f1» через чёрное поле «d2» на белое поле «е4» и дожидайся меня там!
- Слушаюсь, Командир!

Белый Конь стал резво собираться в поход;
глядя на него, и не подумаешь,
что он не только имеет древнюю родословную,
тянущуюся ещё с Новгородской Руси,
но и сам давно уже немолод,
за плечами у него такой опыт жесточайших
боевых
стратегических и тактических схваток, виденных только с его,
бело-лошадиной точки зрения,
что расскажи о них Королю, даже Чёрному,
поседеет...
Конь так увлечён
добросовестным исполнением приказа, что даже не видит
моих мыслей
и грамотно досчитывает последние гвозди
на своих подковах.
Сил ему придаёт,
как и любому русскому солдату,
пение боевой песни!
А в последнее время,
Конь привязался именно к этой,
на первый взгляд - дурацкой,
на второй – непонятной,
а на третий взгляд –
таинственной и загадочной песне:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Конь прискакал с белого поля «f1»
через чёрное поле «d2»
на белое поле «е4».
Увидев меня,
он зевнул во всю бело-лошадиную глотку
и начал мне докладывать о пройденных им
полях Шахматной доски:

- Чёрное поле «d2» мне напоминает спящий вулкан;
в начале игры на этом поле стоим Белая Пешка,
защищённая четырьмя фигурами:
Королём, Ферзём, Слоном и Конём –
столько энергии сосредоточено на этом поле!
Когда же Белая Пешка уходит с чёрного поля «d2»,
открывая его,
то фигуры Белых оживают,
точно ползущая лава из вулкана...
- Достаточно! Теперь доложи, о белом поле «е4»!
- Слушаюсь, Командир! Кто же не знает об этом самом знаменитом поле Шахматной доски? О нём слышали даже те, кто и шахмат-то никогда не видел, но смеялся над анекдотами, о тех, кто не ходит "е два - е четыре", а ходит "едва-едва"...
- Давай без анекдотов!
- Есть, Командир!
Белое поле «е4» - это не просто центральное поле, не просто перевалочный пункт для быстрой переброски фигур для атаки или защиты с одного фланга на другой, но это поле – фундамент шахматной теории Дебютов...
- Остановись! Сколько тебе можно говорить: мы говорим о полях Шахматной доски, а не о Шахматах, тем более не о Дебютах... Уяснил?
- Так точно!
- Вот и хорошо! На сегодня достаточно, отдыхай!
- Виноват, Командир! Вы приказали, я немедленно исполняю! Но! Хотя бы вдогонку, о песне...
- Прости, Оригинал, совсем забыл...
В песне строка «Добыли дело ёжиковых чушек» - озвучивает поля Шахматной доски: чёрное поле «d2» и белое поле «е4».
Понимаешь?

Глаза Коня одеревенели от услышанного,
он замер переваривая полученную информацию своей бело-лошадиной деревянной головой.
Пока Конь размышлял,
мне припомнился такой
ещё никем не снятый фильм
о мотивах нашего времени
с отголосками Великой Отечественной войны
о современной угрозе,
исходящей от вооружённых сил НАТО:

«Сначала пал СССР,
Затем, Советская Европа,
Варшавский Договор без мер
Расторгнут... НАТО у порога!

Чтоб лучше знать России даль,
Заполучить хотят - «Мистраль».

Он создавался лишь для нас,
С учётом наших обстоятельств...
Границу срочно - на замОк!»

Припомнился мне
и ещё не прозвучавший
голос диктора за кадром
этого неснятого никем фильма:

«"Американские конгрессмены еще раз призвали НАТО выкупить два французских вертолетоносца «Мистраль», предназначенных для России"
Из Интернета – Русская служба Би-Би-Си – 07.11.14 – 11:00

Вдумайтесь!
Ведь эти два вертолётоносца «Мистраль»
создавались
исключительно для России
с нашими военными особенностями...

Вооружённым силам НАТО,
заполучив такие специфические «Мистрали»,
не надобно будет
и разведчиков держать в России,
о военных секретах
нашей Родины,
о её географических и погодных условиях
расскажут особенности этих вертолётоносцев!»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 17-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Моя тактика:
отвага, мужество, проницательность,
предусмотрительность, порядок, умеренность,
устав, глазомер, быстрота, натиск,
гуманность, умиротворение, забвение...»




Глава 18

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Никогда самолюбие, чаще всего порождаемое мгновенным порывом, не управляло моими действиями, и я забывал себя, когда дело шло о пользе Отечества».

На этот раз, выслушав слова Суворова, первым заговорил Белый Конь.

- Вот, что я тебе скажу, Командир, я понимаю, что польза, приносимая Отечеству, выше всяческих насмешек со стороны пешек, выше всяких однополевых слов от слонов, выше оскорбительности всей от ферзей, выше осуждения добросовестности твоей от королей, но – обидно!
- За что же тебе обидно?
- Обидно, что тьма несправедливости, обрушилась на наши Шахматные поля!
- На какие именно?
- На поля, вспаханные ещё с 1794-го года, когда в России родился Первый Русский Шахматный мастер Александр Дмитриевич Петров;
на поля, где Мастера СССР и Гроссмейстеры СССР удивляли всю планету своим превосходством над шахматистами из любой другой страны мира;
на поля, где я, Белый Конь, принимал участие в стольких красочных походах, прославляющих наше Великое Отечество – Россию так, что Слава эта увековечена!
- Это чем же?
- Тем, Командир, что все эти Великие стратегические планы и тактические операции записаны во все учебники Мира!
- Ну и что?
- А то, Командир, как говорил Литературный Герой Булгакова: «Рукописи не горят»!
- Вот видишь, Оригинал, а тебе обидно...
- Да, Командир, обидно!
Обидно, что какая-то Перестройка, не только развалила Великую страну СССР, но и перечеркнула память у подрастающего поколения России о Великих шахматных достижениях во имя нашего Отечества!
- Ты что такое говоришь? Причём здесь Перестройка?
- А именно она, Перестройка, накрыла мрачным покрывалом умолчания о Великой игре бессмертные Шахматные поля, скрыв их от
молодого поколения России, зато сразу же оголились другие, видимые для молодых глаз поля, поля - засеянные наркотиками!
Вот за это всё мне и обидно!
- Как я тебя понимаю, Оригинал! Но не обижаюсь...
- Это почему?
- А потому, мой дорогой Белый шахматный Конь, что я - Человек, а ты – не человек.
- И что? У нас обида разная?
- Не знаю, Оригинал, может быть и разная...
- И всё же скажи, Командир, почему вам, людям, нельзя обижаться?
- Почему нельзя, можно, только последствия будут тяжёлые...
- Можно поподробнее?
- Раз уж так просишь, скажу.
Вот, например, обиделась мать на дочь!
Что это означает?
- Я не знаю, Командир!
- А тебя я и не спрашиваю!
- Но ведь сам спросил: «Что это означает?»
- Да это риторический вопрос, а на него отвечать не надо!
- Понял! Так что там, у матери с дочерью когда они повздорили?
- Не повздорили, а мать обиделась на дочь!
Что это означает?
- Это... Извини, Командир, молчу!
- Это означает, что мать пожелала своей дочери смерти...
- Ты же сказал, что мать на дочь обиделась!
- Да, обиделась... Но сама, того не подозревая, мать запустила Вселенский механизм, а этот механизм понимает однозначно, если один Человек обижается на другого Человека, то он желает ему смерти.
- Ужас какой! Вот уж не хотел бы быть человеком...
- Ты меня слушаешь? Или сам будешь говорить?
- Виноват, Командир! Постараюсь больше не перебивать!
- Так вот, как только мать обиделась на дочь, так, сама о том не ведая, на подсознательном уровне пожелала дочери смерти.
Вселенский механизм, приняв сигнал матери, посылает его дочери.
Дальше события будут развиваться по трём сценариям.
Сценарий первый.
Мать и дочь обладают одинаковым по силе психическим здоровьем.
Тогда, посланный матерью импульс, с пожеланием смерти дочери, наполовину разрядится в психической ауре дочери и бумерангом, отразившись, вернётся к матери, разрядив в её психической ауре оставшуюся половину пожелания смерти.
В итоге, мать с дочерью одновременно серьёзно заболеют.
Сценарий второй.
Мать обладает психическим здоровьем более сильным, нежели дочь.
Тогда, посланный матерью импульс, с пожеланием смерти дочери, достигнув психической ауры дочери, убьёт её или после долгой и продолжительной болезни или сразу, исходя из уровня психического здоровья дочери.
Сценарий третий.
Мать обладает очень слабым психическим здоровьем по сравнению с дочерью.
Тогда, посланный матерью импульс, с пожеланием смерти дочери, достигнув психической ауры дочери, отразится от неё и бумерангом вернётся к матери, поражая её психическую ауру и убивая её либо сразу, либо после продолжительной болезни.
Такова механика обиды у людей...
- Да, Командир, тяжело быть человеком! Теперь я понимаю вашу людскую пословицу, жизнь прожить, не поле перейти...
- Просто не надо обижаться!
- Не буду, даже на Перестройку, ведь она не наше Отечество, а когда все мысли о деле на пользу Отечества, то какие же уж тут обиды!
До чего же я теперь проникся уважением к Великим словам Суворова:
«Никогда самолюбие, чаще всего порождаемое мгновенным порывом, не управляло моими действиями, и я забывал себя, когда дело шло о пользе Отечества»!
- Вот и за дело, Оригинал!
Со своего белого поля «е4» поскачешь через чёрное поле «с5» на белое поле «а4», там и подождёшь меня!
- Есть, Командир!

Белый Конь стал собираться в поход
и во всю свою бело-лошадиную глотку
запел боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Когда я подходил к Белому Коню,
только что прискакавшего
с чёрного поля «с5»
и дожидающегося меня на белом поле «а4»,
то не заметил в его глазах
и тени той обиды,
которой они были переполнены до похода.

- Как дорога? Копыта не стёр?
- У меня же подковы, Командир!
- Вот и хорошо, тогда докладывай!
- Есть!
Чёрное поле «с5» - сгусток чёрной энергии по отношению к Белым:
- если Белые первым ходом поставят свою Пешку на белое поле «е4», то Чёрные, первым же ходом, ставя свою Пешку на чёрное поле «с5», так начинается Сицилианская защита...
- Достаточно! Мы же договорились, о дебютах - ни слова!
- Виноват, Командир! Перехожу к докладу о белом поле «а4»!
- Только покороче!
- Слушаюсь!
Это белое поле «а4» может быть весьма коварным для Чёрных.
Так, если ферзевый белопольный Чёрный Слон окажется на белом поле «g4», наивно связывая Белого Коня, стоящего на белом поле «f3», то Белые могут сделать Шах Чёрному Королю Белым Ферзём с белого поля «а4», одновременно нападая на Чёрного незащищённого Слона, стоящего на белом поле «g4», уничтожая его.
Белый Конь на краю доски, о чём говорил ещё в 1873 году первый Чемпион мира по шахматам Вильгельм Стейниц, почти всегда стоит плохо...
Но, если на чёрном поле «b6» расположен Чёрный Ферзь, а на чёрном поле «с5» стоит Чёрный чернопольный Слон, то Белые могут разменять своего Коня на Слона Чёрных, поставив Коня на белое поле «а4», одновременно нападая этим Конём и на Ферзя Чёрных и на их Слона, конечно, если у Чёрного Ферзя не будет возможности сделать промежуточный Шах Белому Королю с чёрного поля «а5».
Когда на поле «а4» пойдёт Белая Пешка...
- Хватит! Довольно на сегодня!
- А песня?
- Конечно! В песне строка «Цеплял петлёй анисовый чулок» обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «с5» и белое поле «а4».

Конь застыл в недоумении.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился
ещё никем не снятый фильм
о том, как в Великою Отечественную войну,
один русский,
находясь в глубоком тылу немцев,
бил их
на полях Шахматной доски:

«Когда силён, то нет предела силе,
Предел решает Небо над тобой,
Таков он был, ведь он служил России,
Хоть был оторван от неё судьбой.

Когда на фронте наши отходили,
Его фигуры насмерть немцев били!

В одной шинели, но Король – реально!
Среди двухразовой бесплатной пищи,
Непобеждённым умер за столом...»

А за этими кадрами,
вспомнился ещё не озвученный голос диктора:

«Александр Александрович Алехин
(говорите правильно: Алехин, а не Алёхин!)
родился в Москве
19 октября (31 октября) 1892 года.

В Международных Шахматных турнирах
с 1912 года по 1945 год
пятьдесят два раза брал первое место:
географические места турниров
перечислять не буду,
чтобы не утомить Читателя;
четыре матча свёл вничью:
в 1908 году в Дюссельдорфе с Фарни,
в 1914 году в Санкт-Петербурге с Нимцовичем,
в 1921 году в Берлине с Тейхманом,
в 1933 году в Париже с Бернштейном;
единственный матч проиграл
в 1909 году в Москве Ненарокову;
на Первенство Мира по шахматам
сыграл пять матчей,
из них проиграл только один - Эйве,
Пятому Чемпиону Мира по Шахматам
в 1935 году в Голландии (+8-9=13),
как шутил Алехин,
одолжил свой Чемпионский титул на два года;
выиграл четыре матча
на Первенство Мира по шахматам:
в 1927 году в Буэнос-Айресе
у Третьего Чемпиона Мира по шахматам
Капабланки (+6-3=25) и стал
Четвёртым Чемпионом Мира по шахматам,
в 1929 году в Германии у Боголюбова (+11-5=9),
в 1934 году в Германии у Боголюбова (+8-3=15),
в 1937 году в Голландии у Эйве (+10-4=11).

В Жёлтой прессе говорят,
что личная жизнь Алехина весьма трагична.
Его жена,
не выдержав измены мужа, покончила с собой,
со второй женой
отношения не очень складывались.
После окончания войны в 1945 году
Международное мнение осудило Алехина
за его участие в турнирах
оккупированной Европы;
Алехина приютил пансион
для нищих бывших «королей» -
отель «Парк»
португальского города Эшторил,
где он и умер.
На фотографии, сделанной Полицией,
изображён умершим
Четвёртый Чемпион Мира по шахматам.
Он сидит мёртвым,
одетый в дешёвую шинель,
другой одежды, возможно, у него не было,
за столом с шахматами
и готовится к предстоящему матчу
на Первенство Мира с претендентом
Михаилом Моисеевичем Ботвинником,
будущим Шестым и
многократным Чемпионом Мира по шахматам,
пославшим ему
от имени Советского Правительства
официальный вызов на матч.

Шахматный профессионал Алехин
умер
на 54-м году жизни
в Португалии
24 марта 1946 года;
впоследствии
его прах по инициативе вдовы Алехина
был перевезён в Париж.
По решению
Международной шахматной федерации (ФИДЕ)
в 1956 году
на могиле Алехина
был установлен памятник с надписью:
«Александр АЛЕХИН
ГЕНИЙ ШАХМАТ РОССИИ И ФРАНЦИИ
1 ноября 1892 года
25 марта 1946 года
ЧЕМПИОН МИРА ПО ШАХМАТАМ
с 1927 г. по 1935 г. и с 1937 г. до кончины».

Как видите,
в надписи на памятнике
перепутаны
даты рождения и смерти»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 18-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Никогда самолюбие, чаще всего порождаемое мгновенным порывом, не управляло моими действиями, и я забывал себя, когда дело шло о пользе Отечества»




Глава 19

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Одна минута решает исход битвы, один час – успех кампании, один день – судьбу империи. Я действую не часами, а минутами»

Не скрою, что прослушал
эти слова Александра Васильевича
холодно и без энтузиазма,
мало ли что он там говорит
о своей армии дремучего прошлого...
Но мои мысли перебил Белый Конь:

- Напрасно ты так думаешь, Командир! В мире всё взаимосвязано, связано одно с другим, не может быть отдельно гражданского Человека, а отдельно военного Человека!
- Ну, Оригинал, ты – не человек, будешь ещё меня учить! Да военные нА голову ниже рассудком чем гражданские, ведь не зря говорят, что когда Бог раздавал разум, то военные были на учениях...
- Но это же просто глупый анекдот...
- Не скажи!
- Слушаюсь, Командир, не скажу!
- Да ладно, Оригинал, это я погорячился...
Не хуже же я Чапаева, поэтому я тебе командир в строю, а просто в беседе...
- Понял, Командир!
Так вот, в тысячный раз говорю, любите вы, люди, унижать друг друга!
Это, мол, гражданский, а это – военный...
И не видите вы за мундиром, за профессией человека самого Человека!
От этого у вас, людей, и каша в голове! И не понимаете, например, кто такой Артур Конан Дойл – врач или писатель?
И вот, вы, люди, цепляясь к его славе писателя, говорите, что он – писатель, забывая, что он был и врачом.
А если начать перечислять все специальности Гёте или Да Винчи или Ломоносова?
Запутались?
А всё дело в том, что они все – Человеки!
И в каждом человеке надо видеть не специальность, которую человек может сменить много раз за свою жизнь, а видеть – Человека!
- Стоп, Оригинал! Тебя совсем не в ту сторону понесло! Причём здесь слова Суворова:
«Одна минута решает исход битвы, один час – успех кампании, один день – судьбу империи. Я действую не часами, а минутами»?
- Очень даже причём, Командир!
Это слова Человека и тут всё ясно!
Что говорится об этом в Евангелие?
- Я атеист и глупостей не читаю!
- Тогда слушай, в Евангелие от Матфея, Глава 22, Стихи 16-21 сказано:
«И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо;
итак, скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю или нет?
Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры?
покажите мне монету, которою платится подать.
Они принесли Ему динарий.
И говорит им: чьё это изображение и надпись?
Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу»
- И что?
- А то, Командир, что Суворов ясно определяет свою меру влияния: «Я действую не часами, а минутами», а «Одна минута решает исход битвы»!
- И всё-таки, Оригинал, я не понимаю...
- А что тут понимать? Александр Васильевич говорит прямым текстом, что он отвечает за битву, а не за кампанию, тем более не за судьбу империи!
- Ну, это когда было, к нам-то это отношения не имеет...
- А ты, Командир, разве не жил в СССР, а это была Великая Империя на Земле!
- Опять же, к чему здесь слова Суворова?
- А к тому, Командир, что он, военный отвечал за судьбу битвы и никогда не изменял воинской Присяге!
- Ты к чему это клонишь, Оригинал? Я ведь не военный!
- Военным можешь ты не быть, а гражданином быть – обязан, Командир! Скажи, ты, где был, когда танки ГКЧП подошли к Москве?
- На работе...
- Так и скажи честно, что отсиживался, а если бы ты был Гражданином, Советским Гражданином, то не предал бы свою Великую Родину СССР и поддержал бы ГКЧП!
- Ну, Оригинал, скажи спасибо, что ты – не человек, а то ты уж очень заговорился...
- Так мы, Командир, обсуждаем слова Суворова, он, к своему счастью, не дожил до этого страшного события, когда надо делать выбор: изменять Присяге или принимать бой за Великую Империю – СССР, когда сам признался, что не владеет судьбой кампании, тем более судьбой Империи!
- Вот что, Оригинал, прекращаем это пустой разговор, тем более ты, деревянный Белый Конь с деревянной головой и деревянными мозгами ничего не понимаешь в нашей человеческой жизни!
- Хорошо, Командир! Тогда я скажу о своей бело-лошадиной жизни, я тут даже Сонет сочинил:
«Ко мне бочкОм скакал, слюну глотая, вОрон.
Я по тропе скакал, сквозь плотный слой собак.
Грунт подо мной скакал на поле чёрном -  чёрон.
А надо мной скакал из чёрных клеток мрак.
Со всех копыт я мчал! Туда, где бел туманы,
Где ветер белый мчал, где белые правА,
Где свет лучами мчал на белые бурьяны,
Где с детства в поле мчал, где белая трава!
Но стоило ступить на белую мне клетку,
Мне сразу бы ступить на бело-чистый снег,
А я же смог ступить, хвостом задев бел ветку,
Копытами ступить, бел усмиряя бег.
Я с ужасом смотрел: за белым - чёрно поле,
Где на меня смотрел чёрн вОрон в чёрной воле...»
Нравится?
- Чушь какая-то, еле дослушал до конца...
- А что именно не так?
- Да всё!
- А конкретнее?
- Конкретнее? Хорошо! Разве может ворон скакать? Он же не конь!
- А ты присмотрись, Командир! ВорОны и вОроны, когда приближаются к неизвестному объекту – очень осторожны, поэтому они к нему не подлетают, да и не шагают на него прямо, а поворачиваются к нему боком, чтобы одновременно и хорошо разглядеть и, в случае опасности, тут же взлететь, и боком начинают аккуратно скакать, приближаясь к интересуемому объекту...
- Ну, допустим так... А разве можно скакать сквозь плотный слой собак?
- Можно! Это тогда, когда собаки лают, а караван идёт!
- Ну, а здесь? Грунт под тобой скакал?
- Я, Командир, Конь, а когда скачу, то под моими копытами и грунт скачет...
- А к чему тогда на поле чёрном чёрон?
- А потому, Командир, что пыль из-под копыт только в сухую погоду, а у нас пасмурно, поэтому грунт – чёрон!
Вот когда я в 1889-м году в Гаване, а на Кубе в это время стояло такое пекло, так вот когда я по команде Михаила Ивановича Чигорина сражался с Чёрной армией, её возглавлял Вильгельм Стейниц, защищавший  своё звание Первого Чемпиона мира по Шахматам, так вот тогда, когда я скакал по чёрным полям, то чёрный грунт под копытами не скакал, из-под копыт скакала исключительно белая солнечная пыль...
- Довольно трепаться! Ты на всё найдёшь оправдание, пора в поход!
- Слушаюсь, Командир!
- Со своего белого поля «а4»
через чёрное поле «b6» на белое поле «а8»
боевым галопом с боевой песней – марш!

Белый Конь, как истинный боец, привыкший  беспрекословно подчиняться своему командиру, а на время этого Похода, я был для него Командир, рванул с места, даже не пересчитав гвозди на своих подковах, не проверив удила, не подтянув сбрую!
Конь мчался, веря в меня Командира, что мне виднее, что значит так надо, что у меня на этот счёт есть свои замыслы!

А мне было до лампочки, его лошадиные подковы, шатающиеся на ослаблённых гвоздях, его сбруя, ослабленная до предела, его удила, впившиеся до кровоподтёков из бело-лошадиных губ, из которых Белый Конь, неимоверно мучаясь, но выполняя мою команду извлекал куплет за куплетом боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Белый Конь, покинув белое поле «а4» с полной боевой выкладкой и без предварительной подготовки к походу, прямо со старта потерял левую заднюю подкову, а из остальных подков выпало по нескольку гвоздей; седло сползло вниз и больно било в живот, удила перерезали губы, и кровь, не успевая свернуться, стекала по шее коня и на ветру запекалась в его шерсти.
Когда же Конь миновал чёрное поле «b6», то подкова осталась только одна на переднем правом копыте, вертясь на одном гвозде, она выкрашивала копыто, причиняя серьёзную боль. Хорошо что седло оторвалось полностью, и перестало бить живот, да и удила вросли в посиневшие губы, прекратившие кровоточить.
Когда я бодрым и чётким строевым шагом подошёл к Белому Коню, то с удивлением увидел больное животное, лежащее в крови на белом поле «а8».
Я чуть не вскипел от гнева за безалаберность Коня, но вовремя спохватился!
Меня как молнией пронзила мысль:
это я виноват в его немощном состоянии, это не он такой слабый, а это такое слабое у меня мышления, что я одной идиотской командой довёл сильное и могучее животное почти до инвалидности!
Мне стыдно было смотреть на то, как окровавленный законопослушный Конь при виде меня, медленно поднимается, на искрошенных в слизь копытах становится по стойке смирно и, вытащив из изрезанных губ удила, докладывает мне:

- Задание выполнено, Командир!
Белое поле «а4» - оставлено, чёрное поле «b6» - пройдено, на белом поле «а8» - разбит лагерь!
На чёрном поле «b6» любит располагаться Чёрный Ферзь, создавая в лагере Белых  одновременно давление и на слабое чёрное поле «f2», защищаемое в начале игры только одним Королём, и на чёрное поле «b2», хотя Белая Пешка, стоящая на этом поле может быть и отравленной.
На это же чёрное поле «b6» любит отходить и Чёрный чернопольный Слон с атакующего Белых чёрного поля «с5», одновременно становясь под защиту своих пешек и защищая Чёрную Пешку, стоящую на белом поле «b7» от возможной фронтальной атаки.
Это же чёрное поле «b6» иногда облюбовывает и Чёрный Конь из своей чёрной конюшни на чёрном поле «b8», стремясь попасть на него через белое поле «d7».
А ещё чёрное поле «b6» любит занимать Чёрная Пешка, стоящая в начале игры на белом поле «b7»; тогда на это освободившееся белое поле «b7» может быть фианкеттирован белопольный Чёрный Слон, расположенный в начале игры на белом поле «с8». Фианкеттированный Чёрный Слон на белом поле «b7», не только серьёзно простреливает через центр доски королевский фланг Белых, но и кладёт начало различным Новоиндийским дебютным построениям Чёрных, таких как...
- Я же тебе приказывал, о дебютах не докладывать!
- Виноват, Командир! С языка сорвалось...
- Давай о следующем поле!
- Слушаюсь!
Докладываю о белом поле «а8»!
Это поле – угловое, а поэтому, если Конь оказывается на таком поле, то он теряет в силе, по сравнению с Конём, стоящим в центре доски, в четыре раза: Конь с любого центрального поля контролирует восемь полей, а Конь в углу – только два поля.
Также в углу доски теряет в силе и Слон, и Ферзь, а вот Ладья имеет в углу такую же ударную мощь, что и в центре.
Конечно, все эти сравнения при пустой доске, ведь в Шахматах исключительно всё конкретно, даже одна и та же позиция может часто иметь различные свойства.
Так, если Чёрная Ладья стоит на белом поле «а8», а Чёрный Король стоит на белом поле «е8» и между ними по восьмой горизонтали отсутствует чьи-либо фигуры, а также Король Чёрных не находится под Шахом, и не простреливаются Белыми белое поле «с8» и чёрное поле «d8», то это ещё не значит, что длинная рокировка Чёрных - возможна!
Ведь та же Чёрная Ладья могла покидать своё белое поле «а8», а впоследствии вернуться, создав рассматриваемую позицию, тогда, несмотря на то, что у Чёрных Ладья расположена на белом поле «а8», а Король, не находящийся под Шахом на белом поле «е8», Чёрные не имеют право рокировать в длинную сторону.
К слову, когда не двигались ни Ладья ни Король Чёрных, не находящийся под Шахом, а между ними отсутствуют по восьмой горизонтали чьи либо фигуры, а также не пробиваются белыми фигурами белое поле «с8» и чёрное поле «d8», то даже если пробивается Белыми чёрное поле «b8» или атакована Чёрная Ладья, стоящая на белом поле «а8», то даже тогда – длинная рокировка Чёрных - возможна.
Ещё скажу об этом белом поле «а8», что...
- Достаточно!
- Слушаюсь, Командир!
- Ты вот что, Оригинал, до нашего следующего похода подлечись, я к тебе хорошего доктора подошлю!
- Доктора Зигберта Тарраша, сказавшего:
«Шахматы, как любовь, как музыка имеют способность делать человека счастливым!»?
- К сожалению, его уже нет, он умер ещё 13 февраля 1934 года в Мюнхене...
- Светлая ему память...
- Но я пришлю другого...
- Извини, Командир, что перебиваю! Не надо мне доктора, на мне всё заживает даже лучше чем на собаке...
Ты мне лучше скажи, а что означает в песне фраза «Баклан шакалил армадОнских вьюшек»?
- Здесь-то как раз всё очень просто, Оригинал!
Фраза «Баклан шакалил армадОнских вьюшек» обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «b6» и белое поле «а8».

Деревянный Конь
от нахлынувшей на него информации,
на некоторое время превратился
в застывшую восковую фигуру.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился
ещё никем не созданный фильм о том, как мы,
Советские люди, потеряли в Перестройку
все завоевания Великой Отечественной войны:
и отвоёванные
от немецких оккупантов зЕмли СССР,
и Социалистический Лагерь в Европе,
и Варшавский Договор,
надёжно сдерживающий военные силы НАТО
от продвижения на Восток:

«Не может быть в отдельном месте плохо,
Не может быть отдельно хорошо!
Уж двадцать с лишним лет – неразберёха...
Флаг Красный для чего к Берлину шёл?

Страна для гражданина – паутина,
Потянет где, колышет - вся трясина.

Так в Перестройку, что добЫто кровью -
ОтколыхАлось, как СССР...
Не к Коммунизму, так к чему стремимся?!»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 19-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Одна минута решает исход битвы, один час – успех кампании, один день – судьбу империи. Я действую не часами, а минутами»




Глава 20

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«При дворе язык с намёками, догадками, недомолвками, двусмыслием. Я – грубый солдат – вовсе не отгадчик».

Когда я услышал эти слова, то подумал,
что Александр Васильевич лукавит,
сам то он обожал играть в шахматы,
а где как не в шахматах быть отгадчиком –
разгадывать планы противника?
Мои мысли прервал Белый Конь...

- Мне досадно за тебя, Командир! Что же вы, люди, за порода такая, хоть в чём-то, но обязательно надо задеть, осудить, зацепить...
- А что же, я не так сказал? Или может, ты скажешь, что я солгал?
- Именно так, Командир! Ты – солгал!
- Ну, ты и наглец, Оригинал! Ты же сам только что слышал, Суворов сказал, что он вовсе не отгадчик! И это факт!
- До чего же ты мне, Командир, надоел со своими фактами! Сколько тебе раз говорить, что фактов – нет!
- Да ты вслушайся своей бело-деревянной головой, что сказал полководец, цитирую слово в слово:
«Я – грубый солдат – вовсе не отгадчик», что же не так?
- А то, Командир, что ты выдернул фразу из контекста, ведь до этой фразы была произнесена другая фраза: «При дворе язык с намёками, догадками, недомолвками, двусмыслием», вот тебе и весь твой факт улетучился...
- Это почему же?
- А потому, что Суворов, говорил о том, что он не разгадчик, после этой фразы, где сказано о лжи и загадках языка двора, именно этих лукавых загадок Суворов не разгадчик, а не планов противника в бою или на Шахматной доске.
Неужели непонятна разница?
- Допустим так... Но тогда почему ты мне сказал, что я лгу, если я не понимал этого, сам же мне говорил, что ложь по незнанию не бывает, что ложь из-за незнания или непонимания не ложь, а неправда. Так?
- Я бы с тобой согласился, если бы у тебя не было коварства...
- Это в чём интересно?
- В том, что ты хотел унизить Суворова, уличить его в лукавстве, которого на самом деле в его словах не было, а это уже ложь?
- А разве во время Шахматной партии, игрок не может солгать?
- Исключено! Все ходы записываются каждым игроком, а судья, в случае недоразумения, по записи проверит позицию; да и зрители всё видят, ведь это не карты, спрятанные от глаз, где можно что-то подменить, что-то утаить...
Именно об этой особенности Шахматной игры Великий Человек Зигберт Тарраш, врач по профессии, любитель в Шахматах – сильнейший шахматист 19-го века, а также литератор, записал в одной из своих книг примерно такие слова:
«Шахматы жгут глаза
лицемерам и лжецам,
поскольку подлог,
возможный в карточной игре,
где всё спрятано от глаз публики,
в шахматах,
где всё открыто –
невозможен!»
- Ну, ты даёшь, Оригинал! На ровном месте завёлся! Может ты, и Сонет на эту тему состряпал?
- Так точно, Командир! Прочитать?
- Что с тобой сделаешь... Прочти!
- Слушаюсь:
«Что от твоей на свете Правды?
Коль Ложь правдивая нужна,
Ведь под неё ложатся карты,
А шахмат Правда так страшнА!
Чтоб открывались карты сами,
Картёжник честно их кропил,
Фальшивыми шурша словами
Он – из бумаги крокодил.
Что игрокам? Их жизнь - коварна!
Страшна им Правда лишь одна,
И потому непопулярна
Им Правда Шахмат, коль виднА...
Людей и зеркалА пугают,
Когда те, Правду отражают»
- Молодец, Оригинал!
- Рад стараться, Командир!
- Тут я с тобой согласен, тем более, по сравнению с Шахматами, любая карточная игра ничтожно мала по возрасту, но уже настолько пронизана возможностью всякого жульничества...
- Возможно от этого, Командир, вы, люди, цените Карты намного больше, чем Шахматы...
- Ты это на что намекаешь?
- Я молчу, Командир!
- То-то же!
- Да и не только в играх, у вас, людей, возраст даже стран не уважают: какие-то США, без году неделя, а учат многовековую Россию санкциями...
- Разговорчики в строю!
- Виноват, Командир!
- Слушай мою команду, только не срывайся сразу в поход, как в прошлый раз, а подготовься, ступай со своего белого поля «а8» через чёрное поле «с7» на белое поле «е8»!
- Есть, Командир!

