Тонкие губы печатью на скулах

... сырой вечер проникал ознобом в сознание. Неторопливыми шагами мы мерили обледеневшие тротуары московских улиц. Водители внедорожников феерично обдавали грязью смельчаков тротуарных окраин. Секунды острым желанием били парализованные шампанским мысли. Одно неверное движение, взгляд, и планету закрутит в предположениях, поисках смыслов той или иной событийности.
Позже, когда мертвая тишина упадет на плечи, я осознаю крах всей своей системы, а пока леденящая холодность зажимала движения тисками контроля, уподобляя мою плоть механическому насекомому.
Волна теплого, одаренного специфическими запахами воздуха метрополитена, разбилась о твое сосредоточенное лицо. Механизм безотказно крутил ступени эскалатора, перемещая нас в искусственный мир подземелья. Рекламные щиты пожирали полу серые от грязи стены уходящего вниз тоннеля. Беглым взглядом я заметил, как на твоих ресницах таящей кромкой расположилось ожидание.
Где-то защемило, завыло на одинокое лико луны. Догнивающие мысли под тяжелым гранитом отпочковались и пробиваясь тонкими стеблями наружу, цепляясь друг за друга, царапали зажившие раны.
Угрюмые платформы покорно ожидали катальщиков ветра. Поезда, с выжженными фотокарточками ветеранов внешнего мира, наполненным архивом миллионов мыслей в полу опустевших вагонах, настойчиво гонят ветер по четко заданной траектории тупиковых содержаний отрезков. Вываливающиеся из темных тоннелей бегущие огни цепляют потерявшиеся во времени тени уставших лиц, и только циферблат электронных часов в своем неизменном постоянстве фиксирует очередной период меняющими друг друга секундами.

Далекий гул приближающегося состава разорвал полотна мертвых картин, врезался в сознание, превратив остатки не стаявшего ожидания в смущенное рваное движение навстречу друг другу.

Короткие фразы. Откровенные взгляды.

Печатью на скулах твои тонкие губы оставили тебя во мне.

…катальщики гнали ветер по тоннелям и лабиринтам моего сердца. Сердца, которое уже никогда не будет прежним.