Томас Стернз Элиот. Путь волхвов

В самую стужу пустились мы в путь,
В худшую пору для странствий…
Для такого долгого странствия:
Слякоть дорог, секущий дождь,
Самый сумрак зимы.
И верблюды хромали от боли в опухших копытах,
Ложились в снежную грязь.
И мы тосковали
О летних дворцах, о террасах на склонах гор,
О девушках в шелковых шароварах,
Подносящих шербет.
И погонщики бранились, сбегали,
Требовали вина и женщин.
Угасали костры, и негде было укрыться.
Города враждебны, селения негостеприимны.
Деревушки грязны, цены в них непомерны.
Тяжко пришлось нам.
В конце шли и ночью, спали урывками,
И звенели, звенели в ушах голоса,
Что нет в этом смысла.

И вот на заре спустились в сырую долину,
Теплую, пропахшую листьями и травой;
Был там ручей, и мельница, моловшая темноту,
Три дерева и небо невысоко над ними,
И старая белая лошадь скакала в луга…
И была там харчевня с лозой над входом,
В дверях шесть рук играли в кости на серебро,
А ноги приминали пустые мехи.
Но мы там ничего не узнали, и двинулись дальше,
И вечером прибыли, не поздно, не рано
Отыскав то, что нужно. Вот так все свершилось.

Давно это было…  И я помню, все помню,
И снова пошел бы, но только скажите мне,
Скажите же кто-нибудь,
Весь этот путь – к чему нас вели,
К Рожденью иль Смерти?  Рожденье было, конечно,
И мы сами свидетели. Но я видел раньше и рожденье, и смерть,
Но не видел их сходства. Но это Рожденье
Было нам страшной мукой, словно Смерть, наша смерть.
И вот мы вернулись домой, в наши царства,
Но мы больше не дома в своих прежних владеньях,
Где чужой народ цепляется за прежних богов.
Когда же другая смерть…




T.S.Eliot
Journey of the Magi

'A cold coming we had of it,
Just the worst time of the year
For a journey, and such a long journey:
The ways deep and the weather sharp,
The very dead of winter.'
And the camels galled, sore-footed, refractory,
Lying down in the melting snow.
There were times we regretted
The summer palaces on slopes, the terraces,
And the silken girls bringing sherbet.
Then the camel men cursing and grumbling
And running away, and wanting their liquor and women,
And the night-fires going out, and the lack of shelters,
And the cities hostile and the towns unfriendly
And the villages dirty and charging high prices:
A hard time we had of it.
At the end we preferred to travel all night,
Sleeping in snatches,
With the voices singing in our ears, saying
That this was all folly.

Then at dawn we came down to a temperate valley,
Wet, below the snow line, smelling of vegetation;
With a running stream and a water-mill beating the darkness,
And three trees on the low sky,
And an old white horse galloped away in the meadow.
Then we came to a tavern with vine-leaves over the lintel,
Six hands at an open door dicing for pieces of silver,
And feet kicking the empty wine-skins,
But there was no information, and so we continued
And arrived at evening, not a moment too soon
Finding the place; it was (you may say) satisfactory.

All this was a long time ago, I remember,
And I would do it again, but set down
This set down
This: were we led all that way for Birth or Death?
There was a Birth, certainly,
We had evidence and no doubt. I had seen birth and death,
But had thought they were different; this Birth was
Hard and bitter agony for us, like Death, our death.
We returned to our places, these Kingdoms,
But no longer at ease here, in the old dispensation,
With an alien people clutching their gods.
I should be glad of another death.