***

Ведь знаешь, друг, не смешно ни разу.
Я сейчас непонятно что скажу и зачем:
Мне бы переделать жизнь в фарфоровую вазу
И вдребезги, чтобы летела от пыльных стен.

Знаешь, друг, ты стал моим человеком чёрным.
Кем я, возможно, являюсь и всерьёз.
Позабыть бы себя детским, опостылённым
И утопиться в мерцанье твоих сладких грёз.

Друг мой, я смертельно болен тобою.
Сам не знаю откуда взялась эта боль.
Только ясно одно: ветер воет над полем
Рыдая о тебе холодной, противной тоской.

Ночь холодная, глупая ушами уже и не машет.
Ей плевать, что происходит внутри у него.
Петлю с шеи она бережно снимет, развяжет.
С. А не чувствует это. Ему слишком тепло.

Золото живо в нас и любовь его верная свята.
Он был так одинок, разве что песнь не заводил об этом.
Забыл что ли, какова была пред ним клятва?
На небо ушёл он Великим Поэтом.

Высшее в мире искусство-попытки себя обмануть.
Да, смешно, и иногда ты цепляешься страстью
За самое ускользающее, не обесудь.
За то самое, что не измеришь кроватью.

Даже самые близкие его не поймут.
Он опять в кабак и в последний раз заплатит сам.
Голубые глаза перестанут изслучать грусть,
А наутро строчка: "Я навеки в а ш хулиган".