Непокрытый сарай

               

                Анатолий Лень


                Непокрытый сарай
               
                рассказ
 

 Маленький Толя проснувшись заметил в доме суету. Все было как то не обычно. И даже спокойный, важный и строгий отец был взволнован и поспешен. Удивило еще и то, что он вовлекал в какое-то важное дело не только, как обычно мать, но и старшего брата. Вскоре стало ясно, что сегодня они будут крыть крышу новенького строящегося сарая. Череда ранних осенних дождей подгоняла.
 Посмотрев на мать он увидел что на ней лица нет. Это его не на шутку испугало. И он во все глаза стал наблюдать за домочадцами чтобы во всем разобраться.
А куда ты перенесла шифер? Спросил отец мать. Та долго не отвечала, потом повернувшись к соседскому двору сказала у нас куры а у нее дети.
 Толя вспомнил как недавно после первого осеннего дождя у одинокой  соседки доярки на доме засияла новенькая крыша. Она сделала привлекательным даже маленький, кособокий дом, слепленный руками одинокой, нищей женщины приехавшей без родственников из голодного края послевоенной России, с кучей маленьких детей.
Отец выпалил. Когда же теперь она нам его отдаст? Как и в послевоенные в пятидесятые и шестидесятые годы шифер достать было все еще неимоверно трудно.
Это мы служащие получаем зарплату, а колхозникам только трудодни ставят, у нее то и денег нет, я отдала так. Промолвила тихо мать.
Отец был недоволен поступком матери.
Толя размышлял. Это хорошо, что благодаря маме соседские дети укрылись от осенних дождей и зимнего снега, но ведь она оторвала от семьи, от близких и отдала чужим, тем более не посоветовавшись. Ему маленькому трудно было разобраться, кто же из родителей прав . Но интуитивно он матерью возгордился. И эта гордость остается у него до сих пор, становясь все более и более осмысленной.
 Надо полагать что где-то глубоко в душе матерью гордился и отец — но в это тяжелое и голодное время, чтобы семье Толи выжить материнской безмерной щедрости и состраданию должен был быть противовес.
Мать Толи помогала нуждающимся всегда, и даже через сорок лет на ее могилу приходят благодарные люди.