Черный платок в белый горошек...

Черный платок в белый горошек
(новелла)
                «Слезой дождя прольется музыка.
                Пусть мы расстанемся,
                Любовь останется
                В душей моей, в моей душе».
                (цыганская песня)

Сельская больница уже с утра гудела, как улей. Очередь к хирургу занимала половину узкого недлинного коридора.
Спросив кто крайний, молодая цыганка прислонилась к белой стене. Некоторые люди смотрели на нее с любопытством, другие с нескрываемым ожиданием того, что она попытается войти в кабинет без очереди. Но такого не произошло, девушка всего лишь молча стояла и читала надписи на больничных дверях.
На ней были надеты почти обтягивающие и расширяющиеся книзу темно-синие кофта и юбка в белые мелкие ромбы. Голову еще не покрывал платок, следовательно, она не была замужем. Густые черные волосы закручивались в жгуты, которые переплетались между собой, и закреплялись черным каменным цветком на затылке.
Девушка не видела хирурга в изредка открывающиеся двери. Табличка на его двери гласила: Романов Александр Юрьевич. Тогда цыганка попыталась представить себе этого доктора пожилым с седыми волосами и в очках, но в голову пришел совершенно другой образ: ему не больше двадцати семи. Высокий, голубоглазый, шатен.
Когда она вошла к нему и положила медицинскую карточку на стол, молодой врач именно такой внешности спросил:
- На что жалуетесь?
- У меня иногда болит под левой лопаткой.
- Сейчас посмотрим, снимайте кофту. Возможно, вы застудили спину, тогда я вам припишу разогревающие лекарства.
Раздеваться перед ним, хоть он и врач, было неприличным для цыганки. Однако она сняла кофту, сжимая ее в руках и не поворачиваясь к врачу лицом. Он проверил позвоночник и лопатки, сказав:
- С вами все в порядке. Как я и предполагал, это всего лишь простудное явление.
Девушка очень быстро оделась. Потом же, когда молодой врач жестом предложил ей сесть, она опустилась на стул напротив его стола. Открывая ее карточку, чтобы записать диагноз больной, врач обратил внимание на имя девушки: Вайдалович Роза Николаевна. Выписав рецепт, он поднял на цыганку свои откровенные голубые глаза.
- Спасибо, - ответила девушка.
Выходя из больницы, она знала, что придет к нему еще раз, потому что в том будет необходимость.
Ему понравился ее акцент в немного протяжном напевном голосе. Судя по инициалам, Роза являлась русской цыганкой. Александр отметил, что ей лет двадцать и она ниже его ростом потому как, когда он осматривал ее спину, мог бы легко коснуться подбородком макушки девушки. Ему тогда захотелось снять цветок с ее черных блестящих волос, распустить их, чтобы посмотреть, насколько они длинные.
Но спустя две недели все забылось: и ее акцент, и ее стыдливость при посещении врача, и ее тонкие запястья, и длинные пальцы, которыми она забирала рецепт. За это время молодого врача посетили десятки цыган, и ее образ почти стерся из памяти.
Однако в обеденный перерыв, когда он пил горячий чай среди утомительно-жаркого июньского дня, вспомнил один случай, произошедший с ним еще на четвертом курсе медицинского института. Он шел покупать ботинки на весну, и в дверях обувного магазина ему попалась старая цыганка, которая за свое внезапное предсказание не стала просить деньги, а молча исчезла за поворотом. «Ай, красивый, будет у тебя цветок в руках, да ни понюхать, ни сорвать не сможешь, а потом ладонь разожмешь, а на ней только шипы останутся». Та старуха говорила крайне загадочно, символично. Почему-то он поверил ее словам – вряд ли гадалка говорила такое всем юношам подряд.
***
Спустя месяц после посещения хирурга Роза сломала руку. Она помогала домработнице сажать высокие белые лилии в саду. Когда понадобилось вынести новый куст с террасы, девушка отправилась за ним сама.
