Русский Детектив. Глава 27. Золотая планета

                Двадцать седьмая глава
               
          ПЕРВАЯ СИЛА

      Вот так потолковали… Туча тучей
      Ходил недели две, наверно… Срам
      Насилу одолел. Приполз во храм…
    
     Да-а... Силуан, наш батюшка, могучий
     Священных догм, великих книг знатец!
     А пуще-то всего людских сердец,
     Особливо смутившихся, заблудших.
     Сошлись мы с ним... Вечерню отслужа,
     В часы, когда при храме сторожа
     Останутся одни, для самых лучших
     Бесед, где просветляется лицо,
     Всегда отыщет время и словцо.
     Во дворике усядемся, бывало,
     Под памятной ветлою, и начнём
     Душевную беседу...
     ***
      Только в нём
     Я отыскал всё то, к чему взывала
     Душа моя так много тёмных лет,
     Лишь он открыл глаза, навёл на след
     Загадки нашей давней, и отгадки
     Российской вечной скорби...
     ***
     Уж давно
     Терзался я в себе: что ж так темно,
     Так тяжко мы живём? Ведь не в упадке
     Держава, и последняя война
     Давно отполыхала, а страна
     Как будто бы невидимым пожаром
     Сжигаема, как будто бы подзол
     Незримый тлеет где-то... Ведь позор,
     Кромешный срам, когда не слепошарым
     Окрест окинешь взглядом край родной:
     И там, и сям разор... Разор сплошной!
     Леса, озёра, пастбища, долины, –
     В избытке благодати, а смотри,
     Кругом руины, зоны, пустыри,
     Да мёртвые заводы-исполины.
     Что, некому работать здесь? Смешно.
     Бездельников, гляди, полным-полно,
     Пьянь, дым столбом по родине клубится
     (Я не об нас, наш город не таков),
     На коммуняк всё свалим, на жидков?
     Чего уж проще, взять да озлобиться,
     Причину за разор в своей судьбе
     Найти в стороннем. Только не в себе.
     Всё это сказки, если разобраться,
     С историей, пускай и не сполна,
     Знаком я. И в былые времена,
     И при царях мы бедствовали, братцы.
     А кое-кто и нищетой был горд,
     Зото, мол, честен, свят, в устоях твёрд!
     Какая святость, честь, покуда гложет
     Нуждища без просвета, без луча?..
     Кто может быть жаднее богача?
     Никто не может быть. А нищий может.
     Не знаю где ещё и в чём ином,
     Но здесь-то перевёрнуты вверх дном
     Понятья христианские... Кто духом
     Прост, как дитя, кто нищ гордыней днесь,
     Того и царство Божие... Я здесь
     Подчеркиваю – духом, а не брюхом.
     Мы всё перевернули... Для чего?
     Чтоб нищета справляла торжество
     Среди раздолий наших и угодий,
     Угодных, значит, Богу?..
     ***
     Так, порой,
     Ночною замечтаешься порой
     И представляешь: в чёрном небосводе,
     Среди миров, разбросанных в ночи,
     Есть некий чудный взор, ясней свечи
     Он проницает мировые бездны,
     Всё зримо и подвластно всё ему...
     Кому пронадлежит он?  Никому.
     Быть может, Богу?.. Может быть. Чудесный,
     Всевидящий, он свой наводит луч
     На землю нашу, сквозь заставы туч
     Идёт легко и нет ему преграды,
     С высот своих всё ясно видит он.
     И что же видит? Шарик разграфлён:
     Какие-то невнятицы, шарады,
     Его прозрачной воле вопреки
     Все в клочьях, в лоскутах материки
     Разодранно пестрят меж океанов:
     Смердит завод, дымится полигон,
     Томится пашня, взятая в бетон,
     Лишь чудом средь искусственных вулканов
     Блеснёт полоской, клинышком души
     Свет золотой – пшеницы или ржи...
     А может быть (я это представляю
     В полночной тьме), а может быть, Ему
     Потребно только это? Ничему
     Другому на земле не потрафляя,
     Он ждет от человека лишь одно –
     Он солнечное подарил зерно
     Планете голубой, чтоб золотинка
     Зерна того, разлившись по земле,
     Прожгла миры и вспыхнула во мгле,
     И проступила славная картинка:
     Вся, влагой голубой окаймлена,
     Сверкает чистым золотом она -
     Из тьмы миров!..  Воистину блаженно
     Лишь  э т о  для Него, и, может быть,
     Лишь  э т и м  грех свой давний искупить
     Возможно было нам, светло, смиренно
     Рассеивая мраки... И века
     Отпущены нам были, но рука
     Лукавая  тот замысел прекрасный
     Хитро перевернула, завела
     В тупик...
     На безобразные дела
     Глядит в печали взор благообразный:
     Нерадостен планеты нашей вид...
     А ум наш то и дело норовит
     Ещё какую штуку, железяку
     Мудрёную подкинуть, наущить
     Как половчее атом разлущить,
     Как заварганить мировую драку,
     Где самый главный человек земли
     Себя забыл бы, цель свою, в пыли,
     В крови и грязи облик человечий
     Забыв,  уничтожал таких же, как
     Он самый, земледельцев... И – рубак,
     Невольно помрачённых чёрной сечей...
     А полюшко томится, ждёт земля
     Когда очнется пахарь, отваля
     Пласт дымный, в землю бережно уложит
     Блаженное зерно, чтоб разлилось
     По всей планете... Верно, только злость
     Плодится, а добро себя не может
     Плодить, самодостаточно оно…
     Но вот же исключение – зерно!
     Плоди его, паши землицу, благо,
     Земли в избытке, работящих рук
     Хоть отбавляй... Ан, нетушки, мил-друг,
     Не тут-то было. – Где указ, бумага,
     Печать, что можешь Божии дела
     Творить? Печать-то, видишь ли, кругла,
     Но дело у тебя не кругло, – скверно,
     А вдруг разбогатеешь, а, браток?
     Не жирно будет? Отстегни чуток,
     По-братски поделись... Слыхал, наверно,
     Присловье про игольное ушко?
     Посунься – а грешки-то, а брюшко
     В рай и не пустят... Лучше уж, братишка,
     Живи общинкой. Нищей? Так и что!
     И здесь не попрекнёт тебя никто,
     И там никто не взыщет золотишка...
     ***
     Так и живём, и бедствуем...
     Вот так
     Раздумаешься, воспаришь в мечтах,
     Воротишься на землю – нет ответа!
     И недра есть, и добрые умы,
     А пляшем от тюрьмы да от сумы.
     В чем суть? Дал Силуан ответ на это.