Средство от тошноты

          Чтобы не поддаться пению сирен, Одиссей попросил привязать себя к мачте, остальные заткнули уши воском.



Зелёный, бледный, весь больной в каюте я лежу;
Какой тут к чёрту выходной – понятно и ежу.
Волною ходит подволо́к, кружи́тся голова;
Шатает вниз, и вверх, и вбок – от койки до стола.

А всё дружок мой, Ихти-Эль, – пока я рыбу ел,
Украдкой, за спиной моей, добавил в водку эль.
Была ли рыба не свежа? – да, может быть, вполне…
Ну, хватит на воде гадать, когда так плохо мне…

Пластаюсь молча – не пойму, в чём держится душа.
И вдруг донёсся чудный звук, – я замер не дыша.
Прекрасный глас с одра подня́л, русалки слышу зов,
Ползу на палубу, зажав платок между зубов.

Любовь и страсть, призыв, печаль – всё в дивном пенье том.
Ещё б минуту слушал я – и плавал за бортом…
Сулит блаженство и покой мольба понять, принять…
Но тут восстал желудок мой, вновь о себе дал знать.

Я джентльмен, негоже мне блевать в причёску дев,
И я креплюсь, терплю, борюсь с желудком, аки лев.
Сирены голос – как сверло: пронзает мозг, долбит…
(А пароксизмы, как назло, мне очень портят вид)

И в этой схватке роковой желудок мой и слух
Боролись, как Самсон со львом, на равных – плоть и дух…
О чудо! как рукой сняло! и снова я здоров!
И быстро так – без порошков и всяких докторов!

Смотрю, – прозрачная волна пуста, тиха опять.
Русалка, где ты?! – а она устала соблазнять…
Вглубь уплыла… и понял я, не сдерживая дрожь:
Чему так пылко я внимал – всё было фальшь и ложь…

Монах молитвой был спасён, и песней – менестрель,
Меня же спас желудок мой, – спасибо, Ихти-Эль!
Как хворь морскую побороть узнал таки ответ:
Прослушать записи сирен – надёжней средства нет!