Данила Силыч
мужик-рубаха.
Живёт красиво,
кутит с размахом.
Под синью неба,
под сенью дуба,
где был и не был,
повсюду любо.
Родные песни
поют берёзы,
а сердцу тесно,
а в горле – слёзы.
И нет охоты
творить Россию,
её на квоты
перемесили.
Ворота – настежь,
дверь – нараспашку.
Вошёл – не застий,
снимай рубашку.
Садись на лавку,
разделишь праздник,
раз к часу в лавку
не угораздил.
Держать семейку
и дом – непросто:
к рублю копейка –
доход не броский.
Горбатясь за год
наваришь тысчу,
а те, для блага
мильярды ищут.
Откаты примут,
бюджет распилят,
а ты меж ними,
что щёпоть пыли.
Ужаты земли,
паи да пайки
зараз раздели
всех по незнайке.
Буханка хлеба
да полселёдки
на всю неделю
для околотка.
Мужик сегодня,
как для потехи,
а рухнут своды
найдут прорехи.
Гуляй, Россия,
дельцам в угоду.
Не прирастилась ты
тьмой народу.
Мы вроде быдла,
Данила Силыч.
В России русским –
невыносимо.
Про нас в Сибири
и на Камчатке
совсем забыли,
там Русь в зачатке.
А предки были
другого толка.
В тулупах стыли,
трепали волка,
избу соломкой
да дранкой крыли,
но в мир с котомкой
средка ходили.
А ныне Силыч –
мужик-рубаха.
Живёт красиво,
да нет размаха.
Век заполошный,
кругом поруха.
И пьяным – тошно,
и трезвым – скука.
Какая, к чёрту,
России крепость.
Бьют русских в морду –
кричат: «Нелепость!».
Одна Россия
в косоворотке
без корки хлеба,
с палёной водкой.
Другая пляшет,
разводит трёпы.
Нет, Силыч, мочи
в ладоши хлопать.
Под синью неба,
под тенью вяза
начнём сначала
о жизни сказы.
Данила Силыч
от роду пахарь,
живёт красиво
в одной рубахе.
За выгон выйдет,
вокруг ни звука.
И пить нет силы,
и гложет скука.
2011 г.
Свидетельство о публикации №115011503602