Конь развернулся на четырёх копытах и,
пересчитав все гвозди на подковах,
затянув удила и сбрую, отправился в поход,
распевая так полюбившуюся ему боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Белый Конь прискакал с белого поля «а8»
на чёрное поле «с7» и остановился
на белом поле «е8».
Я шёл к нему с первой горизонтали по Шахматным полям
через всю доску,
срывая по пути зрелые колосья белой пшеницы,
проходя белые поля,
срывая зрелые колосья ржи,
проходя чёрные поля:
пока дошёл,
насытился необычайно вкусными
с очаровательным запахом сочными зёрнами
из колосьев пшеницы и ржи.
Конь, притомившись после похода, задремал,
но когда я к нему подходил,
услышав мои шаги,
вскочил и вытянулся по стойке смирно:

- Доклад готов, Командир!
- Валяй!
- Чёрное поле «с7»!
Это одно из моих любимых полей в стане противника, на этом поле, я один или под защитой Белого чернопольного Слона столько вилок понаставлял Чёрному Королю, что он и со счёта сбился: Король уходил, а я с наслаждением жрал жирную неразвитую Чёрную Ладью, стоящую в своём стойле на белом поле «а8».
Поэтому Чёрные часто тратили целый темп, а время в Шахматной партии очень дорого, так вот Чёрные даже не жалели своего времени и продвигали Чёрную Пешку на белое поле «а6», чтобы контролировать этой пешкой белое поле «b5», с которого я обычно совершаю налёт на чёрное поле «с7».
Кроме этого, поле «с7» является одним из любимых мест Чёрного Ферзя, когда...
- Достаточно! Доложи теперь о белом поле «е8»!
- Слушаюсь, Командир!
На белом поле «е8» первоначально расположен Чёрный Король. На этом поле Король защищает самую слабо-защищённую Чёрную Пешку, стоящую на белом поле «f7», на котором и происходят всякие «Детские Маты», а также защищает чёрные пешки, расположенные в начале игры на полях: чёрном «е7» и белом «d7».
Кроме этого, Чёрный Король, расположенный на белом поле «е8», в начале игры защищает своего Чёрного чернопольного Слона, стоящего на чёрном поле «f8» и Чёрного Ферзя, дремлющего на чёрном поле «d8»...
- Это что, юмор?
- Ты о чём, Командир?
- Слабый Король защищает могущественного Ферзя?
- Да, Командир, вы, люди, в Шахматах особенно глупы!
Командир, кто тебе сказал, что Король в Шахматах слабая фигура?
- Да все так говорят! Дюма говорил, что сам кардинал Ришелье так говорил...
- Не знаю, Командир, кто там у вас, людей, был Дюма, но в Шахматах он не понимал, это – точно!
- Но ведь Короля все защищают, настолько он слаб!
- Защищают не оттого, что он слаб, а оттого, что если Король предстанет перед неизбежностью, что его следующим ходом обязательно возьмут и побьют, как простую фигуру, а Шахматные правила этого не допускают, такое положение называют «Матом», то по правилам партия оканчивается, а следовательно, оканчивается и вся жизнь других фигур!
- Не хочешь ли ты сказать, Оригинал, что фигуры защищают не столько Короля, сколько свою жизнь, и будут опечалены не столько смертью Короля, называемой «Матом», сколько опечалены своей будущей судьбой, когда их всех уложат в тёмный ящик до следующей партии, которая может быть, никогда и играться-то не будет?
- Да, Командир! Печально, но и в Шахматах проявляется ваша, человечья, сущность, когда на похоронах, вы, люди, больше печалитесь о своей дальнейшей судьбе, нежели о том, кого хороните...
- Не сметь! Не сметь так говорить! Ты ведь не человек, Оригинал, так рассуждай о своём бело-лошадином!
- Слушаюсь, Командир!
Я остановился на том, что Король не самая слабая фигура в Шахматах, а самая сильная!
- Сдаётся мне, что мы об этом уже говорили, не так ли?
- Это хорошо, Командир, что у тебя с памятью всё нормально...
- Молчать!
- Молчу, Командир!
- Ну, ладно, продолжай... Это я так, погорячился... Повторить иногда одно и то же, бывает, полезно... Говоришь, Король защищает Ферзя?
- Так точно!
- Чисто формально?
- Никак нет!
- От кого же Король защищает своего Ферзя? От вымышленных врагов, которых и на горизонте не видно?
- Так всегда, Командир! Чем коварнее враг, тем он менее виден... 
- Прямо шпиомания какая-то... А ты поконкретнее, хотя бы один пример, когда Чёрный Король со своего белого поля «е8» смог реально защитить Чёрного Ферзя, от скуки зевающего на чёрном поле «d8»...
- Слушаюсь, Командир!
В УкрАинском варианте Староиндийской защиты после ходов:
1. d4 Кf6
2. с4 d6
3. Кс3 е5
4. dе dе
5. Ф:d8+
Чёрные берут Белого Ферзя, что не смогли бы сделать, не защищай они Чёрного Ферзя!
- Допустим, убедил... Но что за позиция у Чёрных после этого? Чёрный Король лишён рокировки...
- Когда так думают Белые, то они жестоко ошибаются! Так обычно ошибаются люди, когда не мыслят конкретно, а руководствуются общими знаниями...
А в данной позиции Чёрные практически обеспечили себе ничью, если будут играть нестандартно!
Во-первых, они продвинут Чёрную Пешку с чёрного поля «с7» на белое поле «с6», беря под контроль центральное белое поле «d5» и белое поле «b5», не допуская туда Белого Коня, стоящего на чёрном поле «с3».
Во-вторых, они разовьют Чёрную Пешку на чёрное поле «f6», укрепляя свой центр защитой Чёрной Пешки, занимающей центральное чёрное поле «е5», одновременно контролируя чёрное поле «g5» от будущих провокаций Белого Коня стоящего на белом поле «f3».
В-третьих, Чёрный Король, перейдя с чёрного поля «d8» на чёрное поле «с7» совершит тем самым «искусственную рокировку», освобождая восьмую горизонталь для будущих манёвров своих Ладей.
В-четвёртых, партия, незаметно для Белых мгновенно перенесётся из дебюта, минуя миттельшпиль, в эндшпиль, где Король реально проявит свою силу, особенно в пешечных окончаниях, когда он начнёт собственноручно оскальпировать несчастные вражеские пешеки.
При гарантированной ничьей Чёрные продолжат игру на выигрыш, если Белые вовремя не очухаются и не осознают, что в этой партии никакого миттельшпиля не будет, что они уже давно играют в глубоком многофигурном эндшпиле со своими специфическими особенностями...
- Всё! Достаточно! Мы же о полях говорим, а ты не только перескочил дебют, о котором я тебе приказывал не говорить, но и миттельшпиль! Да ещё имеешь наглость говорить и об эндшпиле!
- Виноват, Командир! Но, ты же сам меня просил рассказать поконкретнее о том как Король защищает Ферзя, о силе Короля...
- Мало ли что я тебя просил? Ты иногда и сам соображай! Говори мне только о полях Шахматной доски, а не об игре Шахматной!
- Виноват, Командир!
- То-то же! Давай-ка, отдыхай!
- Слушаюсь! Но меня мучает вопрос, что означает в песне такая строка - «Цветок слюнявил ёршивый вьюнок»?
- А самому не догадаться?
- Никак нет!
- Тогда слушай, строка: «Цветок слюнявил ёршивый вьюнок» обозначает
поля Шахматной доски: чёрное поле «с7» и белое поле «е8».

Белый Конь застыл в полном недоумении.
Пока Конь переваривал сказанное мной,
я вспоминал ещё никем не снятый фильм
о том,
что даже во времена Карибского кризиса
нашу Великую Родину никто так не унижал,
как унижают нынче:

«Когда сопляк учил в России мужа?
В стране Советской было так когда?
Хрущёв стучал ботинком неуклюже,
Но в США боялись нас тогда!

На "тыщу" лет - История России!
Что ж в США себя так возомнили?

Забыв учтивость, санкции нам вводят?
Да кто они такие? Сопляки!
Да что же происходит так с Россией?»

А за этими неснятыми кадрами,
слышу ещё не прозвучавший голос диктора:

«Каждый день, только включишь Радио:
"Санкции против России..."
Да что же это такое?
Шельмуют Россию?!
В мирное время?
Да кто?
США?
Страна, менее чем с 300-летней Историей?»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 20-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«При дворе язык с намёками, догадками, недомолвками, двусмыслием. Я – грубый солдат – вовсе не отгадчик»




Глава 21

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Пудра не порох, букли не пушка, коса не тесак, а я не немец, а настоящий русак».

Слушая эти слова Суворова, я подумал,
что у него на старости поехала крыша,
ведь белиберду какую-то сказал,
какой-то набор слов
из которых я понял только то,
что Александр Васильевич – не немец...

- Извини, Командир, но здесь всё ясно!
- И что же тебе, Оригинал, ясно?
- Всё сказанное Великим Русским полководцем!
- Ну, хорошо, давай по порядку... Ещё можно предположить, к армии относится порох, пушка и, может быть, если нет под рукой штыка или ножа – тесак...
Но при чём тут пудра? Может быть, припудривать зажаренного зайца-русака сахарной пудрой? Но для чего тогда Суворов назвал себя зайцем? И к чему эти женские принадлежности: букли, коса?

Белый Конь встал на дыбы и,
передними копытами обхватив свою гриву,
во всё бело-лошадиное горло заржал:

- Молчать!
- Это ты мне?

Конь опустился на все четыре ноги
и вытянулся по стойке смирно:

- Виноват, Командир! Больше не повторится!
- Оригинал, может, ты заболел?
- Никак нет, Командир!
- Тогда чего же ты взбесился?
- Виноват, Командир!
- И всё же?
- Командир, это ты серьёзно до такой степени не знаешь Русский Язык?
- Нет, Оригинал, ты сегодня определённо приболел! Меня, Русского Человека будешь учить Русскому языку ты, деревянный Конь с деревянными бело-лошадиными мозгами?
- Не учить, а объяснить, что сказал Суворов...
- Попробуй!
- Твоё непонимание, Командир, наверно связано с тем, что слова Александра Васильевича ты вырвал из контекста...
- Опять ты за своё? Здесь-то какой контекст? Он только это и сказал без всякого там контекста!
- Так не бывает, Командир! Если ты говоришь слово любимой девушке: «Подожди...», то это будет один контекст, а если ты то же слово говоришь врагу, направившему на тебя пистолет, то это будет другой контекст; и без контекста слово «Подожди...» будет неверно понято.
Контекст образуется не только от того, к кому ты обращаешься, но и от цели твоего обращения, и от интонации и так далее.
Кроме этого в контекст входит и окружающая обстановка, и время года, и погода...
- Значит, слова Суворова имеют контекст художника, к которому он обращался?
- Почти так, Командир! А точнее, то время, в которое он говорил эти слова, а произносил он их в конце девятнадцатого века...
- Ну и что?
- А то, Командир, что в то время Русская армия находилась, если не считать побед Суворова, в упадке...
- Это почему же?
- А потому, Командир, что Российское военное руководство смотрело на Запад и перенимало, преимущественно у немцев их военную выучку, их муштру, даже внешний вид и заставляла солдат Русской армии носить парики, завивать на них букли и косу, и пудрить их...
- Тогда-то всё понятно... Ну, а как же «русак»?
- А это совсем просто, в то время русаками назывались – русские!
- Действительно, здесь ничего непонятного в словах Суворова нет:
«Пудра не порох, букли не пушка, коса не тесак, а я не немец, а настоящий русак»...
Однако, мы с тобой заболтались, а пора собираться в поход!
- Приказывай, Командир!
- Значит так, со своего белого поля «е8» через чёрное поле «g7» доберёшься до белого поля «h5», там и встретимся! Да не забудь сейчас, перед походом привести себя в порядок!
- Слушаюсь, Командир!

Белый Конь проворно подтянул сбрую,
пересчитал гвозди на подковах и,
закусив удила, затянул свою боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Белый Конь, прискакал с белого поля «е8»
через чёрное поле «g7» и стоял на белом поле «h5»
бело-лошадиными мозгами обдумывая свой доклад,
да так увлёкся, что и не заметил, как я к нему подошёл,
а когда повернулся и увидел меня,
то от неожиданности
подскочил на всех четырёх копытах:

- Виноват, Командир! Исправлюсь!
- Докладывай! Что там у тебя?
- Чёрное поле «g7» - не просто поле на седьмой горизонтали где в начале игры стоит Чёрная Пешка, это поле – центральная часть пешечного бастиона защищающего Чёрного Короля при его короткой рокировке, поэтому на этом поле случаются жертвы Белых фигур, когда идёт массированная атака Белых.
Также это чёрное поле «g7», после продвижения Чёрной Пешки на белое поле «g6», довольно часто используют для «форточки» для Чёрного Короля, но чаще всего используют для фианкеттирования Чёрного чернопольного Слона, особенно в Староиндийских защитах...
- Опять двадцать пять! Я же тебе приказывал, что о дебютах не говорить!
- Виноват!
- Закругляйся! Что там у тебя о белом поле «h5»?
- Белое поле «h5» находится на пересечении двух белых диагоналей: «d1-h5» и «h5-е8».
А ведь на белом поле «d1» в напряжении стоит Белый Ферзь, жаждущий крови Чёрного Короля, стоящего на белом поле «е8», вот поэтому, особенно в руках нетерпеливых начинающих шахматистов Белый Ферзь так часто перемещается на белое поле «h5» для создания угрозы «Детского мата».
Обычно, Конь на краю доски стоит плохо, но при определённых позициях Белый Конь весьма агрессивно располагается на белом поле «h5», либо с угрозой жертвы на чёрном поле «g7», либо с усилением давления на Чёрного Коня, стоящего на чёрном поле «f6» и связанного Белым чернопольным Слоном с чёрного поля «g5».
Ещё на белое поле «h5»...
- Всё! На сегодня хватит!
- Слушаюсь, Командир! А как же...
- Ах, да... Традиционный вопрос о песне? Что обозначает строка «Желудок сузил худощавый плотник»?
- Так точно, Командир!
- Эта строка, обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «g7» и белое поле «h5».

Конь, только что ровно дышавший,
замер от изумления.
Пока Конь переваривал
неожиданную для него информацию,
я стал вспоминать
ещё никем не созданный фильм о Дзержинском:

«Он – польский дворянин, борец за справедливость:
Холоп лишён в правАх, а он ведь - Человек,
Но так Царём гонИм, что ГосподАм не снилось,
Они ведь на балАх, в шампанском каждый век!

И каторга – итог... И, сидя в одиночке,
Как все, не стал он врать... Лишён дворянских прав...
Он - взращивал цветок из справедливой почки,
Чтобы Холоп мог взять – своё, с господ забрав!

Кто обирал народ, тех совесть не жалела!
Холоп, в кровь - каждый год: на барскую еду...
Мир хищников-господ подшил Дзержинский в Дело:
К расстрелу и без льгот! Расцвёл цветок в саду...

Дзержинского металл, воров и ныне мУчит,
Срывают пьедестал... Но, память – выше тучи!»

За кадром звучал
ещё не озвученный голос диктора:

«9 января 1905 года, не поп Гапон,
а тяжёлая жизнь
голодных жителей Санкт-Петербурга,
богатейшей столицы Российской Империи,
толкнула на мысль,
прийти к Зимнему Дворцу,
месту жительства
Императора Николая Второго,
прийти с Иконами,
всеми семьями,
с голодными стариками,
женщинами и детьми
просить Царя о милости,
о том,
что и они, рабы Божии
хотят кушать,
а не умирать от истощения!

И это
в столице Российской Империи
люди голодали,
а что было в её глубинке?

Но никто
с безоружными и голодными
горожанами Санкт-Петербурга
говорить не стал,
солдатам приказали открыть огонь,
и они расстреляли
пришедших просить Царя о милосердии,
расстреляли
рабочих, стариков, женщин и детей,
расстреляли
из винтовок,
расстреляли
в упор...

К вечеру,
в больницы Петербурга было доставлено
одна тысяча двести шестнадцать трупов
и более пяти тысяч раненных...

Об этой трагедии «Кровавого Воскресенья»
Владимир Ильич Ленин напишет примерно так:
«Царь сам расстрелял веру народа
в справедливость Царской власти...»

А дворяне,
купавшиеся в шампанском,
не знавшие,
куда им девать деньги,
радовались тому,
что преподнесли хороший урок своим холопам!

Феликс Эдмундович Дзержинский,
потомственный польский дворянин,
с обострённым чувством справедливости
не разделял радости дворянства,
он присоединился
к революционным событиям 1905 года
возглавив Первомайскую демонстрацию!»

В промежутках этого ещё не созданного
художественного фильма мне вспоминались
никем не вставленные кадры
из другого ещё не созданного никем фильма
о «Кровавом воскресенье»,
где два офицера царской армии
ведут между собой такую беседу:

«- Толпа пришла к Дворцу! Да что это такое?!
- Опухла, быдла, знать! В башке у них сверчок!
- Страх потерять к Отцу, и Небу? От запоя!
- Придётся наказать! Чтоб знали свой шесток!

- Придумать что смогли! Сказали ж, разойдитесь!
- Иконы теребят! Их бабы тоже здесь!
- Детей приволокли? Ну, что же, берегитесь!
- За веру! За Царя! За офицера честь!

- На изготовку, взвод! Преступники пред вами!
- Бунтовщики они! По ним скучает плеть!
- Толпа нам, не народ! Господь и Царь - за нами!
- Царя, Господь, храни! Патронов не жалеть!

- Сегодня не усну... А с мёртвых кровь сочится...
- Не чувствуют вину... Смотри, какие лица...»

А за кадрами вновь звучал
ещё никем не озвученный голос диктора:

«Феликс Эдмундович Дзержинский,
своей честностью, неподкупностью,
преданностью служения Родине
стал символом войск НКВД,
за годы Великой Отечественной Войны,
активно участвующих в боевых операциях.
Так,
только «ОМ-СБОН» - Отдельная
мотострелковая бригада особого назначения
провела более тысячи операций
в тылу фашистов,
ликвидировав
восемьдесят семь
руководителей нацистской администрации,
уничтожив
более ста тридцати тысяч
немецких солдат и офицеров...»

И опять кадры из ещё не выпущенных
документальных фильмов,
где на стенах кабинетов сотрудников МВД
в наше время
висят портреты Дзержинского
и ещё не озвученный за кадром
голос диктора:

«Со времён Перестройки, в моду вошло обличение любых событий, на этом учёные мужи защитили не одну диссертацию выясняя, например, правду о Колумбе, что он не только не открывал никакую Америку, а и корабли-то видел только из окон своей конторки, стоящей на берегу...

Особенно разоблачения касались нашей истории, а начались они ещё с Хрущёва, разоблачившего культ личности Сталина.
Но только во время Перестройки, разоблачать стало дозволено не только Первым секретарям, которых уже не было, которых самих можно было разоблачать, по принципу, что мёртвого льва может пнуть любой осёл, но разоблачать стало модно и любому бывшему Советскому гражданину.

Естественно, нашлись узловые фигуры для разоблачения, Феликс Эдмундович занял среди них значимое место.
И понеслось...

На мой взгляд, разоблачение мифов, способствующих укреплению нашей Великой Родины – это измена Родине!

Даже если в этом мифе всё неправда, но миф способствуем воспитанию подрастающего поколения страны в любви к своей Великой Родине, а не в любви, например, к наркотикам, то такой миф обязан быть охраняем и почитаем не только Государством, но и гражданами этого Государства из поколения в поколение!

Стремление к разоблачению доводит до абсурда, когда один и тот же город многократно переименовывается в угоду толпы...
Санкт-Петербург – Петербург – Петроград – Ленинград – Санкт-Петербург!
Не многовато ли?
А Рим, почти три тысячи лет – Рим.

Сколько династий сменилось от Императора Цинь, сколько политических властей, а в Китае уважают Конфуция, его труды, когда Западные разоблачители кричат, что он ничего и не написал за свою жизнь!
А какая разница!
Труды Конфуция уважают в Китае, поэтому и Китай – Великая страна!

У нас уже даже цепляются к флагу, мол, кто водрузил флаг над Рейхстагом?
Цепляются те, кто не только не жил в то время, а кто и пороха-то не нюхал...

Лично я не жил во времена Феликса Эдмундовича Дзержинского, а факты о его биографии, даже слова Владимира Ильича Ленина, выдернутые из контекста – только факты, которых можно подбрасывать тысячами в топку тому, кто хочет сварить очередной пасквиль.
Ещё Ницше пояснял, что фактов нет, а есть правильная поданная интерпретация, правильная для того, кто хочет в соответствии со своими интересами или глупостью интерпретировать эти факты...

Если портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского висит в кабинетах МВД РФ, не просто висит, но и олицетворяет символ честного, неподкупного, беззаветно любящего Родину чекиста, способствующего равнению на него работников МВД, курсантов МВД, то такой портрет надо оберегать от любых разрушителей мифов, а точнее разрушителей нашей Родины!»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 21-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Пудра не порох, букли не пушка, коса не тесак, а я не немец, а настоящий русак»




Глава 22

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Титулы мне не для меня, но для публики потребны».

Конечно, я уважаю Суворова,
но всё-таки он здесь что-то не то сказал,
ему значит,
присваивают титул «Герой похода»,
а ему этот титул не нужен, нужен публики...
Ну, старик и слукавил!

- Вижу твои мысли, Командир, и уже ничему не удивляюсь, ведь ты - типичный представитель Человечества, а вас, людей, хлебом не корми, но дай кого-то осудить!
- Это ты обо мне?
- А о ком же?
- А что я такого подумал?
- А то и подумал, что оскорбил Великого полководца и сказал, пусть мысленно, что он – слукавил?
- А что, разве нет?
- Конечно, нет, Командир! В словах Александра Васильевича - нет лукавства!
- Ты что, Оригинал, белены объелся?
Ты же сам слышал, мол, титулы ему не для него, а для публики! Это почему?
- Потому, Командир, что публика – это вы, люди, неспособные видеть в человеке Человека, вы видите в собеседнике только его титулы, да звания!
- Да что ты такое плетёшь?
- А ты представь, Командир, что сморишь ТВ...
- Что я идиот, смотреть ящик для идиотов, тем более с идиотской рекламой!
- Хорошо, представь, что ты слушаешь Радио...
- А там тоже рекламы, хоть отбавляй!
- Да что ты, Командир, пристал к этой рекламе? Чем она тебя так достала?
- А здоровье моё разрушает!
- Это как же?
- Элементарно, Оригинал! Вот ты спишь и видишь интересный сон, а я тебя бужу, прерываю твой сон на самом интересном месте, да ещё тебе, ничего не понимающему, находящемуся под впечатлением своего сна, начинаю предлагать: «Вставай, пойдём в туалет! Пописаем или покакаем – очень полезно! Ещё полезнее, если ты купишь туалетную бумагу нашей фирмы...»
Хорошо бы за ночь тебя так будили один раз, а то ведь через каждые тридцать, а то и двадцать минут тебя будят и пусть на минуту, но предлагают навязчиво и бесцеремонно сходить в туалет, предварительно купив бумагу их фирмы...
Итак, всю ночь, до самого утра!
Ты выспишься?
Да ты встанешь с головной болью?
А если так тебя будить каждую ночь?
Вот по ТВ так и делают, ведь просмотр фильма, что сон, а тебя - раз, и будят, отвлекают от этого сна!
Из фильма в фильм!
Конечно, можно привыкнуть к тому, что тебя периодически тормошат и будят, можно даже привыкнуть и к идиотским сообщениям о туалетной бумаге конкретной фирмы, но эта привычка уже окажется медицинским диагнозом – патологией!
В твоём мозгу начнутся изменения, и не удивляйся, что у тебя после таких просмотров фильмов с рекламой начнётся с головой творится что-то страшное!
Вот что такое реклама на ТВ или Радио!
Такая реклама делает людей нервнобольными, непомнящими ничего, да и с расстройствами мозга, склерозом и подобных болезней...
Не сама реклама, а способ её подачи!
А может это специально, людей делают идиотами?
Может, мыслящие люди кому-то мешают?
Или опасны?
- Не знаю, Командир, я – не человек, я всего-навсего Белый деревянный Конь...
- И это всё оправдывают тем, что без рекламы погибнет ТВ, что...
- Довольно, Командир! Вы, люди, возможно, так устроены, ведь вы можете оправдать всё, что вам надо оправдать, да к тому же ещё и лжёте...
- Извини, Оригинал, но с этим я не согласен! Здесь-то где я лгу? Я ненавижу рекламу, но вынужден согласиться, что, действительно, если не будете рекламы, не будет с неё денег, то и ТВ загнётся...
- Вот видишь, Командир, в этом твоя – ложь!
Ведь в СССР телевидение существовало без всякой рекламы, более того, по ТВ показывались полезные передачи, воспитывающие людей, например, Шахматная школа для начинающих, Шахматная школа для разрядников, тележурнал Шахматы, телепередачи о поведении на улице, в общественном транспорте, о трудовых достижениях, а не о спекулянтских сделках по перепродаже чужого труда...
Даже, при наличии всего четырёх каналов, один канал был полностью учебным – и всё без рекламы!
- Мало ли что тогда было, мы сейчас живём в другой стране...
Не отвлекайся! Так что там о словах Суворова?
- Вот я тебе и говорю, Командир, представь, что ты слушаешь Радио!
- Да не слушаю я вообще Радио!
- А ты представь...
- И представлять не хочу, да ещё с рекламой...
- Опять! Эх, Командир, мы так никуда и не уедем, если не представишь, что ты слушаешь Радио! Или ты не хочешь услышать мои толкования слов Суворова?
- Ладно, представил... Я слушаю Радио...
- Вот и хорошо, Командир! Ты слушаешь Радио, а тебе говорят, что в студии собрались трое: домохозяйка, студент и профессор; что будут обсуждать важную для тебя тему...
- Это какую тему?
- Представь, что важную для тебя тему; так вот, ты будешь прислушиваться к словам профессора, усмехаться над словами студента и уж совсем пропустишь мимо ушей слова домохозяйки...
- Это почему?
- Да потому, Командир, что вы, люди, так устроены, так падки на титулы, что как только тебе объявили о пришедших их социальное положение, так ты, мысленное, сразу наклеишь на них ярлыки!
Ярлыки, в твоей голове уже значимые, поэтому к человеку с ярлыком «Профессор» ты будешь прислушиваться, а вот к человеку с ярлыком «Домохозяйка» ты не прислушаешься, а, возможно, она-то и ближе всех к Истине той темы, которая тебя интересует!
- Заморочил ты мне голову своими домохозяйками, а я-то, дурак, поддался на провокацию, мол, представь – слушаешь Радио! Причём тут слова Суворова?
- А при том, Командир, что титулы нужны не Суворову, а вам, людям, тогда и прислушаетесь к его словам, как прислушивался к словам приглашённого на Радио человеку с ярлыком «Профессор»!
- Так ты думаешь, что Суворов – профессор?
- Это ты серьёзно, Командир, или шутишь?
- Уж куда серьёзнее, объясни!
- Суворов Александр Васильевич – полководец, не проигравших ни одного сражения!
- Вот слова такого человека можно и послушать!
- Вот, Командир, ты на Суворова и прилепил ярлык, его словами – титул, который нужен не ему, а тебе, чтобы ты к нему прислушался!
- Так он что, простой человек?
- Командир, а ты в городе живёшь?
- В городе... А при чём тут город?
- А вот жил бы ты в глухой тайге, где на сотни километров вокруг ни души, вот тогда, когда бы к тебе пришёл человек, ты бы слушал его как Человека, внимание бы ему оказывал, как к Человеку и видел бы в пришедшем к тебе человеке Человека без всяких ярлыков!
- Ну, ты скажешь, стал бы я слушать первого встречного!
- Стал бы, Командир, ещё как стал бы!
- Ты для меня, Оригинал, не авторитет!
- А Козьма Прутков для тебя авторитет?
- О, это известный писатель...
- Это псевдоним трёх известных литераторов...
- Да чем больше, тем лучше! Как говорится, одна голова хорошо, а три – лучше! Так и что же там эта троица сказала?
- Точно не помню, Командир...
- Конечно, куда тебе запомнить со своей деревянной башкой! Ну, да ладно, скажи, как помнишь!
- Примерно так: «Три вещи, однажды начавши, трудно окончить: слушать товарища вернувшегося из похода, лузгать семечки и чесать то, что чешется»!
- Ну, лузгать семечки и чешется – это понятно, а вот даже товарища так слушать, точно не стану!
- Это ты так говоришь, Командир, поскольку не жил в то время!
- Ты, что ли тогда жил?
- Бывало, Командир! Так вот, ты представь, что нет электричества...
То есть, нет ни ТВ, ни Радио, ни мобильной связи, ни Интернета, да и живёшь ты в глухом городишке, которых в Имперской России – тьма, где ни то, чтобы какого театра, а даже и почты нет, нет ни журналов, ни газет, а кругом, день за днём одни и те же люди, как на корабле в океане...
И вот возвращается товарищ, возвращается из похода, ему есть что рассказать! Вот тогда...
- Довольно! Надоел ты мне, Оригинал! Бубнишь и бубнишь! Голова кругом от тебя идёт! Вот что правильно ты сказал, так это напомнил о походе – пора в поход, собирайся!
Пойдёшь со своего белого поля «h5», пойдёшь через чёрное поле «g3» и остановишься на белом поле «h1»!
- Слушаюсь, Командир!

Белый Конь внимательно осмотрел
каждый гвоздь каждой подковы,
поправил сбрую и удила,
и тронулся в поход,
распевая так вдохновляющую его песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Белый Конь прискакал с белого поля «h5»
через чёрное поле «g3»
и стоял на белом поле «h1»,
опустив голову.

- Ты что нос повесил, Оригинал?
- Нехорошее поле ты выбрал, под стоянку, Командир, а ведь мне ещё надо докладывать с этого поля...
- С хорошего поля, и дурак доложит! А ты, Оригинал, научись докладывать и с плохих полей! Впрочем, не понимаю тебя, поле как поле, к тому же белое, такое же, как и ты...
Что переминаешься с копыта на копыто? Начинай, только покороче!
- Слушаюсь!
Чёрное поле «g3» аналогично белому полю «g6» со всеми проблемами...
- Так чего же о нём тогда и говорить! Давай тогда о белом поле «h1»!
Только покороче!
- А что о нём говорить? Мне даже стоять здесь противно!
- Это почему же?
- Командир, я уже не один раз говорил, что угловое поле ужасно переносят фигуры, особенно тяжело на него смотреть нам, Коням...
- Вот я тебя и подловил, честный ты наш!
- А чего я такого сказал?
- А то, что вам, Коням, на него, на угловое поле тяжело смотреть!
- А разве не так?
- Скажи, Оригинал, тебе тяжело смотреть на собственную славу, на то, как ты наносишь завершающий удар Королю, например, при «Спёртом Мате»?
- Это на белом-то поле «h1»?
- Ну, пускай не «Спёртом», а при травле одинокого Чёрного Короля совместно с Белым Королём и Белым Слоном?
- Я не понимаю, Командир, о чём ты спрашиваешь?
- Скажи, возможен «Мат» одинокому Чёрному Королю на поле «h1» , когда ты преследуешь его с Белым Королём и Белым чернопольным Слоном?
- В принципе возможен, но при неправильной защите Чёрных... Ведь ты, Командир, это притянул за уши? «Мат» одинокому Королю даётся в тридцать три хода с любого поля Шахматной доски Конём и Слоном, но в углу цвета Слона! При том не в самом углу, из которого изгоняется Король Слоном, а на соседнем поле Конём!
- Любишь ты вдаваться в подробности, Оригинал! Будь проще, раз в принципе возможно, то и радость твоя возможна! Так ведь?
- Никак нет! Такой «Мат» Конём, повторяю, возможен при неправильной защите Короля, а если он неверно защищается, то он, возможно, болен! Что же радоваться такой победе? Это равносильно, что радоваться взрослому победе над ребёнком! Меня, Белого Коня, это оскорбляет!
- И что же, на этом белом поле «h1» никто не рад стоять?
- Отчего же, всё зависит от конкретной позиции! Но лучи славы на этом белом поле «h1», вряд ли, кого доставали?
- И даже Чёрную Пешку, дошедшую до белого поля «h1», ведь это для неё – поле превращения! Разве она не в лучах славы, когда становится Ферзём?
- Да, Командир, ничего ты не понимаешь и в своей человечьей жизни, а берёшься говорить о нашей Шахматной жизни...
Да будь я редактором Правил Шахматной игры, то переименовал бы поле Превращения – в поле Унижения!
- Вот уж действительно, бодливой корове Бог рог не даёт! Это почему же не поле Превращения, а поле Унижения? Разве простая
Пешка не стала элитной фигурой – Ферзём?
- Конечно нет, Командир! Как только Пешка достигает своего поля Превращения, так её, по правилам игры, обязаны немедленно заменить на любую фигуру, кроме Короля...
Пешку сбрасывают с доски, а на поле Превращения ставят чаще всего Ферзя...
Пешку, прошедшую огни и воды, с боевыми шрамами от множества ранений в таких стычках, которых страшно представить, поседевшая от видения, как погибают за неё боевые товарищи – другие фигуры, ради того, чтобы сохранить ей жизнь, чтобы дать возможность продвинуться ей вперёд ещё на одно поле к заветному полю Превращения, эту Пешку, когда она достигает поля Превращения – сбрасывают!
Толпа зевак этого не замечает...
Лицемеры восторженно приветствуют на поле превращения нового новенького чистенького Ферзя, даже не нюхавшего пороха, и лгут друг другу: «Простая Пешка превратилась в Ферзя!»
Новоиспечённому Ферзю приписывают все боевые подвиги Пешки, лежащей где-то на полу и в грязи, а неопытным, незнающим жизни Пешкам рассказывают басни о том, что каждая из них, если дойдёт до поля Превращения – станет Ферзём! И тогда...
- Довольно нести этот бред! Надоело! Пора отдыхать, особенно тебе, после боевого  похода!
- Слушаюсь, Командир! Только один вопрос можно?
- Утомил ты меня, но что же с тобой сделаешь? Давай!
Ведь на доске нет ни одной фигуры, кроме меня, Белого Коня, так почему же поход – боевой!
- Поход по полям Шахматной доски с определённым манёвром в мирное время приравнивается к выполнению боевой задачи!
Понятно?
- Никак нет! Что это за определённый манёвр?
- Если откровенно, то я и сам не ведаю! Что-то нашло на меня, я во власти каких-то сил, во эти силы, пославшие мне текст боевой песни и диктуют маршрут для тебя строку за стракой! Чем же это не определённый манёвр?
- Понимаю, Командир, в этом мы с тобой чем-то схожи...
- Довольно болтать, на отдых!
- Слушаюсь! Но мне непонятна в песне строка - «Жестянщик треснул хлипким ободкОм»?
- Вот прилип, не расстаться!
Говорю специально, для тугодумов, строка «Жестянщик треснул хлипким ободкОм» обозначает чёрное поле «g3» и белом поле «h1»!

Конь одеревенел в недоумении.
Пока он переваривал информацию,
мне припомнился
ещё никем не сотворённый фильм
о героическом прошлом нашей Истории,
об искажении её в свете «Кто виноват?»,
о философии ложного оправдания
многовековой тирании дворянства, о том, что их все беды и унижения со стороны восставшего народа родились не на пустом месте, это результат многовековой сытой и сладкой жизни, в то время как их крепостные не только каждый день безропотно работали на них, но и испытывали такие лишения, что из десяти рождённых детей, почти все умирали, чаще всего из-за недостатка пищи! А ведь дворяне, когда плакались о своей судьбе, о судьбе замученных ими крестьян во имя их кутежей даже и не вспоминали!
Вот об этом фильм и припомнился:

«Мы совершить из-за кого-то
Не в силах, в общем, ничего,
Но оправдать себя охота,
Вину свалить, хоть на кого!

Вот так дворяне, жили сладко,
Когда другим, голодным - гадко.

Когда ж дворянство истребляли,
Они кричали: «Виноват,
Конечно, Ленин и Дзержинский!»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 22-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Титулы мне не для меня, но для публики потребны»




Глава 23

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Увы мне с любовью моей к Отечеству – интриги препятствуют мне её выказать».

Услышав эти слова Суворова, я подумал, из века в век одно и то же, из века в век в разных странах и на разных уровнях от государственных мужей до домохозяек: интриги, цинизм, пыль в глаза...

- Верно подумал, Командир! Я бы ещё добавил и предательство – всё это одного поля ягоды, поля, где взращиваетесь вы, человеки...
- Да как ты смеешь? Ты вообще кто? Ты – деревянная фигура с деревянными мозгами! Разве ты имеешь право так говорить?
- Знаешь, Командир, иногда со стороны виднее... Вот возьми Праздник Победы в Великой Отечественной войне...
- И что?
- А то, Командир, в его преддверии вы, люди, что только не говорите, а в сам праздник возлОжите венки и цветы, а в остальные дни, просто забываете о Дне Победы, даже игнорируете память о нём!
- А ты не заговорился, Оригинал?
- Нет, Командир, не заговорился!
Хочешь, приведу тебе хотя бы один пример?
- Давай! Я посмотрю на твою глупость!
- Смотри, Командир!
Ты знаешь, что за годы Ленинградской Блокады на Радио - Ленинградской Городской Радиотрансляционной Сети – погибло прямо на рабочем месте сто двадцать три сотрудника?
- Прямое попадание бомбы или снаряда?
- А это ещё один вид вашего человеческого заблуждения – Ленинград не был разрушен, как Сталинград...
Свои жизни Ленинградцы теряли в основном не от бомбёжек или артобстрелов, а от голода: от голодной мучительной смерти...
Только по цифре, предоставленной для Нюрнбергского процесса Советским Правительством, а есть мнения, что эта цифра явно занижена,- от голодной мучительной смерти за время блокады в Ленинграде умерло шестьсот тридцать две тысячи двести пятьдесят три человека...
Так вот, сто двадцать три сотрудника Ленинградского Радио в Блокаду умерли прямо на рабочем месте от голода...
- Вечная им память...
- И я так думаю, Командир, только вот в самом Ленинграде, ныне Санкт-Петербурге об этом легко забыли!
Когда в 2002 году это Радио, проработавшее всю Блокаду, эту легенду героического эфира переводили на «Третью кнопку», то есть вводили реально в забвение, так как и трансляции уже у многих нет, а «Третьей кнопки» и подавно, то в защиту своего Радио подписались всего несколько тысяч Ленинградцев... Это и есть предательство...
А петербуржцы вообще это проигнорировали, и это в многомиллионном городе – вот ваша человечья память о Великой Отечественной войне!
- А ты предлагаешь ввести трансляцию в каждый дом?
- Неплохо бы, Командир, ведь в случае войны весь эфир будет заглушен, а провода и в Африке – провода, и население может оповещаться...
- Типун тебе на язык! Но я так и не понял, в чём же неуважение к памяти погибшим?
- А в увековечивании этой Памяти, тем более в Санкт-Петербурге это было бы сделать легко путём параллельного перевода Ленинградской Городской Радиотрансляционной Сети на частоту Fм, и сделать такое Радио в городе – Главным!
Вот тогда бы, петербуржцы каждый день, включая это Радио, помнили о погибших в Блокаде, а не только в День Победы, и это бы воспитывало молодое поколение!
Если хочешь, Командир, я тут недавно прочитал один Сонет об этом, так могу прочесть...
- Ну, прочти...
- Слушай:

«По Радио, в Блокаду, журналисты читали письма с фронта, бюллетень...
Здесь дикторы работали, артисты... О ХЛЕБЕ сообщенья - каждый день!
По Радио звучали увертюры и метронОма пульс: весь день, всю ночь!
И сводки с фронта, и миниатюры… Чтоб мысль о Хлебе как-то превозмочь.