Неся по лестнице большое пушистое растение в тяжелом горшке, цыганка оступилась и упала на бок - лилия приземлилась на ее локоть.
Старший брат сразу же повез сестру в ближайший травм пункт. Благо перелом был закрытый. А через три недели Роза отправилась в ту самую больницу, чтобы снять гипс и проверить, как срослось предплечье.
…Опять эти тонкие запястья на красивых чувственных руках.
- Вот мы и свиделись с вами снова…
- Может, это судьба? – игриво спросила девушка.
Врач смущенно поднял на нее глаза и впервые увидел, как она улыбается. Ее смуглое, доброе, почти детское личико, небольшой аккуратный нос и блестящие темно-карие глаза глубоко запали ему в душу. Его как будто парализовало ее дерзким и одновременно скромным взглядом.
- Как же вы так неосторожно-то? – поинтересовался Александр, разрезая гипсовую повязку на ее руке.
- Шла с цветочным горшком по лестнице и споткнулась - он разбился у меня на руке.
«Да ты сама как цветочек, Розочка», - поймал себя на мысли Александр.
- Ах, если бы не та лестница, я, может, тебя больше и не увидел бы… - произнес Александр, сам не зная, как эти слова сорвались с его губ. Назвав ее «на ты», он сломил ту стену, которая находилась между ними, незнакомыми, до сих пор.
«От сердца говорит», - подумала Роза.
- Месяц не виделись с тобой.
- Вы помните мой первый визит к вам?
- Да. Сразу обратил внимание на твое имя.
Девушка смущенно улыбнулась, опустив глаза с длинными трепещущими ресницами.
- Далеко живешь от больницы? – зачем-то спросил он.
- В трех кварталах отсюда, около школы, а что?
- Стало интересно, как далеко ты от меня находилась все это время!
- Зачем вы мне это говорите? – осторожно спросила Роза, медленно поднимая взор на молодого врача. Он долго вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, раздражена она или наоборот их общение ей приятно, но больше не в силах выдерживать испытующего взгляда, отвел глаза в сторону.
- Я не знаю, как тебе объяснить.
- Объясняй, как можешь, я пойму, все же в школе училась… - перебила его девушка.
Он усмехнулся, продолжая:
- В тот день, когда ты ушла от меня, я долго не мог собраться с мыслями. Вспоминал твою внешность, мелодичный голос, но думал, больше не придешь. Когда же ко мне являлись на прием цыганки, я пытался в них найти хоть отдаленное сходство с тобой, только ничего такого не получалось.
В этот момент в дверь влетела пожилая мед сестра, чтобы забрать медицинскую карточку какого-то больного, и заговорила с врачом о том, что в среду и в четверг у него обходной день.
Роза, наконец, очнулась от разговора с хирургом и поняла, что она задерживает очередь. Пока Александр стоял у шкафа, где лежали искомые документы, цыганка быстро набросала на пустом бланке: «Саша, спасибо, что ты меня, наконец, избавил от тяжелой ноши на предплечье. Ведь цветку нужны ветер, вода и солнце, а не гипсовая повязка, которая мешает дышать»…
Поднявшись со стула, она бесшумно выскользнула из кабинета, лишь длинная алая юбка мелькнула в дверях.
***
«В трех кварталах от больницы, около школы», - мысленно, как молитву, повторял он ее слова. «Роза должна жить где-то здесь», - размышлял врач, идя домой другой дорогой и соображая, в каком из этих цыганских особняков она живет. Ему казалось, что на данном перекрестке, как назло, больше таких громадных домов, чем в других местах.
«Стоп! Она говорила, что в тот день, когда сломала руку, несла горшок с лилией! Значит, перед особняком должны расти лилии. Вспомнить бы еще, как выглядит эта лилия».
Но через некоторое время он замер у дома из желтого кирпича.  «Вот они белые цветы с пятью лепестками!» Однако все же пошел дальше, чтобы не вызвать подозрений, мечтая хоть мельком увидеть ту девушку.
