Доктор Совесть в дрова

Доктор Совесть в дрова. Все бухают. Он тоже пьёт.
Кардиолог всех выписал. К празднику – по домам.
Чудеса не всегда случаются в Новый год.
Никому не нужны мы, кроме уставших мам.

Но её с тобой нет. Ты в палате совсем один.
Что-то тянет в груди, как до корня прогнивший зуб.
Тебе снится в бреду, что в больницу приехал Сын.
Тебе кажется, вот он стоит здесь. Уже внизу.

Надевает бахилы на туфли Louis Vuitton.
Белизною халата укрыв свой костюм ZILLI,
Он заходит в палату. Он выключил телефон.
И ты сможешь сказать ему: «Здравствуй, Сынок! Прости».

За твою нищету и за то, что пахал, как вол.
Извини, что я пил каждый день и прожил, как тварь.
За твои три войны, за все шрамы. За эту боль,
Что глотал ты всю жизнь как какой-то чумной отвар.

До чего ты красив в хороводе безумных рож,
Что пугают меня через бред и электрошок.
До чего же, Сынишка, ты на меня похож.
Умирать очень страшно. Я счастлив, что ты пришёл.

 Но ты умер один, мок в поту, холодел, как снег.
Доктор Совесть смотрел, не моргая, в твои глаза.
Сына не было рядом. Он где-то в чужой Москве.
Одному умирать (я же знаю, отец!) – нельзя.

Я узнал слишком поздно. И это – как в спину нож.
У меня же твой рост, твои руки, лицо, глаза.
Я не в мамку. Я так на тебя похож.
Я давно всё простил. Только вот не успел сказать.

Да я, в общем-то, пап, не носил за душой камней.
Просто войны, ранения, бизнес – всё недосуг.
А теперь вот курю на кухне – а папки нет.
Телефонным звонком кореш душу мне полоснул.

Как красиво играет от слёз стебелёк огня!
Льётся водка в желудок – хорош для души бальзам!
Я уверен, отец, что ты тоже любил меня.
Просто ты, как и я, не успел это мне сказать.