Когда здесь ваша Машенька Петрова и Оленька Бергольц была, тогда
Сил ленинградцам добавляли снова их с откровеньем в микрофон словА!
Из полумиллиона ваших точек с «тарелок чёрных» уличных, в домах
Звучала речь блокадных ваших дочек! Аэростаты плыли в облаках…

И сменщику свой труд перелагая, в последнем блеске из голодных глаз,
Инструкции до точки соблюдая, работали до смЕрти в грозный час…
Оставшихся вас, времечко предАло! От ленинградцев вы теперь вдали:
В защиту вашу подписалось – мало! Вам «Третью кнопку» нынче отвели.

Покинули седьмой этаж родимый, отсюда – передачу вы вели!
Ваш Радио Блиндаж непобедимый, где в День Победы лепту вы внесли...»

- Светлая им память...
А тебе, Оригинал, пора! Значит так, собирайся, приводи себя в порядок и в поход: со своего белого поля «h1» через чёрное поле «f2» на белое поле «d1», там меня и дожидайся!
- Есть, Командир!

Конь развернулся,
на ходу пересчитал гвозди на подковах,
подтянул сбрую, поправил удила
и заржал свою боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Конь прискакал с белого поля «h1»
через чёрное поле «f2» на белое поле «d1»
и остановился. Дождавшись, пока я к нему подойду, он доложил мне о пройденном пути:

- Чёрное поле «f2» в начале игры – самое слабое поле в позиции Белых: на этом чёрном поле стоит Белая Пешка, прикрывающая Белого Короля, стоящего на чёрном поле «е1», защищённая только Белым Королём, ни одна другая Белая фигура в защите этой Белой Пешки не участвует.
А защищать Белого Короля есть от чего!
Эта Белая Пешка, стоящая на чёрном поле «f2» – единственное прикрытие Белого Короля:
- от фронтальных атак Чёрных по вертикали «f»;
- от диагональный атак Чёрных по чёрным диагоналям: «а7-g1» и «е1-h4»;
- от возможных диверсий Чёрного Коня с белых полей: «е4» и «g4».
Чёрное поле «f2» для Белых – опасно!
Отсюда и возможность проведения Чёрными в начале игры, если Белыми командует неопытный полководец, успешной атаки Белого Короля:
- различные варианты «Детского Мата»;
- вариации жертв Чёрного чернопольного Слона, Чёрного Коня и даже Чёрного Ферзя;
- возможен и самый короткий Мат в Шахматах - всего в два хода именуемого в Шахматной литературе «Дурацким Матом», о нём мы уже говорили, но скажу ещё раз и даже приведу ходы:
1. f2-f4 е7-е6
2. g2-g4 Фd8-h4 Мат!
Кроме этого, на чёрном поле «f2»...
- Довольно об этом поле, Оригинал! Ответь мне на вопрос: ты зачем всё время делаешь масло масленым?
- Кашу маслом не испортишь, Командир!
- Ты хоть понял, о чём я тебя спросил?
- Так точно, понял!
- И о чём же?
- Ты мне сделал замечание, что я излишне добавляю цвет к полям, пешкам и фигурам, а также занимаюсь тавтологией, мол, в начале игры на чёрном поле «f2» стоит Белая Пешка, защищённая только одним Белым Королём, а эта Белая Пешка прикрывает Белого Короля...
- Достаточно! Хватит! Это действительно так!
Ты что, Оригинал, мои мысли читаешь? Ах, да... Конечно, читаешь!
- Точно также, Командир, как и ты...
- Конечно, с кем поведёшься, от того и наберёшься...
Так для чего ты всё время повторяешься, ведь это – тавтология!
- А я, Командир, в отличие от Вас, людей, обожаю тавтологию! Да и отдельные, наиболее продвинутые экземпляры людей тоже неравнодушны к тавтологии, они и сказали: «Повторение – мать учения!»
- Допустим, что так, но зачем же постоянно говорить о цвете: белое поле, чёрное поле и так далее? А?!
- А для того, Командир, чтобы в голове Читателя каждый раз запечатлевалось не просто название Шахматного поля, не просто расположение этого Шахматного поля по отношению к другим Шахматным полям, но и цвет этого Шахматного поля!
Поверь мне, Командир, я постарше тебя по возрасту, и не один пуд соли съел на Шахматных полях, и хорошо знаю, что я не просплю своего Чапаева в дозоре, потому что помогало мне и не раз, именно видение цвета Шахматных полей!
Когда уже не было сил, глаза смыкались, а враг подкрадывался к спящему Чапаеву, то видение Белых и Чёрных полей поднимало мои ресницы!
И тогда я видел врага и сквозь его белый ослепляющий свет, и сквозь его абсолютно чёрную тьму, видел, как он неслышно ползёт по этим Бело-Чёрным полям, и уже точно знал, где мне ему чувствительнее нанести удар!
О, сколько раз мне помогало это внутреннее созерцание цвета полей и я, в отличие от вас, людей,- спасал своего Чапаева!
- Ты знаешь, Оригинал, я о тебе слышал песню, не совсем о тебе, но и о тебе тоже, о Шахматном Коне; текст этой песни теперь до меня доходит, его глубинный смыл!
- А это другая песня? Не та, которую я постоянно пою?
- Другая, она в принципе – о Шахматах, но и о тебе тоже...
- Что-то я песню о Шахматном Коне не слышал...
- А я слышал, по трансляции Радио в Петербурге, незадолго до того, как это Радио перевели на третью кнопку...
- И в какой же передаче?
- Была такая передача - "Город и горожане", а в этой передачи была Шахматная страничка...
- И кто же мог спеть на этой Шахматной страничке?
- Да какой-то ненормальный, на всю голову отмороженный шахматами приглашённый прямо в студию на Радио любитель...
- Шахматный любитель?
- Вот именно! Делать им нечего...
- И с какого же будуна, Командир, этот любитель запел?
- А я так толком и не понял! Ведущая передачу сказала, что некто Сергей Евдокимов под свой аккомпонемент на гитаре исполнит сочинённую им песню...
- Так, прямо живьём?
- Именно так, Ведущая ещё сказала, что Вы, Радиослушатели, мол, очень уж не судите Сергея Евдокимова, что он только любитель-композитор и любитель-поэт...
- И что, Командир, тебе песня понравилась?
- Да как-то так...
- А спеть мне её сможешь?
- Да ты что, я не пою, но текст почему-то запомнил...
- Тогда прочти текст, Командир! Очень тебя прошу! Ведь это песня о Шахматном Коне, а значит и обо мне!
- Да ты, Оригинал, тщеславен?
- От вас, людей, заразился... Прочти, пожалуйста!
- Ладно, слушай:

«На просторах квадратных
Шестьдесят четырёхкратных
Бродят мысли
Стариков и юнцов.
Там в сраженьях условных,
Абсолютно бескровных,
Бьют и белых
И чёрных бойцов.

В битвах этих,
Страстью заражённых,
Воля закаляется,
Как сталь,
Крепнет ум
От мыслей напряжённых,
Выстраданных,
Смелых и прожжённых!
Об этом знали
Филидор и Таль.

В клубах Санкт-Петербурга
Инженера, хирурга,
Повстречаешь
Различных людей!
Все в объятьях кошмара
Вариантов угара,
Их прельщает
Воля идей!

Шахматы –
Не просто деревяшки,
Не простецкая игра
Дурных ролей!
Бросает в холод так –
Идут мурашки,
Кидает в жар,
Что кипятком из чашки,
Там лёд и пламень
Шахматных полей!

Шахматы запрещали,
Бесовщиной стращали,
Умолчанья
Кидали ножи!
Шахматы не исчезли,
Сквозь века перелезли,
Они выше
И смерти и лжи!

Шахматистов,
Что и не приснится
В Петербурге
Не случайно и не вдруг!
Только позовите,
Конь примчится,
А за ним –
Все шахматные лица,
Шахматы –
Надёжный,
Верный
Друг!»

- Спасибочки! Слушал бы, да и слушал!
- А что там с белым полем «d1», на котором стоишь?
- Извини, Командир, запамятовал, что надо доложить...
Белое поле «d1» в начале игры занято Белым Ферзём по принципу: «Ферзь любит свой цвет»; по этому же принципу в начале игры Чёрный Ферзь стоит на чёрном поле «d8».
Ещё, белое поле «d1» в эндшпиле...
- Стоп! Эко тебя опять куда занесло, не в дебют, так в эндшпиль! Всё! Достаточно! На сегодня хватит, отдыхай!
- Слушаюсь, Командир!
- Постой, Оригинал, ты же забыл про свою боевую песню!
- Точно, Командир, совсем позабыл... Ещё не переварил текст той песни, что ты мне прочитал...
- А ты соберись с мыслями!
- Слушаюсь, Командир! Я забыл задать тебе вопрос, а что значит в моей боевой песне такая строчка - «Финтил двустволкой двойственный охотник»?
- Эта строка, Оригинал, обозначает два поля Шахматной доски: чёрное поле «f2» и белое поле «d1»!

Сказал я, как отрезал:
Белый Конь, только что живой и подвижный,
превратился в деревянное изваяние.
Конь перестал дышать
и даже хлопать ресницами,
настолько его поразили слова,
сказанные мной.
Пока он приходил в себя,
мне припомнился такой
ещё никем не снятый фильм:

«Цинизм скрывает всё, частенько нашу Правду,
А Истине самой, в глаза пускает - пыль!
Поэтому теперь, мы славим - даже СпАрту,
Забыв Богатырей, и Русь, и нашу быль.

Сдув прошлое легко, теперь нас наше Время
Желает убедить, что в прошлом – всё не так;
Чтоб Русский позабыл: и отчество, и племя;
Чтоб Запад славил он, «гламУры» и пятак.

И даже ратный Труд, опять переоценен:
На Западе цинизм, снижает роль Побед...
Но есть ещё Москва, а в Мавзолее - Ленин,
В противовес им всем, из прошлого - Привет!

Всё ж кроет Время нам, туманом наши даты...
Но взять Берлин смогли – Советские солдаты!»

Припомнился и ещё не озвученный
голос диктора за кадром:

«Известно, что в Спарте,
хилых от рождения детей
убивали,
сбрасывая их в пропасть,
цинично рассуждая о том,
что слабые дети для армии –
бесполезны.

Может быть поэтому, у спартанцев не было
ни в ВООБРАЖЕНИИ
таких Богатырей, как
Илья Муромец,
рождённым лежачим больным,
ни в РЕАЛЬНОСТИ
таких непобедимых полководцев как
Александр Васильевич Суворов,
рождённый хилым и болезненным ребёнком.

29 июля 1942 года
был учреждён воинский орден –
Суворова Александра Васильевича»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 23-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Увы мне с любовью моей к Отечеству – интриги препятствуют мне её выказать»




Глава 24

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Честь моя мне всего дороже. Покровитель ей Бог».

Слушая эти слова Суворова, я подумал, что в наше время, о чести никто и не заикается, даже любовь продаётся...

- Ты, Командир, как всегда всё перепутал!
- Опять ты подслушиваешь мои мысли?
- Не подслушиваю, я их вижу...
- Всё время забываю, что в твоём присутствии ни о чём нельзя и подумать!
- Командир, я тебе не указчик, думай о чём угодно, только зачем путать любовь с сексом?
- А разве это ни одно и то же?
- Ну, ты даёшь, Командир! А впрочем, ты ведь из тех Советских людей, которые гоготали над искренними словами Советской девушки: «У нас секса нет!»
- Конечно, смешно...
- Но ведь в том контексте, в каком был ответ девушки, говорилось о любви! А любовь и секс, это совсем различные понятия!
Даже в Российской Империи десятками лет люди писали друг другу любовные письма, любили искренне друг друга без всякого секса...
- Ты мне ещё припомни при царе Горохе! А вот в наше время любовь продаётся!
- Это секс продаётся, а не любовь!
- Да спроси кого угодно на Западе, даже в двадцатом веке всё уже было продано и перепродано!
- Но ведь пели ребята из Ливерпуля группы «The Beatles»: «Любовь не купишь!»
- Серьёзно? А я уже и забыл!
- Ладно, Командир, проехали... Но Суворов говорил ведь о чести...
- Вот именно!
- А ты видел, где-нибудь честного Полицейского?
- Не только видел, даже читал об этом Мини-Драму, вот послушай:

«Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е   Л И Ц А

КИРИЛЛ - полицейский Российской Федерации.

НЕИЗВЕСТНЫЙ – представитель неизвестных структур.

ПРИХОЖАЯ КВАРТИРЫ ПОЛИЦЕЙСКОГО.
К вешалке привязан КИРИЛЛ.
НЕИЗВЕСТНЫЙ смотри на КИРИЛЛА.
Из комнаты громко звучать песни на английском языке.

КИРИЛЛ:
Я – полицейский,
Знаю долг и честь,
Я – Присягал и сделаю как надо!
И будь, что будет, Совесть в сердце есть,
Служить России –
Вот моя награда!

НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Смотри, какую предлагаю тебе взятку! Подумай хорошЕнько, не спеши!
Я знаю, честный ты, обдумай по порядку, ведь у тебя - жена и малыши!
Кто без тебя, скажи, их сытно так накормит? Я знаю, ты – преступникам гроза,
Но загляни, хоть раз, своей проблеме в кОрни, взгляни жене в печальные глаза!

КИРИЛЛ:
Я – полицейский,
Знаю долг и честь,
Я – Присягал и сделаю как надо!
И будь, что будет, Совесть в сердце есть,
Служить России –
Вот моя награда!

НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Я терпелив, пойми, но время истекает, найдём другого, коли ты молчишь.
Тебя легко подставят, это каждый знает, героем не умрёшь как «Кибальчиш»!
И над тобой, пойми, салютовать не будут, а пионеры честь не отдадут!
Твоё ведь Дело будет «сшито» под Иуду, в пример другим, на нары упекут!

КИРИЛЛ:
Я – полицейский,
Знаю долг и честь,
Я – Присягал и сделаю как надо!
И будь, что будет, Совесть в сердце есть,
Служить России –
Вот моя награда!

НЕИЗВЕСТНЫЙ:
Поверь ты мне, моё терпенье на исходе! Как жаль, что нет со мной таких людей!
Я на тебя смотрю, ведь ты нормальный вроде? Так сделай это для своих детей!
Прощай «товарищ», слишком честный полицейский, хотел добра тебе и всё сказал,
Ведь ты из плОти, крОви - не герой библейский, своим поступком, что ты доказал?

КИРИЛЛ:
Я – полицейский,
Знаю долг и честь,
Я – Присягал и сделаю как надо!
И будь, что будет, Совесть в сердце есть,
Служить России –
Вот моя награда!

НЕИЗВЕСТНЫЙ идёт на кухню и умывает руки...»

- Мало ли что там напишут литераторы? Но честь всегда продавалась, даже  в 17-м веке, тем более в среде литераторов!
- Ты так думаешь, Командир? А как же Мольер?
- А что Мольер? Сочинял свои пьески в угоду публики, чтобы срубать побольше деньжат!
- Тогда за что же его освистывали и глумились над его пьесами?
- Что-то я такого не знаю, даже в Голливуде ставят фильмы по его пьесам...
- Так это сейчас, а тогда, когда он лежал больной, и жена умоляла, чтобы пришёл к нему хоть бы один врач, не пришёл никто!
А когда он умер, то и хоронить не разрешали, мол, он - артист...
А когда всё же хоронили, то и на похороны пришли только трое: вдова и двое собутыльников Мольера...
- А Король?
- Если бы на похоронах присутствовал Король, то его бы иногда и вспоминали, когда нынче вспоминают о Мольере, о его пьесах, которые до сих пор ставят театры мира, а так этого Короля никто и не помнит, кроме историков...
- А при чём здесь честь?
- Притом, Командир, что Мольер её никогда не продавал, сколько его не уговаривали, сколько денег не предлагали!
Так, местные врачи предлагали ему огромные деньги, чтобы он не ставил такие свои спектакли как «Лекарь поневоле», «Мнимый больной»...
Но Мольер был – неподкупен, поскольку свою честь ценил – выше всего!
- Хорошо, что хоть шахматистов можно было покупать, ведь они-то деньги любят и на честь им наплевать!
- Это кто, например?
- А хотя бы твой хвалёный Фишер! Разве тебе не достаточно, сколько о нём писали в газетах, о его жадности, о его беспринципности в требовании баснословных гонораров за свою игру?
- Бумага всё стерпит, Командир!
Гонорары Фишер требовал не столько для себя, сколько для Шахмат!
- Это как?
- А ты вспомни, Командир, слова Суворова о том, что титулы ему нужны не ему, а для публики!
- И что?
- А то, что так и здесь, в хищном капиталистическом мире, в США, где родился Фишер, наивысшим титулом были Деньги, у кого их больше, тех больше публика и уважала, а Фишер требовал уважение не столько к себе, сколько – к Шахматам!
Когда он получил вместе со званием Чемпиона Мира по Шахматам один миллион долларов, то это – в знак уважения к Шахматам, ведь он этот миллион заработал в честном поединке со Спасским!
А когда ему предложили, со слов адвоката Фишера, контракты на рекламы в сумме на десять миллионов долларов, то Фишер напрочь отказался, поскольку в его глазах, это было бы унижением не только его чести, но и чести Шахмат!
- Но это было в 20-м веке, а в нашем 21-м веке такое вряд ли бы было возможно, чтобы отказаться от денег ради какой-то чести!
- Ещё как возможно, Командир!
- Например?
- А хотя бы Великий учёный Перельман?
- Ну, уж прямо, Великий...
- Конечно, Великий!
До тех пор, пока будет существовать Математика, до тех пор будут помнить и имя Перельмана, доказавшего то, что не смог доказать никто на протяжении многих веков!
- А может, он так богат, что для него миллион долларов – фантик какой-нибудь...
- Перельман проживает в скромной двухкомнатной квартире Санкт-Петербурга со своей мамой...
- А сам-то ты знаешь, что такое Честь? Ведь ты, Оригинал, всего лишь Шахматная фигура, Белый деревянный Конь, которого я подобрал на помойке, да ещё со спиленным ухом!
Так как же ты имеешь наглость рассуждать о Чести, да ещё и ставить меня, Человека, в неловкое положение?!
Что ты, деревяшка, можешь понимать в Чести?
- Хорошо, Командир, раз спрашиваешь, отвечу!
Пусть мне и действительно спилили ухо, проверяли, не из слоновой ли я кости изготовлен, ещё в пятнадцатом веке, но что такое Честь, я познал несколькими веками раньше, когда был жеребёнком...
- Ну, ты, Оригинал, и мастак на выдумки!
- Командир, если ты мне не веришь, то зачем спрашиваешь?
- Ведь ты – деревянный Белый Конь, как же ты мог быть Жеребёнком?
- Да, Командир, атеистическая твоя сущность сказывается во всём, и в твоём мышлении...
- Ты что же, меня ещё и упрекаешь?
- Я не человек, чтобы упрекать...
- А тогда расскажи, как же тебя угораздило быть Жеребёнком?
- Шахматные фигуры имеют душу, а она – свой возраст. Когда фигурки изготавливают, то в них ещё души нет, она зарождается только тогда, когда их впервые ставят на поля Шахматной доски, где ДНК Шахмат начинает питать их своей энергией...
- Ты думаешь, что поля Шахматной доски содержат ДНК?
- Скажи, Командир, а ты знаешь, что в ДНК человека содержится цифра – шестьдесят четыре?
- Вообще-то слышал...
- Так вот, шестьдесят четыре – это и число полей Шахматной доски! Именно поэтому, Шахматы – такая человечная игра!
- Совсем заморочил мне голову! При чём тут твоё жеребячье детство?
- Притом, Командир, что как только меня вырезали из дерева, я ещё был бездуховной Шахматной фигуркой, то есть только внешне походил на Шахматного Белого Коня, но не внутренне.
Когда же меня впервые поставили на доску, и я в первый раз поскакал по Шахматным полям, вот тогда я и стал Жеребёнком, поскольку в меня просочились бело-лошадиные флюиды от шестидесяти четырёх Шахматных полей от шахматной ДНК...
С тех пор, каждый раз, когда меня после игры укладывали в ящик, моя душа соприкасалась с душами других фигур, и мы отходили в Шахматное Королевство, неведомое людям.
Но шахматное ДНК в резонансе с вашей человечьей ДНК рождает в вас, людях,  идеалистические шахматные мысли...
- Стоп!
- Слушаю, Командир!
- Не надо о человечьей, лучше о своей жеребячьей!
- Виноват, Командир, отвлёкся!
Так вот, в Шахматном Королевстве есть квадратное озеро, вокруг него каменная тропа с осыпающейся щебёнкой, скакать по ней тяжело, того и гляди свалишься в озеро.
Когда мой отец...
- У тебя что, ещё и отец был?
- Был, Командир, но это не то, что вы, люди, думаете... Неважно... Долго объяснять...
Так вот, когда мой отец решил обучить меня чувствовать Честь, то на трибунах перед озером во главе с Белым и Чёрным королями собрались все бывалые воины Белого и Чёрного королевств...
- Ещё понятно, когда вы все в одной коробке, мёртвые и деревянные, но ты ведь мне говоришь о какой-то своей, неведомой мне жизни! И вы, чёрные и белые живые враги собрались вместе? Как же вы друг друга не поубивали?
- Такова наша судьба, Командир! Мы только во время Шахматной партии на доске враги, а партия оканчивается, мы – друзья...
- Прямо, бред какой-то, там убивают друг друга, а здесь – друзья! Это почище, чем предательство, хорошо у нас так не бывает...
- Ещё как бывает, Командир, возьми хотя бы боксёров, они готовы убить друг друга во время поединка, а бой окончен и они обнимаются, чуть ли не целуют друг друга...
- Опять ты отвлёкся!
- Виноват, Командир!
Так вот, на трибунах наблюдают меня с отцом! Мы – два Белых Коня: отец скачет вокруг озера, я за ним; на отце, бывалом Белом Коне сидит молодой Белый Ферзь, а на мне, молодом Белом Коне – никого...
Но я еле-еле поспеваю за отцом...
И вот, когда мы домчались по осыпающейся каменной тропе до противоположного трибунам берега озера, молодой Белый Ферзь обернулся на меня с ухмылкой и вонзил что есть силы шпоры в живот моему отцу...
Отец от боли встал на дыбы, а из-под задних его копыт посыпалась щебёнка, и он соскользнул в озеро; когда отец вынырнул с Белым Ферзём у себя на седле, то оглянулся ко мне и заржал во всё бело-лошадиное горло:
«Вперёд, сынок, за мной! Не посрами Чести бело-лошадиной!»
Взрослые лошади плавают, но очень плохо, а жеребцы, оказавшись на глубоком месте, довольно часто тонут...
И вот передо мной возник выбор, а выбор, говорил мой отец, всегда есть!
Возник выбор между тем, чтобы продолжить сухопутный путь до трибун и, пусть по каменистой, но твёрдой тропе, ослушавшись отца, но доскакать живым, или последовать за отцом в воду, возможно, погибнуть, утонув, но не посрамить Честь бело-лошадиную...
И я выбрал – Честь!
У вас, у людей, ведь так же говорят в Евангелие, ходите тесными тропами, а не широкой дорогой...
- Я же атеист!
К тому же, почему ты не пошёл тесной тропой?
- Ты не атеист, Командир, а формалист: здесь для меня тесной тропой был прыжок в воду, а широкой дорогой – была узкая тропа...
- Не сметь вести религиозную пропаганду!
- Слушаюсь, Командир!
Так вот, когда я вынырнул, то отец мой уже подплывал к берегу с трибунами...
Я с ужасом понимал что тону, что до берега с трибунами мне не доплыть, но повернуть к берегу, откуда я прыгнул, который рядом, и спасти свою шкуру, значит, лишится Чести!
И я плыл вперёд, к улюлюкающим и выкрикивающим всякие оскорбления в мой адрес фигурам...
- Что и белые фигуры кричали?
- Кричали все!
- Да это же просто – дедовщина!
- Так оно и есть, Командир, ведь если я, в мирное время не способен вынести словесное  унижение, то, как же я буду выносить издевательства Смерти в звоне сабель и пик в бою? Какой же тогда из меня выйдет воин?
- Ничего себе?!
- А разве не так поступали в восточных школах боевого искусства, принимая нового ученика?
- Не знаю... Ты давай о своём!
- Я несколько раз погружался с головой под воду, но каждый раз всплывая, успевал глотнуть свежего воздуха! Я бил воду копытами что есть силы и чувствовал, что мышцы начинает сводить судорога...
Когда же силы совсем покинули меня, то я услышал тот же голос, что сказал и Суворов: «Честь моя мне всего дороже. Покровитель ей Бог»!
Возможно, этот голос приходит во все века ко многим воинам, выбравшим Честь перед лицом Смерти...
И в помутнённом моём сознании засветился солнечный луч надежды, точно такой же, какой засветился тонущим людям в картине «Девятый вал» Айвазовского!
А ведь и я тоже - выбрал Честь, а значит мой покровитель – Бог!
Что же мне боятся с таким покровителем?
Силы заполняли мои мускулы и я, неожиданно для самого себя, достиг берега и вышел к рукоплещущим мне трибунам!
Сам Белый Король повелел моему отцу прочесть мне по этому случаю торжественный Сонет:

«В хвост? До костей? Средь дня и нИвы?
Всех? Марш вперёд: в огонь и в лёд!
Конь, ты воистину – счастливый!
В бой! Честь твоя тебя зовёт!

Всех! Всех спаси! За них - в ответе!
Ты - пастырь слабеньких ягнят!
Вой? Слышишь? Это - волчий ветер...
Но! Звёзды – для тебя горят!

Всех! Вон волкОв от стАда прежде!
Знай, в стаде хуже, чем тебе...
И? На тебя глядят в надежде!
Что? После думай о себе...

Гром? В хлев веди! Туда! За речку!
Всех! Каждую спаси овечку!»

- Хорош! Достал ты меня своими овцами, пора делом заняться!
- Слушаю распоряжений, Командир!
- Вот так-то лучше... Запоминай, со своего белого поля «d1» пройдёшь чёрное поле «b2» и остановишься на белом поле «d3»!
- Есть, Командир!
- Стоп!
- Что ещё, Командир?
- Оригинал, ты опять рванулся со всех своих копыт, а кто подковы проверит?
- Виноват, Командир!

Белый Конь отошёл в сторону,
пересчитал гвозди,
потрогал на шаткость подковы,
проверил сбрую и узду и тронулся в путь
на всю Шахматную доску
распевая полюбившуюся ему песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Белый Конь стоял на белом поле «d3»
как ни в чём небывало!
А ведь у него за спиной,
когда он покинул белое поле «d1»
был труднейший прыжок на чёрное поле «b2»...
Конь, увидев меня, вытянулся по стойке смирно
и стал докладывать:

- Про чёрное поле «b2» я уже говорил, когда касался соседних полей, это поле – полно коварства, причём как для Чёрных, так и для Белых.
Для Чёрных, весьма опасно бывает брать Белую Пешку, стоящую на чёрном поле «b2», особенно Чёрным Ферзём, поскольку эта Белая Пешка бывает отравленной, а после мнимого выигрыша Белой Ладьи, заключённой на чёрном поле «а1», Чёрные могут остаться без своего Чёрного Ферзя...
Также, с этого чёрного поля «b2» начинается один из острейших дебютов
- Довольно, Оригинал! Забыл мой приказ, о дебютах не говорить?
- Виноват, Командир, исправлюсь!
Белое поле «d3» любит занимать Белый Ферзь, хотя, конечно, белое поле «с2» ему милее.
На белом поле «d3» часто останавливается Белый белопольный Слон...
- Оригинал, ты так с аппетитом говоришь: «Белопольный», что можно подумать, что на белом поле может появиться чернопольный Слон!
- Командир, я же тебе об этом уже говорил, масло масленое в Шахматах не бывает, как не бывает и в тавтологии, чем больше раз я напомню, что поле «d3» белое, и неважно каким способом, цветом поля, цветом диагонали или цветом полей, по которым ходит фигура, цветом самой фигуры, тем чётче будет видение этого поля при звуке: «d3» - цвет этого поля, это также, как у водителя, при переключении скоростей – должен быть автоматизм, чтобы об этом не задумываться!
- Если по-честному, то ты, Оригинал, приличная зануда! Довольно, пора отдыхать!
- А песня? Строчка из неё «Бездомный дятел дрыхнул тюфяком» - что означает?
- Тут всё просто, давно бы сам научился переводить, обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «b2» и белое поле «d3»! Ясно?

Белый Конь
был настолько ошеломлён моим сообщением,
что превратился
в неподвижную деревянную статую.
Пока Конь обдумывал мои слова,
я вспоминал ещё никем не снятый фильм
о Дон Кихоте и Ленинградской Блокаде
в Великую Отечественную войну:

«Сервантес бродит нищий с Дон Кихотом.
Кругом пиры и пироги форели...
Сервантесу так было есть охота,
Что латы Дон-Кихота поржавели!

Прошли векА и Дон Кихот однажды,
Вскричал пред тем, как с Мельницей сразиться:
«Тебя, Сервантес, нынче знает каждый,
К нам «И шестнадцать» прилетает птица!»

- Привет, Испания! Мы – Ленинградцы!
Где Дон Кихот? Сервантес где? Севилья?
С фашистами мы прилетели драться!
Вот – «И-16»! Наша эскадрилья!

Нам Дон Кихот, совсем не за награду
Помог в войну в Блокаде - Ленинграду!»

Также я вспоминал
ещё не прозвучавший голос диктора
за кадрами этого фильма:

«В конце 30-х годов Советские лётчики-добровольцы сражались на самолётах «И-16» в небе над Мадридом, Барселоной и Теруэлем, сбивая фашистские истребители итальянского производства «CR-32» и немецкого – «He-51»!

Очевидцы свидетельствуют, что зимой 1941 года в блокадном Ленинграде окончилось топливо, остановились автобусы, перестали подавать электрический ток, в домах погас свет, встали трамваи и троллейбусы, в дома перестали подавать воду...
От истощения люди стали умирать, падая прямо на улицах города; только за декабрь месяц 1941 года было подобрано около шестидесяти тысяч трупов...

За блокадные годы войны в Ленинграде от голода погибло по сведениям Советского Правительства, предоставленным для Нюрнбергского процесса - шестьсот тридцать две тысячи двести пятьдесят три человека.

И, тем не менее, в блокадные годы в Ленинграде работали библиотеки, а среди самых читаемых книг был роман Сервантеса «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанческий»!

Видимо, Дон Кихот сочувствовал голодным Ленинградцам, поскольку сам Сервантес, бывший воин с искалеченной рукой, так и не смог продать второй том своей Великой книги своим современникам и умер от голода из-за систематического недоедания 23 апреля 1616 года в Мадриде»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 24-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Честь моя мне всего дороже. Покровитель ей Бог»




Глава 25

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Я живу в непрестанной мечте».

Слыша эти слова Великого полководца,
я вспомнил Советское время и слова
Владимира Ильича Ленина:
«Надо мечтать!»,
да и строки известной песни,
врезавшейся в память
ещё с Советских времён прошлого века:
«Мечтать! Надо мечтать
Детям орлиного племени!»
Я невольно поймал себя на том,
что оглянулся и посмотрел на Белого Коня:
обычно он мне не давал так долго размышлять
над словами Суворова и перебивал меня,
вступая со мной в диалог.
Здесь же, Конь ровно дышал,
не обращая внимания на мои мысли,
как будто не видел их,
а ведь я специально
хотел его чем-нибудь слегка задеть...
Конь молчал...
Тогда я,
подобно распоясавшемуся смутьяну,
которого вовремя не одёрнули,
стал расходиться!
Чтобы расшевелить Коня и хоть чем-то задеть его,
я вспомнил и мысленно продекламировал такой Сонет,
где Лирический Герой мечтал о Коммунизме:

«О Коммунизме и без лести
Мечтали мы, пусть нынче врут,
Но мы, с РУБЛЁМ, все были вместе
И уважали слово «ТРУД»!

Инфляция повсюду в Мире,
Наш РУБЛЬ то мельче, то крупней,
А при Хрущёве стал РУБЛЬ гирей,
Такой, что ДОЛЛАРА сильней!

РУБЛЯ не прикасалась кАра
Дефолта буржуазных дней,
И не боялся РУБЛЬ пожара
Коварных ДОЛЛАРА огней!

Коль ТРУД подменен перекупкой,
То болен РУБЛЬ душою чуткой»

Я посмотрел на Коня.
Конь делал вид, что ничего не замечает.
Тогда я мысленно продекламировал ещё один Сонет, тоже про мечту:

«Мечтали, что нищих - не будет,
Кричали: «Ура Октябрю!»,
Хотели голодным дать людям
И хлеб и свободы зарю!

Мы верили в светлое ЗАВТРА,
К нему пробивались Трудом,
Страна каждой клеточкой кадра
Росла в направлении том!

Теперь, что ВЧЕРА – оболгали,
Скрыт Временем тот перевал,
И мёртвого Льва - затоптали,
Живым он им, жить - не давал!

Уходит моё поколенье,
И Правда с ним наша в забвенье...».

Посмотрев на Коня, я успокоился,
наверно, он занят собственными мыслями.
Особенно не беспокоясь,
почему я не слышу мысли Коня,
я стал размышлять над словами Суворова:
«Я живу в непрестанной мечте».
А мечта Суворова,
исходила из его предыдущих слов
не о корысти,
не о собственной карьере...
Его мечта была о Величии России, о том,
что Великая армия Великой России,
возглавляемая им,
может не только сохранить это Величие,
но и преумножить славу России!
И это естественно,
у Великих людей и мечты - Великие!
А вот у нас, обычных смертных,
иногда мечты обрываются ещё в детстве,
когда говорим, что мы уже – взрослые,
что мы – не верим во всякие сказки.
Но мечта-то, как часть души человеческой
всё равно существует, никуда её не денешь!
Поэтому она, незаметно для нас,
по мере взросления,
подменяется не сказочной и великой мечтой,
а мечтой о своём месте
на кладбище,
и мы,
как обезьяны по Дарвину, 
повторяем слова Великого поэта,
что в этом мире счастья нет,
а есть покой и воля...
Надо понимать,
от слова «Покой» происходит слово «Покойник»,
а вот какая там «Воля» там, на Том Свете,
нам не дано знать,
ещё ни один смертный оттуда,
естественно не из клинической смерти,
а из реальной могилы –
не возвращался
и не делился с нами своими впечатлениями.
Примерно об этом я вспомнил такой Сонет:

«Мир – необычен! Ярок! Не изучен!
Нас окружает бездна красотЫ!
Родившись, получил счастливый случай,
Пока не скажешь, вдруг, что взрослый ты.

Сказал, пусть и ходить не научился,
На красоту уже нагнал ты страх...
Потом, как все, ты без любви женился,
Ведь не летать же вечно в облаках.

И всё внимание твоё – карьере,
Тебе же с детства не до красоты;
В душе состарился, болезни одолели,
О месте кладбища - твои мечты...

Ребёнка кто в себе не убивает,
Тем красота, иное предлагает!»

Вот так жил и Суворов,
не убивая в себе ребёнка,
пусть хилого и болезненного,
которому врачи предсказывали скорую смерть,
но ребёнка
с Великими мечтами
о красоте военной службы,
о Великих походах,
прожившего
вопреки всем уведомлениям врачей,
почти семьдесят лет!
Александр Васильевич
даже за полгода до своей смерти
бодро ездил верхом на коне,
спал под открытым небом в горах
прямо на промёрзшей земле и
питался исключительно из солдатского котла,
поскольку здоровье ему давала его детская
мечта
о воинской службе во имя величия России!
А бывает, что человек начинает
мечтать
о своей кончине
из-за гордыни, из-за того,
что не в силах простить своим же домашним
из-за неблаговидных поступков по отношению к себе...
Примерно об этом я вспомнил такой Сонет:

«Я вру, что не мечтал ни разу
С своею жизнью счёт свести,
Не умолял её, зараза,
Такое мне – не вынести!

Казалось, всё лишалось смысла,
Уж лучше б, не родиться мне,
Меня терзало всё и грызло,
И жизнь казалась, как во сне.