Роза, которая в этот момент гуляла по двору, сквозь решетчатые ворота заметила знакомый силуэт.
«Неужели он меня осмелился найти? Или просто совершает врачебный обход и случайно проходит мимо? Ах, нет, что я такое думаю, ведь он работает до шести. Значит, идет домой».
Кинувшись к воротам, она тихо проговорила:
 - Саша!
 - Розочка! Как я счастлив, что нашел тебя! Давай завтра где-нибудь встретимся? – с мольбой в голосе откликнулся он.
Времени раздумывать не было, и она согласилась.
- В пятнадцать минут седьмого у дороги в двух кварталах от больницы.
- Спасибо! Буду ждать тебя!
Роза убежала, а Александр, пройдя еще немного этой дорогой, свернул в сторону своего дома. Он еще не понимал, что за счастье такое спустилось к нему в цыганской юбке с невинным и очаровательным личиком.

Из-за поворота появилась смуглая девушка невысокого роста в белом платье. Быстро приближаясь и скрывая улыбку, она прошептала:
- Пойдем отсюда…
Он заметил, что у шоссе почти не было цыганских домов, но Роза все равно опасалась.
- Что будет, если нас с тобой заметят?
Она резко преградила ему дорогу и взглянула в глаза, в которых он прочитал жестокость и мольбу одновременно.
- Если хочешь увидеть меня еще раз, то лучше нам не попадаться на глаза цыганам. По возрасту я невеста, и они могут о нас подумать что-то не то.
Молодые люди шли все время прямо, первый раз оказавшись в этой местности, пока не наткнулись на большой заброшенный дом почти на окраине поселка с заколоченной дверью, обвалившейся крышей и выбитыми окнами. Зато со стороны крыльца был неплохой навес, с которого свисали ветви девичьего винограда.
- Прямо приют для влюбленных! – сказал Александр, заходя внутрь этого уютного уголка.
- А ты что, влюбленный?
- Знаешь, я вчерашним вечером мчался домой как на крыльях! Ночью уснуть не мог, не веря в свое счастье, что ты согласилась со мной встретиться.

Он выходил из больницы в шесть часов вечера и окольными путями, дабы не встретиться с Розой, шел на то место, ради того, чтобы увидеть лишь на час ее милое лицо.
Саша спрашивал у девушки некоторые слова по-цыгански, она отвечала. Парень смотрел на движения ее красноватых, немного полных губ и влюблялся все больше.
- А поёшь ты так же красиво, как и говоришь?
В тишине почти необитаемой земли Роза запела ему цыганскую народную песню «Саво Рашай». Солнце медленно заходило за горизонт под плавную и в тоже время надрывную мелодию с незнакомыми словами. Макушки деревьев еще блестели, покрытые ласковыми лучами.
- А знаешь, Романов, что у тебя фамилия цыганская?
- Почему?
- «Ром» переводится как «цыган»… Да и внешность у тебя почти цыганская: высокий, темноволосый, голубоглазый.
Он внезапно подошел к ней ближе, взял ее нежную ладонь и поцеловал, опасаясь реакции девушки. Роза проворно отдернула руку, широко распахнув глаза на Сашу, и с дружелюбным укором произнесла:
- Мэ румны …
Так за разговорами они встречали вечерние зори, потом уходили из-под этого виноградного навеса и в квартале от дороги расходились в разные стороны. Видеться каждый день молодые люди не могли…
После встреч с Розой хирург ощущал такую легкость в своей влюбленной душе, что хотелось наклониться к земле и перецеловать каждый камушек и каждый цветок за то, что они подарили ему эту прекрасную девушку.
Утром он открывал глаза и понимал, что хочет видеть ее сейчас же. Еле дождавшись вечера, врач скидывал белый халат и мчался к ней, радуясь тому, что коллеги в больнице до сих пор ничего не заподозрили.
***
Возвращаясь однажды со свидания, Роза издали заметила удаляющиеся от ее дома две незнакомые машины. Ускорив шаг, она добежала до ворот, и спросила у домработницы, поливающей высоченные туи:
- Кто это был?
