Не могу молчать

мой коллега Олег,
редактор отдела прозы,
по вечерам практикует бег
трусцой, в любые прогнозы.
по набережным Москвы
бегает, и по спальным
районам своих подруг
бегает, и по дачным
поселкам своих друзей
бегает, –
поджарый, сорокалетний,
вызывая одобрительные смешки
у нас, поедающих шашлыки
и пьющих вино бордовое
из маленьких водочных рюмок,
словно комарью кровь.

сам он не пьет, не курит,
смотрит вперед, на закат/рассвет,
и вниз, на свои кроссовки.
в жизни,
считает он, особого смысла нет,
но есть
поэзия тренировки.

иногда он спрашивает у меня:
как думаешь, нужна ли тут запятая?
а я иногда говорю: ну и бред!
слушай, сейчас тебе зачитаю...

как-то раз я привезла ему вёрстку номера.
да-да, прямо к нему домой.
(курьер нас покинул, а исполнявший его обязанности
тех.редактор ушел в запой.
пришлось мне самой.)

«здравствуй, – сказал Олег. – проходи».
я прошла, отказавшись от тапочек.
стрельнула взглядом по сторонам: гантели, завал cd,
коллекция экзотических ярких баночек
(кока-кола, фанта и всё такое,
еще, наверное, с девяностых...)

у меня еще были к нему вопросы
всякие, по работе.
но все они выветрились при входе
на кухню,
при виде пятилитровой банки,
кишащей улитками ампуляриями –
«спиральками» и «катушками»:
различают по форме домика, –
пояснил Олег, улыбаясь мне благодушно.

«ты что, их ешь? продаешь?
или ты у них вместо бога?
а когда их становится слишком много, ты... – ?»

«я смываю их в унитаз!
ну не всех, конечно, часть популяции.
а потом они заново размножаются.
ну показывай, что там у нас», –
и надел очки в роговой оправе.

да, я знаю, что я не вправе...
что я грубо вторгаюсь в прайваси
и что это недопустимо.
но мне снятся улитки-мимы
по ночам,
и беззвучно взывают к жалости.

извини, Олег, но больше я не могу молчать...