Но удалились все печали,
Когда к стене прижат я был,
Гордыню закопав вначале,
Я, вдруг, домашних всех – простил!

И отодвинулась могила,
Мне душу - Солнце осветило...»

Белый Конь неожиданно посмотрел на меня
и заговорил:

- Вот что, Командир,
плохо ты читаешь Евангелие:
«Тогда Пётр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?
Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз»!
- Ты это к чему, Оригинал?
- Командир, ты ведь только что думал о  Сонете, где Лирический Герой простил домашним своим, и от него отодвинулась его собственная могила, вот я тебе и привёл более глубокий пример о прощении...
- Это понятно, не врагов же своих прощать!
- Именно врагов своих прощать...
- Врагов Отечества?!
- Да мы же, Командир, с тобой уже об этом говорили, в Евангелие ясно сказано, что враги Человеку – домашние его...
- И что, всех домашних, даже тёщу я должен простить?
- И не только простить, а возлюбить!
- Это как же?
- В хорошем смысле слОва возлюбить, как самого себя!
Да и другие Сонеты, что ты мысленно прочитал, чувствую, не допОнял...
- Не хочешь ли ты, не человек, а деревянная фигурка, сказать мне, что умеешь чувствовать?
- От тебя научился, Командир!
Так вот, ты у себя в голове читал такой Сонет: «О Коммунизме и без лести мечтали мы...» и закончил его словами: «Коль ТРУД подменен перекупкой, то болен РУБЛЬ душою чуткой».
- И что здесь не так?
- А всё не так, как и в последующих Сонетах – одни сопли!
- А ты хотел, чтобы были ещё и слёзы?
- Коммунизм был только на заре вашей человеческой цивилизации, когда вы жили в пещерах, у вас не было денег, и вы реально занимались обменом своего Труда, а не перекупкой его...
- И что с того?
- А то, Командир, Рубль ваш не болел только тогда, когда его уважали, когда ваш, людской, правитель брал на себя ответственность и печатал на нём свой портрет...
- Как Кесарь на Динариях?
- Именно так, Командир...
- Так он же возвеличивал себя...
- Ничего подобного, наоборот, Кесарь брал на себя ответственность, что Динарий стоит того, чтобы на него не наступали ногой...
- Это с чего бы?
- А если он настолько обесценится, что скажут, что это – не деньги, с презрением бросят его на землю в грязь и наступят ногой...
- Кто же это так сделает?
- Ничего ты, Командир, не помнишь, мы же уже об этом говорили: вы, люди, так и делаете!
- Быть этого не может, чтобы наступить на Динарий...
- Динарий был тогда, а сейчас, Командир, ты и на десять копеек наступишь, а ведь на этой монете Герб твоего Государства...
- Ты поосторожней!
- И я, Командир, о том же, что в вашем Государстве никто не взял на себя ответственность за уважения своей монеты...
- А что, во времена Суворова было иначе?
- Конечно! Портрет Павла Первого украшал Государственные монеты, а если бы они обесценились, то Павел Первый был готов разделить это унижение Государственной монеты, чтобы вместе с ней топтали в грязи ногами и его портрет...
- Вот это ответственность!
- Именно так, Командир!
А теперь, что ты там мямлил в Сонете, что мечтали, мол, нищих не будет, что уходит ваше поколение и память с ним...
- Не веришь, Оригинал, мечтали!
- Верю, поскольку вы были все – атеисты...
- И что с того?
- А то, что Евангелие не читали, а там сказано, что нищих во все времена будет достаточно...
- Ну, а память-то наша, действительно уходит с нами...
- Здесь, Командир, ты, в принципе, прав; так ушла память и о Суворове сразу после его смерти!
- Да что ты такое говоришь! Даже вот недавно, отмечалось 285 лет со дня рождения Александра Суворова, я сам лично читал в газете заголовок: «Гений русской воинской славы», а в статье были такие слова: «Суворов вошёл в историю как один из талантливейших полководцев...»
- Замолчи, Командир, и никогда не повторяй эту лицемерную ложь!
- Ты что, Оригинал, белены объелся?
- Это ты, Командир, не ведаешь что говоришь!
Суворов – не гений русской воинской славы, а гений – мировой воинской славы!
Суворов – не один из талантливейших полководцев, а самый талантливый полководец за всю мировую историю всех войн!
- Ну, Оригинал, ты здесь вероятно перебрал...
- Ничего подобного, Командир!
Суворов – единственный в мире полководец, не проигравший ни одного сражения!
Суворов – единственный в мире полководец,
одерживающий победы с минимальным числом потерь своего войска!
Суворов – единственный в мире полководец,
постоянно побеждавший врагов, значительно превосходящих в силах!
- Это всё слова, ты приведи хотя бы один пример...
- Знаешь, Командир, прочитай сам документы о подвигах Суворова, о том, как он с двумя тысячами русских солдат разбивал сорокатысячное турецкое войско, о том...
- Ладно, Оригинал, умеешь ты утомлять своей болтовнёй!
- Но я ещё хотел сказать, Командир, ты там, в Сонете говорил: «Ребёнка кто в себе не убивает, тем красота, иное предлагает!»
- И что?
- Это единственно, с чем я могу с тобой полностью согласиться:
об этом свидетельствует и Евангелие: «Будьте как дети!»;
об этом свидетельствуют и йоги, наблюдавшие за игрой кошек;
об этом свидетельствует и вся жизнь Александра Васильевича, до самой смерти не предававшего свою детскую мечту – добывание славы России путём служения ей на военном поприще!
Именно славы не себе, а своей Великой Родине!
- Теперь, Оригинал, надеюсь, всё?
- Никак нет, Командир! Ещё пару слов о Ленине, что надо мечтать...
- Но это так и записано во многих свидетельствах...
- Командир, а ты задумывался о том, что такое мечта?
- Ну, это когда я мечтаю накопить себе на машину...
- Да, Командир, до Великих людей тебе далеко...
- Это почему?
- Это разве мечта, это так, фантик...
- Ничего, таких бы фантиков, да побольше...
- Эх, люди-люди, все вы одинаковы, кроме великих людей, которые не размениваются на мелочи, а живут одной Великой мечтой!
- И какой же?
- А такой, что она, эта Великая мечта, подобна огромному вагону на рельсах и заставить двигаться этот вагон - непросто, но, когда он тронется, то достаточно его движение только поддерживать и можно добраться до самой дальней станции, куда не ходят поезда, а рельсы давно поржавели...
- Путано говоришь, Оригинал...
- Не путано, а образно...
Так вот, счастлив тот, кто сумел сдвинуть с места такой вагон – это и сеть Великая мечта Великих людей!
Но горе тому, кто этот же вагон попытается остановить, вагон его же и переедет, а из его трупа сделает себе символ для дальнейшего следования...
- И причём здесь Ленин?
- А он мечтал о Всемирной революции, а когда увидел, что она не так пошла даже в России, то попытался остановить этот вагон введением НЭПА...
- Всё, Оригинал, довольно твоей болтовни, займёмся делом! Готовься к походу!
- Слушаюсь, Командир!
- Значит так, со своего белого поля «d3» скачешь на чёрное поле «f4», а дальше на белое поле «е6» и там ждёшь меня!
- Слушаюсь, Командир!

Белый Конь проверил подковы, сбрую и узду,
и отправился в поход,
распевая во всю свою бело-лошадиную глотку
любимую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Конь прискакал с белого поля «d3» на чёрное поле «f4»
и остановился на белом поле «е6».
Я подошёл к нему,
а он, вместо доклада сказал мне:

- Знаешь, Командир, пока я мчался Шахматными полями и вспоминал наш с тобой разговор о мечте, то даже позавидовал вам, людям!
Вот мы, шахматные кони, в отличие от других фигур можем подниматься, прыгая над Шахматными полями и перепрыгивать даже гОловы Королей, а взлетать над полями мы не можем.
А у вас, людей, даже слабые семнадцатилетние девушки запросто взлетали, да не только над Шахматными полями, а над огромными полями своей огромной Родины!
Они знали, что могут больше никогда не приземлиться на своё поле, поэтому перед каждым вылетом прощались друг с другом, но взлетали на своих фанерно-тряпочных самолётах ПО-2 и били ненавистных врагов!
А немцы их так боялись, что не только своим ассам платили большее денежное вознаграждение за каждый уничтоженный Советский самолёт ПО-2, чем за сбитый истребитель, но даже и награждали Железным Крестом...
Я так расчувствовался размышляя об этом, что пока скакал, сочинил такой Сонет о девушках-героях, смело взлетающих над полями ночью, в тучи и во мрак!
Вот, слушай, Командир, какие у вас, людей, в Великую Отечественную войну были девушки:

«Ночью, в тучи над полем неясные
Ни один самолёт не пойдёт,
Только «ВЕДЬМЫ НОЧНЫЕ» прекрасные
К «немчурЕ» совершают полёт!

Разгуляйся ты, девичья сИлушка,
Наш ПО-2 полетит далекО,
Улыбайся, напарница-мИлушка,
Песню Сталина пой - «СуликО»!

А собьёт коли фриц «Русс-ФанЭрину»
И получит Железный свой Крест,
Мы гордЫ, били немцев – немЕренно,
Всем им будет берёзовый крест!

Бьём с налёта мы гидру немецкую,
Чтоб не трогала землю Советскую!»

Выслушав Коня, я покачал головой:
- Всё бы ничего, только почему немцы, а не фашисты?
- Эх, Командир! Замутил ты себе мозги с нынешней толерантностью!
Фашисты – это члены фашисткой партии НСДАП, а таких членов в гитлеровской армии было меньшинство, поэтому сражалась Красная Армия именно с Немецкой Армией, уничтожая именно немецких оккупантов принёсших на Советскую землю столько горя, что даже в официальных Советских газетах писали:
«Хороший немец – мёртвый немец!»
Всё-то вы, люди, позабыли!
- А ты, деревянный Конь, всё помнишь?
- Помню, Командир! Скажу больше, общаясь с тобой, поскольку ты первый Человек встретившийся мне и знающий бело-лошадиный язык, то я стал не только лучше понимать вас, людей, но, думаю и больше вас, ведь я на вас смотрю со стороны...
- Ну, ты - лИшку хватил!
- Ничуть, Командир! Ничуть!
Вот мы с тобой рассуждали о мечте, о словах Суворова: «Я живу в непрестанной мечте», а ведь вы, люди, зачастую не понимаете, какая ваша главная мечта?
- И какая же?
- Семья!
- Что? Даже выше Родины!
- А ты, Командир, книгу «Капитал» Карла Маркса читал?
- Конечно, нет!
- Вот и напрасно, там сказано, что ячейкой Государства является – семья, что только из здоровых таких ячеек возможно здоровое Государство!
- Что ты мне голову морочишь? Всё в кучу смешал: ячейки, мечту, слова Суворова...
- А всё связано, Командир!
Суворов говорил: «Я живу в непрестанной мечте», а мечта его в укреплении славы России!
Вот если бы он укрепил её ещё и своей крепкой семьёй, то и жил бы дольше; возможно, принёс бы и ещё больше бы славы России!
- А что, у Суворова была некрепкая семья?
- В сорок три года Александр Васильевич женился на Варваре Ивановне Прозоровской, через год у них родилась дочка – Наталья, а через девять лет сын – Аркадий, а ещё через три месяца – Суворов разводится со своей женой, уличив её в измене...
- Да, жизнь прожить, не поле перейти...
- Спасибо, Командир, хорошо ты сказал о Шахматном поле!
Так вот, для вас, людей, мечта о счастье, настоящая мечта, это – мечта о семье, а если ты патриот своей Родины, то – о крепкой семье!
- Легко сказать, да сложно сделать...
- Да вы, люди, зачастую просто мимо проходите своего счастья, не заметив лягушку на болоте...
- А причём здесь лягушка?
- Ты, Командир, наверно из тех, кто ещё в детстве перестал мечтать, сказав, что ты – взрослый, что сказок тебе больше читать не надо, а ведь в Русских народных сказках – Истина!
- Это ты о лягушке-царевне?
- Вот именно, Командир! Я даже сочинил такой о вас, людях, Мини-Сонет, слушай:

«Когда увидишь, в гОре лик Принцессы:
- И в Золушке, у грязного котлА;
- В Лягушке, из болотистого леса;
- В Ассоли, алый парус что ждалА,

Тогда, не просмотри свою Принцессу
Сквозь моды дым, желтеющую прессу...

А сломана игла, где смерть Кощея,
И алые на шхуне паруса,
То - береги своё Земное счастье!»

- Стоп, стоп, стоп! Ты сегодня слишком заболтался! Докладывай о походе, но только очень кратко!
- Слушаюсь, Командир!
Чёрное поле «f4» часто занимает Белая Пешка, шагая с чёрного поля «f2», когда она начинает пешечный штурм королевского фланга Чёрных.
Если же Белая Пешка становится на чёрное поле «f4» первым же ходом Белых, то на доске разыгрывается дебют Берда, а если на втором ходу Белых - после первого хода королевскими пешками на два поля обеими армиями, то разыгрывается Королевский Гамбит...
- Стоять, Зорька!
- Я не Зорька, Командир, я – Оригинал!
- Извини! Но ты меня до того утомил, что и забыл как тебя величать! Сколько можно тебе приказывать, что о дебютах - ни слова?!
- Виноват, Командир! Ещё чёрное поле «f4»...
- Об этом поле хватит!
- Есть, Командир!
Белое поле «е6» довольно часто бывает полем жертвоприношений при прямой атаке на Чёрного Короля, когда он завлекается на белое поле «f7» при принятии им жертвы Белого Слона на этом белом поле «f7»; тогда, в зависимости от обстоятельств, Белые продолжают выгон Чёрного Короля в центр доски путём жертвы на белом поле «е6» Белой Пешки, а то и Белого Коня не пожалеют, а то и Белого Ферзя!
Если же после первого хода Белых Белой Пешкой на белое поле «е4» чёрные ответят своим первым ходом движением Чёрной Пешки с чёрного поля «е7» на белое поле «е6», то получится позиция Французской партии...
- Мне сейчас будет плохо...
- А что такое, Командир?
- Ты опять о дебютах?
- Виноват, Командир! Белое поле «е6»...
- Достаточно на сегодня! Отдыхай!
- А песня? Строчка из неё - «Форель чернела, еле шевелила» что означает?
- Ну, ты и дуб!
- Никак нет, Командир! Я вырезан не из дуба, а из липы...
- С тобой всё понятно, тогда слушай, эта строчка обозначает поля Шахматной доски: чёрное поле «f4» и белое поле «е6»! Ясно?

Белый Конь был ошарашен моим сообщением,
обдумывая мной сказанное,
он сразу же превратился
в неподвижную деревянную Шахматную фигуру.
Пока он переваривал сказанное мной,
мне припомнился
ещё никем не снятый фильм
о неизвестном Герое Первой Мировой войны:

«Он девять лет мечтал о свете,
Без смены, не даваясь сну,
Дни-ночи – это на планете,
Здесь – тьма сплошная на посту.

Не знал, что про него забыли,
Для русских он - пропал давно;
С приклада губы влагу пили,
В мешке нашлось ему зерно.

К нему привыкли крысы, мыши,
Вздыхая на его судьбу...
Когда ж он стук шагов услышал,
Вскричал: «Стой!» и открыл стрельбу!

Патронов нет. Его схватили,
Мечтою-светом – ослепили...»

А за этими кадрами не фильма,
я услышал ещё не озвученный голос диктора:

«Летом 1915-го года
крепость Осовец на Западном фронте
при отступлении Русской армии
была взорвана, а военный склад,
где забыли про часового,
был засыпан кирпичом.
Через девять лет вход на склад раскопали,
а часовой,
простоявший без смены на своём посту
девять лет,
после слов: «Стой! Кто идёт?»
открыл огонь...
Когда часового убедили,
после долгих переговоров, что
никакого разводящего для его смены нету,
нет и Императора, которому он Присягал,
нет даже и царской России,
и вывели его из тьмы наверх
на яркий свет без всякой повязки,
то он – ослеп,
ослеп навсегда,
а имя героя никто не запомнил...»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 25-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Я живу в непрестанной мечте»




Глава 26

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Штыки, холодное оружие, атаки, удар – вот мои рекогносцировки».

Когда я это услышал, то подумал,
а что здесь такого,
подумаешь, разведка боем?
Сейчас это делает в ринге каждый боксёр!

- Да, Командир, ты как всегда неправ!
- А ты опять подслушиваешь мои мысли?
- Не подслушиваю, а вижу их насквозь...
- И в чём же я неправ?
- А в том, что Суворов говорит о стремительности, о быстроте, о том, что от Бога: "Пришёл! Увидел! Победил!"
Такой стремительностью обладал за всю историю бокса только Попенченко!
Он выходил на ринг и в первом же раунде – нокаут! Иногда и минуты не проходило...
- Знаешь что, Оригинал, научись сначала правильно говорить, а потом уже учи кого-нибудь!
- Ты о чём, Командир?
- На ринг не выходят, а входят в ринг!
- О, бедный ваш Русский язык!
- Это чем же? Да и что ты о Русском языке знаешь, сам только недавно соскочил со своего Бело-Лошадиного!
- Ну и что, Командир, зато в мой язык не лезет убогий Английский язык...
- А что, Английский язык лезет в Русский?
- Ещё как лезет! Не удаётся Великий и Могучий Русский язык Западу и США разрушить напрямую, так пытаются по буковке: то букву Ё убрать, то букву Й, а то и букву Ы, мол, им, западникам, трудно букву Ы выговаривать!
- Но не убрали же!
- Напрямую да, а косвенно уже на английском заговорили даже те русские, которые и в школе-то английский не проходили!
- Ты чего несёшь, Оригинал?
- А присмотрись, хотя бы к сериалам на ТВ, как там говорят артисты? А ведь они, говорят по сценарию, написанному русским сценаристами!
- И что? Говорят по-английски?
- Вот именно, например, говорят: Ключи дай, дверь закрой, машину заведи, руки убери...
- И что с того?
- А то, Командир, что это всё нерусская речь, а английская!
- Ты что, Оригинал, с дубу рухнул?
- Нет, Командир, ты совсем не въезжаешь, вот вас, русских людей, и обводят как лопухов!
- Поосторожней! А то не посмотрю, что ты – Конь!
- Да ты вслушайся, Командир, по-русски будет звучать так: Дай ключи, закрой дверь, заведи машину, убери руки...
- А разве это не одно и то же?
- Нет, Командир! Вот вас и облапошивает Запад и разрушает вам Русский язык, да настолько из-под тишкА, что вы и сами не замечаете!
- Так в чём же здесь фишка?
- А в том, Командир, что русский человек, если он говорит по-русски, в большинстве случаях, на первое место ставит глагол, а на второе существительное!
То есть, по-русски, если не требуется специальной окраски, говорят: «Дай ключи», а по-английски: «Ключи дай»!
Так и с рингом, в Советское время, боксёр выходил на ринг, а уже ближе к Перестройке, под влиянием Запада, боксёр стал входить в ринг!
- Заморочил ты мне голову! Ты мне, что вообще-то хотел сказать о словах Суворова?
- А то и хотел сказать, что образно слова Суворова: «Штыки, холодное оружие, атаки, удар – вот мои рекогносцировки» сказаны о быстроте и натиске! Это можно представить так.
Если Собака, встретив враждебного Человека, начнёт свою рекогносцировку лаем, рычанием, прыганием вокруг, исследуя, куда лучше вцепиться зубами, то Волк, встретив враждебного Человека, проведёт свою рекогносцировку без единого звука клыками, вцепившись ими в глотку...
- Фу! Зверство какое-то!
- А ты что хотел, Командир? Это же война! Или ты, со своей Западной Толерантностью совсем нюх потерял?
- Довольно! Были же и на Западе Великие полководцы!
- Это кто же?
- Наполеон!
- Да, Командир! Для вас, людей, имеет смысл только мода, этикетки, внешний лоск...
- А что ты против Великой армии Наполеона имеешь?
- Да это - армия мародёров, грабившая у нас в России даже церковную утварь!
- А разве Русская армия, когда вошла в Париж, не грабила его?
- Нет, Командир! Русский человек в отличие от Западного – не мародёр!
Русские в Париже даже платили за еду, а не отбирали её от французов, они вбегали в ресторан и кричали: «Быстро», поскольку вечно торопились.
Парижанам так понравились русские, что многие рестораны, после ухода Русской армии из Парижа, в память о них сменили вывеску и стали называться «Бистро»!
А Французская армия не только занималась мародёрством, но и уходя из Москвы пыталась по Приказу твоего хвалёного Наполеона даже взорвать Кремль!
- Но не взорвали же!
- Это только благодаря русским патриотам, сорвавшим этот акт западного вандализма...
- Ну, всё равно, Наполеоновская армия была необычайно сильной!
- Это потому, Командир, что наши русские начальники «Науку побеждать» Суворова сразу же забыли, как только Александра Васильевича похоронили в 1800-м году, забыли нАпрочь, не вспомнили её даже в Отечественной войне 1812 года! На долгие годы забыли, да и сейчас-то не особенно вспоминают...
- Опять заговариваешься!
- Нисколько, Командир! Наполеон при жизни Александра Васильевича так его боялся, что когда Французской армии предстояло с ним встречаться, Наполеон тут же находил себе неотложные дела, а на встречу к Суворову отправлял своих полководцев, которых Суворов бил нещадно!
- Это когда же?
- А в 1799-м году!
- И где?
- И на реке Тидоне, и на реке Треббии, и на реке Нуре, и при Нови...
И каждый раз, Французская армия, находящаяся в большинстве по численности,  была настолько разгромлена, настолько побита Суворовым, что Наполеон, боявшийся огласки, чтобы не попортить себе карьеру, об этих поражений его Французской армии запрещал своим генералам даже вспоминать, тем более где-либо упоминать письменно!
Ведь даже шёпот об этих поражениях его Французской армии мог повредить его личной «незапятнанной» карьере!
- Но всё-таки, о Наполеоне говорят во всём мире! Одна только его фраза чего стоит: «Главное ввязаться в серьёзное сражение, а там – видно будет»!
- И тебе не стыдно, Командир?
- Но это же слова Наполеона!
- Да, Наполеон, как и все наши враги, тщательно изучали все труды Александра Васильевича, все его слова...
А здесь, Наполеон, перефразировав слова Суворова «Штыки, холодное оружие, атаки, удар – вот мои рекогносцировки»; просто украл у него мысль, оформив её своими наглыми словами: «Главное ввязаться в серьёзное сражение, а там – видно будет»!
- Всё, Оригинал, довольно! Заговорил меня так, что я уже ничего не понимаю!
Займёмся делом!
- Слушаю, Командир!
- Значит так, со своего белого поля «е6» через чёрное поле «d4» проскачешь до белого поля «f3», где и будешь меня ждать, а сейчас срочно собирайся и – вперёд!
- Слушаюсь, Командир!

Конь развернулся на всех копытах и,
доскакав до белого поля «е6»,
проверил каждый гвоздь
на каждой подкове своих копыт,
постучал по сбруе и, закусив удила,
отправился в поход, распевая свою песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Когда я подходил к белому полю «f3»,
Белый Конь меня уже с нетерпением ждал,
полный воспоминаниями о проделанном переходе
через чёрное поле «d4»:

- Командир, могу я начинать доклад?
- Давай, только очень коротко, а то ты меня уже утомил своими размышлениями о Русском языке...
- Чёрное поле «d4» - центральное! И этим всё сказано...
- И что ты замолчал?
- Так ты же мне только что приказал: «Очень коротко»!
- Ну, хорошо, чуть подлиннее...
- Есть, Командир!
На этом чёрном поле «d4» великолепно себя чувствует Белая Пешка после первого хода Белых, поскольку она сразу же с первого хода защищена Белым Ферзём стоящим на белом поле «d1», поэтому у Белых, с первого же хода, развязаны руки для своих стратегических замыслов.
Однако партия, начатая таким образом, носит затяжной характер, а Суворов такие не любил, предпочитая открытые начала с бурной атакой с первых же ходов...
- Достаточно! Опять тебя понесло в сторону дебютов!
- Виноват, Командир! Но я ещё ничего не сказал о преимуществе чёрного поля «d4»...
- В другой раз скажешь!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «f3» - моё любимое поле в начале игры! Стоял бы на нём и стоял! С этого белого поля видны одновременно восемь чёрных полей!
Конечно, они могут быть использованы при необходимости, а основное моё внимание, когда я стою на этом белом поле «f3», сосредоточено на чёрных полях «d4» и «е5», но также и на чёрном поле «g5»!
Эх, сколько я, когда стоял на этом белом поле «f3», загубил глупых Чёрных белопольных Слонов, пытавшихся меня связать с белого поля «g4»!
И всё благодаря чёрному полю «g5», когда я выскакивал на него с Шахом Чёрному Королю после принятия им жертвы Белого белопольного Слона на белом поле «f7»!
Вот тогда-то, Белый Ферзь, стоящий за моей спиной на белом поле «d1», молниеносно испепелял этого Чёрного белопольного Слона!
Прямо – гроза в мае!
На белом поле «f3» редко можно встретить Белого белопольного Слона или Белого Ферзя, тем более Белую Пешку, поскольку это – моё поле! Настолько моё, что если Белые первым ходом ставят меня, Белого Коня, на это белое поле «f3», то начинается дебют Рети...
- Опять ты за своё? Я же говорил, говорим только о полях, а не о дебютах!
- Виноват, Командир! Так вот...
- Всё! На сегодня хватит! Отдыхай!
- А песня?
- Извини, всё время забываю! Вообще-то, с твоими способностями ты и сам мне можешь сказать, что означает строка - «Дымилась чушью филья трескотня»...
- Эта строка, Командир, должно быть, обозначает Шахматные поля, а вот какие, не могу знать!
- За эти слова тебя бы сейчас Суворов поколотил! Он терпеть не мог - «немогузнаек»!
- И всё же, Командир, не отвлекайся, какие поля обозначают слова «Дымилась чушью филья трескотня»?
- Воистину, горбатого могила исправит!
- Командир, ты ошибся, я – не верблюд, у меня нет горбов...
- У тебя не только горбов нет, но и мозгов!
Слушай и запоминай, фраза - «Дымилась чушью филья трескотня» обозначает Шахматные поля: чёрное поле «d4» и белое поле «f3»! Дошло?

Белый Конь был ошеломлён моими словами
настолько, что застыл, словно памятник.
Пока Конь переваривал полученную информацию,
мне припомнился
ещё никем не снятый фильм,
где лирический герой фильма
вспоминает свой сон о послевоенном Ленинграде,
где он с дворовыми мальчишками
постигал "Науку Побеждать":

«Лиговка роднАя, финка и кастет,
И снаряд в подвале от военных лет!
Мы, пятидесятых деточки в соплЯх - 
В стареньких ушитых бАтькиных штанах...

Инвалид безногий, на доске, с нас в рост,
Нас учил в атаку подниматься в рост!
ДистрофИчка Паша, пьяная вдова,
Угощала кашей, ртути даст всегда!

Слушать мы ходили фильмы о войне,
У кино забор был, слышимость - вдвойне!
Мы мечтали очень лётчиками стать,
Чтоб в Гренаде ночью фрицам жару дать!

Сон послевоенный - снится этот мне,
Необыкновенный, в память о войне...»

А за этими кадрами не снятого фильма,
я вспоминал ещё не озвученный
голос лирического героя фильма:

«В начале 50-х в Ленинграде часто встречались инвалиды без ног, разъезжающие на деревянной доске с четырьмя шарикоподшипниками.
Заезжал и к нам во двор такой безногий инвалид; с орденом «Великой Отечественной войны» на стареньком грязном и изъеденным молью пиджаке, и обучал нас, пятилетних мальчишек, военному делу...

Заходила к нам во двор и вечно пьяная вдова солдата «Великой Отечественной войны».
Она заходила не с пустыми руками, а обязательно с гостинцем для всех нас: чаще всего она приносила газету, раскладывала её прямо на каменном крыльце и к нашей великой радости, выливала на неё из кулёчка купленную на рынке ртуть, тогда её покупали многие взрослые для своих детей вместо игрушек.
Мы с радостью набрасывались на волшебные, как нам казалось, ртутные шарики и катали их пальцами по газете...
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:
ТОГДА НЕ ЗНАЛИ, ЧТО РТУТЬ ОПАСНА!
ОПАСНА НЕ ТОЛЬКО ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ,
НО И ДЛЯ ЖИЗНИ!
ПОВТОРЯТЬ ТАКИЕ «РАЗВЛЕЧЕНИЯ» –
НЕДОПУСТИМО!

Жили бедно, но весело! Развлечений было много!
Одним из любимых наших развлечений было – слушать кино!
Мы бегали через дорогу к соседнему кинотеатру и пристраивались к забору с тыльной стороны здания, где шёл фильм.
Если фильм был без ограничения по возрасту «До шестнадцати лет», то постовой милиционер, стоявший на углу, делал вид, что нас не видит, и мы, приставив ухо к доскам забора, с огромным восторгом слушали фильм, особенно если он был про войну!

Лиговский проспект или «Лиговка», как мы его называли, был самым бандитским районом послевоенного Ленинграда.
С нами в школах учились и сыновья настоящих бандитов, отбывающих срок на «сто первом километре»; «перья» и «заточки» изготовленные из напильников, капсюльные пистолеты, «поджИги», а то и финки с красочными наборными рукоятками бывали и в руках у школьников...
Помню, как учительница в школе, даже во второй половине 50-х, кричала на нас на весь класс на уроке, к чему может привести недисциплинированность, мол, в соседней школе, прямо – на уроке порезали ученика, прямо с парты – на операционный стол...

Но мы тогда, молодые Ленинградцы, ненавидели спекулянтов, барыг и стиляг!
Мечтали, по песне Светлова, отправится в Гренаду, «чтоб землю крестьянам отдать», чтобы воевать за правое дело!

Мы тогда жили и радовались жизни!
Пусть многие из нас и ютились в восьмиметровой комнате всей семьёй в коммунальной квартире с несколькими семьями и одним туалетом, но праздник 7 ноября – Великой Октябрьской Социалистической революции - праздновали всей квартирой, а на улицах звучала из репродукторов музыка и у людей были реально счастливые лица!

А если сейчас, в 21-м веке посмотреть художественные фильмы о том Ленинградском времени, то можно подумать, что мы ненавидели Советскую власть, что мы имели свою собственную отдельную детскую комнату, мечтали о моде и все были стилягами...
Возможно, так было в элитных семьях, о себе они и снимают фильмы...»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 26-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Штыки, холодное оружие, атаки, удар – вот мои рекогносцировки»




Глава 27

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Я лучше прусского покойного короля. Я милостью Божией баталий не проигрывал».

Услышав это, я пожал плечами. Нескромно это. Действительно, не проигрывал. Но о покойнике либо хорошо, либо...

- Всё это глупости, Командир, и предрассудки!
- Опять ты вмешался в мои мысли, Оригинал!
- Как же не вмешаться! Любите вы, люди, своё мышление забивать всякими домыслами, да ещё выдернутыми из контекста...
- А вот это - прекрати! Запомни, не о каких контекстах больше не желаю слышать!
- Постараюсь, Командир!
- Нет, не постарайся, а обещай, что ни сегодня, ни завтра, никогда больше мне не произнесёшь слово «Контекст»!
- Да как же я могу обещать, Командир, когда не ведаю, что даже в следующую минуту с нами будет!
- А что было, то и будет! Обещай!
- Вот я сейчас пообещаю, а через минуту землетрясение начнётся или ядерная война, или инфаркт сердца у нас с тобой приключится, или лично я позабуду все слова, кроме одного – «Контекст», так что же, мне всю жизнь молчать?
- Молчать!
- Есть, Командир!
- Тогда клянись!
А вот клясться я и вовсе не буду!
- Это почему же?
- Я хоть и не человек, Командир, а простой деревянный Белый Конь, но уж очень я привязался к вам, людям!
- И что?
- А то, что стал уважать ваши людские Законы, исходящие от Неба!
- Вот и клянись!
- Но ведь в вашем же Евангелие от Матфея говорится...
- Тебе сколько раз повторять, Оригинал, что я – атеист, никаких Евангелий не читал!
- Вот поэтому и слушай, там сказано:
«А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий;
ни землёю, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя;
ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или чёрным.
Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого»!
- И что же, Суворов, принимая Присягу, не клялся служить Родине?
- Нет, Командир, Суворов не клялся!
- А как же Присяга?
- А он с искренним сердцем на вопросы: за Веру ли он? за Царя? за Отечество? твёрдо отвечал: «Да! Да! Да!», а на вопросы, предаст ли или опозорит он когда-либо Веру? Царя? Отечество? - твёрдо отвечал: «Нет! Нет! Нет!», потому что всё остальное – от лукавого!
Свято следуя Присяге, Суворов, исполняя свои воинский долг, и не проиграл ни одной баталии, поскольку в его словах во время принятия Присяги отсутствовало лукавство!
Что молчишь, Командир?
- А как же наша современная воинская Присяга, когда говоришь: «Я клянусь...»?!
- Я смотрю, Командир, от полученной информации, ты совсем остолбенел?

Проверить
полученную информацию от Белого Коня сейчас, сию минуту я не мог...
Конечно, возможно, мне Конь нагло врал,
но, тем не менее,
его слова так на меня подействовали,
что я впал с состояние анабиоза
и на некоторое время превратился
в застывшую восковую фигуру.

Тем временем Белый Конь удобно расположился
на своих копытах и стал
вспоминать
ещё никем не созданную кинокартину
о необычном феномене
строительства железных дорог в СССР
после окончания Великой Отечественной войны.
За кадрами фильма звучал
ещё никем не озвученный голос
главного героя фильма,
немецкого пленного,
специалиста по строительству железных дорог:

«Если бы мне, инженеру с большим опытом прокладки железных дорог, раньше, до войны кто-нибудь сказал, что такое возможно, то я ни за чтобы не поверил ни единому слову!
Но то, что я увидел реально, превосходило даже любую подобную выдумку!
Когда я говорил Бригадиру, что это невозможно, Бригадир на меня смотрел так, словно я предаю всю его Советскую страну; он кричал на меня, говорил, что я ему выделен в помощь, а вместо этого не только путаюсь под ногами, но и занимаюсь вредительством!
Я пытался убедить Бригадира, что в присланном Циркуляре ничего нет, кроме команды, что этот участок железной дороги проложить к такому-то сроку!
И всё!
А где инженерные расчёты?
Где исследования грунта?
Где регламент проведения опытных испытаний?
Где...? Очень многое где?
Ничего, кроме срока прокладки!
И без всякой подготовки всё подвозят и подвозят на лошадях по бревенчатой деревянной наспех сколоченной дороге, щебёнку, песок, цемент, шпалы, рельсы и так далее и тому подобное!
И всё сразу в ход, всё засыпается, всё кладётся, всё забивается...
Я был в шоке, а так как меня никто не слушал, то я умыл руки или, как говорят русские, двум смертям не бывать, а одной не миновать!
И вот, срок подходит к концу и всё засыпано, забито, проложено – всё вкривь и вкось, всё на русское авось...
Точно в срок приезжает Главный, благодарит за работу и выдаёт новый Циркуляр с такими же безумными сроками...
Срок оканчивается и опять повторяется всё то же самое...
Я думал, сойду с ума, но не сошёл, а даже внутри стал злорадствовать, что надвигаются дожди – всё равно нас всех расстреляют, один я, хоть и единственный здесь профессионал-специалист ничего не мог поделать!
Дожди прошли более обильные, чем я ожидал: некоторые участки железной дороги просели, некоторые вздулись, а кое-где рельсы и вовсе оторвались от шпал.
Я, с торжеством победителя, вызывающе смотрел на Бригадира!
А ему было не до меня, он бегал по всем этим кочкам и выбоинам и давал указания: здесь камней подложить и укрепить цементом, здесь – песок подсыпать, а здесь – землю срыть заподлицо... И так далее, и тому подобное... Заменяли шпалы, стучали кувалды – просто сумасшедший дом!
Вот и окончательный срок и по рельсам идёт паровоз с портретом Сталина и тащит первый состав вагонов...
О чудо!
Глазам своим не верил, паровоз шёл, гудел, пускал пар, как ни в чём, ни бывало, а вагоны состава, даже и не делали попытки пошатнуться где-либо!
Я мысленно представил такое строительство железной дороги у нас в Германии, да на него же ушло бы - несколько лет!!!
А здесь несколько месяцев – и готово!
Я вспомнил слова железного канцлера Бисмарка: «Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью»!
И только сейчас я осознал мудрость этих слов!
Под «глупостью» следует понимать сверх мудрость, которую нам немцам - не понять!
Такой же «глупостью» у русских в их сказках обладает даже Иван-дурак!
Когда русские что-либо делают с безумной ВЕРОЙ в своё светлое Коммунистическое будущее, они это делают МГНОВЕННО, они просто летят на крыльях, на крыльях, неведомых нам немцам, на крыльях, которых никому в мире не понять!»