- Иди, поговори с мамой, Розочка, от нее все и узнаешь. Она ждет тебя!
Сердце цыганки забилось, как бешеное, но, не показывая волнения, девушка зашла в огромный зал, где на диване сидели родственники.
Прижав руки к груди, ее мать улыбнулась и поглядела на Розу:
- Ну вот, дочка, пришло и твое время вылететь из нашего гнезда и свить свое!
Эта фраза сбила с ног девушку, у нее появилось желание куда-нибудь сбежать, но вместо этого она, как подкошенная, села на диван и вытаращила глаза на мать:
- Помнишь Романа, с которым ты дружила пять лет назад, когда мы жили на другом конце поселка?
- Да, мама.
- Сегодня, они приезжали сватать тебя! Знала бы ты, как я обрадовалась, ведь лучшего мужа, чем он тебе не найти! Мы с твоим отцом согласились, конечно, дав понять, что первый и главный шаг уже сделан…
- Да, мне уже пора замуж, - сухо ответила Роза и, встав с кресла, направилась к лестнице, ведущей на второй этаж в ее спальню.
Такое странное поведение девушки родственники расценили, как обычную реакцию на неожиданные слова родителей о помолвке. Для них ее испуг перед вступлением во взрослую жизнь был совершенно естественным.
До позднего вечера молодая цыганка ходила по комнате, пытаясь понять, что будет дальше, как она объяснит все Саше и станет ли счастливой со своим мужем. Ее голова разрывалась на части от этих вопросов, Роза сидела на краешке кровати, обхватив колени руками, ее волосы распустились, упав на плечи.
Летняя духота давала о себе знать, и девушка вскоре решила выйти на улицу. Проходя мимо комнаты родителей, она услышала о том, что свадьба уже через два месяца.
«К чему же такая спешка?» - думала цыганка, прислонившись лбом к прохладной стене. «Теперь весь дом так и будет говорить о моей свадьбе?»
Бесшумно спустившись вниз, она отворила дверь и вышла в сад, где одуряюще пахло мокрой хвоей и белыми лилиями. Глубоко вдохнув почти ночной аромат, Роза села на ступеньки особняка.
От своих тягостных мыслей она очнулась, когда к воротам подъехала машина ее брата и осветила ярким светом грустное лицо цыганки. Пока он загонял машину в гараж, из которой доносилась цыганская песня, Роза подпевала:
«А я сердце не открою, песню не спою,
И никто не знает, мама, про любовь мою».
На следующий день у девушки не возникло никакого желания выходить из комнаты и вылезать из постели. И тем более она не хотела встречаться вечером с тем человеком, с которым была так счастлива почти полтора месяца, чувствуя, что все скоро закончится.
Ей необходимо было пережить свое внутреннее горе в одиночку.
***
- Почему не приходила эти два дня? Я обидел тебя чем-то?
- Нет, нет! – твердила она, пряча лицо.
- Тогда что с тобой, чяй мири !  - требовал объяснений парень, нежно гладя цыганку по плечам.
- Два дня назад я стала невестой. К нам приходил свататься друг моего детства, и  родители дали согласие.
Саша знал, что она не врет ему, глядя на него взглядом, полным горечи полевых трав. В горле образовался ком, впервые появилось желание не делить Розу ни с кем, не прерывать эти встречи, продолжать слышать ее голос. Он молчал, видя, что она расстроена своей предстоящей свадьбой. Горько усмехнувшись, он прошептал:
-  Значит, невеста теперь… Да не моя…
Девушка не ответила. Она лишь глядела на поляну, с которой ветерок приносил запах некошеной травы.
- И как у вас свадьбы проходят? – прервал, наконец, мучительное молчание Саша.
- Женщинам невеста готовит подарки, а мужчинам бутылки хорошей водки, - без эмоций в голосе ответила девушка. – Гуляют обычно три дня, не меньше.
