Аутодафе

Auto-de-fe;  –
по-португальски буквально – акт веры

Акт веры – аутодафе...
Как страшно это слово слышать,
оно огнём и дымом дышит,
в нём мысль и разум наш горит.

В огонь небрежно сваленные грудой,
сгорят, как Жанна Д’Арк
и как Джордано Бруно,
цепляясь ивовым крестом за небеса,
под "Credo… Amen." наши голоса.
Как корчатся они в предсмертных муках –
все наши достижения в науках,
любви и нежности здесь выжжены глаза,
и совести зола молчит уж с  полчаса…               
Сонеты и трактаты – мыслей прах,
их пепел на руках, на берцах,  сапогах.
А чад, взвиваясь прямо в лютый мрак,
восторгом заполняет прежний сердца страх.

А мы стоим вокруг толпою чёрной,
сжигаем мысль свою ожесточённо...
Мы держим все кресты, мы держим свечи –
скорей бы сжечь свой разум человечий,
чтоб в памяти у нас не возникал
тот  еретик, тот бунт души беспечный
с мечтой о справедливости извечной.
Скорей бы сжечь все в прошлое мосты,
чтоб в памяти у нас не возникали
бунтовщики  легенды и мечты,
остались только бы ножи из стали.

Как напряженны лица!  Блеск огня
окутал все кровавым полумраком...
И главный инквизитор – это я,
и рядом свора чёрная моя,
подобная не кормленным собакам.
Я книги жгу...  Мне это сан велит –
подбрасывать дрова
в костёр, что небо скрутит!
Но что ж толпа? – Толпа, она, молчит,
толпу теперь ничто не взбаламутит...

И я молю: о Боже, грозный Бог,
ну, сделай так, ну сохрани познанье!
Пускай толпа меня сейчас убьёт
и свиту эту в клочья разнесёт –
не выдержать душе ведь испытанья!
Но что ж стоите вы?  Скорей! Скорей!
Ну, неужели храбрецов не будет?
«Толпа безмолвствует...» И каждый норовит
подбросить – кто соломинку, кто прутик...

О люди, люди, наставлял я вас!
Я отпускал грехи без всякой меры!
Я – инквизитор, бог ваш и судья,
а вы ведь, люди, все мне сыновья –
безликие, тупые изуверы.
Вы смотрите в огонь –
бумага там горит...
Но, обрастая пеплом и золой,
сгорают перлы мысли неземной!
Но неужель ничто не говорит,
что так же вот, на площади, однажды
в костре неутолённой жажды,
при акте веры,
вся Земля сгорит!

1977