Воспоминания Коня
об этом ещё никем не созданном фильме
окончились.
Белый Конь потянулся так, что подковы зазвенели.

От этого звона я очнулся и,
выйдя из состояния анабиоза,
не сразу даже сообразил,
где это я нахожусь?
Хлопая глазами, я смотрел на Коня.

- Ну что, Командир, вперёд?
- Куда вперёд?
- В поход!
- Да, конечно, собирайся в поход!
Вот у меня тут Циркуляр есть - куда тебе двигаться...
- И у тебя Циркуляр? Для чего он только?
- Чтобы знал, куда двигаться! Это тебе не просто так по полям шАстать!
- Понятно, Командир! А откуда же ты взял этот Циркуляр?
- Откуда надо, оттуда и взял, и тебя не спросил! Составлять Циркуляры и определять маршруты, это не твоего бело-лошАдного ума!
- Командир, ты раньше говорил, бело-лошадиного ума...
- Мало ли что было раньше! Раньше я всё помнил наизусть, а теперь видно старею от твоих глупых разговоров... И вообще, разговорчики в строю!
- Виноват, Командир!
- То-то же! Смотри у меня, допрыгаешься! Вот что здесь в Циркуляре написано: «Коню с его бело-лошадными мозгами прыгать со своего белого поля «f3» на чёрное поле «е5», а с него на белое поле «с4» и там остановиться»! Понял?
- Так точно!
- Понял, что здесь, в Циркуляре сказано: «с его бело-лошадными мозгАми»! Так что я до сих пор, не заглядывая в Циркуляр, ошибался, и надобно говорить, бело-лошадный, а не бело-лошадиный! Понял?
- Так точно!
- А ты ведь слышал, что я всё время говорил «бело-лошадиный», а не «бело-лошадный» и ни разу не поправил меня!
- Виноват, Командир!
- Хорошо тебе, Коню, ты никогда не будешь Командиром, скачешь да скачешь себе по полям и даже не представляешь, каково нам, Командирам... Ладно, собирайся в свой поход!
- Слушаюсь, Командир!

Конь отошёл и, беззаботно пересчитав
все гвозди на своих подковах,
легкомысленно поправив сбрую
и не натягивая удила,
лениво поскакал в поход,
заунывно, как ямщик,
распевая свою идиотскую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Когда я подходил к белому полю «с4»,
Белый Конь меня ещё и не ждал, поскольку
только-только едва отмылся от прохождения
чёрного поля «е5»,
поэтому, когда я с ним поравнялся,
он от неожиданности подпрыгнул,
но мгновенно пришёл в себя и доложил:

- Чёрное поле «е5», хоть и необычайно грязное, столько истоптало его фигур и пешек, но всё-таки – центральное, а это – о-го-го! Со всеми выпрыгивающими последствиями:
- и влияние на всю стратегию игры,
- и плацдарм для переброски войск,
- и отличная площадка для всевозможных тактических ударов!
- Замечательно! Краткость – сестра Таланта!
- Благодарю, Командир, только я с сёстрами, даже Таланта не очень-то дружу, я предпочитаю дружить с самим Талантом, а Талант – весьма многословен!
- То-то я и смотрю, что ты такой болтливый, что не остановить...
- Командир, ты же сам говорил, с кем поведёшься, от того и наберёшься...
- Довольно болтать! Продолжай!
- Слушаюсь, Командир!
Чёрное поле «е5» также...
- Об этом довольно! Давай о белом поле «с4»!
- Есть, Командир!
Белое поле «с4» - не центральное, но оно очень знаменито!
Во-первых, на белом поле «с4» великолепно себя чувствует Белый белопольный Слон!
Он не только реально угрожает самому слабому полю в расположении Чёрных – белому полю «f7», вплоть до самопожертвования на этом поле, как это бывает в Итальянской партии, но и готов отвергнуть взятку Чёрных - жирную Чёрную Пешку на белом поле «b5» в гамбите Эванса...
- Молчать! Что мне с тобой делать, не знаю! Сколько тебе раз приказывать: О дебютах - ни слова!
- Виноват, Командир! Так я продолжу?
- Всё! На сегодня всё! Отдыхай! Чуть не забыл, ведь ты от меня не отстанешь, фраза - «Ель парадигмы цАнгою чудила» обозначает Шахматные поля: чёрное поле «е5» и белое поле «с4»! Понял?

Белый Конь мгновенно погрузился в анабиоз и
ничем не отличался от обыкновенной
деревянной Шахматной фигурки Коня.
Пока он обдумывал мои слова,
мне припомнился
ещё никем не снятый фильм
о соотношении МГНОВЕННОГО
и ВЕРЫ в это МГНОВЕННОЕ:

«Без ВЕРЫ, быстрота несёт заразу,
А с ВЕРОЙ, быстрота укажет брод.
Так, шоколад Колумб отвергнул сразу,
Болезни и табак – наоборот.

Мгновенный результат тогда обманчив,
Когда на публику рассчитан он,
Тогда статистика, загнув свой пальчик,
Расскажет, в среднем, есть у всех - свой дом.

Мышленье для толпы – сплошная каша,
Поэтому Реклама говорит,
В комфорте - ваше счастье, воля ваша,
В покое, где могила и гранит...

Но! На защиту Родины Советской -
Шли нАсмерть, чтоб сломать хребет немецкий!»

А за этими кадрами не снятого фильма,
я услышал ещё не озвученный голос диктора
о ВЕРЕ в МГНОВЕННОЕ:

«Колумб, попробовав шоколад без сахара, предложенный ему Вождём краснокожих, выплюнул его, МГНОВЕННО решив, что он не нужен белым людям.
А матросы Колумба МГНОВЕННО решили, что будет полезно и привезли из Америки в Европу то, что она не знала - венерические болезни и курение табака.

Статистика МГНОВЕННО определяет среднюю температуру по больнице; Марк Твен об этом сказал примерно так: «Есть три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика».

План Барбаросса сорвался, и нацистам не удалось МГНОВЕННО захватить Советскую страну.

В Великую Отечественную войну даже в газете «Правда» был один лозунг: «Хороший немец – мёртвый немец!», столько горя принесли на Советскую землю МГНОВЕННО немецкие оккупанты!

Советские люди МГНОВЕННО, но, с ВЕРОЙ в ПОБЕДУ, встали на защиту Социалистического Отечества!»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 27-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Я лучше прусского покойного короля. Я милостью Божией баталий не проигрывал»




Глава 28

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Я люблю правду без украшениев».

Услышав эти слова Суворова, я не поверил ему, ведь я-то лично очень люблю украшения, особенно на зданиях в стиле барокко!

- Вот этим вы, люди, и губите себя, губите себя – украшательством!
- Тьфу ты! Никак не могу привыкнуть, что мои мысли подслушивают!
- Виноват, Командир! Но не смог сдержаться! Как вы, люди, не понимаете разницу между красотой и украшательством? Если красота вас, людей, спасает, то украшательство -  реально губит!
- А Суворов разве не красуется, ведь он о Правде говорит, а не об Истине, а Правда, как известно, у каждого – своя, а значит, обязательно приукрашенная!
- Ну и что с того, что своя?
- Так она же – не Истина!
- Естественно, Командир, ведь Правду изрекают люди, а люди в силу своих физиологических возможностей – всегда субъективны, устал тебе уже об этом говорить...
- Но-но, лошадина, да к тому же с деревянными мозгами, не забывайся, что я здесь - Командир!
- Виноват, Командир!
- Вот так-то лучше!
Всё равно, Правда – не Истина, так чего же Правду не приукрасить?
- Смотря где, для кого, с какой целью, в какоё время...
- Стоп! Стоп! Ты, Оригинал, как разойдёшься, так на тебя и шпор не напасёшься!
Ха-ха-ха! Ловко я придумал? Чего не ржёшь?
- А не смешно!
- Командиру дерзишь?
- Виноват, Командир!
- Ты смотри у меня! Доскачешься, да и с доски скатишься!
О, как! Опять сам придумал! Ты меня, Оригинал, прямо вдохновляешь на афоризмы! Знатный из меня писатель выйдет? Скажи!
- И скажу! Только скажу свою Правду, бело-лошадиную!
- Ты что, забыл, что было написано в Циркуляре? Бело-лошадную, а не бело-лошадиную!
- Пусть так, бело-лошадную, а суть одна, вы, люди, просто обожаете КАЗАТЬСЯ, а не -  БЫТЬ! И если это ещё и с коварной целью, то это – Ложь!
- Это ты где у нас, людей, видел?
- Посмотри хотя бы на женщин, ведь у многих приклеены даже ресницы! Если это актриса, и делает она это для роли, то это - не Ложь, это просто Неправда.
А вот если она это делает в жизни, чтобы завлечь жениха, то это – Ложь!
Это даже не приукрашенная Правда, о которой говорил Суворов, а именно – Ложь! Посмотри на барокко...
- А барокко здесь причём?
- А это и есть – бессмысленное украшательство! Здание, если функционально соответствует своему значению и так прекрасно, а когда к нему приляпают всяческие нефункциональные красивости, то неудивительно, когда такая красивость упадёт какому-нибудь обожателю барокко прямо на голову...
- Вот что, прекрати! Тем более ты неправ, барельеф может быть прекрасен, а, красота, как ты только что сказал – спасёт мир!
- Мир, может быть, эта конкретная красота и спасёт, но только не того, кому она, отлетев от стены здания, проломит череп!
- Шутить изволишь!
- Никак нет, юмору-с не обучен!
- И хвостом перестань вилять!
- Есть, Командир!
Александр Васильевич сказал: «Я люблю правду без украшениев»!
Чётко и ясно сказал, как отрезал! Поэтому никогда не создавал армию мародёров, как это делал Наполеон...
- Ты что такое говоришь? Когда это Наполеон создавал армию мародёров?
- А разве не свидетельствует о том его речь перед солдатами:
«Солдаты! У вас нет ни сапог, ни мундиров, ни рубах. Вам почти не хватает хлеба, а ваши склады пусты. Тем временем у врага всё имеется в изобилии. От вас лишь зависит, чтобы всё добыть. Вы хотите и можете это сделать. Итак, вперёд!»
- Быть этого не может!
- Это Обращение, Командир, переведено на многие языки, в Архиве его легко найдёшь, но хватит об этом!
- Вот именно! Тем более, признайся, сам ты, любишь Правду без украшениев?
- К сожалению, Командир, я не Суворов, а простой деревянный Белый Конь, поэтому ничто бело-лошадиное мне не чуждо!
- Бело-лошадное!
- Виноват, Командир! Всё время забываю про этот Циркуляр!
- А ты не забывай!
- Слушаюсь, Командир! Бело-лошадное... То есть, ничто бело-лошадное мне не чуждо, поэтому и мне нравятся украшательства зданий в стиле барокко, когда на зданиях есть барельефы - лошадей!
- А разве есть такие здания?
- Есть, Командир! Особенно их много в Санкт-Петербурге, где и Конюшенные улицы есть, и Конногвардейский бульвар...
- Остановись! А то ты сейчас разведёшь о своих лошадях!
- Слушаюсь, Командир! А можно один вопрос?
- Только один!
- Можно я прочту свой любимые стихи?
- Ну, что с тобой поделаешь? Ладно, читай!
- Есть, Командир, слушай:

«В Санкт-Петербурге
Обожали лошадь,
Законом всех лошадок берегли,
А чтобы уваженье
К ним умножить,
Их внешне украшали, как могли.

Сверкали
Золочёные мундиры,
Усатые гусары,
Командиры!
В бою не раз
Спасали от погони
Их беззаветно преданные кони!

Так петербуржцы восхваляли лошадь,
Что барельефов всех
Не перечесть!
КОННОГВАРДЕЙСКИЕ бульвары,
Площадь,
КОНЮШЕННЫЕ улицы в их честь!

Блестящие
Военные мундиры.
Усатые
Седые командиры!
Спасали их
В тяжёлом перегоне
От пуль разящих боевые кони!

А нынче дети
Лошадей
К метро пригнали,
Точнее,
Голод их сюда принёс,
И дети просят,
Чтоб им милостыню дали –
Лошадкам не хватает на овёс!

В глазах их слёзы
И
Военные мундиры,
Пречестные
Как сами командиры!
На поле боя,
А не в шоу на газоне,
Из-под картечи их спасали кони!

Блестели аксельбанты и погоны,
Под сёдлами –
Расшитые попоны!
И под торжественную музыку
Оркестра
Под Аркой
Лошадям
Давали место!»

- И тебе, бесстыжие твои глаза, не стыдно говорить, что ты против украшений?
- Так я же признался, Командир, что ничто бело-лошадиное... извини, ничто бело-лошадное мне не чуждо, я ведь не Суворов!
- То-то и оно! Да и лошади у метро встречались только в Перестройку...
- Об этом времени и стихи...
- Хватит о них! Со стихов перейдём к прозе жизни, так что давай без всяких слёз и «украшениев» готовься к походу на белое поле «b7» со своего белого поля «с4» через чёрное поле «d6» и - вперёд!
- Есть, Командир!

Белый Конь прямо на ходу подтянул сбрую,
закусил удила и,
проверив на наличие всех гвоздей
свои подковы,
поскакал по назначенному ему маршруту,
распевая свою бело-лошадную песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Давно отзвучала песня и
Белый Конь скучал на белом поле «b7»;
увидев меня,
он,
как собака завилял хвостом:

- К докладу готов, Командир!
- Не на долго?
- Коротенько, на минут сорок...
- Ты это прекрати!
- Слушаюсь, Командир!
- Докладывай, но очень коротко: чёрном поле «d6» - два три слова, о белом поле «b7» - два-три слова... Понял?
- Так точно!
- Приступай!
- Есть!
Чёрное поле - «d6»!
Белое поле - «b7»!
...
- И что замолчал?
- Как приказал, Командир, так я и доложил, по два-три слова на каждое поле!
- Ну ты и фрукт! Докладывай сколько знаешь, а я тебя остановлю!
- Слушаюсь!
Чёрное поле «d6» - особенное поле! Оно не просто расположено на границе с центром доски, но, если его займёт в начале игры Чёрная Пешка, то возникает целое созвездие дебютов...
- Опять о дебютах?
- Виноват, Командир!
- Давай о следующем поле!
- Слушаюсь, Командир! Белом поле «b7» - это одно из полей обжорного ряда для Белой Ладьи, ведь все знают, что Белые должны занимать в лагере Чёрных своими ладьями седьмую горизонталь...
- Знают-то это все, даже начинающие шахматисты, а вот как это сделать – занять седьмую горизонталь ладьями – знают немногие!
На сегодня, Оригинал, хватит лекций, довольно! Отдыхай!
- Слушаюсь, Командир! Но, умоляю тебя, сжалься, я же не смогу спокойно отдыхать, скажи, что означает в песне фраза - «Дрожала шерстью белая семья»?
- Уморил ты уже меня своей бестолковостью! Слушай, фраза «Дрожала шерстью белая семья» обозначает два Шахматных поля: чёрное поле «d6» и белое поле «b7»!

Белый Конь, услышав это,
погрузился в глубокий анабиоз
и уже ничем не отличался
от обыкновенной
деревянной Шахматной фигурки.
Пока Конь переваривал сказанное мной,
мне припомнился ещё никем не снятый фильм
о Великой Отечественной войне,
когда от воина,
выполняющего свою боевую задачу
совершенно секретно
в глубоком тылу врага
требовалось
не только украшательство и игра актёра,
не только
самопожертвование
своей единственной Жизнью,
но
и
своей Честью
в глазах соотечественников
и даже в глазах родных и близких,
всё -
во имя Великой Победы
над нацистскими оккупантами:

«Как трудно быть на спец заданье
Во временА любой войны,
Когда один ты и в изгнанье,
Когда поступки все – двойнЫ!

В глазах друзей, ты стал вражИна,
В глазах врагов, свинья в грязИ.
И только ШЕФ знал, в чём причина:
«Так надо - Родине, пойми!»

Война прошла. Тебя поймали.
И за измену Трибунал,
Хоть и достоин ты медали,
Врагом пред Родиной признал.

Ты объяснить ничто не в силе,
Ведь ШЕФА на войне убили»

А за кадром звучал
ещё никем не озвученный
голос диктора:

«Пока мы,
люди,
будем слепо доверять фактам,
которые не только легко подбросить,
но и нелегко правильно трактовать,
то,
до тех пор
мы будем осуждать и невинно осуждаемых!
Ведь мы, люди, научились
верить
кому угодно,
даже бездушным фактам,
но только не Человеку!»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 28-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Я люблю правду без украшениев»




Глава 29

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Я не любитель Демосфеновой болтовни, не люблю ни академиков, кои только вносят путаницу в здравые суждения, ни сената Ганнибалова.
Я не люблю соперничества, демонстраций, контр-маршей.
Вместо этих ребячеств – глазомер, быстрота, натиск – вот мои руководители».

Выслушав эти слова Суворова я подумал,
это – тема не одной диссертации...

- Правильно подумал, Командир!
- Ты знаешь, Оригинал, я уже начинаю привыкать, что ты постоянно копаешься в моей голове и слушаешь мои мысли!
Не надоело?
- Извини, Командир, но и мной руководят неведомые мне силы...
- А у меня возникают подозрения, может, ты сам ко мне навязался, чтобы постоянно сидеть в моей голове?
- Успокойся, Командир, Конь пешего не обидит!
- Смирно!
- Есть, Командир!
- Вот так! А то, совсем распустился! И оставь свой бело-лошадный солдафонский юмор, чтоб я больше этого не слышал!
- Слушаюсь, Командир!
- Так-то лучше... Так что ты думаешь о словах Суворова?
- Думаю, что Владимир Семёнович их позаимствовал...
- Это какой Владимир Семёнович? Не Высоцкий ли?
- Так точно!
- И что именно?
- А ты, Командир, прислушайся к словам Суворова: «Я не люблю
соперничества, демонстраций, контр-маршей...» Тебе это ничего не напоминает?
- Нет...
- А мне напоминает Лирического Героя Высоцкого: «Я не люблю...»
Чувствуешь  сходство по духу построения фразы у Суворова в конце восемнадцатого века и у Высоцкого во второй половине двадцатого века?
- Уж не намекаешь ли ты на плагиат?
- Ни коим образом!
Владимир Семёнович мог вообще не знать этих слов Александра Васильевича, а вот его Лирический Герой в его песне встал в рост по духу с самим Суворовым!
- Оригинал, а ты сам-то себе не напоминаешь этих «академиков», которых не любил Суворов?
- Это за их болтливость?
- Так точно, Оригинал! За их болтливость!
- Это не так, Командир! Я не болтаю, я рассуждаю, да попутно сообщаю тебе неведомые ранее для тебя сведения!
- Это, какие сведения мне ранее были неведомы? Хоть один пример приведи!
- Есть, Командир! Вспомни хотя бы, что я тебе говорил об Александре Невском?
- И что?
- А военно-политический союз «ОРДУСЬ»?
- Да об этом я сам читал у одного Историка...
- А о рыцаре Биргере, перед котором дрожала вся Европа?
- Не нашёл я о нём ничего! Да и шведский десант был в 1240-м году...
- Именно в этом году, Командир, Биргер высадил Шведский десант на берегу Невы, в том месте, где впадает в неё река Ижора.
Биргер приказал разбить палатки на берегу; шведские рыцари-наёмники до того обнаглели, что даже не выставили часовых.
Ещё бы! С ними был сам Биргер, а его именем матери во всей Европе пугали своих детей, когда те не слушались! Биргер ждал, что Новгородцы принесут ему с поклоном Ключи от Новгорода...
Ведь так делала вся Европа!
А тем временем в Новгороде, молодой Суздальский князь Александр Ярославович не мог убедить купцов и богатейших и знатных граждан Великого города, что надо выставить против Биргера войско...
Купцы кричали, что не дадут ни гроша на это безнадёжное дело, что они соберут всё золото и серебро что у них есть и, с ключами от Новгорода, придут на поклон к Биргеру!
Мол, так делает вся Европа!
Тогда князь Александр Ярославович принял самостоятельное решение – дать бой Биргеру на реке Неве, пока его псы-рыцари отдыхают в своих палатках!
Князь Александр отправился к Биргеру со своей малочисленной Суздальской дружиной и Новгородскими добровольцами из малоимущих семей...
- А ты-то откуда это всё знаешь? Небось, академики, которых так не любил Суворов, наплели тебе это в какой-нибудь диссертации?
- Нет, Командир! Это всё я видел и слышал сам лично!
- Ну, ты и заврался...
- А ты, Командир, мою родословную знаешь?
- Да какая там у тебя, деревяшки, родословная?
- А ты меня, где подобрал, Командир?
- На помойке, где Бомжи роются...
Выносил мусор, а когда выкидывал мешок с мусором в бак, смотрю, а на верху ты лежишь с отпиленным деревянным ухом...
Так какая же у тебя родословная? Может такая, как у этих Бомжей, что крутились возле тебя?
- Бомжи, Командир, порождены людской Перестройкой, да и что ты о них-то знаешь? Но речь не о них, а о моей родословной!
- Ты, наверно, был до того, как тебя выкинули в бак с мусором у какого-нибудь Бомжа играющего в шахматы?
- Нет, Командир! За много веков своей жизни я много где побывал, был я и у Александра Ярославича в подсумке седла, там он хранил свой любимый набор Шахмат и не расставался с ним даже в походах...
- А как же тогда ты, Белый шахматный Конь оказался на нашей помойке?
- Очень долго рассказывать, скажу коротко, когда меня под Новгородом откопали археологи и хотели поместить в музей, началась Перестройка: кто из археологов просто умер с голоду из-за постоянной невыплаты зарплаты, кто ушёл в бандиты, кто в бизнес, кто во власть, а меня – выбросили на помойку, где ты, Командир, меня и подобрал...
- Не верю я ни одному твоему слову!
- Твоё право, Командир!
- Конечно моё, Оригинал! Вот я тебя сейчас во лжи и уличу! Ведь ты настолько любишь стихи, что запоминаешь даже некоторые Сонеты, и даже кое-что сочиняешь сам, верно?
- Так точно, Командир!
- А если так, и если ты действительно видел князя Александра, даже принял участие, когда лежал в подсумке княжеского седла, в сражении с Биргером, то это должно было остаться яркой страницей твоих воспоминаний, так?
- Так точно, Командир!
- А если так, то ты, как Графоман, то есть Конь пишущий, не мог не оставить хотя бы несколько поэтических строк об этом событии...
- Всё верно, Командир!
- И что, ты можешь их так запросто мне сейчас прочесть?
- Так точно!
- Думаю, что ты заврался! А если нет, то читай, я слушаю!
- Слушай, Командир, я читаю:

«Давно,
В году
Двухсот сороковом
Второго тысячелетья
Здесь
На Неве,
Где нынче Петербург стоит,
Точнее,
Где река ИжОра
В Неву впадает,
Расположился БИргер
С войском.

Пред ним склонилась вся Европа,
Поэтому он ждал,
Когда князь Александр молодой
К нему пришлёт ключи
Чтоб Новгород открыть,
В подарок,
И на колени упадёт,
И ноги будет целовать
Ему,
И умолять
О милости
Его!

Так делали
Во всей Европе просвещённой.
И БИргер к этому привык
И Александра ждал,
Дождался,
Но просчитался он жестоко...»

- Ну, допустим ты, Оригинал, немного выкрутился...
Перейдём к словам Суворова!
- Есть, Командир! Приказывай, что с ними делать?
- Чётко и коротко, без всяких украшательств перескажи мне их своими бело-лошадными словами!
- Слушаюсь, Командир!
Для этого я, с одной стороны, разобью слова Суворова на три части, а с другой – обращусь к авторитетам, ведь вы, люди, тогда скажете, что это всё я рассказал своими словами...
- Но-но!
- Виноват, Командир! Постараюсь больше не отвлекаться!
Итак, часть первая.
Слова Суворова «Я не любитель Демосфеновой болтовни, не люблю ни академиков, кои только вносят путаницу в здравые суждения, ни сената Ганнибалова».
В качестве авторитета, приведу тебе, Командир, поэта, которому много памятников установили!
Владимир Владимирович Маяковский, возможно, сам того не ведая, косвенно так сказал об этих словах Суворова в опубликованном в 1922-м году стихотворении  «Прозаседавшиеся» - о болтовне и непрерывных заседаниях Большевиков, пришедших к Власти.
Добавлю к этому стихотворению ещё пару авторитетов.
- К этому самому стихотворению?
- Так точно!
- У него что, ещё соавторы были?
- Никак нет, Командир! Не соавторы, а реализаторы, борцы за справедливость!
- И им тоже памятники поставили?
- Так точно!
- И кто же это?
- Слушай, Командир, и не перебивай, время нас поджимает!
- Действительно, у нас ещё и конь не валялся, а всё болтаем! Давай, валяй! Кто же эти авторитеты, да такие, что им ещё и памятники ставили?
- Это - Ленин и Дзержинский; Владимир Ильич, когда прочитал это стихотворение в газете «Правда», сказал, что автор – молодец!
Что он, Ленин, не берётся судить о поэзии, поскольку в ней не разбирается, а вот с политической точки зрения эти стихи отражают самую суть, поэтому с этим бюрократическим беспределом сегодня же немедленно поборется и даст указание Феликсу Эдмундовичу: волокитчиков и чинуш немедленно и без всякой проволОчки - посадить в тюрьму, как не оправдавших доверие народа!
- Хорошо, что сейчас нет Дзержинского, а то нынешним прозаседавшимся пришлось бы несладко...
- Ты отвлекаешься, Командир, а время идёт!
- Виноват! Тьфу, ты... Оригинал, ты ничего не перепутал? Это ведь я – Командир!
- Виноват, Командир!
- То-то же! Валяй дальше!
- Итак, часть вторая.
В этой части слова Суворова таковы: «Я не люблю соперничества, демонстраций, контр-маршей», то есть, Александр Васильевич был противником ненужных конкурсов, соревнований, показухи и бряцания оружием, в соответствии с Русской пословицей: «Если достал меч, то не убирай его в ножны раньше, чем отсечёшь голову!»
А авторитет тебе, Командир, на эти слова -  Великий поэт Владимир Семёнович Высоцкий со своей песней: «Я не люблю...»
- А третья часть?
- А третья часть – это то, что осталось от слов Суворова: «Вместо этих ребячеств – глазомер, быстрота, натиск – вот мои руководители»!
То есть Суворов, как творческий Человек, а не заскорузлый профессионал, не мог терпеть над собой ничьё руководство!
Были случаи, когда Александр Васильевич напрочь отказывался командовать армией, если ему при этом следовало слушать чьи-либо указания или чьи-либо профессиональные Инструкции, даже от самого Царя!
А в качестве авторитета, опять поставлю Высоцкого!
Владимира Семёновича, при его жизни, не то чтобы не признавали Поэтом, а даже знаменитые Советские поэты не хотели считать и младшим братом, а в СМИ Высоцкого просто травили, как волка.
Так, главная Советская газета «Правда» опубликовала на огромной полосе большущую статью «О чём поёт Владимир Высоцкий?».
Партийные функционеры, которые в будущем, во время Перестройки добьются того, чего не смог добиться Гитлер – развала СССР, которые будут цинично перед публикой сжигать свои партийные билеты членов КПСС, в этой статье на Высоцкого обрушили всю свою мощь тогдашней пропаганды!
В этой статье разбирались три текста из песен Высоцкого, как они говорили - артиста, претендующего на звание «Поэт», а на самом деле – шарлатана, не имеющего даже высшего литературного образования!
Одна из разбираемых песен называлась «У вина достоинства, говорят, целебные»...
Журналистам, состряпавшим такую статью, наверно, много заплатили, чтобы гениальные строки Высоцкого, слово за словом в этой статье вымарывать пошлой и циничной грязью!
Статья оканчивалась примерно такими словами, что больше мы, мол, никогда не будем возвращаться к этой теме, тем более, что эти дешёвые песенки и так очень быстро забудут, и никто и никогда ни о них, ни о бездарном авторе этих песенок и не вспомнит!
- Но это же - ложь! Зайди в любой книжный магазин и увидишь книги с текстами песен Высоцкого! Да как они смели такое написать?
- Это сейчас, а при жизни Высоцкого не печатали...
- Тем более, что же тогда они на него так окрысились?
- Об этом, Командир, у них спроси! А здесь речь о другом!
- Действительно! Какое это имеет отношение к словам Суворова: «Вместо этих ребячеств – глазомер, быстрота, натиск – вот мои руководители»?
- А речь о руководителях! Ведь профессионал, не может без руководителя и Инструкций, а творческому Человеку, каким был Суворов, в его творчестве любые руководители и Инструкции – помеха!
Ведь для любого творческого Человека, слово «Профессионал», сродни оскорблению!
Например, один очень известный Великий актёр реально оскорбился, когда его назвали профессионалом; он с возмущением говорил, что профессионал – это ремесленник, что как только язык повернулся назвать его, Великого актёра ремесленником, ведь Актёр – это не ремесло и даже не призвание, это – диагноз, поставленный ещё при рождении будущего Актёра – Небом!
- Ты не о Высоцком так говоришь?
- Нет, Командир! Высоцкого я привожу в качестве авторитета этим словам Суворова, привожу лично для тебя!
- Так приводи!
- Тогда постарайся, Командир, меня не перебивать, тогда и быстро всё расскажу!
- Слушаю!
- Когда Высоцкий был за границей с театром, где работал актёром, то его один из журналистов спросил в интервью для местного ТВ: «Что для Вас важнее, профессиональная работа в театре, профессиональная съёмка в кинофильмах или любительское сочинение и дилетантское исполнение ваших песенок? И почему?»
Владимир Семёнович не задумываясь ответил, что если на одну чашу весов положить все его роли в театре и в кино, где он был настолько популярен, что шли смотреть не сам фильм, а именно его, Высоцкого; а на другую чашу весов положить его песни, то последняя - перевесит!
Перевесит потому, что и в театре и в кино над ним всегда есть руководители, а когда он сочиняет и поёт свои песни, то только его Совесть, Сердце и Чувство – его руководители!
- Действительно, похоже на слова Суворова!
Но мы забыли про время! Который сейчас час?
- Эх, Командир! Даже в такой малости ты лицемеришь!
- Ты что это говоришь?
- Это не я говорю, а ты говоришь: «Который сейчас час?»
- А что, неверно?
- Конечно!
- Да так меня со школы учили говорить, не спрашивать же: «Сколько сейчас времени?»
- Именно так и надо спрашивать!
Ведь вы, люди, до сих пор не знаете, что такое время, ваши академики строят по этому поводу домыслы-гипотезы, вы только и научились, что механически определять время!
- Вот именно! Поэтому и не надо говорить «сколько»! Сколько чего?
- Да, Командир, ты совсем не знаешь историю техники!
Сначала были придуманы Солнечные часы – простЫ и удобны, да вот только Солнце не всегда светит!
Тогда придумали Песочные часы – более сложные в изготовлении, но работающие и без Солнца, да вот только они показывали  прошедшее время по конкретно высыпанному песку, то есть, если мы хотим ими пользоваться не для замера чего-то, а постоянно узнавать о часах и минутах, то сколько минут, столько надо иметь специальных «колб» с песком или слуг, которые должны переворачивать эти «колбы»!
К тому же при каждом переворачивании, накапливается погрешность измерения времени...
Поэтому изобрели водяные часы, не очень точные, но более компактные и простые в обслуживании – раз в сутки следовало менять кюветы с водой. Принцип работы – простой и надёжный: вода по каплям утекает через отверстие в дне кюветы с водой понижая уровень воды с плавающей пробкой, которая опускаясь вниз по кювете, по мере понижения уровня воды, меняет положение механизма перемещающего часовые и минутные стрелки на циферблате.
Такими часами люди пользовались несколько столетий, а так как прошедшее время здесь отождествлялось с количеством текущей по каплям воды через отверстие в дне кюветы, то люди, встретившись друг с другом после длительного перерыва, говорили: «Сколько воды утекло!»
И естественно, отдавая дань многовековому опыту Человечества в использовании водяных часов, пока не изобрели механические, в память о наших Предках следует говорить не бессмысленную и искусственно придуманную нелюбимыми Суворовым академиками фразу: «Который час?», а фразу: «Сколько времени», которая, по словам Суворова, «не вносят путаницу в здравые суждения»!
- Всё, хватит болтать, а то ты уже уподобился Суворовским академикам!
- Слушаю, Командир!
- Слушай и запоминай: сейчас, после того как соберёшься, то со своего белого поля «b7» доскачешь до чёрного поля «а5», а оттуда помчишься на белое поле «с6» и там дождёшься моего прихода! Понятно?
- Так точно!
- Выполняй!
- Есть!

Белый Конь развернулся и строевым шагом,
поднимая высого копыта,
с первой на третью и
со второй на четвёртую ногу
чётко дошёл до белого поля «b7».
Остановившись,
Конь постучал каждым копытом, проверяя,
не отваливаются ли гвозди от подков,
подтянул сбрую, закусил удила и отправился
к далёкому чёрному полю «а5», затянув свою
залихватскую бело-лошадную песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Белый Конь, в ожидании меня,
с наслаждением дышал воздухом
белого поля «а5»,
когда же я подошёл,
Конь взглянул на меня озорными глазами и,
не дожидаясь моей команды,
стал докладывать о походе:

- Чёрное поле «а5» не просто чёрное, а ужасно чёрное для Белых!
Даже появление на этом чёрном поле «а5» Чёрного Коня может окончиться для Белых -  лишением преимущества двух слонов, когда Белый Ферзь, по своей глупости, захочет усилить давление Белым белопольным Слоном, расположенным на белом поле «с4», на слабое белое поле «f7» королевского фланга Чёрных путём своего выдвижения на белое поле «b3»!
Но наиболее опасны для Белых с чёрного поля «а5» Шахи Белому Королю Чёрным Ферзём!
Так, если Белый чернопольный Слон задумает без должной подготовки связать Чёрного Коня стоящего на чёрном поле «f6» с чёрного поля «g5», то на этом же поле Белый Слон и погибнет от руки Чёрного Ферзя после Шаха Белому Королю с чёрного поля «а5»!
Если на это чёрное поле «а5» встанет...
- Достаточно! Что там у тебя о белом поле «с6»? Только коротко!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «с6», хоть и расположено в стане Чёрных, но даже мне оно нравится!
Представляю, как это поле нравится Чёрному Коню, ведь с этого белого поля Чёрный Конь легко обозревает два центральных чёрных поля: «d4» и «е5», оказывая на них сильное давление!
Именно поэтому очень часто, особенно в Испанской партии Белые вяжут Чёрного Коня своим Белым белопольным Слоном...
- Стоп! Достаточно! Я и так всё понял, нравится тебе это поле!
- Но я хотел сказать, что Белые, взяв Чёрного Коня...
- Остановись! Твой доклад не о дебютах, а о Шахматных полях! Повторяю: на сегодня – достаточно! Отдыхай!
- Слушаюсь, Командир! Но, ты, как всегда, забыл мне кое-что сказать! Что означает в песне фраза - «АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри»?
- А ты, как всегда, со своим бело-лошадным деревянным мышлением неспособен сам понять, что фраза «АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри» обозначает два Шахматных поля: чёрное поле «а5» и бело поле «с6»!

Для Белого Коня моё сообщение было,
как говорил Суворов, снег на голову!
Конь замер в том положении, в каком находился...
Я отвернулся от него и,
с большим аппетитом стал вспоминать
ещё никем не снятый фильм
о Суздальском князе
Александре Ярославовиче,
о его подвиге на реке Неве:

«На Русь нашу всем своим войском
БИргер пришёл, как домой.
Он был полководцем геройским,
Знамя Побед нёс с собой.