Казалось, Роза уже свыклась с той мыслью, что она теперь невеста и ее выдают замуж за нелюбимого человека. В этот вечер в голосе девушки чувствовалась прохлада и обида. Подняв, наконец, глаза на парня, цыганка мягко проговорила:
- Если, будучи замужем, приду в больницу и увижу на двери кабинета твое имя, развернусь и уйду. Не хочу с тобой встречаться после того, как стану принадлежать своему мужу. Мне тяжело будет видеть тебя, слышать твой голос, чяворо …
Саша хотел вспылить, предложить ей исчезнуть из ее жизни прямо сейчас, но знал, что если развернется и уйдет, то сам же будет жалеть о своей горячности. Задрав голову в небо, он с наигранным спокойствием спросил:
- Полюбишь его?
- Наших мужей не возможно не любить.
Эти слова больно задели сердце юноши во второй раз.
«Ну, неужели она не может сказать, что-то мягкое? Ее послушать, так наши встречи для нее ничего не значили», - раздумывал Саша, слушая ее нежный голос с милым акцентом и совсем неприятные слова.
- Что нам стоит пожениться?
- По нашему закону, в крайнем случае, цыган может жениться на русской девушке, и то на нее будут искоса смотреть, потому что она нам чужая. Цыганка же такого права не имеет.
- Жестоко.
- Согласна. Против ромалэ  идти бесполезно. Меня быстрее убьют собственными руками, чем отдадут тебе в жены.
Лицо Саши исказилось от боли, Роза это увидела и, подойдя к нему ближе, положила свои теплые ладони, пахнущие чем-то сладким, на его щеки, покрытые двухдневной щетиной.
- Знаешь, как я переживала эти два дня? Места себе не находила, представляла, что в один прекрасный день не смогу к тебе придти и потом не приду, больше никогда не приду… Эх, чяворо, что же мы с тобой какие несчастные? – уже с улыбкой на по-детски пухленьких губах спросила она.
В ответ Саша лишь смотрел ей в глаза, читая там нежелание мириться с решением ее родственников и волнение. Он отнял ее ладони от щек и зарылся в них лицом. Ему хотелось кричать, что любит ее и не хочет никуда отпускать.
- Роза, Розочка мири, - шептал он, пряча глаза с подступавшими слезами обиды.
- Удивительно, у нас с тобой разные судьбы, а мы здесь вместе на зеленой траве под голубым небом, где никого нет… - после недолгого молчания тихо заговорила цыганка.
- Догадываюсь, какая у тебя судьба. Меня в ней, конечно же, нет?
- Ты есть сейчас. А потом я выйду замуж и рожу двоих сыновей.
- А мою судьбу можешь прочитать?
- Когда уедешь отсюда, тогда и обзаведешься семьей. У тебя будет все, как у всех. Двое детей - мальчики, - говорила девушка, глядя затуманенным взором как будто сквозь Сашу.
- Знаешь, после того предсказания старой цыганки я верю и твоим словам.
***
Шесть дней до свадьбы он не видел ее, но помнил слова Розы, что, возможно, она подаст ему весточку о себе.
Как-то перекусывая чаем и бутербродом в обеденный перерыв, Саша включил в кабинете радио, по которому только что заиграла мелодия, и он не сразу догадался, что она цыганская:
«Я заглянул в твои глаза,
В них утонуть хотел бы я,
Но ты сказала мне:
«Я не для тебя»…
Эта последняя строчка была пропета девушкой, голос которой был так похож на нежный голосок Розы. А когда врач услышал припев, то кусок совершенно перестал лезть в горло:
«А я ему завидую, завидую, завидую,
Что с ним моя любимая!»
Видно цыган тоже может страдать от неразделенной любви, - думал Саша, глядя в окно со второго этажа, за которым уныло покачивались ветки деревьев и подъезжали машины к больнице. Из-за этой песни весь день пошел кувырком, в душе врача поселилось еще большее беспокойство.
