Коровы и мы

Вырос  я  в  деревне,  сложной  жизнь  была.
Но  не  дня  не  жили,  мы  без  молока.
Сахар  мало  знали,  конфеты  иногда.
В  праздники  давали  и  то не  всегда.

Первую  Апрельку,  помню  как  сейчас.
С  бабушкою  жили,  мы  тогда  как  раз.
Мне  лет  было  мало,  в  школу  не  ходил.
И  за  братом  старшим,  польта  я  носил.

Беднота  такая , вам  не  описать.
Щи,  картошка,  каша,  всё  что  могла  мать.
Зрослые  в  колхозе,  мы  в  родном  дворе.
Убираем, топим, моем  всё  в  избе.

Изба  небольшая сени  и  сама.
Комнатка  такая  в  ней  семья  жила.
Крыша  под  соломой, в  доме  две  двери.
Первая  вход  в  сени, дальше  в  зал  входи.

Зал  тот  комнатушка,  три  на  четыре  вся.
Низкая  избушка, всего  два  окна.
Изба  повидала  царя,  три  войны.
Две  семьи  в  ней  выросли, выросли и мы.

В  сенях  холодище, нету  потолка.
Жерди  и  солома и вся  красота.
Рядом  был  колодец, с чистою  водо
С  вёдрами  ходили, летом  и  зимой.

А  через  дорогу  отец  строил  дом.
Строился  домишко  в  пятдесят  шестом.
За  год  дом  построил,  с  дедом  не  один.
Дед  его  соломой,  сам же   и  накрыл.

Деда  мать  Наталья,  строгая  была.
В  честь  святых  Николкой,  деда  назвала.
Дед  был  работящий, только  вспыльчив  был.
И  за  свой  характер  в  лагерь  угодил.

С  лагеря  вернулся,  он  с  больной  ногой.
И  то  слава  Богу,  остался  живой.
Мастер  был  отличный,  валенки  валять.
Надо  инвалиду  как  то  выживать.

Нам  наша  Апрелька, Зорьку  родила.
Строгая  корова,  умная  была.
Как  встречали  стадо, Зорька  догони.
Мы  домой  бежали  с  ней  в  перегонки.

Но  ниразу  в  жизни  строгостью  своей.
Никого  ни  ткнула,  любила  детей.
Если  чужой  взрослый, к Зорьке  подходил.
Фыркала  сердилась, что  в  ней  было  сил.

Никуда  отъехать,  мама  не  могла.
Если  мамы  нету,  нет  и  молока.
Только  разрешала,  бабушке  доить.
Родной  маме,  мамке  да  и  то  фырчит.

Состарилась  Зорька, Майку  родила.
Милая  большая  как  игрушка  вся.
Также  в  догонялки,  я  и  с  ней  играл.
Вечером  из  стада,  я  её  встречал.

Бежит  коровище,  кости  все  стучат.
Хлопает  ушами  а  глаза  блестят.
Была  очень  доброй,  ласковой  всегда.
И  доить,  доили  в  доме  вся  семья.

Молоко  давала,  хлеб  из  рук  брала.
Крикнешь  ей  бежала  совсех  ног  сама.
Подбегает  туша  и  стоит  пыхтит.
Это  хлеба  просит,  лизнёт и глядит.

После  Майки  тоже  тёлочка  была.
Мать  её  Апрелькой  в  память  назвала.
Майки  и  Апрельки, Зорька в  далеке.
Вас  я  вспоминаю,  скорбь  стоит  в  душе.

Очень  трудно  жили,  всё  же  жизнь  была.
Сейчас  живём  лучше  в  сердце  пустота.
Тогда  выростали  мы  стране  нужны.
В  армию  в  солдаты,  сами  служить  шли.

За  свою  отчизну,  жизнь  не  берегли.
И  границы  наши  строго  стерегли.
А  сейчас  в  России,  полный  бардачёк.
В  большинстве  у  власти  воровской  стручок.

В  школе  отучился  а  куда  пойти.
Да  и  на  работах,  платят  лишь  гроши.
Семью  невозможно  одному  поднять.
Могут  миллиарды  из  страны  качать.

Молодёж  понятлива  их  не провести.
Вот  и  нет  желаний  в  армию  идти.
Армию  наёмную,  не  хотят  в  водить.
Дмают и дальше,  так  же  будут  жить.

Ничего  не  выйдет  времена  не  те.
Вот  и  Украина  вся  сейчас  в  огне.
В  Москве  суетятся,  поняли  давно.
Можем так  же  вспыхнуть, и  всем  всё  равно.

Нет  у  них  охоты, власть  свою  терять.
Нам  воров  ненадо,  быдло  надо  гнать.
Любят  в  кабинетах  вывески  менять.
Был  второй  стал  первый,  вновь  второй  опять.

А где  деловитость,  совесть,  новизна.
Гнильё  засиделось,  гнать  их  всех  пора.
Как  народ  не  знают,  слушают  себя.
Стулья  протирают,  толку  нишиша.

Да  им  и  не  надо, им  прогресс  зачем.
Главное  чтоб  попой  потеплей  сидел.
Там  один  очкастый,  глазки  закатил.
Жить  в  Европе  страшно, а  сам  весь  прогнил.

Вся  страна  в  решётках  каждое  окно.
Из  брони  все  двери,  как  пожар то  что.
Заживо  сгорают,  выбраться  никак.
Двери  и  подъезды  на  глухих  замках.

Пока  посрывают  решотки  с  окон.
А  кого  спасать  то  выгорел  весь  дом.
Хорошо  ли  плохо  жизнь  всё  же  была.
И  детей рожали,  полная  изба.

Рядом  у  больницы,  шёл  мужик  упал.
Подбежал  бичара,  шапку  в  миг  украл.
Умер  бедолага  прямо  у  ворот.
Документов  нету  доктор  не  берёт.

Сделал  бы  такое  он  в  те  времена.
Быстро б  вразумила  его  Колыма.
Строгие  законы,  была  жизнь  строга.
Люди  это  знали  и  жила  страна.

    25.01.2014год.        09:53.