Нева, где впадает ИжОра,
Где наша Белая ночь,
Стала БИргеру днём позора,
Здесь шведа выгнали прочь!

Весь день продолжалась здесь сЕча
И озверевшая страсть.
Так дрались, друг друга калЕча,
Что негде было упасть.

Нева стала выше от крови,
Раненый швед уползал,
КалЕки орали от боли,
А КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР сказал:

"С мечом приходить к нам
Не надо!
Помните это всегда!"
За эту Победу,
В награду,
Князя "НЕВСКИМ"
Назвали
Тогда»...

А за кадрами фильма звучали
ещё никем не озвученные слова диктора:

«Шведский флот в 1240 году вошёл в устье Невы и высадил десант в том месте, где в Неву впадает ИжОра.
Суздальский князь Александр Ярославович, а ему было тогда всего 21 год, со своей дружиной и новгородскими добровольцами атаковал шведов и разбил их.
Битва продолжалась целый день и вода в Неве от крови поднялась на два метра, так говорят летописцы.
За этот подвиг князя назвали «Невским».

В 1242 году Тевтонские рыцари захватили русские города: Псков, Ям и Копорье, угрожая Новгороду.

Каждый Тевтонский рыцарь стоил целого отряда воинов.
Во-первых, рыцари и их кони были надёжно защищены прочными доспехами.
Во-вторых, они были блестяще подготовленными воинами.
В-третьих, если рыцарь самовольно покидал поле боя, то он лишался всего своего имущества и с позором, со всеми своими родными и близкими, изгонялся из города и объявлялся "изгоем", которого никто не имел права приютить или накормить.
Более того, РИМСКИЙ ПАПА, отправляя крестоносцев на Русь, требовал от них, чтобы они не просто убивали русских людей, а убивали их так, чтобы страх овладел русскими на тысячу лет!
И рыцари жарили грудных русских младенцев на кострах и ели их на глазах матерей и т.п.

Князь Александр Невский освободил Псков и разбил немцев на льду Чудского озера 5 апреля (сейчас - 18 апреля) 1242 года.

На Руси всех иностранцев называли «немцами», так как они говорили непонятно, подобно немым.
Лейтмотив всей немецкой политики с 1202 года был всегда один - "Drang nach Osten".

Александр Невский был первым, кто смог остановить немцев!

Пётр Великий, не знал точно, где Александр Невский разбил на Неве шведов, поэтому при строительстве Санкт-Петербурга, им было указано для строительства Монастыря не совсем то место, где располагался шведский десант – на этом месте сейчас располагается Александро-Невская Лавра с мощами Александра Невского, а на площади, перед Лаврой – памятник Александру Невскому»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 29-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Я не любитель Демосфеновой болтовни, не люблю ни академиков, кои только вносят путаницу в здравые суждения, ни сената Ганнибалова.
Я не люблю соперничества, демонстраций, контр-маршей.
Вместо этих ребячеств – глазомер, быстрота, натиск – вот мои руководители»




Глава 30

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Я не могу оставить 50-летнюю привычку к беспокойной жизни и моих солдатских приобретённых талантов».

Услышав эти слова Суворова,
я подумал, что Александр Васильевич
нахально слукавил!
Кому из нас не хочется комфорта?
Кому не хочется расслабиться и оттянуться?
А один капиталист прямо сказал,
что если что цивилизация и могла
полезное придумать для человека,
так это - комфорт!

- Полный бред!
- А, это ты, Оригинал, опять вмешиваешься в мои мысли?
- А ты не неси чушь, Командир! И не повторяй глупость какого-то капиталиста!
- Ну, уж, совсем не глупость! Сам-то комфортно чувствуешь себя в белой конюшне на белом поле «b1»?
- Каюсь, Командир! Но я ведь простой деревянный Белый Конь со своими слабостями, а ты рассуждаешь о словах Величайшего полководца – Суворова, обвиняешь его в лукавстве...
- Конечно! Он же – человек, со всеми человеческими слабостями! Чего же он тогда нагло лжёт: «Я не могу оставить 50-летнюю привычку к беспокойной жизни»?
Что значит, не могу? Не могу предаться комфорту? Это с его-то доходами?
- А ты, Командир, по себе не суди! Доходы у него, конечно, не в пример твоим, и комфорт он мог себе создать царский, ведь только ему в Российской Империи оказывались почести такие же, как и Императору, даже в присутствии Императора...
- Тогда тем более, он врёт! Неужели за пятьдесят лет он не хотел понежиться хотя бы в постели?
- Нет, Командир!
- Ты-то откуда это знаешь со своими деревянными мозгами?
- А я, Командир, вас, людей, вижу насквозь! Вижу, как вы, люди, день за днём формируете своё будущее, а потом начинаете кусать локти и выть белугой, мол, почему это произошло именно со мной?
- Такова жизнь, она ужасно несправедлива...
- Поэтому, Командир, ты и не Суворов, полвека отсидевший в седле, ночевавший даже в шестидесяти девятилетнем возрасте прямо на холодных, присыпанных снегом камнях,  питаясь скромной солдатской пищей...
- Ты ещё скажи, что это полезно для здоровья...
- Ещё как полезно, если бы не этот аскетизм, то Александр Васильевич, будучи болезненным ребёнком, не только бы самостоятельно себя не вылечил, каждый день закаляя себя тайным обливанием холодной водой и тайным сном на холодных камнях, но и не дожил бы до семнадцати лет!
Именно в этом возрасте Суворов, записанный в восьмую роту лейб-гвардии Семёновского полка с пятнадцати лет, перешёл на действительную военную службу и получил чин младшего сержанта...
- Да такого и чина-то не было тогда в Царской армии!
- Ну, оговорился, чин «Капрала», что одно и то же...
- Да это всем известно, я тебя так, подразнил... Но причём тут комфорт?
- А притом, что Суворов себя постоянно закалял, считая, что комфорт – прямой путь к болезням и смерти...
- Чушь, какая!
- Никак нет, Командир!
- И что же, Суворов даже никогда не задумывался о комфорте?
- Так точно, Командир! Он гнал от себя такие мысли, поскольку все мысли его были о благе своего Отечества, а он, будучи солдатом, обязан быть здоровым!
- Ну, так то мысли! Кто их увидит?
- Вот у вас, людей, и ошибка такая! А видит ваши гнилые мысли не только Творец, а вы сами, по истечению нескольких лет видите результат ваших пакостных мыслей на самих же себе и проклинаете свою судьбу...
- Что опять за ерунда? Причём здесь судьба и мысль?
- А всё связано, Командир! Желанье-мысль, поступок, привычка, характер и судьба! Всё следует одно за другим!
Не успел пожелать, возникает мысль, она материальна и приводит к поступку. Понравилось поступать так, возникает привычка, а она формирует характер, который, в свою очередь и создают ту или иную судьбу...
- Так просто?
- Просто для людей целеустремлённых, отгоняющих от себя любые мысли о комфорте и расслаблении...
- И нельзя это хотя бы на день оставить?
- Можно, можно, Командир! Только потом не удивляйся, что появляются те или иные недуги, ведь есть же у вас и умные люди, говорящие, что просто так и прыщ не вскочит...
- И каждую секунду надо быть целеустремлённым?
- Каждую, если ты, Командир, дорожишь своим здоровьем!
- И даже во сне?
- А что, во сне сердце у тебя перестаёт работать, хотя бы на минуту?
- Ну, ты даёшь! Если верить тебе, Оригинал, то от мысли до судьбы – один шаг?
- Допустим не один, но мыслить ты, Командир, начинаешь правильно!
- Рад стараться, Ваше... Тьфу! Ты что себе позволяешь? Так разговаривать с Командиром?
- Виноват!
- То-то же! Смотри у меня! Тем более, что тебе так повезло с Командиром, это со мной! Ведь я такой особенный...
- Это чем же?
- Видал нахалов, но такого наглеца вижу в первый раз! Да хотя бы тем, что я так люблю Поэзию! Понял?
- Так точно, понял! Тогда я прочту Сонет о связи мысли и желания, можно?
- Ладно, уж, валяй...
- Слушаюсь! Читаю:

«Ты помнишь юности ЖЕЛАНЬЕ
Что МЫСЛЬЮ ползало из фраз
И, приковав к себе вниманье,
ПОСТУПКОМ стало как-то раз?

А за ПОСТУПКАМИ - ПРИВЫЧКА,
Пусть день тянулся, год – летел,
От той ПРИВЫЧКИ, словно спичка,
ХАРАКТЕР вспыхнул среди дел.

А в отблесках – СУДЬБА стояла,
Творил ЕЁ день ото дня,
И много ли вложил иль мало,
Всё - бумерангом для тебя.

Так, за свершения ЖЕЛАНИЙ,
СУДЬБА грядёт из наказаний!»

- Ну что ж, Оригинал, любопытно...
Однако, выдрессировать можно и волка, ведь выдрессировал его древний человек и превратил в послушное животное...
- Вот слушаю тебя, Командир, и лишний раз убеждаюсь, что вы, люди, живёте в океане придуманных вами иллюзий...
- А что я не так сказал, о том, что собака прирученный волк?
- Конечно!
- Да мне это ещё в школе говорили...
- Мало ли что тебе учитель говорил, он ведь не кинолог!
- Пусть и не кинолог, но я только недавно смотрел по ТВ в программе «Планета собак» учёного-кинолога, так он о том же говорил...
- Действительно, Командир, беда с вами, людьми! Не мытьём, так кАтаньем! Для вас, людей, авторитет – это Истина, а ведь ваш любой авторитет - представитель Науки!
Но ведь любая Наука потому постоянно морально стареет, что сама зиждется на предположениях, называемых вами, людьми, здравым смыслом или аксиомами...
- Не хочешь ли ты сказать, что учёный-кинолог ошибся что собака – прирученный в далёком прошлом волк?
- Об этом я тебе и говорю...
- Докажи!
- И опять, двадцать пять! Нет у вас, людей, чутья! То, что не надо, принимаете на веру, а что надо – докажи!
- Ты что это, никак дразнишься?
- Никак нет, Командир!
- Тогда, докажи!
- И не подумаю! Вы, люди, друг другу только этим и занимаетесь, что доказываете...
- И это неправильно?
- Да разделили вы весь мир на свои Науки!
- А это разве плохо?
- Ещё как плохо, Командир! Ведь всё – целое, всё связано друг с другом! Вот ты приходишь к глазному врачу и жалуешься на зрение, кто ты для него?
- Пациент!
- Вот именно, а ты – Человек! У тебя сложная система из стольких элементов, что и говорить не буду!
А врач видит в тебе только глаза, положенные на полку, отделённые от всего другого, и лечить будет не болезнь, приводящую к слепоте, а твои глаза!
- И что в этом плохого?
- Да, Командир, действительно до тебя ничего не доходит...
- Поосторожней!
- Слушаюсь!
- Ну, так объясни на пальцах!
- Да любая твоя болезнь, Командир, может быть от «чего угодно», всё взаимосвязано! Вот если найти это «чего угодно», исправить, то и видеть будешь лучше...
Скажу совсем просто, если ты за свой добросовестный труд получаешь унизительно низкую заработную плату на фоне жирующих спекулянтов, то в тебе обязательно разовьётся та или иная болезнь, пока этих спекулянтов не расстреляют, а тебе за добросовестный труд не только заплатят по справедливости, но и дадут медаль «Ветеран труда», как это делали в СССР!
- А разве сейчас в России такой медалью не награждают Ветеранов труда?
- Нет, Командир, не награждают!
- Это почему?
- Да такая медаль в России отсутствует, её просто нет, ведь Россия, в отличие от СССР, не уважает Труд, поскольку он теперь перепродаётся!
Чужой Труд, например труд китайских рабочих в виде дешёвых китайских товаров...
- Хватит! Ты уже куда-то в политику отклонился, а так и не сказал о волке и собаке!
- Виноват!
Вот ты, Командир, слушал по ТВ кинолога, он для тебя – авторитет...
- Конечно!
- Понимаю, все вы люди такие!
Да и я тоже, грешен, и для меня есть авторитет!
- Гроссмейстер какой-нибудь?
- Нет, командир, для меня авторитет – ДНК!
- Что-то слышал о ДНК, а что это?
- ДНК – это дезоксирибонуклеиновая кислота, она содержит различные программы и информацию, например, о родословной конкретной собаки.
ДНК всех собак – очень похожи, но в корне отличается от ДНК волка, что говорит о том, что волка никогда ни при каких обстоятельствах не переделать в собаку!
- Не хочешь ли ты сказать, что и Дарвин был неправ?
- Не ведаю, что там говорил твой Дарвин, я с ним незнаком, а вот некоторые учёные предполагают, что Творец создал собаку для человека в качестве некоего биологического робота-помощника...
- Это уже совсем фантастика!
- А ты никогда не замечал, что собака, по истечению нескольких лет становится, удивительно похожа на своего хозяина? Она, как бы автоматически регулируется под него: хозяин добрый – и собака добрая, хозяин злой – и собака злая, хозяин медленно ходит – и собака медленно ходит...
- Да это просто дрессировка!
И вообще, довольно! Собирайся в поход!
- Слушаюсь, Командир!
- Запоминай!
Со своего белого поля «с6» направишься к белому полю «f7» через чёрное поле «d8», где меня и будешь ждать!
- Есть, Командир!
- Да не забудь сейчас, перед походом привести себя в порядок!
- Слушаюсь, Командир!

Конь развернулся, медленно поднимая каждое копыто и бегло пересчитывая гвозди на подковах, на ходу затянул сбрую и удила, и отправился в поход под надрывное пение своей боевой песни:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Я быстро шёл, но конь меня опередил
и скучал на белом поле «f7»;
заметив меня,
он вытянулся по стойке смирно,
а когда я подошёл к нему,
не дожидаясь моего приказа,
стал мне докладывать о пройденном пути:

- Чёрное поле «d8 – это воистину чёрная сила Чёрных: на нём расположен в начале игры Чёрный Ферзь.
У нас эту фигуру когда-то звали Королевой, ещё сохранились страны, где так её зовут; там и Ладью называют Турой, а Слона – Офицером, но только нас, Коней, во всех странах и во все времена называют – Конями!
А почему мы, Кони, такие особенные?
Да потому, что только королевской или ферзевой Ладье разрешено, и только раз в игре, перепрыгнуть голову и то, только Короля и только своего, во время Рокировки.
А мы, Кони, перепрыгиваем сколько угодно раз и не только голову Короля, и не только своего, но и перепрыгиваем голову любой фигуры и пешки, как своей, так и вражеской!
Мы, Кони, свободно скачем и над головами Ферзей и Пешек!
Любят шахматисты рассуждать о каком-то «Преимуществе двух Слонов»!
Да кто такие Слоны?
Да они вообще ослепшие на один цвет! Они видят только поля своего цвета, по которым ходят! Так, белопольный Слон, будь он и Чёрным Слоном, никогда не увидит ни одного поля чёрного цвета, даже фигуры и пешки на нём стоящей – просто слабак и урод, а его хвалят!
То ли дело, Конь!
Только Конь, перепрыгивая бастионы пешек противника, может объявить неприятельскому Королю – «Спёртый Мат»!
Когда Ферзь, Ладья или Слон объявляет Королю Шах, то Король может закрыться от этого Шаха фигурой или пешкой, но только не может закрыться от Шаха Коня, а также простой Пешки!
Поскольку мы, рядовые воины: Пешки и Кони – наиболее значимы во время сражения!
- Остановись! Развёл тут культ своей личности!
Давай о другом поле – о белом поле «f7»!
- Слушаюсь, Командир!
О белом поле «f7» я уже достаточно много говорил, что это поле самое слабое в лагере Чёрных в начале игры, что оно защищено только одним Чёрным Королём, что...
- Достаточно! На сегодня всё! Отдыхай!
- Слушаюсь, Командир! А как же...
- Совсем забыл, ты ведь не можешь без своей колыбельной!
- Да это не колыбельная, Командир, а прямо какой-то червь, свербящий внутри моей деревянной головы, он мне точно не даст отдохнуть перед следующим походом!
- Ну, что же, придётся тебя выручать! Что же это за такой червь?
- Вот, Командир, изволь пояснить, никак не могу понять в песне такой строчки -
«Дрожал вдали фальшивейший сигнал»?
- Хорошо, слушай, эта строка обозначает поля Шахматной доски:
чёрное поле «d8» и белое поле «f7»! Ясно?

Конь, получив от меня информацию,
хоть и был деревянным,
но на вид – окаменел, настолько глубоко
он провалился
в свою бело-лошадную прострацию,
обдумывая мои слова.
А я те временем, стал вспоминать
ещё никем не снятый фильм
о Великой Отечественной войне,
где к каждому рядовому солдату
Красной армии относились также
с глубоким вниманием и уважением,
как относился к каждому своему
рядовому солдату
Александр Васильевич Суворов:

«Чудовищны потери у пехоты,
Не очень-то об этом говорят,
Что говорить про траурные ноты,
Победа – на плечах простых ребят!

На рядовых солдат ложилась ноша
Намного офицерской тяжелей.
В Болгарии есть памятник «Алёша»,
Он скорбь простых солдатских матерей!

ИвАнов наших знала вся чужбина,
Их хоронили с нОчи до утрА,
На тех костях - дорога до Берлина,
В чужой земле последнее: «Ура!..»

Не только генералам в эту дату...
Я - рядовому кланяюсь солдату!»

А за кадрами этого неснятого фильма
я вспоминал
ещё не озвученный голос диктора:

«Генералиссимус Александр Васильевич Суворов
не просто говорил:
«Солдат для меня дороже себя»,
но и реально относился с глубочайшим уважением
к каждому рядовому солдату,
никогда не принимая его за болвана,
тем более за пушечное мясо,
поэтому и не проиграл ни одного сражения...»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 30-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Я не могу оставить 50-летнюю привычку к беспокойной жизни и моих солдатских приобретённых талантов»




Глава 31

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Я солдат, не знаю ни племени, ни рода.
Поле – один мой элемент».

Слыша эти слова Суворова, я встрепенулся,
мне вспомнился
когда-то слышанный мной Сонет:

«Родимый запах гуталина,
Шинели, кИрзовых сапог,
Блеск штык-ножА стального клина
И месиво родных дорог;

ПодсУмок на ремне тяжёлый
С рожкАми боевых патрон,
Да АКМ, давно неновый,
Что поистёр ремнём погон;

На марше песня боевая,
Орёт её, что силы - взвод:
«Моя страна, страна Родная!»,
Аж до костей насквозь берёт!

В дыму те дни, знать, не напрасно,
Коль сон такой, мне светит – ясно!»

А ещё мне вспомнился и такой Сонет:

«Что может лучше быть портянок?
Кто не носил их – не поймёт!
Солдат Советский спозарАнок
Их, накрутив, бежал - вперёд!

Адольфа Гитлера солдаты
Страдали от своих носок,
Иметь портянки были рады:
Трофейные снимали с ног.

Ведь фрицы просто обмерзали,
В ботинках ноги их, в носках.
В мороз портянки согревали:
Тепло, удобно в марш-броскАх...

Носки дырявятся - без смены,
В портянках – нет такой проблемы!»

Мне вспомнился и ещё один Сонет,
но тут мои мысли перебил
деревянный Белый Конь:

- Тебе бы, Командир, не лошадьми командовать, а Сонеты писать!
- Разговорчики!
- Виноват, Командир!
- Опять ты влезаешь в мои мысли!
- Да как же в них не влезть, если они такие у тебя однобокие!
- Это почему?
- А потому, что они – БЕЗ!
- Без чего?
- А вот послушай, Командир, коль ты такой любитель Сонетов, такой Сонет:

«Хитросплетённые интриги!
Мы через них, как через лес
Цивилизаций всех вериги
Несём всю жизнь, но только – БЕЗ!

БЕЗ службы - Родине любимой.
БЕЗ верности – «гражданский брак».
БЕЗ совести незаменимой,
БЕЗ света в сердце, в коем мрак,

БЕЗ доброты изобретений,
БЕЗ справедливости контракт,
БЕЗ чести, долга и сомнений,
БЕЗ чувств подбрасываем - факт!

Нам, БЕЗ стыда теперь, всё спишет:
Карьера, деньги, кресло, крыша...»

- И к чему ты это всё мне прочёл?
- А это, Командир, всё о вас, мужиках!
- А ты что, не мужик?
- А ты как будто бы не знаешь, я – не Человек, я – деревянный Белый Конь и смотрю на вас, людей, со стороны своих деревянных мозгов.
И вижу, что вы, мужики, шибко воображаете и унижаете женщин...
- Ты точно, с Шахматной доски рухнул!
- Ничего подобного, Командир!
Признайся, что за одну и ту же работу, женщине платят меньше денег, чем мужчине! И это справедливо?
- Да мы, мужики, столько делаем, что и умираем раньше!
- Нет, Командир! Женщины живут дольше потому, что к ним Звёзды более благосклонны, поскольку от вас, мужиков, слышат только чванливое нытьё...
- Ты тут сейчас понапридумываешь!
- Это не я придумал, вот послушай, есть даже такой Сонет:

«"Да бабам, приподнять зад лень!
Мы, мужики, совсем не бабы,-
Я это слышу каждый день,-
У нас: жесть, факты и оклады!
И от того, мы, мужики
Всё в этой жизни совершаем!
Встаёт жена не с той ноги?
Её – другою заменяем!
Нам в нашей жизни – не до слёз,
Кипит пусть баба, словно чайник!
Мы раньше мрём, ведь тащим воз,
И лишь мужик – крутой начальник!"
Не слышат Звёзды этот бред,
Шлют Женщинам Земли - Привет!»

- Ну и что с того? Мало ли что там поэтишки напоют!
- Мало ли, много ли, Командир, а вот во все века настоящие мужчины восхищались женщинами!
- Что, и Сонет такой есть?
- Ещё и сколько...
- Не больше одного!
- Слушаюсь, Командир! Слушай:

«Все настоящие мужчины
В борьбе пред жизненною драмой,
Всходя на высшие вершины,
Склонялись пред своею ДАМОЙ!

И верили, ОНА – мудрее,
Надёжнее брони бывает,
И мрак над рыцарем развеян,
И меч в ЕЁ лучах сверкает!

Среди тяжёлых испытаний,
Когда весь Мир свихнуться может,
Друзей предательств, ложных знаний
Одна ОНА – всегда поможет!

То бЕла роза, а то – Ала...
Но ДАМА, рыцаря,  спасала!»

- Это надо же? Это откуда такая благодарность у мужиков только берётся?
- Оттуда, Командир!
- Поясни!
- Но я же не Человек!
- Ну, поясни хотя бы человеческим Сонетом!
- Есть, Командир! Слушай:

«Любой землянин женщиной рождён,
От дочки всякой до любого сына.
Лик женщины - подобие Икон,
За Иисусом шла и Магдалина.

Мужчин смелее женщины всегда,
И под Распятием при казни были,
Не отрекаясь от Него тогда,
Хоть и рыдали, хоть и голосили.

С тех лет они, божественны во всём,
К чему приложены все их старанья,
В заботе - к детям, и - в уютный дом,
В любых делах, они – очарованье!

Когда в мужчине силы нет ужЕ,
Зажжёт свет женщина в его душЕ!»

- Ничего не понял!
- А чтобы тебе было понятно, Командир, скажу, что по свидетельствам Нового Завета, при Распятии Иисуса в основном присутствовали женщины, среди них - Магдалина.
Всех их стражники спрашивали, не знакомы ли они были с Иисусом, и никто из женщин не отрёкся от Него, в то время как большинство апостолов сказали, испугавшись, что они с Иисусом не были знакомы...
- Предатели!
- И я о том же говорю, что мужики – предатели!
- Но не все же!
- Конечно, Командир, не все...
- А ты – плут, Оригинал! Увёл меня далеко-далеко от слов Суворова!
- Ничего подобного, Командир! Если бы Суворов не боялся женщин...
- Суворов боялся женщин? Да кто тебе такую глупость сказал?
- Да он сам же и сказал этому же художнику:
«Правда, я немного общался с женщинами. Но забавляясь в их обществе, я соблюдал всегда почтение. Мне не доставало времени заниматься с ними, и я страшился их. Женщины управляют здешней страной как и везде. Но я не чувствовал в себе достаточной твёрдости защищаться от их прелестей»...
- Да, поэтому он так легко и развёлся со своей женой...
- Не очень-то легко, но не будем об этом, Командир!
- Конечно! Хоть ты и не человек, но мужик! Уважаю! Так что ты там хотел сказать?
- А то, что если бы Суворов сочинил свою книгу «Наука побеждать» в соавторстве с женщиной, то...
- Довольно! Что за глупость ты говоришь!
- Вовсе и не глупость, Командир! Ты сериалы по ТВ смотришь?
- Ну, и что с того?
- А то, что наиболее содержательные фильмы получаются, когда сценарий пишут совместно и мужчина и женщина!
- Да где ты такое видел!
- В большинстве талантливых фильмах...
- Да назови хотя бы один!
- Легко! Двенадцати серийный фильм «Семнадцать мгновений весны»!
- Ну, ты и лжец! Сценарий этого фильма был написан по одноимённому роману Юлиана Семёнова им же самим!
- Ты, Командир, как всегда – ошибаешься!
- Да я тебя за клевету...
- Успокойся, Командир! Лучше выслушай...
- Да и слушать не хочу!
- И не слушай! Я ничего не скажу, а ты никогда не узнаешь о гениальном сценарии, сочинённым совместно мужчиной и женщиной...
- Подумаешь, не скажешь... Да и не говори, посмотрю в Интернете...
- Смотри, Командир! Там тебе и не такое напишут...
- А ты действительно знаешь?
- Так точно, Командир!
- А откуда?
- Военная тайна, Командир!
- А я могу узнать эту тайну?
- Ты ведь мой Командир, думаю, что имеешь право, если конечно захочешь...
- Ещё как хочу! Давай, выкладывай!
- Слушаюсь, Командир!
Светлой памяти Великой Поэтессе
Лиозновой Татьяне Михайловне,
в канун 8 марта 2014 года был посвящён этот Сонет:

«Сценарий править буду снова!
Не жаль ни ночи мне, ни дня,
Принять смерть за него – готова,
В нём – искренность сама моя!

Да! Автор – мой первоисточник!
Но! С разрешенья – допишу,
Была чтоб фрау, были почки,
Был пёс, пришедший к гаражу...

Чтоб правда жизни задевала
До глубины души самой!
Двенадцать серий – слишком мало,
Но все - пронизанные мной!

Мне Муза сердце одолжила,
Я в этот Фильм, себя - вложила!»

- И всё?
- Сонет весь, Командир!
- Татьяна Михайловна однофамилица режиссера Лиозновой?
- Никак нет, Командир! Это она и есть...
- А причём здесь «поэтесса»?
- Я её так назвал!
- Это почему же?
- А вот почему, слушай внимательно и не перебивай!
Думаю, что аналогично Николаю Васильевичу Гоголю, назвавшему своё гениальное произведение «Мёртвые души» Поэмой, Татьяна Михайловна Лиознова точно также имела полное право назвать свой гениальный фильм «Семнадцать мгновений весны» - Поэмой!
- Это почему же?
- А потому, Командир, что Татьяна Лиознова, с разрешения Великого писателя Юлиана Семёнова, кроила его сценарий на поэтический лад, добавляла разные сцены, пронизанные поэзией, создавала новые поэтические персонажи, которые в сценарии отсутствовали.
- И какие же?
- Да вспомни хотя бы сотворённую поэтическим мышлением Лиозновой немку фрау Заурих дающую нюхать Штирлицу траву и очень сожалеющую, что у Штирлица не болят почки, поскольку если высушить эту траву и сделать настойку, то при болезни почек эта трава очень помогает...
- А в романе Юлиана Семёнова этого не было?
- Вот именно, Командир! А именно такие поэтические подробности насыщенные человеческой искренностью и сделали фильм «17 мгновений весны» - Поэмой!
- А я слышал такое мнение писателя Теодора Гладкова: «СЕМНАДЦАТЬ МГНОВЕНИЙ ВЕСНЫ, с моей точки зрения – самая неудачная его повесть, а фильм получился самым лучшим, поставленным по всем произведениям Юлиана Семенова».
- Вот видишь, Командир, теперь и ты знаешь, почему так получилось!
- Неужто, от косвенно совместного написания сценария мужчиной и женщиной?
- Конечно! Но не только от этого!
- А от чего же ещё?
- А оттого, что коллектив, создававший этот киношедевр, был равнодушен к деньгАм!
- Да неужели?
- Абсолютно равнодушен! Они все были подобны Суворову, когда поставленной цели отдавались полностью, без остатка, настолько, что и мысли о каком-либо обогащении не возникало!
- Неужели есть такие люди?
- Такими были – Советские люди!
Таким был и Юлиан Семёнов, передавший Татьяне Лиозновой свой сценарий и пославший на Ленфильм телеграмму: «Деньги возвращены мной в сберкассу такую-то, счёт такой-то...»!
- Вот это – ГосподА!
- Не «ГосподА», Командир, а «Товарищи»!
Ведь в Советское время даже песню такую пели:
«Наше слово гордое «Товарищ»
Нам дороже всех на свете слов!»
- Жаль, что в СССР я был школьником и ничего такого не помню, а вот фильмы посмотришь про страшную жизнь в СССР, то мурашки пойдут!
- А ты, Командир, не смотри эти фильмы, там одно враньё!
- Так даже и в документальных фильмах показано...
- Командир, ты хоть и не режиссер, но из одних и тех же кадров можешь на своём телефоне смонтировать про кого хочешь, и то что он был – герой, и то что он был – негодяй! Всё дело – в монтаже кадров!
- Неужели?
- Легко, только немного потренируешься...
Ведь что такое снятый кадр реального события – это только факт, а фактов, как говорил Ницше, нет, а есть правильно поданная интрепретация...
- Но мы же о Лиозновой не договорили...
- Вот именно, такой же целеустремлённой была и Лиознова долгое время существовавшая без работы режисёра, но отказывавшаяся от предлагаемых ей сценариев, поскольку в своей душе она была Поэтессой и искала такой «сценарий, за который она могла бы умереть!»
- И что, её фильм «Семнадцать мгновений весны» сразу же имел успех?
- Ещё какой! Такого успеха в мире не имел ни один советский фильм!
Его показывали не только по телевидению Социалистических стран Европы.
Говорят, в Великобритании, когда по ТВ шла очередная серия «Семнадцати мгновений весны», даже Церкви прекращали свою службу!
- А Советское правительство отметило это?
- Лиознову наградили орденом «Дружбы народов»...
- А дальше всё как по маслу?
- Ничего подобного!
Дальше двадцать пять лет Лиознову не приглашали даже на телевидение!
- Что? Умышленное полное забвение? Зависть творческих коллег?
- Эта тайна останется на совести тех, кто так поступил с выдающейся женщиной!
- Но её соратники не пострадали?
- Ещё как пострадали! Многие создатели этого гениального фильма были подвергнуты различным видам негласных наказаний.
- Например?
- Если тебе это интересно, Командир, то скажу кратко.
Например, гениального композитора Таривердиева, завистники его творчества, изгнали отовсюду, откуда смогли, даже состряпали фальшивую телеграмму из-за рубежа, что музыкант, мол, украл чужую мелодию для этого фильма...
- Но фильм-то жив?
- Не только «Рукописи не горят», но не горят и гениальные фильмы!
В 1998 году этот фильм назвали сериалом всех времён и народов, а потом опять – забвение...
- А как же теперь?
- В 2013 году - 40 лет рождения картины, а творческая зависть современников к этой гениальной поэме не угасает!
- Шутишь?
- Нисколько!
Было выпущено множество «разоблачений», даже издана книга «17 мгновений вранья»!
- Ничего себе! Ведь это – художественный фильм, обязанный иметь вымысел, о каком же вранье здесь может идти речь?
- Увы, но зрители у вас, людей, настолько неграмотны, что даже этого не понимают...
Однако и этого мало, нападкам подверглась и работа бескорыстных художников различных стран мира, принявших участие  в раскраске фильма.
- А здесь-то к чему придрались?
- Зависть, творческая зависть даже по истечении сорока лет – вот ваша людская сущность...
- Ты, Оригинал, говори, да не заговаривайся! Ты ведь – не человек!
- Так точно, Командир!
Но, даже охоту на ведьм во времена Инквизиции можно как-то понять мракобесием людей, но как понять борцов за то, что небо должно в кинолентах оставаться чёрно-белым, а не стать естественным голубым, поскольку окрасить фильм современная техника это позволяет?
- А может быть они правы?
- Правы? Да они уже договорились до того, что по Радио, Ведущий программы заявил: «Фильм ИЛЬЯ МУРОМЕЦ» в естественном чёрно-белом варианте ему нравится больше, чем раскрашенный!»
- Вот видишь!
- Что вижу, Командир? То, что господин Ведущий, мягко выражаясь, говорит неправду, говоря о том, что не знает наверняка, возможно, прочитал об этом где-то в Интернете или в детстве видел этот фильм по телевизору? Но тогда у простых граждан не было цветных телевизоров, были и далеко не у всех, только телевизоры чёрно-белого изображения марок: КВН, Рекорд, Знамя, Неман...
Естественно, что Советские цветные фильмы по этим телевизорам можно было смотреть только в чёрно-белом изображении.
- Ты хочешь сказать, что фильм мог быть цветным, а по ТВ его показывали чёрно-белым?
- Вот именно, Командир! Фильм «Илья Муромец» - изначально был цветным, как и многие другие Советские фильмы – все они были цветными!
- А я вот сейчас многие старые фильмы смотрю, а они – чёрно-белые...
- Конечно, Командир! Ведь киноплёнка в те времена была некачественная и цветные фильмы быстро выцветали, а чтобы их сохранить – их переснимали на чёрно-белую плёнку.
В таком виде они дошли до наших дней...
- А теперь их стали восстанавливать, записывать на электронный носитель, а теперь и раскрашивать?
- Вот видишь, Командир, ты всё понимаешь!
- Конечно!
- И наверняка понимаешь, какой это труд?
- Ещё какой!
- И я о том же, низкий поклон всем тем, кто делает эту тяжёлую, но благородную работу по восстановлению этих Советских фильмов – нашей истории, художественной истории СССР!
А недовольные и разоблачители всегда найдутся, ломать – не строить!
- Значит и фильм Лиозновой был цветным?
- Никак нет, Командир!
Фильм «Семнадцать мгновений весны» изначально снимался на чёрно-белую плёнку.
Фильм делался по личному указанию Андропова в канун 30-летия Победы в Великой Отечественной войне.
Возможно, учитывая недолговечность, на то время, цветных плёнок, чтобы потом не переснимать копии на чёрно-белые плёнки, как это делали с другими Советскими цветными фильмами, когда плёнка быстро начинала портиться и выцветать, решили изначально, в целях долголетия картины, снять её чёрно-белой.
В 1973-м году редко у кого были цветные телевизоры, но уже тогда, современники выхода этого фильма жалели, что фильм чёрно-белый!
- Неужели кто-то сейчас возражает против того, что фильм раскрасили?
- Не то слово! Говорят, что в настоящее время коммунисты даже подали в суд на тех, кто позволил раскрасить Советский фильм «Семнадцать мгновений весны»!
- Может быть, коммунисты испугались, что незаметное различие нацистских и советских знамён отличающихся в чёрно-белом варианте только символическими знаками «свастикой» и «серпом и молотом», в цветном фильме окажутся похожими, поскольку сразу станет виден главный символ, объединяющий нацистский и советский флаги – красный цвет?
Так про этот символ всем известно со школьной скамьи, что красный цвет знамени означает цвет пролитой рабочей крови за дело освобождения рабочего класса от угнетения капиталистов.
- Знаешь, Командир, я в политику не лезу!
Главное, что Татьяне Михайловне, незадолго до её смерти, а умерла эта Великая поэтесса в 2011-м году, успели показать несколько серий её поэмы – «Семнадцать мгновении весны» в цвете.
- И ей понравилась раскраска её фильма?
- Вот что она сказала в интервью по ТВ:
«Я даже не представляю, как это можно было сделать, но думаю что это очень сложная работа! Очень благодарна! У меня во время просмотра сложилось такое впечатление, что я снова побывала на съёмочной площадке!..»
- Она же и соавтор сценария и режиссер, а не возражает, что же тогда противники окраски?
- Понимаешь, Командир, всё-таки это – зависть!
Любое художественное произведение, будь то картина масляной живописи, книга, кинофильм - много выше документального быта, оно поэтически возвышенно над всеми приземлёнными понятиями и является пищей духовной, заражающей на добрые дела, а злых и завистливых людей это раздражает...
- Ещё как! Вспомнил, как в фильме «Айболит-66» Бармалея раздражали добрые дела доктора Айболита!
Согласен, фильм «Семнадцать мгновений весны» - поэма, а поэтические произведения, легенды и мифы - бессмертны!
- Командир, мы совсем забыли о походе!
- Действительно, надо бы поднажать!
Запоминай, со своего белого поля «f7» через чёрное поле «h8» доберёшься до белого поля «g6» и там меня подождёшь; да не забудь сейчас себя привести в порядок!
- Слушаюсь, Командир!

