Всё злее мы гнали, пока из прошлого такая картина

Не могу писать о том, о чём хочу – это может навредить участникам событий. А события продолжаются.

На общие темы после Волновахи тоже не могу писать. У меня там нет близких, но много связано с этим железнодорожным городком в степи.

Наша контора работает. Деньги, продукты, медикаменты пока есть.

Оружие нам не нужно – мы не воюем. Хотя оружия тоже навалом. Его продают всем и в любых количествах.

Все гадают в Интернете: где логика и каковы цели военных действий.

Пока там только одна логика. А именно. Стороны ведут активную оборону, пристреливаются, сохраняют боеспособность. Все прочие события на этой войне, начиная с сентября 2014 года, носят случайный или тактический характер.

Война осени-зимы это внутренние процессы в армии, застрявшей на позициях.

После новогодних праздников люди очнулись, написали два текста и собрались поговорить о культуре.


http://www.novayagazeta.ru/arts/66877.html

https://www.youtube.com/watch?v=xXOIK6pz-iw

Ажиотаж вокруг «Левиафана» мне непонятен. Я смотрел его, забывая, что это кино. Я живу в «Левиафане» 25 лет. Хочу сказать, что в этом фильме более-менее счастливый конец. Могло быть намного хуже. Побывал я в Левиафане во всех ролях, но ведь так всегда. Жизнь только этим отличается от хорошего кино. Единственное, что не даёт забыть фильм это цветовой ряд – краски северного морского берега и вообще краски.

Алексей Парщиков

Степь

Пряжкой хмельной стрельнёт Волноваха,
плеснёт жестянкой из-под колёс, -
степь молодая встаёт из праха,
в лапах Медведицы мельница роз,
дорога трясёт, как сухая фляга,
когда над собой ты её занёс.

Стрижёт краснопёрая степь и крутит.
Меж углем и небом и мы кружим.
Черна и красна в единой минуте,
одежды расшвыривая из-за ширм,
она обливается, как поршень в мазуте
или падающий глазурный кувшин.

Привязав себя к жерлам турецких пушек,
степь отряхивается от вериг,
взвешивает курганы и обрушивает,
впотьмах выкорчёвывает язык,
и петлю затягивает потуже,
по которой тащится грузовик.

Всё злее мы гнали, пока из прошлого
такая картина нас нагнала:
клином в зенит уходили лошади,
для поцелуя вытягивая тела.
За ними шла круговерть из пыли
и мельницу роз ломала шутя.
И степь ворочалась, как пчела без крыльев,
бежала - пчелой ужаленное дитя.