ДУГА. поэма

            ДУГА
           ( Поэма)             

Я слышал откровенья фрица:
О Прохоровке шёл рассказ.
Экрана луч, иные лица…
Услышал нечто, без прикрас.

Танкист и командир «Пантеры»,
Усталый ныне ветеран,
Без злобы и нацистской веры,
Обманов жертва, старых ран…

- На фронт попал он в сорок первом,
Был вскоре ранен под Москвой;
В победу верил, берёг нервы;
Его сжёг Сталинград тоской.

- Леченье, переподготовка,
Затем дивизия СС.
Стальная мощь залог вербовки
В случайном промысле небес.

Струнили днями пополненье,
Запрет на отпуск и отгул,
Дышали ночи нетерпеньем,
Срывался с неба томный гул.

И началось…
         «В июле прибыли в Белго ;род.
Поди, там помнят «Лейбштандарт».
И холодок бежал за ворот,
Когда мы принимали старт.

Пять дней мы были в наступлении:
Бросало полк туда-сюда.
Потери жгли до исступленья;
Не помню мест …  Идут года.

- Но эту станцию лихую,
Я не забуду никогда:
Удача с нами, мы банкуем,
И осветила стол звезда.

Да, ждали выходки здесь русских,
Коль корпус стянут на пятак.
Зарылись в полосе мы узкой.
Боекомплект двойной. Что… так?

В тот влажный вечер смуты полный
Пехотный заняли блиндаж.
В пять вдруг разрывов ближних волны
Сорвали с досок экипаж.

Та долгая артподготовка
Ломала волю и тренаж,
Но поняв, что в ней мало толку,
Мы пересилили мандраж.

Затихло сразу, как нача ;лось…
Понятно всё без разговоров.
Тряпьё на дереве качалось
Под пенье вражеских моторов.

Семидесятки русских валом
Катили плотно, шли «ва-банк»,
Мы знали, что хлебнём не мало:
У них «с отвагой» каждый танк.

Противник уповал на скорость,
Имея лёгкую броню.
Снаряд шил эти танки на ;сквозь.
Признаньем честь не оброню.

И пушки наши - эффективней,
Калибром, дальностью огня.
Его вели мы продуктивней,
Тридцатьчетвёрки стопоря.

Удары глухи, звон металла;
Разрывы, пламя, дым и гарь;
Срывало башни, траки рвало,
И темень, хоть включай фонарь.

Бой был тяжёлый, бесконечный,
Когда сгорает всё дотла.
Сошлись машины в стыке встречном:
«Лоб в лоб»…  Боялись мы котла.

В эфире мат, команды, стоны;
Горят танкисты на земле.
Пантеру я держал в заслоне,
А цели двигались во мгле.

Три танка мы добили точно;
Два раза зацепило нас.
Уж день пошёл, держались прочно.
 «Вперёд» - приказ. Ору: «Дай газ».

Мы оттеснили их немного;
Нас скрыла насыпь из камней.
Да, та самая железная дорога…
Я часто вспоминал о ней.

Работали без перерыва.
Остатки лезут, вновь волна…
Фортуна ведь совсем не дура,
Приходит редко и одна…

Нам легче, нас они не видят;
Стрелять не ладно на ходу.
Их танки призраками бро ;дят,
Потерь питая череду.

Счёт экипа ;жа - девять танков,
Скорей пугал, чем окрылял:
Силён враг, если в эту банку
Три сотни запросто загнал.

Куда смотрели генералы,
Бросая русских тупо в ад.
Ведь ясно, в западню попали…
Мат плотный, крики: «Суки», «гад!».

Мы тоже были на пределе:
Машин уж сорок не в строю.
Потери знали лишь в отделе;
Что видел, я на том стою.

Дня через два мы отступали.
Грозил, похоже, нам охват.
Подбитые машины взяли.
- Свои, чужие… Это факт.

-« Шестых пантер» всего два танка,
«Вторых и третьих» около восьми…
Артиллеристы, - те гиганты,
Без них бы ног не унесли!

Хватаю пульт, щелчка не слышу.
Погас злокозненный экран.
Боль вскинулась, срывает «крышу»,
Раскрыв одну из старых ран…
.     .     .     .     .     .     .     .     .
Хожу неделю негодую.
Кто дал команду искажать?
Заставил гнуть дугу кривую,
Мешал всю правду рассказать?

Тех хроник листаю страницы,
Сверяю цифры и даты,
Мелькают фамилии, лица,
Есть ли теперь виноватый?

Щит с Прохоровкой поднят позже,
Забойщик кто-то из вождей;
Кто славы захотел, возможно,
На память наступил людей.

Я знаю, рядом в Гуляй Поле,
Вальковский Митя лёг в песок,
И как штрафник по Вышней воле,
Он свой свинец словил в висок.

Они великие герои.
На них стояла вечно Русь;
Жила, дышала без Покоя:
«Нет смерти, Сын мой, ты не трусь».

Узнал, что не один Суворов
Умел наукой побеждать,
Не лезть на флеши без разбора;
Пред ним спешил враг ниц упасть.

Когда достиг я апогея,
В стараньи тщетном Савла,
Господь подвиг меня – Сергея,
Во храм святых – Петра и Павла.

Тут чудный храм иглою белой
Над Прохоровкой небеса
Молитвою пронзает смелой
И верой в Божьи чудеса.

Враг откатился и сломался!
Господь, я верю, - Русский дух.
Он долго прошлого чурался,
В душе солдата не затух.

Они - сердечные, родные,
Себя сложили на алтарь.
И никнут травы луговые:
Сейчас, тогда - как встарь!

                Москва, январь 2015 г.