Зимний сюжет

            Белый свет «ни мычит, ни телится»:
            вьюга (или, скорей, метелица) –
            дева старая, сплошь седая, –
            хорохорится, наседая

            на денёк молодой. Сутулится,
            в дрожь озябнув под снегом, улица –
            просквозило дома ветрами.
            Клён морзянку стучит по раме,

            словно в шоке радист на тонущем
            судне – почерком как бы стонущим
            («Ох, – утонем сейчас в пучине…»)
            – Ночь при чадной луны лучине

            к звёздам тьмою уныло тянется,
            будто горькая баба-пьяница
            к той бутылке, в которой сухо.
            Засвербит ли заря-красуха –

            мочка, дёрганная зарницами,
            затрапезного вида лицами, –
            петухи заорут побудку –
            утро хмуро покинет будку?..

            … Слышь, зима, – то тебя касается:
            посади-ка на цепь (кусается!)
            стужу, злую дворнягу в теле, –
            солнца дай, забери метели…