Конь
быстренько пересчитал гвозди на подковах,
на ходу подтянул сбрую,
закусил удила,
и помчался в поход
распевая свою боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Белый Конь меня ожидал на белом поле «g6»
и, как только я подошёл к нему,
он выпрямился по струнке
и чётким бело-лошадным голосом
стал мне докладывать о пройденном пути:

- Чёрное поле «h8» - самое чёрное поле на Шахматной доске даже для Чёрного Коня!
С этим полем по противности для нас Коней, может сравниться разве что чёрное поле «а1», да белые поля: «а8» и «h1»!
Оказаться на чёрном поле «h8» любому Коню – ужасно: на этом поле Конь теряет в силе в четыре раза по сравнению с его пребыванием на любом центральном поле!
Про эндшпиль и говорить нечего: окажись я, Белый Конь, на этом чёрном поле «h8», то даже Чёрный Король, занимая чёрное поле «g7», способен удавить меня голыми руками...
- Может, хватит стонать!
- Да, Командир, сытый голодному не разумеет! Если бы ты хоть раз оказался на этом чёрном поле «h8» в глубоком эндшпиле...
- Всё! Достаточно об этом поле! Вот уж воистину, не дай волку дебют, за эндшпиль хватит!
- Это пословица такая?
- Сам придумал! А ты мне мозги не затуманивай, давай о белом поле «g6»!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «g6» в расположении Чёрных расположено...
- Оригинал! Вроде, ты неглупый Конь! Так зачем же всё время повторяешься: белое, белая, чёрная, чёрное?
- Командир, я же тебе уже об этом говорил...
- Ах, да! Вспомнил! Мол, изучаем поля, напомнить лишний раз цвет поля или фигуры полезно для развития воображения... Ну, допустим, что, может, и так... Но для чего ты только что ляпнул: «В расположении Чёрных расположено»? Нельзя было подобрать иное слово, чтобы не повторяться?
- А зачем?
- Как это зачем? Ведь это же – Тавтология!
- О, ужас! Сейчас упаду в обморок! Да ты не смеши меня, Командир! Тавтологию я – обожаю!
- Но все же говорят, что это кошмарно, что это – словесный мусор!
- Смотрю я на вас, людей, и диву даюсь! Вроде бы и неглупые, вроде бы и не обезьяны... А может быть, Дарвин прав?
- Не заговаривайся, Оригинал! Среди моих предков точно не было обезьян!
- Так чего же ты обезьянничаешь?
- Молчать!
- Слушаюсь, Командир!
- Продолжай! И чтоб без всяких Тавтологий!
- Командир, я очень хорошо к тебе отношусь, так позволь объясниться!
- Попробуй!
- Говорят, что Тавтология засоряет язык, но в Природе всюду повторенье:
лист - к листику, трава - к травинке...
Так чем же тавтология плоха?
- Но об этом говорят все учебники и словари!
Открой любой Толковый словарь Русского языка и ты прочитаешь примерно следующее: «Тавтология – повторение того же самого другими словами, не уточняющее смысла»!
До тебя доходит? Смысл не уточняешь! Да к тому же ещё и говоришь даже не другими словами, а одними и теми же словами! Это разве хорошо?!
- Ну, это, Командир, с какой точки зрения посмотреть!
- Да с какой угодно! Со школы мне твердили, что Тавтология – это ужасно! Что Тавтология – засоряет наш Великий и могучий язык!
- Скажи, Командир, а ты, взрослея, не удивлялся, почему же окружающий тебя Мир – сплошная Тавтология?
- И в чём же она?
- Да в том, что любая травинка одного и того же сорта – Тавтология, животные одного вида – Тавтология, люди определённой расы – Тавтология...
Если следовать логике твоих школьных учителей, то, аналогично тому, как засоряется Тавтологией наш язык, также засорён Тавтологией весь наш Мир...
- Значит и весь Мир надо переделать!
- А зачем, Командир? Ведь окружающий нас Мир – прекрасен!
Именно Тавтологией и прекрасен!
- Не понимаю, о чём ты?
- А ты, Командир, приглядитесь к любому дереву, например к дубу.
Разве не прекрасно повторение одних и тех же листьев без уточнения какого-либо нового смысла?
А жёлуди?
Красавцы! Один к одному! Разве не прекрасна Тавтология?
- Почти убедил... Но так это в Природе! Заморочил ты мне голову! Я ведь говорю о тексте!
- Думаю, что так же прекрасна Тавтология и в тексте!
- Это почему?
- Хорошо, разложу всё по полочкам!
Во-первых, известно, что любой человек, даже гений, воспринимает не более четверти текста, прочитанного им впервые.
Во-вторых, известно, что не любовь и хлеб правит человеческим миром, а лень, поэтому человек второй раз, возможно, один и тот же текст читать не захочет.
В-третьих, известно, что гордыня человеческая может не позволить человеку читать один и тот же текст ещё раз, тем более - многократно.
Теперь,
если сложить всё сказанное воедино, то получается, что текст, где сплошная Тавтология имеет огромнейшее преимущество над текстом, где Тавтология отсутствует;
то есть имеет все шансы быть прочитанным!
- Может быть... Может быть... Но это для дешёвой литературы!
Согласись, Оригинал, что Тавтология в Документах – недопустима!
- Наоборот, Командир!
Если бы официальные Документы содержали бы Тавтологию, то, возможно, было бы понятно содержание таких документов не только профессионалам-юристам, для которых тоже из-за отсутствия Тавтологии существуют специальные Толкования этих Документов, но мысль, изложенная в официальных Документах, была бы понятна и простым гражданам!
- Ну, ты и наговорил... Да мне воспитание не позволяет положительно говорить о Тавтологии!
- Перевоспитывайся, Командир!
Тяжело с вами, людьми! Мне вообще непонятны люди, говорящие: «Извините за тавтологию!»
Может, это оттого, что люди больше заботятся о том, что о них скажут, нежели о том, поймут ли лучше то, что они сами скажут?
- И что же получается?
- А получается, что Тавтология не только не засоряет язык, но и способствует его восприятию»!
Понятно?
- Голова кругом идёт! Так что же это получается, что пишущим людям полезно применять Тавтологию специально?
- Именно так!
- И даже Поэтам?
- А применять Тавтологию Поэтам особенно важно, ведь их произведение коротко, а надо обязательно усилить и подчеркнуть главную мысль, чтобы она воплощённая в слова, во фразе не была бы искажена, не показалась бы ложью Читателям! Вот для этого Поэтам полезна Тавтология!
Я вспомнил об этом один Сонет, послушай:

«Поэт, пиши одно и то же!
Хоть сто, хоть двести раз подряд,
Когда мороз идёт по коже,
Используй весь души заряд!

Чтоб зАмер строк твоих Читатель,
Чтоб сердце дрогнуло его!
Так должен поступать Писатель!
Иначе пишет для чего?

Ведь «Повторенье, мать прочтенья»,
Так повторяй же то, Поэт,
Что главное в стихотворенье,
Чтоб ярче был от мысли свет!

Пример нам, в качестве ученья –
Весь Мир – сплошное повторенье!»

- Молчать! Меня сейчас стошнит от твоей болтовни! Продолжай доклад!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «g6» в расположении Чёрных расположено...
- Опять ты за своё?..
Ладно, что с тобой поделаешь, продолжай!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «g6» в расположении Чёрных расположено на белой диагонали «b1-h7», которую Белые с удовольствием используют для нагнетания давления Белым Ферзём и Белым белопольным Слоном на пешечное укрепление Чёрного Короля в случае его короткой рокировки.
Чтобы понизить это давление, Чёрные пытаются разменять Чёрного белопольного Слона поставив его на белое поле «f5» под защитой Чёрного Коня, стоящего на чёрном поле «е7»...
- Достаточно! На сегодня довольно! Так утомил, нет сил тебя слушать, отдыхай!
- Слушаюсь, Командир! А как же песня?
- Когда же твои деревянные мозги расшевелятся? Ведь это так просто! Ты ведь хотел спросить о строке - «Хорьки вовсю желудками шуршали»?
- Так точно, Командир! Ну, у тебя и башкА! Откуда только догадываешься!
- Работа у меня такая! По должности положено догадываться! А вот почему ты такой тупой, не пойму!
- Так мозги-то у меня такие, деревянные...
- И то, верно... Ладно, слушай!
- Слушаю, Командир!
- Из твоей, вернее моей... Нет! Из твоей, ведь ты её постоянно поёшь, значит и песня твоя!
- Так точно!
- Так вот, из твоей боевой песни фраза - «Хорьки вовсю желудками шуршали» обозначает Шахматные поля: чёрное поле «h8» и белое поле «g6»! Понятно?

Конь замер.
Пока он обдумывал сказанное мной,
мне припомнился
ещё никем не снятый фильм о Суворовцах:

«Не знаю почему,
Но мне сегодня утром
Припомнился случайно
Советский Ленинград
Из середины прошлого столетья.
Припомнился родной,
Знакомый с детства
Казармы запах.
Шинели вдоль стены висят
Настолько ровно,
Аккуратно,
Как будто их нарисовали
Разметив точно по линейке.
И крик Дневального у тумбочки,
Напротив входа,
Мне вспомнился,
Пронзительный,
На всю казарму:
«Смирно!!! Дежурному на выход!».
Шаг громкий
Чёткий
По паркету,
Натёртому
«До визга поросячьего»,
Как говорил наш старшина.
Доклад Дежурного мне вспомнился
Отчётливо звучавший
На всю казарму переставшую дышать
И замершую
Всем своим составом личным
По стойке «смирно»
Там,
Команда, где кого застала,
Даже в туалете.
«Товарищ старший лейтенант!
За время моего дежурства»
И дальше всё
Как и положено
Уставом.
И построенье вспомнилось в казарме,
Ходящий перед строем офицер
И предложение его для всех,
Кто хочет заниматься боксом в СКА,
В Спортивном Клубе Армии,
Напротив Цирка,
Тот должен записаться у Дежурного по роте.

Мы в СКА,
Приехали.
И нас - полсотни.
Все те, кто записались добровольно.
Вошли в спортзал большой просторный,
Но с плотным запахом мужского пота.
Вошли в шинелях и ботинках.
Предупредили нас,
Спортивной формы нам с собою брать не надо,
Что будет, мол, простой отбор,
Что всех желающих принять
Не хватит места.
А я готов к отбору был,
Как мне казалось.
Ведь подтянуться мог на турнике
В шинели даже и ботинках
Раз двадцать запросто.
Легко держать мог угол
На шведской стенке.
От пола отжиматься не проблема.
И приседанье «пистолетом»
Готов был делать на одной ноге
Сколь надо долго.
Я ждал,
С чего же тренер нам прикажет
Начать вступительное испытанье?

А тренер,
Полный небольшой мужчина,
Немного лысоватый,
С приплюснутым разбитым носом,
Но очень добрым и приветливым лицом,
Одетый в синий тренировочный костюм из шёлка,
С «боксёрками» из белой кожи на ногах,
И полотенцем через шею и свистком,
В руке с секундомером и цепочкой,
Нас попросил всех к рингу подойти,
Вокруг него встать поплотнее,
Пусть в несколько рядов,
Но так,
Чтоб было видно всем.
А сам он наклонился,
Пролез через канаты
И обратился к нам с такою речью.

- Суворовцы!
Не знаю, что вас заставило сюда прийти?
Быть может, зуб имеете вы на кого-то
И сдачи захотелось дать?
А может, славы захотелось?
И олимпийским Чемпионом стать хотите?
А может просто начитались дешёвых книг о боксе?
А может фильмов насмотрелись
И представляете себя героем, и «первою перчаткой»?
А может, девушке понравиться хотите,
Сказав, что вы – боксёр?
Не знаю!
Но всё, что я сказал вам – это глупость ваша!
Сплошная чушь!
Я не могу вас всех принять!
Зал не резиновый, поймите.
Поэтому я проведу отбор.
Вот кто его пройдёт,
Зачёт свой сдаст,
Тот будет заниматься здесь.
Кто не пройдёт, не обижайтесь.
Ведь есть занятий много и спокойных.
Себе купите вы резиновые брюки,
Не протереть их чтобы
На стуле, ёрзая часами,
И тренируйтесь в шахматной игре.
Теперь серьёзно.
Вы должны
Романтику о боксе
Всю выкинуть из головы.
Бокс – не балет,
Вот это вы должны усвоить твёрдо!
Здесь бьют!
И очень сильно!
Носы ломают, плющат уши и брови рассекают.
Здесь пальцы на руках сломать спокойно можно
И руки повредить,
И сотрясенье мозга здесь бывает,
И селезёнку разорвать удар способен сильный,
И печень повредить, и сердце.
А после двух нокаутов ты – хроник
И инвалид по жизни.
Про зубы, что их выбить не вопрос,
Про это я уже не говорю.
Конечно, заплатив немало,
Вы можете резиновую «капу» заказать
И перед боем
Её вставлять между зубами и губами.
Она немного защитит вас,
Но вытянутся ваши губы
И тряпкою висеть перед зубами будут.
А чтобы вы запомнили,
О чём сейчас я говорил вам,
Бокс – не балет,
Здесь очень сильно бьют,
На ринг внимательно смотрите.
Четыре пары здесь из наших «старичков».
Они боксировать одновременно будут.
Смотрите, что вас ожидает!

Ударил гонг.
И восемь человек – четыре пары
Себя дубасить стали так жестоко,
Друг друга так отчаянно лупили,
Что очень скоро появилась кровь.
Она текла и капала из носа на перчатки.
Перчатки с кровью били
В лицо противника и плечи.
А с плеч стекала кровь на майку.
И майка становилась влажной
От пота и от крови.
Когда же в корпус пропускал боксёр удар,
То капли крови, от майки оторвавшись,
Летели зрителям в лицо.

А тренер весело смотрел,
Но не на ринг,
Следил за зрителями он
И наблюдал
За измененьем лиц
Суворовцев пришедших.

На ринге было всё в крови.
Тогда так говорили.
Именно – «на ринге».
Такой-то вышел, мол, на ринг.
Такие-то на ринге.
Теперь же по-другому говорят,
И говорят давно так.
Такой-то в ринг вошёл.
Такие-то, мол, в ринге.
А я Вам буду излагать
Как говорили раньше.

Тут тренер посмотрел на старичков,
И звякнул гонг.
И прекратилась бойня.

- Суворовцы!
Напоминаю вам в последний раз.
Бокс – не балет!
Здесь бьют и в голову и в корпус.
А если промахнуться,
Всякое бывает,
То ниже пояса ударить могут.
Жду вас через неделю,
Вы будете сдавать зачёт.
С собою форму приносите –
Трусы и майку,
И тапочки с подошвой белою,
Чтобы не пачкать ринг.
Ещё бинты боксёрские купите
В спортивном магазине,
Научим бинтовать вас руки перед боем,
Чтоб пальцы не переломать.
Ну, вроде всё.
Ах да! Забыл!
Цвет майки должен красным быть.
Такая форма в СКА у нас.
И ваша кровь на красном будет
Не так заметна.
На этом всё.
Жду всех вас здесь через неделю!

Прошла неделя.
Из полсотни
Пришло нас только десять.

Нам руки помогли забинтовать,
Поскольку сами мы не знали
Как это делать надо.
Нам объявили,
Что у каждого из нас
Сегодня поединок будет.
Один всего,
Но со специалистом.
И раунд будет в поединке том
Один
Из двух минут всего.
На ринг по очереди приглашали нас.
Вот мой черёд пришёл.

Не помню, как я перелез через канаты.
Перед глазами было всё в тумане.
На ринге поединок,
Не то что в тёмной подворотне
Когда нет зрителей совсем.
Ведь некоторым
И на сцену
Подняться перед зрителями трудно,
А их никто не бьёт там.
На ринге же
Не столько страшно, что тебя побьют,
Как страшно то,
Что страх твой зрители увидят.
Передо мной был мой ровесник
Четырнадцати лет.
Впоследствии узнал я,
Что бронзовый призёр он
На первенстве страны
Средь юниоров.
Его пытался я достать,
Но пару раз всего
Его коснуться удалось чуть-чуть
За две минуты боя.
А он меня
Отделал так,
Что не узнал меня Дневальный,
Когда в казарму я вернулся.
Не видел глаз один совсем.
На пару дней ослеп им.
Другой глаз видел только через щель.
Лицо всё вспухло
И превратилось в сплошной синяк.
Внутри рта губы повредились.
До головы дотронуться нельзя.
Но нос мой уцелел, не сломан.
И в принципе,
Я сам пришёл в казарму.
Других же привезли в санчасть.

Через неделю
На занятие по боксу
Опять я в СКА пришёл.
Приковылял ещё один.
Нас из пятидесяти только двое
Прошли отбор.
А тренер нам сказал: «Зачёт вы сдали».
Полгода он на ринг не допускал нас.
В боксёрский зал теперь ходили через день.
Полгода изучали технику защиты
В бою лишь с тенью».

А за кадрами этого фильма
я услышал ещё не озвученный голос диктора:

«В 1943 году,
с одобрения генералиссимуса
Иосифа Виссарионовича Сталина
были организованы
Суворовские и Нахимовские училища
для обучения детей,
родители которых погибли на фронте...
Во времена «Хрущёвской оттепели»
в этих училищах произошли изменения;
так появились преподаватели-женщины,
отменена военная форма для преподавателей...
А в начале 21 века
отменили и участие
Суворовцев и Нахимовцев
в параде на Красной площади Москвы...»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 31-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Я солдат, не знаю ни племени, ни рода.
Поле – один мой элемент»




Глава 32

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Главное правило Суворова: торопиться делать добро».

Когда я это услышал,
то подумал,
что Сталин также говорил о себе
в третьем лице...

- И тоже торопился делать Добро, как бы там его не обвиняли!
- Опять ты вмешиваешься в мои мысли!
- Виноват, Командир!
- То-то же! Только, что подразумевать под Добром?
- Суворов также как и Сталин под Добром подразумевали бескорыстное служение своему Отечеству!
- Ты-то откуда это знаешь, деревянная твоя голова!
- Знаю, Командир! Даже знаю, что ты мне сейчас хочешь сказать избитые фразы, мол, благими намерениями вымощена дорога в ад... Не так ли?
- Допустим...
- Ещё ты мне хочешь добавить, что и Наполеон для французов тоже торопился делать Добро... Так?
- Ну, допустим...
- А это - глупость, Командир!
- Что? Наполеон не любил свой народ?
- Ты правильно сказал, Командир, именно «свой», поскольку, в отличие от Суворова, Наполеон захватил власть и самозвано провозгласил себя Императором!
- Но французов же он – любил!
- Ты считаешь, что влюблённый в свой народ мог себе позволить то, что он сделал самым первым в Мире?
- Ты это о чём?
- О том, Командир, что когда его, отставного капитана артиллерии вытащили из-за шахматного стола, где в парижском кафе «Де ля РежАнс» он днями напролёт играл в шахматы, и попросили разогнать толпу, он выкатил на площадь пушки, заряжённые свинцовой картечью, и в упор расстрелял парижан, среди которых были дети, женщины и старики...
- Не может быть!
- Может, Командир, ещё как может!
Этим Наполеон сразу и «прославился», что впервые в Мире для разгона недовольных граждан своей же страны - применил пушки!
И это ты называешь Добрым делом?
- Ну, для революционеров это было, наверно, Добрым делом...
- И я о том же! Всё – относительно! Всё - в контексте!
- Нет, Оригинал! Только не грузи меня своим «контекстом»!
- Слушаюсь, Командир!
- Если хочешь, лучше приведи какой-нибудь Сонет, ты ведь их много знаешь!
- Есть, Командир, привести Сонет! К примеру, такой, где показано, каким бывает Добро:

«Жизнь без игры, скучнА ужасно,
Что хлеб с одних и тех же крошек...
Ты в игры не играл? Напрасно!
Взгляни хоть раз - на игры кошек.

В кошачьих играх - нет лукавства!
А у людей бывает – подлость!
Коль в жизни ты артист – коварство!
Когда на сцене, это - доблесть!

В спортивных играх – приобщенье
К кошачьей искренней природе,
И вызывает восхищенье
Спортивный подвиг при народе!

Чтоб не знакомиться с изменой,
Не перепутай жизнь со сценой»

- Кудряво говоришь, но образно!
- Рад стараться, Командир! А теперь послушай Сонет о том, каким может быть Зло:

«Автомобиля злая маска,
Какая б не былА - телЕга,
Как будто на мозгУ повязка,
Кумиром стала Человека.

В чём поклоненье? Непонятно!
А может, это всё от лЕни?
О том, потомки скажут внятно,
Смотря болезни поколений.

Не будет счастья в Человеке,
Когда ему автомобили
Так прочно в двадцать первом веке
Ходьбу и ноги заменили.

Лень так хитрА, хоть нездорова,
Но оправдать нам - всё готова!»

- Любопытно... Да Зло с Добром можно зАпросто перепутать!
- Вот именно, Командир! Вот Сонет о Добре и Зле одновременно:

«Процесс важней намного - результата!
Бесплатный пляж, важнее, чем курорт;
Ведь было так, в СССР когда-то,
И ставили мы - не один рекорд!

Повсюду расцветала Физкультура,
Участие – важней, чем результат,
Росло здоровье и мускулатура,
Рождаемость росла во много крат.

Медали и награды приходили,
Но не за деньги - ради светлых дней!
Спортсмены нашу Родину любили,
И не искали клубы, где теплей.

Когда бесплатна Физкультура людям,
Тогда и в Спорте к Славе путь нетруден!»

- Малопонятно, хоть и нтересно!
- А ещё интереснее метаморфозы Добра и Зла, например, по отношению к одному и тому же человеку...
- Не совсем понял...
- А ты послушай, Командир, вот такой Сонет:

«Билет на Рейс я не достал!
Беда со мной, такое горе,
Я в обморок чуть не упал,
Ведь следующий Рейс не вскоре!

Я б всё отдал за тот билет,
Я прилечу, но будет - поздно!
За что мне так? Кто даст ответ?
Нам лгут на нЕбе даже Звёзды!

Ко лбу прижал от горя лёд!
Но вдруг, услышал у буфета,
Что в море - рухнул самолёт,
Тот Рейс, где не достал билета...

Вот так, не зная ни о чём,
Мы, то смеёмся, то ревём»

- Действительно, Добро по отношению к одному опоздавшему пассажиру, но ведь по отношению к другим пассажирам...
- То-то и оно! Светлая им всем память...
- Светлая память...
А теперь давай, готовься в поход, слушай и запоминай...
- Уже запомнил, Командир! Мне надо со своего белого поля «g6» направиться через чёрное поле «h4» на белое поле «g2» и там тебя ждать!
Добро?
- Какое такое «Добро»?
- Ты, Командир, согласен с этим маршрутом?
- Так точно!
- Тогда скажи, Командир, в чём твоё недоумение?
- Причём здесь «Добро»?
- А ты, Командир, вспомни слова Александра Васильевича: «Главное правило Суворова: торопиться делать добро»! Понял?
- Никак нет!
- Вот и я тороплюсь!
- Куда?
- Да, Командир! С тобой не соскучишься! Ты, как и все люди, весьма недогадлив...
Скажу просто!
С одной стороны, то, что я завершу этот наш поход по полям Шахматной доски – это Добро!
С другой стороны, слово «Добро», в данном случае, аналогично таким словам: «Хорошо», «Ладно», «Ну, я пошёл», «Думаю, что ты не возражаешь» и тому подобное!
С третьей стороны...
- Я всё понял! С третьей стороны, ты сильно ударился своей деревянной головой о доску и заболел...
- Ну и ладненько! Я пошёл, Командир!

Действительно,
с Белым Конём
происходило что-то непонятное:
Конь встал на одну заднюю ногу,
развернулся на ней так,
что все гвозди на подковах
оказались на месте,
сбруя подтянута,
а удела закусаны!
Конь обернулся ко мне,
подмигнул
и, уже не оборачиваясь,
весело размахивая хвостом
отправился в поход,
распевая во всё своё бело-лошадное горло
свою боевую песню:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»

Белый Конь,
преодолев нелёгкий путь с белого поля «g6»
через чёрное поле «h4»,
ждал меня на белом поле «g2».
Когда я к нему подошёл, то мне показалось,
что он, за время похода выздоровел.
Тем не менее,
Конь как-то особенно посмотрел на меня, ухмыльнулся
и начал докладывать о пройденном пути:

- Чёрное поле «h4» мне не очень нравится, как и любое поле на краю доски!
Думаю, и другие фигуры недолюбливают такие поля, где они не могут заглянуть за горизонт края доски, где они прижаты к этому краю, где они лишены той подвижности, что имеют на центральных полях доски, а потому здесь, на краю, существенно теряют в силе; возможно, такие поля даже недолюбливает и Ладья, которой всё по барабану, ведь на краю доски она в силе не теряет, для неё главное, чтобы линии, горизонтальные и вертикальные были открыты, но, вероятно, и ей на краю доски становится неуютно...
Чёрное поле «h4» пользуется дурной славой для Белых, ведь именно с этого чёрного поля Чёрный Ферзь объявляет Белому Королю «Дурацкий Мат» - Мат на втором ходу, конечно, не без помощи самих же Белых!
Чтобы этот «Мат» не путать с «Детским Матом», повторю его ещё раз:
1. f2-f4 е7-е6
2. g2-g4 Фd8-h4 МАТ!
- Довольно! Я же тебя просил, никаких дебютов, только о полях!
- Так я и говорю здесь о чёрном поле «h4»...
- Довольно об этом поле!
- Слушаюсь, Командир!
Белое поле «g2» в начале игры занято Белой Пешкой, но если её продвинуть на чёрное поле «g3», то белое поле «g2» освободится и будет готово для фианкеттирования Белого белопольного Слона.
Кстати, если Белые начинают свою партию ходом Белой Пешки: 1. g2-g4, то они начнут разыгрывать Дебют Сверхбудущего...
- Молчать! Только ведь что говорил, о дебютах – ни слова! Что с тобой происходит?
- Сам не знаю, Командир!
- Вот что мы сделаем, на сегодня хватит! Иди, отдыхай!
- Слушаюсь, Командир!

Конь развернулся
и побрёл в другой конец доски!
Такого с ним ещё ни разу не было,
он,
наверно,
действительно заболел...
Я не выдержал и остановил его:

- Оригинал, вернись!
- Слушаюсь, Командир!
- Ты чего пошёл?
- Так ты же мне сам приказал, чтобы я отдыхал!
- А как же песня?
- А ты, Командир, не приказал мне её петь!
- Да я не о том! Ты ведь всегда меня спрашивал, что означает та или иная строчка песни!
- Так точно, Командир, спрашивал!
- Чего же сейчас не спросил?
- Командир, а ты мне приказал спросить?
- Ну, ты даёшь! До сих пор я тебе не приказывал, ты ведь сам меня спрашивал...
- Командир, у вас, людей, очень правильно говорят: «Дважды в одну и ту же реку не войти»!
- Что-то случилось?
- Случилось, Командир!
- Что?
- Время прошло...
- И что с того?
- А за это время, Командир, и ты изменился, и я изменился...
- То, что ты изменился, я это заметил! Тебе что, неинтересно узнать, что в песне обозначает фраза - «Хмырь черепаху жёлтую догнал»?
- Неинтересно!
- А почему?
- А потому, что эта фраза обозначает Шахматные поля: чёрное поле «h4» и белое поле «g2»!
- Ну, ты и выдал!
- Неправильно?
- Правильно... Но кто тебе об этом сказал?

Белый Конь посмотрел на меня
своим новым и загадочным взглядом и,
ничего не сказав,
без всякой команды,
развернулся и пошёл в другой конец доски...

А я не смог даже открыть рта,
необычный взгляд Коня
меня ввёл
в состояние анабиоза.
Замерев,
подобно восковой фигуре,
я стал вспоминать
ещё никем не снятый фильм о полиции:

«ОН пришёл в Участок добровольно. Не хотел ЕГО на службу брать.
ОН на вид казался хилым больно! Где ЕМУ с преступностью играть?
Но уговорил меня взять в «Дело»: разузнать на Базе кой чего...
ОН внедрился в это «Дело» смело! Но пропал, вестей нет от НЕГО!

Без прикрытия, АГЕНТ агент внедрённый, даже мне там было б нелегко;
ОН ещё - птенец не окрылённый, до орла ему, так далеко!
Не пойму, зачем я согласился? Бескорыстно ОН смотрел в глаза,
На колени встал, перекрестился! Я растроган был. Не отказал...

Вот, сижу, чаИ с утра гоняю. Солнце освещает кабинет.
Мысленно, ЕМУ я - помогаю, а ЕГО, в живых быть может - нет...
Говорил же: будет не по-силе, можешь и без весточки пропАсть...
Ну, а ОН: «Хочу служить России!», и внедрился САМ бандитам в пасть...

ОН сказал мне, проявив свой нОров, что ЕГО учила с детства мать:
ТЫ родился хилым, как Суворов, добрые делА чтобы свершать!»

А за кадрами фильма я вспоминал ещё никем не озвученный голос диктора:

«Вот из таких незаметных Героев,
словно песчинок,
состоит Великая гора
Великого Государства
с Великой
военно-патриотической историей!»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 32-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Главное правило Суворова: торопиться делать добро»




Глава 33

Генералиссимус Суворов сказал живописцу Шмидту такие слова:

«Почитая и любя нелицемерно Бога, а в нём и братий моих, человеков, никогда не соблазняясь приманчивым пением сирен роскошной и беспечной жизни, обращался я всегда с драгоценнейшим на земле сокровищем – временем, бережливо и деятельно, в обширном поле и в тихом уединении, которое я везде себе доставлял.
Намерения, с великим трудом обдуманные и ещё с большим исполненные, с настойчивостью и часто с крайней скоростью и неупущением непостоянного времени.
Всё сиё, образованное по свойственной мне форме, часто доставляло мне победу над своенравной Фортуной.
Вот что я могу сказать про себя, оставляя современникам моим и потомству думать и говорить обо мне что они думают и говорить желают»

Услышав эти слова Суворова, я подумал, что из него бы выше прекрасный бизнесмен, ведь он-то чётко усвоил правило: «Время - деньги»!

- Более глупого суждения об этих словах Суворова мне даже и предположить трудно...
- Ну, сколько можно, Оригинал, вторгаться в мои мысли?
- Сегодня, Командир, я не скажу тебе: «Виноват», поскольку времени у меня уже практически не осталось!
- Дерзишь?
- Никак нет, Командир!
- Тогда чего привязался к моим мыслям?
- Неверные у тебя мысли, так вот слова всех Великих людей и передёргивают, искажая память о них...
- Отвечай за свои слова!
- Отвечаю! Только больше меня, Командир, не перебивай!

Только я попытался открыть рот, как неведомые мне силы его закрыли, и я весь превратился в слух.

- Извини, Командир, но некогда!
Слова Суворова, о бережном отношении ко времени, а ты их перевёл на идиотскую фразу «Время - деньги», ведь только человек абсолютно нелюбящий свою жизнь может переводить драгоценнейшее время в деньги, ведь обратного пути не будет, ни одну секунду времени не купить ни за какие миллионы!
Знаешь, Командир, привык я наверно к тебе, жаль мне тебя стало, так что говори!

Я проглотил слюну и понял, что снова обрёл дар речи:

- Твоя болтовня, Оригинал, от безделья! Вот я тебя сейчас отправлю в поход, а там будет не до разговоров...
- Что, Командир, замолчал? Маршрут запамятовал?
- Да, чего-то не могу понять, куда тебя и направить с твоего белого поля «g2»?
- А ты не трудись, послушай лучше такой Мини-Сонет:

«У Кота, всё в жизни – крайне!
Мышь ручную Кот любил.
Мышь сожрала рыбку в тайне.
Кот за это мышь убил.

Хоронил Кот Мышь, когда же,
Посвятил - стихи ей даже:

«У Кота, всё в жизни – крайне!
Мышь ручную Кот любил.
Мышь сожрала рыбку...»

- Глупость сплошная!
- А тебе это, Командир, ничего не напоминает?
- Я глупостью в своей жизни не занимался!
- Но ты же жил в Советском Союзе, вспомни стихи, что «У попа была собака»!
- Вспомнил:
«У попа была собака,
Поп её любил!
Она съела кусок мяса,
Поп её убил.
Убил и закопал,
И надпись написал:
У попа была собака,
Поп её любил...»
и так далее, до бесконечности!
- МолодЕц, Командир! Так вот, Мини-Сонет  про Кота и Мышь тоже бесконечный...
- Зачем мне это знать? В поход пора, да вот не могу найти Циркуляр о маршруте!
- А тебе ничего не напоминает из моей боевой песни такая строка - «Еда ослом цигейковым дымилась»?
- Так это же первая строчка песни...
- Правильно, Командир! А что эта строка обозначает?
- Известно что, поля Шахматной доски: чёрное поле «е1» и белое поле «с2»... Погоди! Да это же продолжение твоего маршрута с белого поля «g2»?
- Так точно! Мною пройдены все шестьдесят четыре поля, а если я буду продолжать поход, то пойду по второму кругу...
- Не хочешь ли ты сказать, что и вся твоя дурацкая боевая песня такая же бесконечная, как и стихи «У попа была собака»?
- Совершенно верно, Командир! Можешь проверить!
Вот текст песни:

«Еда ослом цигейковым дымилась.
Артист оттопал буйный трясоплЯс.
Циркачка одой этакой двоилась.
Жал озверевший хлипкий тарантас.

Жасмин пылает хилым самоваром.
Фазан воздушно дЫбится сурком.
Бочонок воет амбразУрным шАром.
Былой чудак алеет двойником.

ЦецЕ трещит, бравируя осОкой.
Арена треснула, батут пустой.
Ангар свинцовый цокает высОко.
Этолог светит фишкою простой.

Едва толкнувший, достаётся палкой.
Фонарь шуршит живИнками вина.
Хозяин шикает железной чалкой.
Халат доводит функцию окна.

Добыли дело ёжиковых чушек.
Цеплял петлёй анисовый чулок.
Баклан шакалил армадОнских вьюшек.
Цветок слюнявил ёршивый вьюнок.

Желудок сузил худощавый плотник.
Жестянщик треснул хлипким ободкОм.
Финтил двустволкой двойственный охотник.
Бездомный дятел дрыхнул тюфяком.

Форель чернела, еле шевелила.
Дымилась чушью филья трескотня.
Ель парадигмы цАнгою чудила.
Дрожала шерстью белая семья.

АмбАл пищал, цыплёнком шАрибАри.
Дрожал вдали фальшивейший сигнал.
Хорьки вовсю желудками шуршали.
Хмырь черепаху жёлтую догнал!»,

а вот обозначаемые ею поля Шахматной доски:

«e1, c2, a1, b3, c1, e2, g1, h3, g5, h7, f8, d7, b8, a6, b4, a2, c3, b1, a3, b5, a7, c8, e7, f5, e3, d5, f6, g8, h6, g4, h2, f1, d2, e4, c5, a4, b6, a8, c7, e8, g7, h5, g3, h1, f2, d1, b2, d3, f4, e6, d4, f3, e5, c4, d6, b7, a5, c6, d8, f7, h8, g6, h4, g2»!

Я стоял ошарашенный
и очарованной этой необычной песней!

