Последняя перина надежды

Теперь здесь одиночество живёт, на этом месте
Сомкнуться кубки после них, сольются песни
Мальчишка растерявших коз, что иноверцев
Кругу доспех, пытливо вросся, бездны сердце
Скрепит натружена арба, погонщик злиться
И плеть проходит по горбам, когтями львицы

Полуденное солнце жжет, такой же плетью
Под сводам арки у ворот, плющ, липнет к меди
Через витушки, что ужи, слюною в соке
Шипят, как плавленый инжир, на солнцепеке
А шумным улиц - всё равно –в тенистый дворик
Взгляд, фокусирует длину, полоской в море

Понятный признак, той печали гордой
Скрепят, три ярых на волне в оковах порта
Их укачало от возни, крикливых чаек
Очнись корабль! – разгони, их от причала
Под парусам иль под веслом, судьбе угодна
Тысячелетье быть рабом, и миг свободным

Старик бормочет про себя, всю туже строчку
Чем перекреститься поэт? Поправкой? Точкой?
И почему в который раз, мне ночью сниться
Водоворот бесцветных глаз, седой ресницей
Много видел он, многое за жизнь, рудники, галеры
листались люди, города, до нашей эры

но время растирает в прах, обиды, раны, пощёчины, - /наивный страх/
у каждой драмы, есть свой невидимый алтарь - Эллада боли
где человеку не с проста, себя неволить, себя неволить что река -
порогов много, из рецидива ноготка кровавый ноготь
как катету превозмочь гипотенузу не развязать,
не разорвать, эллинский узел

он стянут наглухо, в петлю, кольцом метала
как в жертву ненасытный клюв, пасть волкодава
беги! Беги! Пока огонь - закон погоне
где не нагонит быстрый конь, стрела нагонит
смеется флейта, тамбурин сгущает краски
актёры растирают грим, на ветхой маски

в том диссонанс отлинковал хвала - есть серою,
тенор, он повествует, что живал отвергши сено
вдыхает бабьи голоса, слеза наружу
и стрелки в солнечных часах, находит лужу

садиться солнце в облака, ультрамарине
с усердием раба, рука бьёт по перине
кружиться пух, сойдя на нет, в листве аллеи
как родина забытый снег, не тороплива
ему кружиться средь полей в краю далёком
он вспомнил башню и за ней, курган высокий

а рядом в зеркале реки, где стыли дали
снежинки словно васильки, не увядали
им там кружиться по земле и лечь в покое
звон колокольчиков, во мгле и ветром в поле
полупрозрачна но вуаль, винце изгнанье
плывут в неведомую даль, воспоминанья

в них величавые шумят берез, остроги
печально он, бросает взгляд в простор дороги
простор дороги для него, подобья рая
где кружит белое перо, в лучах, сгорая.