Не для джина

В моем городе самые грустные люди,
слякотные улицы,
рисованные вагоны - для людей загоны.
У людей - загоны.
Квази-мир Кустурицы, тонущая посудина,
Антитеррористические законы.
У тех что на троне - по три короны,
гении и эталоны, дохлые и сонные.
Потри лампу - у джина
закружится голова от насилия и бензина;
голова предпочитает кружиться от джина.
Подай лапу - протянут резиновую
перчатку - и в мусорную корзину.

Кто дергает за пружины?
Ломает судьбы, карандаши, комедии,
но только не системы?
Где-мы?

К чёрту святую обитель пододеяльника,
если у вас ни рояля, ни спальника.
К черту начальников.
Мы - опальные.
Привыкли к подтасовкам, лицам овальным, титрам финальным.
Профурсеток зарисовки.

"Надо больше хорошего" - лишь слова песни.
Лучше - про красную плесень -
На Красной площади или Пресне,
Везде подойдет.
Ведь никто не посмеет грезить.
Лучше больше да пресно.

В моём городе самая тяжёлая работа - любить кого-то.

"И скучно, и грустно" - девиз каждой недели,
завернули не в то русло,
заснули не в той постели.
Мы разучились стучать по батареям, сбегать по лестницам,
Ждать любимого месяцы,

Крепостные ликёров
И мягких креслиц.

Здесь не крестятся и она вам не крестница.
И не вздумай выть о домашних ссорах.

Увезут на скорой, увезли на скорой.
Запереть запоры.

В моем городе самые одинокие соборы
и лето,
сгорбленные мысли,
дорогие мюсли из азбуки на завтрак и кислые
витамины. Ведь еще играть квартетом, покупать билеты,
осуждать дреды и выбирать диеты.

Бежать от работы и убегать на работу. Жить по субботам.
Где-ты?
Кто-ты?
Самая тяжёлая работа - это любить кого-то.
В моем городе.

Раскрошить нас, словно осенью жёлуди,
чтоб искали в агонии -
Какая жуткая городская ирония.