Через две недели после свадьбы любимой, в кабинет к хирургу без очереди влетел маленький цыганенок, которого за такую наглость обругали в очереди. Он, широко раскрыв свои темно-карие глаза, спросил:
- Это ты Александр?
- Да.
Тогда мальчишка протянул конверт ему в руки и с любопытством стал смотреть, что же сделает с ним врач, чтобы узнать о содержимом посылки. Но Саша и не собирался раскрывать этот конверт при ком-то. Цыганенок все топтался и глазел на хирурга, тогда врач, вытащив из ящика стола шоколадку, протянул ее послу со словами:
- Спасибо, малыш!
Тот, запихав сладкое в карман, развернулся на месте и побежал прочь из кабинета.
Когда врач, наконец, остался один, он прочитал строчки, пропитанные знакомым сладковатым запахом: «Вот я и стала тебе окончательно чужая. Жена другого… Все еще думаешь обо мне? Знаю, что думаешь. Вот и я тоже. И понимаю, что осталось много недосказанного. Спасибо, что не сделал мне ничего плохого. Завтра буду ждать тебя под навесом винограда».
В этот момент молодой врач был готов весь шоколад на свете отдать тому цыганенку, который с утра принес ему весточку от любимой.
Это обещанное завтра наступало крайне медленно: Саша всю ночь ворочался на постели, думая, что его желание сбылось – он хотел увидеть ее только раз после свадьбы, чтобы еще раз сказать Розе о своей любви.
…Подходя к зеленому навесу, парень почувствовал, что она уже там. Убрав виноградные ветви от входа, Саша увидел свою любимую, волосы которой теперь были спрятаны под черный платок в белый горошек. Он раскинул руки, мысленно моля о том, чтобы она прижалась к нему. Роза обвила руками его шею, Саша закружил ее на одном месте, уткнувшись носом в платок.
- Не верю, что спустя почти две недели увидел тебя, милая…
- Я сама не думала, что приду в последний раз, – ее голос, как бальзам, впитывался в его израненную душу.
Он с восхищением смотрел на смуглое матовое лицо цыганки и ловил ее взгляды.
-  Он не обижает тебя?
Роза отрицательно покачала головой.
- Хочу, чтоб ты знала, что буду тебя ждать. Знаю, что мои слова не имеют смысла после твоего замужества, но… Твоя любовь ушла от меня, пусть хотя бы моя любовь живет в твоих мыслях, Розочка…
- Ошибаешься, моя любовь, навсегда останется на твоем сердце, как клеймо.
Она сняла с волос свой черный платок и бережно повязала его ему на шею:
- Чтобы быть ближе к твоему сердцу, родной… - прошептала она, оставив теплую ладонь на его груди. Саше показалось, что она прожгла его насквозь, и этот ожог еще долго будет заживать.
- Ближе уже некуда, чяюри… Как же ты вернешься домой с непокрытой головой?
- Если спросят, скажу, что платок сорвало с головы и унесло ветром. Посмотри, какая злая погода!
Ветви дикого винограда, свисавшего с крыши, стелились по воздуху, с них отрывались листья и улетали в сторону окраины поселка. Казалось, осень наступила раньше времени. По еще недавно голубому небу плыли тяжелые тучи вперемежку с усталыми лучами солнца, на горизонте сияла тонкими изломанными линиями молния.
- Я не хочу тебя забывать, Роза.
- Так и должно быть, Саш… Только нам не надо больше видеться.
- Не бойся, не увидишь меня больше, на следующей неделе перехожу работать в городскую больницу, не могу я здесь, - мрачно ответил он.
Цыганка, немного прищурив темно-карие глаза, посмотрела на хмурое небо и, отходя от Саши, тихо сказала:
- Скоро разразится ливень - надо успеть добраться до дома. Прощай, родной!
Александр отчаянно бросил ей вслед:
- Мэ тут камам !
Она остановилась на желтеющей поляне в нескольких метрах от него и, оглянувшись, с улыбкой на губах негромко произнесла:
- Мэ джином …


Автор: Марианна Веверова, 2010.