Что ж, моему отцу везло в войну

Что ж, моему отцу везло в Войну,
он много пережил, но жив остался.
В Берлине встретил он Победную весну,
домой вернулся, с матерью обнялся.

А брат его двоюродный убит,
и матери прислали "похоронку",
(её уж нет в живых), и сын забыт -
он был в семье единственным ребёнком.

Альбом военных лет смотрю с отцом:
там, среди лиц малознакомых дядей,
доверчивое, милое лицо,
с надеждой юной в беззащитном взгляде.

Хоть говорят: «Не может мир забыть»,
«никто не позабыт, ничто не позабыто!», -
лишь самым близким суждено хранить
в душе умерших память
и убитых.

Да, моему отцу, конечно, повезло:
три года воевал и даже не был ранен,
в Орёл вернулся, всем смертям назло,
а позже там девчонку встретил - Аню.

Они гуляли в парке над рекой,
рука в руке, о прошлом забывая,
мир оживал, вновь обретал покой,
надежд не хороня, мечты не убивая.

Сердца сжимала радостная боль,
переполняла их истомой сладкой,
рождалась, крепла первая любовь,
под звуки вальса, в вихре танцплощадки.

Как всех влюблённых, ждали их потом
разлуки дни и нежных встреч отрада,
но стоит ли рассказывать о том:
то близко им, другим совсем не надо.

Жизнь не берусь передавать в стихах -
полней её описывает проза,
она течёт, петляя, как река,
как в русле полноводная Ока,
то боль даря,
то осушая слёзы...

Прошли года...
Короче говоря,
вот я живу и сына два имею,
то тлея чуть, то пламенем горя,
а по-другому, видно, не умею.

Для деда внуки - радость, выше нет
(хотя не назовёшь их идеалом).
Смотрю, как он в вечерней тишине
их, хрупких, разметавшихся во сне,
тихонько укрывает одеялом.

Как умиротворённости полны
его глаза, глядящие на внуков!
Уходит память горькая Войны,
печать неискуплённая вины,
тоска потерь,
утраты свежей мука.

И счастлив я, хотя порой скорбит
душа, встречая солнце на рассвете,
что брат его двоюродный - убит,
ведь у него бы тоже были
ДЕТИ

Орёл, 1980 г.