- Вот так, Командир, во всём: на первый взгляд кажется глупостью, а присмотришься и обнаружишь - мудрость.
- Теперь-то я это знаю!
- А вот слов: «Я знаю», Командир, постарайся не говорить, много лучше сказать: «Я знаю, что ничего не знаю»...
- Но об этой-то песни я теперь знаю всё! Я запросто могу решить теперь такую задачу, которую и не каждый гроссмейстер сходу сможет решить: «Обойти всю Шахматную доску Шахматным конём с чёрного поля «е1», ступая на каждое поле только один раз»!
- Это, каким же образом?
- Ведь я же наизусть знаю текст песни, читая его про себя, я буду расшифровывать каждую строчку и переставлять Шахматного коня с одного поля на другое, начиная с чёрного поля «е1»; так я и решу эту задачу!
- Молодец, Командир! А если тебе поставят такую же задачу, но надо будет начать свой поход с белого поля «d1»? Сможешь?
- Ну, надо наверно, разучить другую песню с другим маршрутом...
- Ты прав, Командир, что маршрутов много, но ведь и этот хорош!
- А как же я начну со старой боевой песней этот маршрут с белого поля «d1»?
- Очень просто! Текст твоей боевой песни бесконечен?
- Так точно!
- Так вот, Командир, дочитываешь этот текст мысленно до слов – «двойственный охотник», что обозначают белое поле «d1» и с него начинаешь свой поход по маршруту в соответствии со следующей строкой – «Бездомный дятел дрыхнул тюфяком»;
то есть по полям Шахматной доски: на чёрное поле «b2», на белое поле «d3» и так далее, пока не завершишь свой поход, обойдя всю доску в одно касание до исходного белого поля «d1»!
- Замечательно!
- И так, Командир, ты стал штурманом Шахматных полей, ведь ты теперь можешь провести Коня с любого поля, только мысленно дочитай тест своей боевой бесконечной песни до нужных слов!
- До какой же степени я счастлив!
- Это не совсем хорошо, Командир!
- Это почему?
- Потому, что ваш человечий мир так устроен, что за плюсом следует минус и наоборот...
- Даже и не подумаю печалиться, обещаю!
- Эх, Командир, учу тебя, а до тебя ничего не доходит, я же просил тебя ничего не обещать!
- А чтобы ты не очень умничал, отправлю я тебя в поход!
- А как же слова Суворова о Времени?
- А мне надоела твоя трескотня!
- А если я тебе о Времени прочту Сонет?
- Вот будет время отдыха...
- Да в Сонете всего четырнадцать строк...
- Ладно, валяй!
- Слушай:

«В чём смысл жизни? Ты, приятель, знаешь?
Что? Некогда задуматься о том?
Но ВРЕМЯ ты напрасно обвиняешь!
Куда спешишь и вертишься бегом?

Ведь предки жили, пусть без Интернета,
Всё успевали! Что ни говори!
И мамонта доставить до обеда,
И ночью жечь костры, аж до зари.

Во дни Оледенения, в секунды,
Тигр саблезубый в гости мог придти,
Но, не спеша, выделывали унты
И шили шкуры для тепла в пути.

И смысл жизни согревал им темя,
И выжили, не обвиняя ВРЕМЯ»

- Оригинал, это не совсем в тему, тем более поход у нас виртуальный!
- Так и Время связано с виртуальностью, тем более, виртуальность – это наша реальность, вот на эту тему и Сонет есть:

«ВИРТУАЛЬНОСТЬ – есть наша реальность!
Ну, а Истина вся – для ДРУГИХ;
Субъективность – вот наша банальность,
А вот Истина – свет для ИНЫХ.

ТЕХ, кто в жизни хотя бы бессмертен,
КТО вне Времени ясно живёт,
Не имеет «тату» и отметен
И всё знает о нас наперёд.

Видя с жалостью нашу науку,
Что морально стареет всё в ней,
ОНИ правят учёному руку,
Чтобы смертным нам было - светлей...

И выходит, что так: ВИРТУАЛЬНОСТЬ
Возвращает нам чувства - в реальность!»

- Может, хватит? Огромная разница между реальностью и вымыслом!
- Возможно, ведь всё так неясно, как в таком Сонете:

«В змеиный вплетены клубок
Реальность с Вымыслом повсюду,
Меж ними постоянно ток
Из молний бьёт, подобно чуду.

И трудно распознать кто где,
Реальность с Вымыслом, играя,
Виденья сеют нам во тьме,
К себе вниманье привлекая.

Зачем нам свет? Зачем нам мрак?
И что такое – сновиденье?
Реальность с Вымыслом никак
Не могут дать нам объясненье.

Летит на свет так мотылёк
Вкруг лампы, путь его – далёк»

- Мне, зато всё ясно, что несёшь ты всякую абракадабру...
- Напрасно ты так, Командир, ведь вы, люди всю жизнь живёте в мире иллюзий, послушай такой Сонет:

«Реальность с вымыслом в мозгу
Для психики - одно и тоже.
Гони зелёную Тоску!
Она с Цинизмом чем-то схожа...

И от зари и до зари,
Забыв про Визу и Причастье,
Плыви к единственной Любви
На парусах из Веры в Счастье!

Пусть впереди тебя ждёт шторм,
Пусть угрожают тебе рифы
Из плоти сделать рыбам корм,
Силён ты, если веришь в мифы!

Тогда в миг переосмысленья
Настанет радость озаренья!»

- Бред какой-то!
- У нас, Командир, это действительно был бы бред, а у вас, людей, это – реальность!
- У кого это у вас, у шахматных фигур?
- А ты, Командир, слышал об НЛО?
- Как же, я даже помню такой Сонет на эту тему:

«НЛО захотели? Я их видел сто раз! Вот на днях подлетели. Расскажу без прикрас.
Опустилась, чуть воя, в сквер – тарелка! Блестит! Из тарелочки – двое, мне один говорит:
«Мы тебя уважаем!» Я им, мол, завязал! А они: «Понимаем!» Тут я их поддержал.
Неудобно ведь, гости! Вспомнил, нет ни рубля. А они мне, мол, брось ты, угощаем тебя!

А потом я в печали слушал их, хоть беги! По ушам мне гадали, по ладоням рукИ.
Объясняли, как можно мне в себя заглянуть!? Беспардонно, безбожно лили всякую муть!
Говорили, что кАста есть людей на Луне... Оборвал я их: «бАста! Чушь несёте вы мне!
Лжёте! Правды ни слОва! Выпить очень хочу!» Наливайте, мол, снова, а не то - проучу!

К вам хочу - на работу! Что? Физически как? Бицепс сжал до икОты! Я -  охотник до драк!
Дайте лом мне!.. Лопату!.. Грабли!.. Швабру!.. Кастет!.. Но! Извольте: зарплату, миску супа в обед!
Там где я, там – горячка!  Враз в руках всё горит! Что? Закончилась жрАчка?! Чую, челюсть дрожит!
Надвигается драка! Мне себя - не сдержать! Что ж, дитЯм ЗодиАка за базар - отвечать!

Злость глазА заливает: «У меня же мигрЕнь! Кто же так угощает?!» Шлемы им – набекрЕнь!
Смылись ловко! И лихо! Жаль, не смог наказать! Тут набрал НОЛЬ ДВА тихо, чтобы всё рассказать!»

- Неплохо, Командир, только в действительности всё намного серьёзнее!
Скажи, зачем вы, Земляне, постоянно посылает в космос всякие сигналы, да ещё с полной информацией о вашей планете, о вас людях?
- Это любому школьнику ясно, чтобы наладить контакт с внеземной разумной цивилизацией...
- Знаешь, Командир, у вас вся планет сошла с ума! Нацисты тоже обладали своей цивилизацией и разумом, но когда они на вас напали и принесли СССР столько горя, не очень-то вы были рады! Откуда же вам знать о неземных цивилизациях, может они намного хуже нацистов?
- Ерунда какая! Вот мы освоим новые планеты и полетим туда жить...
- Да вы все там передохнете!
- Молчать! Ты – деревяшка, ты – не человек! Не смей так говорить о наших людских мечтах!
- Хорошо, Командир, не буду, только ответь мне разве может Полярный Медведь выжить на Южном полюсе, а Пингвин – на Северном?
- А причём здесь это?
- А притом, что на Полюсах одинаково холодно, один и тот же снег и лёд, но Полярный Медведь погибнет на Южном полюсе, а Пингвин погибнет на Северном полюсе, а планета ведь одна и та же – Земля!
А вы подбираете себе совсем чужую планету с примерно схожими параметрами – это ли не бред? Послушай Сонет на эту тему:

«Живут медведи на крайнем Севере,
Живут пингвины на крайнем Юге.
Как нос не знает корму на сейнере,
Не знают звери, и друг о друге.

Но оба в вОдах холодных плавают,
О лёд трескучий их трётся рОба,
И оба рыбу, поймавши, хАвают,
Под лёд как рыба ныряют оба.

Людей пингвины умнее, видимо,
Они не ищут с медведем встречи!
А люди в Космос «БраткАм» невидимым
Шлют приглашенье в «сигналах речи».

Не дорожим мы житУхой нищею,
Коль для «БраткОв» мы хотим стать пищею»

- Ничего, люди и ни к таким условиям привыкали!
- А вот мне известно, что по вашим посланным сигналам вашими душами питается, например, планета РаймА возглавляемая Дежурным по планете – МайзАром...
- Это ещё что за фантастика?
- Может и фантастика, Командир, а может и нет, но такой Сонет есть, слушай:

«В кроваво-синем бледно-хриплом свете,
Где крОшится вонючая каймА,
МайзАр встаёт - Дежурный по планете
С миролюбивым именем «РаймА».

С Земли он нежно тянет нить-припрАву,
Чтоб всем на ужин - по людской душЕ,
Для этих душ варил всю ночь он лАву
В большом научном кратере-ковшЕ.

МайзАру нить тянуть совсем негрустно,
Кидает дУши в ковш, на всех делЯ.
МайзАр готовит дУши очень вкусно
Из душ заблудших, что даёт Земля.

Оттуда их в сигналах - посылают,
А на РаймЕ те души - принимают»

- А ты вообще кто?
- Придётся раскрыться, Командир, я послан с далёкой Звезды к вам, людям, на разведку и вселился в деревянную Шахматную фигурку Белого Коня с отпиленным ухом, которого ты подобрал на помойке...
- Шутишь?
- Никак нет, Командир!
- А что же ты не посетил сразу какого-нибудь Царя или Президента, а предпочёл помойку?
- Так во Дворцах я узнаю только среднестатистическую температуру по больнице, а я – разведчик, мне надо знать реальную жизнь! К тому же, любой правитель меня отправил бы либо в психбольницу, либо на опыты учёным, а вот к этим господам, не видящим мира из-за своих формул, основанных на слепой вере в аксиомы наук, я попадать вовсе не хотел.
Мы вычислили, что цифра «64» присутствует в ДНК людей, поэтому на Земле ни муравьи, ни акулы, а именно люди – интересующий нас объект, тогда и было принято решение о моём внедрении на шахматную доску, где так же присутствует цифра «64», точно также как и присутствует в самой человечной игре – Шахматы.
- А чего же тогда не в кабинет к Чемпиону Мира по Шахматам?
- Чемпионы Мира подобны учёным, о реальном вашем человеческом мире мало что знают...
- Но тогда к Путешественникам или к кому угодно, но не на помойку же?
- Понимаешь, Командир, нас больше устраивали люди с большим полем информационных интересов, таковыми являются Поэты!
- Но они не ходят на помойку!
- Вот именно, на помойку пойдут только непризнанные современниками Поэты!
- А может их никогда и не признают!
- Дело в том, что в настоящее время у вас на Земле появился Интернет, а некто Дмитрий Владимирович Кравчук создал литературные порталы Стихи.ру и Проза.ру со свободной публикацией любых авторов, поскольку Руководитель этих порталов Кравчук сказал: «Мы считаем, что только читатель имеет право судить, что есть настоящая литература, а что – нет. Читатель и время»! Со Временем меняются и Читатели, определяющие значимость публикаций на этих порталах.
Вот мы и решили, что самый эффективный путь моего внедрения будет через Шахматную фигуру, которую непременно подберёт любитель-шахматист и любитель-поэт, да ещё публикующий свои произведения на этих порталах...
- Ты хочешь сказать, что всё было заранее подстроено?
- Именно так, Командир!
- Ни слову твоему не верю! Ведь я даже не Поэт, а просто – Графоман!
- А в этом ничего нет плохого, даже наоборот, Графоман – это Человек пишущий, пишущий не за деньги, не ради корысти или славы, а ради того, что он не может жить иначе, его сердце, его душа не может не высказаться! Такими были большинство Великих Поэтов и Писателей! Современники их просто не замечали, а Великими – признавали потомки, то есть Читатели будущего Времени. Вот они-то, эти будущие Читатели и отбрасывают напрочь профессию их кумира, а считают его профессиональным поэтом! И не называют Лавочником Никитина, а Военным Лермонтова, для них это – Поэты, хотя хлеб свой насущный они добывали другой профессиональной деятельностью.
А происходит эта забывчивость из века в век оттого, что вы, люди, исключительно видите в человеке Профессию, а совсем не видите Человека...
- Надоело, это я слышал от тебя много раз! Но если верить тебе, отчего ты из миллионов Графоманов выбрал именно меня?
- А ты, Командир, опубликовал на Стихи.ру такой Сонет:

«Просыпаясь в грохоте казарменном,
Сердца стук тогда не замечали,
Нас патроны в магазине табельном,
По тревоге радостно встречали!

И не позабыть огни широкие,
Трапы долгожданного причала,
И глаза во сне подруг далёкие,
Службу, что сурово нас качала.

В памяти навряд ли что утрачено,
Память - неподвластная Приказу,
Мы тогда в вагоны сели в Гатчино,
И мгновенно изменились сразу.

Мы тогда для жажды были с`озданы,
Лужу пили грязную со Звёздами!»,

и тогда мы подумали, что если Литературный Герой, способен  разглядеть в грязной луже Звёзды, то этот автор, к тому же, как любитель знакомый с Шахматами, может быть полезен, да и времени на дальнейший поиск у нас не было...

- Всё же ты врёшь, Оригинал, ведь на Звёздах времени – тьма!
- Не буду обсуждать, Командир, полный абсурд твоих слов, но времени у нас действительно не было из-за Беды, заполонившей Землю и проникающей с каждой секундой во всё большие массы людей...
- Что же это за Беда такая?
- Для тебя, Оригинал, будет понятнее, если я объясню эту Беду Сонетом, слушай:

«Идёт на Землю чёрная беда
И с Совестью расстаться заставляет,
Людей гипнотизирует она,
И прагматизмом лени убеждает.

Из моды Совесть вышла, и давно
Её не то, что любят – презирают!
Цинично на неё глядят с автО
И, пешую, к дорожному жмут краю.

А зависть золочённая звенит
В душе у слабых, злобу вызывая,
А если, вдруг, взойдёт она в зенит,
Людей изгонит из земного рая...

Есть к выходу протянутая нить –
Нам Совесть надо в души возвратить!»

- А при чём здесь я?
- Просто у тебя, Командир, осталось немного Совести, а она так необходима сейчас твоей Родине – России...
- Непонятно?
- А чтобы тебе было понятно, а долго объяснять не могу, моё время пребывания на Земле истекает, буду отвечать на твои вопросы Сонетами; Совесть необходима России:

«В жизни всё так тревожно! Сбили снова дыханье?
Да и в голову снова? Ты на ринге лежишь?
Поднимись осторожно! Жизнь – твоё испытанье!
Сила духа – основа! Ты, запомни, не мышь!

Тебя Вера встречала, крылья выдала в силе,
Вспоминай Маркса лучше, наша жизнь вся - в борьбе!
Чья б корова мычала, а твоя вечно в мыле,
Над Природою тучи, помогай как себе!

И не надо поблажек, и не надо упрёков,
И сражайся ты с Ленью, будь с ней вечно в борьбе!
Пей вновь воду из фляжек без бензиновых ст`оков,
Бой с твоею же тенью - постоянно в тебе!

Всё так спутано в жизни, словно хитрая повесть,
Есть лишь служба Отчизне, только в Родине - Совесть!»

- А почему именно России?
- А именно России принадлежит будущее планеты Земля!
- А если эта ложь?
- Уясни для себя, Командир, раз и навсегда различие между неправдой и ложью, да и относись уважительно к глупости, если она вызвана добрыми чувствами:

«С НЕПРАВДОЙ ЛОЖЬ не путайте формально,
Неверность информации – не ЛОЖЬ!
Ведь глупость никогда не врёт реально,
А в ЛЖИ – злой умысел, что тайный нож.

Ведь раньше люди плоской знали Землю,
На трёх китах она у них былА.
Звать тех людей лжецами? Не при`емлю!
И не суюсь в их древние делА.

А Ложь? Она – коварна и лукава!
Сознательно в неведенье ведёт.
Без совести, цинично, величаво,
Подбросив факты, Ложь в глаза Вам врёт.

Не называйте, Вы, глупцов лжецами!
Такое может приключиться с Вами»

- Оригинал, гладко стелешь, но чтобы осмыслить надо время...
- Отчасти ты, Командир, и прав, но вот времени-то у тебя и нет, ведь ты смертен!
- Да как ты смеешь? Ты что, мне угрожаешь?
- Нисколько, попытаюсь пояснить:

«О Жизни любят много говорить,
О Смерти – пресекают разговоры.
Но как тогда нам правильно прожить?
В Египте пирамиды, словно горы...

«О смерти помни,- нам сказал Поэт,-
Вставай с утра с любовью и отважно,
Вчера был Мрак, сегодня будет Свет,
Отбрось пустое, делай то что - важно!»

Работай так, чтоб из последних сил,
Гони прочь праздность, что живёт безвольно!
Так в книге нам Островский говорил:
«Чтоб не было мучительно нам больно!»

Тот в жизни нашей многого достиг,
Кто вспоминал о Смерти каждый миг»

- Но, это когда ещё будет, впереди целая жизнь! Да и вообще, зачем думать о Смерти?
- Тот, кто думает о Смерти, то дорожит каждой минутой своей жизни и транжирит свою жизнь на пустые развлечения, ведь вся ваша жизнь человеческая на Земле – один миг:

«Нам на Земле дан звёздный миг
Для созиданья:
В нём стон – конец, начало – крик;
Для расстоянья.

В нём время - спать, в нём время - жить
И петь с той силой
Чтоб отыскать Цель, Правды нить
И образ Милой!

При родах – крик; при смерти – стон.
И жизнь промчится.
Её вдруг встретит снова он,
Жизнь повторится!

Вся жизнь проносится как сон
Меж главных дат, где крик и стон»

- И что с того?
- А с того то, Командир, что ты лично, как мужчина, просто обязан уважать женщину, ведь от неё зависит спасение вашей Земли:

«Поэзия нам светит в Душу,
Атланты рядом бродят где-то,
Выходит Женщина на сушу
Из моря – так живёт Планета.

Родит Богатырей нам много,
Они помчатся по Вселенной,
Но - возвратятся! Их дорога
На Землю – путь Благословенный!

А без Поэзии, Тьма - в душу:
Нет ни Атланта, ни Атлета,
Нет Женщины, что шла на сушу,
И без Богатырей Планета.

Поэзия! Зажги Мысль звёздно,
Спасти Мир Женщине - не поздно!»

- Ты что, Оригинал, с ума сошёл? Женщина спасёт мир?
- Именно так, Командир! Поэтому научись любить женщину, именно – любить! Не путай секс с любовью, любовь ни за какие деньги не купишь:

«Нам пели Б`итлы, что любовь не купишь!
Нет ценности, что супротИв любви!
Любовь пусть зла: Коза покажет кукиш,
И ты в плену, но помощь - не зови!

Тебе ль кричать: «Меня помилуй, Боже!»?
К чему?! Любовь, что горсть родной земли!
Она притянет так, что всех дороже,
И не потушишь ты пожар любви!

Какой бы ни была любовь ужасной
И сколь не шло через неё бы бед,
Когда любил ты, то не жил напрасно,
И на Земле ты видел - Божий свет!

Любовь – не секс, она - не продаётся!
Она – награда, и не всем даётся»

- Согласен, что «Любовь не купишь», но то, что ты – разведчик со Звезды, я не верю! Если это так, то объясни подробнее, почему ты выбрал именно меня?
- Хорошо, Командир! Времени мало, поэтому слушай и не перебивай!
Во-первых, ты учишься на своих ошибках, понимая всю нелепость обучаться на ошибках чужих:

«Учиться надо - на своих ошибках!
Не может быть одной и той реки.
Чтоб жизнь любить свою и очень шибко,
Учи свои тяжёлые деньки!

Со счастьем вперемежку всюду горе,
Из взлётов и падений пьёшь коктейль,
Вникай в свои ошибки, их ведь - море,
И шхуну не посадишь ты на мель!

Чужих ошибок мрак несут невежды,
Чужие набивая синяки,
Чужие к ним не подойдут одежды:
Мал`ы им будут или велик`и.

Когда чужую душу изучаешь,
Своей не зная, что ты в ней узнаешь?»,

во-вторых, ты близок к Природе:

«Промокшая одежда - не беда,
Не горе вовсе - вымокшие ноги,
И то, что с головы течёт вода,
По ней текут Небесные дороги!

Частицы влаги льют Небесный Свет,
И воздух чистит тщательно погода,
А эйфории большей в Мире – нет,
Прикосновенье к Небу, это – что-то!

Пусть до костей Дождь мочит среди дня,
«В Нём – щёлочь, кислота!» - кричат Науки,
Но Дождь Небесный - благо для меня,
С Небес Дождь мне - протягивает руки!

Соединение с Природой – миг,
Такое в нём, что нет и в сотнях книг»,

в-третьих, ты выбираешь прямую поэтическую дорогу:

«Поэт – избранник редкостной судьбы
Единственной Звезды над головою!
Поэты не уходят от борьбы
И даже от борьбы с самим собою!

За это бьют Поэтов прямо влёт
За то, что надо и за что не надо,
Чтобы прервать загадочный полёт,
За непохожесть на земного брата.

Так Богатырь на перекрёстке дел
Дорогу к Смерти выбирал прямую,
Пред Совестью своей врать не умел
И Родину любил свою Родную!

Родные судят, жизнь его коря...
Поэт - подобие Богатыря!»,

в-четвёртых, ты понимаешь сердцем, что даже Звёзды не вечны:

«То «мимолётное мгновенье»
Не вспомнишь записать в тетрадь,
Коль мысль пришла для объясненья,
А ты смог в это время спать.

Тех чувств эфир легко прощёлкать,
Миг может быть неповторИм,
К той мысли будет липнуть дёготь,
А в бочке мёда, ложка с ним.

«Трезвись и бодрствуй» ежедневно!
Вдруг, мысли вновь увидишь взгляд,
Фиксируй строчками мгновенно
Чуть тлеющий в тебе разряд.

И в небесах всё скоротечно,
Звезда, и то, не светит вечно»,

в-пятых, ты один из немногих на Земле людей, способных контролировать своё сновидение:

«Когда во сне оружие нашёл
И в руки взял с боекомплектом полным,
Не применяй его «нехорошо»!
Проснувшись, окунёшься в эти волны.

Не позволяй владеть тобою Злу,
Топи все агрессивные мотивы!
Тогда всплывёшь и не пойдёшь ко дну,
А день настанет - добрый и счастл`ивый!

И бросишь сразу ты тогда курить,
И не сломается твоя машина,
Ты путеводную отыщешь нить,
Власть над собой – есть высшая вершина!

Когда во сне ты овладел собой,
Тебе любой не страшен будет бой»,

в-шестых, ты понимаешь, что мысль, изрекаемая печатным словом материальна, поэтому автор несёт ответственность за Читателя:

«Выпускаю мысли я из дома
Полетать немного в Интернете.
Улетели мысли, не все дома...
Приручил? Теперь за них в ответе!

«Мыслю я, а значит, существую» -
Мысли я прекраснее не слышал!
Мне бы вот придумать бы такую,
Чтоб поехала бы чья-то крыша!

Чтобы мысли вывернули душу,
Я пишу, как кот в надежде млея:
Мои мысли греют чью-то душу,
Станет кто-то чуточку добрее!

Отвечать за мысли свои надо,
Мысль – ответственность, а не награда!»,

в-седьмых, ты понимаешь насколько трудно быть Человеком на Земле:

«Холод лето унёс, значит, будет мороз, всё прошло, приближается стужа.
Воздух, точно стекло, он блестит так светло - стала белою чёрная лужа.
Спит седеющий Лес, в его сне – синь небес, да ещё Лесу видится лето:
Комары у реки; жгут костры рыбаки; а бродяги поют до рассвета.

Люди тоже грустнЫ, ожидая весны, ждёт их сердце весенние вОды.
А зима прометёт, вьюгой всё промелькнёт, сединою отметятся годы.
Время в жизни найди, ночью - в поле приди! Заболеешь? Тогда будет поздно.
В Вечность надо смотреть, прежде, чем умереть, и увидеть, что небо же - звёздно!

Справедливость правА, прорастает трава сквозь асфальт и могильные плиты,
Тянет в Вечность листок, взяв от жизни глоток, «овцы целы и волки все сыты»...
При рождении крик и любой в жизни миг, что случился с тобою беспечно,
Навсегда, не пока, сохранят облака твою жизнь для Вселенной - навечно.

Пусть во сне, но иди, ночью Звёзды найди, светят ярко они век за веком,
Весь наш быт-суета давит, точно плита, трудно быть на Земле - Человеком!»,

в-восьмых, несмотря на трудности, ты не предаёшь звание Человека и гордишься тем, что ты – Человек:

«В Тьме Великой сбирались лишь газы понемногу сгущаясь в клубок,
А достигнув во мгле нужной фазы, их Творец просто мыслью - поджёг!
Взрыв Сверхмощный потряс Мирозданье, Освящённый, Вселенною стал,
Выполняя программу-заданье, звёздной пылью возник минерал!

Пыль частицами Космос питала и из пыли мы все рожденЫ,
От воды до любого металла, это часть нас и это всё - мы.
Пыль – в песчинку, она уже – в камень, по Цепочке уже и – скалА,
Появился Адам, первый парень, тот, которого Ева ждалА.

Мотылька, удивляясь терпенью, что кружил и считал - путь далёк,
Повинуясь Природы движенью, Человек понемногу прилёг.
Отлетал он и сам очевидно, и в земле он сам в прах перейдёт
По Цепочке, которой не видно, но которая каждого ждёт...

Я с любовью смотрю на Цепочку и ищу, где я в ней нахожусь?
Гомо Сапиенс я? Это – точно! Человек я и этим - горжусь!»,

в-девятых, ты не просто гордишься быть Человеком на Земле, но и осознаёшь – какое это Великое счастье быть Человеком на Земле:

«Лучик солнца меж тучами мечется,
К нам на Землю попасть нелегко.
А вот я – на Земле! И мне нЕчего
Пробиваться, родИлся легко!

А для матери девять ведь месяцев!
Аж под сердцем! На то она – мать!
Вот и молния с громом так бесится!
Сложно тучам её, там, рожать!

Вообще повезло мне немЕренно
На Земле человеком здесь быть!
И с душою иду я уверенно!
Раз «подобие», что же мне ныть!

Человек – это счастье рождённое
Со Вселенную ростом огромное!»

- Оригинал, ты меня так захвалил, что я просто зазнаюсь!
- Не зазнаешься, поскольку ты – Человек, а все Человеки на Земле проходят тяжкие испытания:

«Ты видишь только грязь в родной земле?
И стонешь, мол, за что мне наказанье?
Да чтоб очистить душу на Земле –
Тебе дано такое испытанье!

Когда предаст тебя твой лучший друг,
Мечты сгорят, как самолёт на взлёте,
Когда поймёшь где Север и где Юг,
Добро услышишь даже в злобной ноте.

Увидишь Правду, Ложь и Миражи,
И караван идущий, псов, что лают...
Тогда узнаешь, что такое жизнь,
Что Минусов без Плюсов - не бывает!

Лишь после испытаний тяжких бед,
Во тьме возможно видеть - добрый свет!»

- И всё-таки, Оригинал, я тебе не верю...
- А это не имеет никакого значения, Командир, веришь, не веришь, а всё произойдёт так, как тому должно быть...
- Да кто ты такой вообще?
- Всё, Командир, время моего пребывания на Земле истекло, а значит, истекло и время моего общения с тобой!
- Так ты – шпион?
- Называй, как хочешь, но помни, что я Представитель того Звёздного мира, что воюет на твоей стороне, пытающуюся защитить людей планеты Земля от планет, подобных планете РаймАн, а в том, что свою миссию на Земле ты исполнишь, мы уверены!
- Это какую ещё миссию?
- Потом сам поймёшь, Командир! А сейчас – прощай! Я погружаю тебя для защиты твоего мозга в глубокий анабиоз, а пока ты ещё что-то слышишь, прочту тебе свой прощальный Сонет:

«Командир, до свиданья, мой милый!
Улетаю к себе на Звезду.
Слёзы сдерживать нет во мне силы,
До того Землю вашу люблю,

Ваши реки, леса и пустыни,
Дождь, жару, холод, снег на горАх...
Нет у нас красоты той в помине,
На Звезде, дома, выжженный прах.

Береги, Командир, Землю очень,
Во Вселенной – такой не сыскать.
Мне, Звезда моя – Родина-Отчим!
А Земля тебе – Родина-Мать!

Расстаюсь с вами я, ЧеловЕки,
До свиданья, прощайте на вЕки!»


Прощальный Сонет уплывал к Звёздам,
а Белый шахматный Конь
медленно растворялся в воздухе,
стал прозрачным
и вовсе исчез.
Я впал в глубокий анабиоз,
в моём мозгу припоминался
ещё никем не снятый и такой Земной
фильм 
о понимании художественных фильмов
о Великой Отечественной войне:

«Артист, играет Человека,
Но он, не тот ведь Человек:
В гитаре так, с дефектом - дЕка,
Да так, в фантастике - парсЕк.

А Человек, внутри – загадка!
И никому не разгадать:
Где в Чёрном Ящике тетрадка
Чему его учила мать...

Ничтожны наши пересУды,
Все ЗА и ПРОТИВ – ерунда;
НевЕдомые нам сосуды,
НевЕдомая нам вода.

Так, к Сталину, как к Человеку,
Не подойти нам дважды в рЕку!»

За кадрами фильма я слышал
ещё не озвученный голос диктора:

«Например, многие артисты играли Сталина,
НО,
какими бы эти артисты не были Великими,
влезть в шкуру другого Человека им - не дано,
к тому же они влезают ещё
и с подачи Сценариста,
и с подачи Режиссёра,
и с подачи своего воспитания,
и с подачи своего жизненного опыта...

А люди смотрят фильм, где Артист играет Сталина и,
самое любопытное, забывая или не понимая,
что фильм – художественный,
то есть содержит вымысел,
думают,
что теперь-то они увидели настоящую Правду,
не осознавая даже того,
что Правда у всех – своя!

Иосиф Виссарионович Сталин
отказался от предложения нацистов
обменять своего сына,
оказавшегося у них в плену,
и сказал примерно так:
«Я солдат на маршалов не обмениваю!»

Повторяю,
влезть в шкуру другого Человека нам - не дано,
поэтому и понять истинный мотив сказанного,
нам не дано.

Тем не менее,
люди очень любят судить
и осуждать других людей.

Чаще всего начинают судить «по себе»,
используя свой личный опыт,
или по пословице
слетевшей с неувядаемых строк Евангелие:
«В чужом глазу сучок видишь,
а в своём – бревна не замечаешь!»

И степень осуждения фразы Сталина:
«Я солдат на маршалов не обмениваю!»
колеблется
от самого высокого патриотизма
(чтобы сказали граждане СССР
не имевшие возможности такого обмена,
у которых их близкие были
в нацистском плену)
до самого низкого цинизма
(он никого не любил,
даже собственного сына).

Но, в третий раз повторяю,
никто ещё не смог
влезть в шкуру другого Человека,
а поэтому и
истинный мотив фразы Сталина –
никому неизвестен!»

В первую же секунду после выхода из состояния анабиоза я вскочил, и моё сознание из философских воспоминаний перенесло меня в реальность: под ногами лежала коробка с мусором, а Белого Коня нигде не было!
Неужели это мне всё привиделось?
Или Конь действительно был разведчиком со Звезды и реально покинул Землю и навсегда улетел на свою Звезду?
Я вышвырнул всё содержимое коробки на пол и среди обрывков газет поднял маленькую деревянную Шахматную фигурку Белого Коня с отпиленным ухом:

- Оригинал, очнись! Я не буду больше тебя одёргивать каждую минуту, только очнись! Я привык уже к очень многому, чему ты меня учил! Даже к твоей Тавтологии... Слышишь меня?! Очнись!!!

Конь
мёртвой фигуркой лежал у меня на ладони
без всяких признаков жизни...
Я снова впал в анабиоз,
а в моём мозгу пришли воспоминания о
ещё никем не созданном фильме
о Тавтологии:

«Тавтология прекрасна и усиливает чувства,
Так, припев один и тот же, опьяняюще красив!
Нет повторов, нету ритма, нету счастья от искусства,
И не может интересным быть тогда иной мотив.

Ритм сердца, повторяясь нам в минуте каждой жизни
Такт по-разному выводит: то пролёт, а то – затор;
Всё равно, хоть крикни-топни, прошепчи иль просто свистни,
Ритм сердца, пусть и разный, сохраняет свой повтор.

Нам снежинки – в украшенье! Из одних и тех иголок,
Но рисунок всюду разный зачаровывает нас!
И у клёна, повторяясь, лист чарует в ветках полок,
Ежегодно улыбаясь осенью для наших глаз!

Тавтологий всюду лИца! Тавтология повсюду!
Человек её стыдится, а она, подобна чуду!»

За кадрами фильма вспоминался
ещё никем не озвученный голос диктора:

«На мой субъективный взгляд,
если стыдиться тавтологии,
то тогда надо стыдиться
и одних и тех же атомов,
укладывающихся
в Периодическую Систему элементов.

Ведь весь наш Мир
и мы сами
состоим
из одних и тех же атомов!»

Сквозь ВРЕМЕНИ шумЫ,
сквозь зависть и интриги,
слова Суворова доносятся до нас
на частоте биенья сердца полководца,
где в каждом стуке дробью барабана боевого
звучит мелодия одна:
забыв свои обиды,
любить Россию,
всю жизнь России посвятить
и укреплять Величие России!

Глупцам - для осужденья,
для размышленья – мудрецам,
пусть вырванные из контекста,
в главе 33-й
звучат конкретные слова Суворова потомкам:
«Почитая и любя нелицемерно Бога, а в нём и братий моих, человеков, никогда не соблазняясь приманчивым пением сирен роскошной и беспечной жизни, обращался я всегда с драгоценнейшим на земле сокровищем – временем, бережливо и деятельно, в обширном поле и в тихом уединении, которое я везде себе доставлял.
Намерения, с великим трудом обдуманные и ещё с большим исполненные, с настойчивостью и часто с крайней скоростью и неупущением непостоянного времени.
Всё сиё, образованное по свойственной мне форме, часто доставляло мне победу над своенравной Фортуной.
Вот что я могу сказать про себя, оставляя современникам моим и потомству думать и говорить обо мне что они думают и говорить желают»

======================================
======================================

В Поэме-Повести
использованы следующие мои произведения
© Copyright: Сергей Владимирович Евдокимов:

- тексты Песен:
«В Санкт-Петербурге обожали лошадь»,
«Только позовите, Конь примчится»;

- отрывки из Поэм:
«Защита Отечества!»,
«Триединая Полуложь»;

- отрывок из Поэмы-Миниатюры
«Любовь поэтов и писателей к этой Великой Игре»;

- Мини-Драма
«Я полицейский, знаю долг и честь!»;

- Мини-Сонет:
002, 011, 037, 114-128, 131, 132; 134;

- Сонеты:
023, 026, 029, 031, 032, 035, 036, 037, 039, 048, 121, 122, 124, 128, 133, 134, 145, 147, 148, 150, 151, 164, 166, 169, 183, 184, 295, 301, 308, 329, 336, 340, 362, 372, 425, 432, 467, 483, 489, 490, 503, 514, 516, 561, 650, 795, 796, 876, 899, 908, 916, 960, 964, 975, 980, 985, 988, 1010, 1065, 1084, 1108, 1109, 1110, 1114, 1119, 1120, 1130;

- рисунок – мой, из моего Сонета 490.

*

Сергей Владимирович Евдокимов,
Санкт-Петербург,
21 января 2015 года