Зацепившись за луну

Сквозь острые лохматые узоры, затянутые шторою из шёлка, как будто я под их надзором, светила одинокая замерзшая луна.
Стрелки часов привычною походкой шагали по обычному маршруту, и с каждым шагом приближалось 6 утра, мне, что-то снилось, я уже не помню, сквозные лучи солнца безжалостно мне резали глаза.

По непонятной мне привычке, мне отправляться скоро в электричке туда где пахнет кофе и газетами, где люди каждые день беря друг друга лапой, обмениваются бездушными приветами, при этом, не смотря в глаза друг другу, уходят в клетки называемые кабинетами.

И вот…
я одеваю тапки теплые, зачем ? ведь лапы мои с детства не боятся холода, поправляю натирающий шею ошейник, со второй попытки получается встать, для чего эти люди придумали погубив елку бедную, эту кровать ? Ведь так удобно свернувшись клубочком спать, с ума сойти, ну ладно не понять мне эти дикие прихоти. Вот и зеркало, злейший враг, так и хочется разбить его, и не жалко порезанных лап. Беру дорогую бритву острую, брею шерстку свою серую теплую, эта мода сплошное безумие, и зачем я здесь? и почему отобрали луну мою…

А теперь предстоит шагнуть туда, в бездну с большой коричневой коробкой, потом нажимать на единицу вот сюда… и неловко, выйти уже в новую дверь, и останется лишь подъездная, тут всегда ощущаю себя как зверь, не встретилась бы в дверях та старуха мерзкая, что гоняет во дворе детвору метлой, черную, белую, рыжую, ведь такие голодные эти псы порой, а есть хочется не тебе одной, а помойка их жизнь и спасение. Я в такой же с ними заперти, и не знаю, куда мне идти. А душа моя просится вверх, к той луне что очень высокая, дотянуться бы и остаться там, но не знаю к ней дорогу я.

Иду, оставляя следы на снегу, вечером их не будет, почему-то — что мне не понять, их убирают люди. Вот уже спускаюсь в метро, начинается аллергия, тысячи запахов, и не одного, который бы был привычен мне, лаки, духи, у кого то селедка в газете, рядом с ней две мертвые курицы, всей семьей вместе, в пластиковом пакете. В вагоне все опустили морды в пол, а в глазах их царит унылость, каждый везет ошейник свой, и каждый ошейник подписан. Здесь так положено в этом лесу, такие легальные правила, но лишь мне одному, хочется поскорее снять его, хочется с ветром и вьюгой лететь, прочь из незнакомого мира мне. Но я беспомощно бьюсь как волна, об эти бетонные скалы, а иногда, когда совсем больно и грустно мне, играю с единственным другом неразлучным со мной никогда, с моей собственной доброй тенью.

Без 5 девять, поднимаюсь вверх в доме, где много лестниц, рядом со мной идет дамочка в сером пальто, воротник из лисы, пахнущая сигаретами, сверху спускаются в черном двое, они никогда не смотрят в лицо, но в драгоценных ошейниках, вечером сядут играть в казино, и нюхать белую пыль снежную. Выживают и селятся здесь, лишь серые крысы и алчные мыши, им комфортно и весело тут, своровать и обвесить, это весь смысл жизни.

Вот наконец и двери мои, но невозможно чужие мне, сейчас на рецепшене предложат свежий номер газеты мне, вокруг будут бегать марионетки, у всех телефоны воткнуты в розетки, там круглосуточно все пикает и щелкает, кто-то им шлет просто «Привет!» а кто то бессмысленные смайлы и бесполезных котиков…

Беру неудобную в лапы ручку, что делать? не сделав этого, я не получу бумажную, разноцветную, ежемесячную получку. Двигаю лапами по столу, оставляя на нем царапины, и решив, что все — не могу, пишу на листе прощание, потом отнесу тому толстому с золотыми зубами, поставлю роспись корявую и наконец уйду, искать то, что всю жизнь искал, дорогу неизвестную мне.

Распахнув дверь на улицу, снимаю с себя пальто и ботинки, никогда и не было холодно мне, мои лапы не режут льдинки, не холодные эти сугробы и не устанут ноги, даже если передо мной тысячи верст дороги.

Начинает смеркаться, а я знаю что скоро взойдет она, ту, с которой нельзя разлучить нас, я волк и моя луна.

Сердце сильней наливается кровью, от каменных джунглей бегу, я в самую дальнюю даль, туда, где есть лес и горы, и там не рождается горе и не живет печаль. В сугробы проваливаясь лапами, взбираюсь на самую вершину гор, вокруг заснеженных белым пеплом деревьев, слышу множества птиц ласковый, приветливый хор. Как я мог жить без этого, без зеленой летом листвы, без той рыжей и хитрой лисы, что скрылась играючи в ветвистые малиновые кусты. Без тишины и спокойствия, которое царит в лесу, без ежедневного беспокойства, не забыть купить ту невкусную без мяса колбасу.

И вот на вершине самой я, и здесь теперь будет мой дом, тут мне все настолько родное, свобода здесь, и лес ветвистый кругом. Срываю ошейник, а временем тем зажигались на небе звезды, по очереди, не торопясь, как зажигают свечи.

И радуясь этой встрече спел волк луне песню о том, как мечтал всю жизнь проводить с ней рядом! и встречать её каждый вечер.