История вторая. Киллер

Тузик был некрасив. Про таких обычно говорят "кабысдох" - свалявшаяся шерсть неопределенного цвета, дворняжка в нескольких поколениях. Как он приблудился к стоянке - уже никто не помнит, такое ощущение, что он был здесь всегда. Гаражный кооператив в "розовых домах" в Ясенево занимал маленький участок земли, приютившись между двумя микрорайонами. Он состоял из трех рядов железных боксов, выкрашенных в зеленый цвет и окруженных забором. Сторожей было несколько, я хорошо помню деда-пушкаря... Как-то раз папа взял меня с собой на стоянку, мы зашли в сторожку. Папа обсуждал какие-то свои взрослые дела, а я ждала его, сидя на стуле, разглядывала скромную обстановку сторожки и думала о том, как здесь, наверное, страшно деду одному ночью. Вдруг дед повернулся ко мне: "А ты не хотела бы пострелять из пушки?" - "Из пушки?" - удивилась я - "А откуда здесь пушка?" Пушка действительно была - миниатюрная, игрушечная, выточенная вручную, она стреляла маленькими ядрами с громким резким звуком. Причем каждый звук выстрела сопровождал хриплый собачий лай, его наверное уместнее назвать брехом. Я подумала, что при таком раскладе деду наверное не страшно здесь ночью - есть и пушка, и собака... Надо бы ей еды какой-нибудь передать с папой в следующий раз...

Папа стал брать с собой кулечки с едой для Тузика каждый раз как шел на стоянку. И я бы не вспоминала о нем, наверное, больше, если бы не началась череда странных событий, занимавшая умы арендаторов гаражей довольно продолжительное время.

Нет наверное ни одной стоянки, при которой не жили бы одна, две, а то и несколько собак, сбившихся в стаю. Наша стоянка не была исключением. Через некоторое время в сторожке появился маленький щенок - то ли подкинули, то ли сам пришел, избежав грустной участи своих сородичей. Его дружно все подкармливали, он окреп и стал шустро передвигаться по территории за сторожами, осваивая новые обязанности. Тузик принял его неохотно, но без агрессии. Будка и еда теперь делились пополам, грустно, конечно, но что ж теперь поделаешь. Такое положение дел продолжалось недолго - однажды щенок пропал. Его поискали немного, посокрушались, да и забыли. Тузик стал жить как прежде - миска, будка, сторожа - все только для него одного. Надо сказать, что он никогда не сидел на цепи : маленький, щуплый, не особенно эмоциональный, гавкал только в порядке несения службы, но не более того. Иногда бегал по своим делам, а по каким - никто никогда и не интересовался, убежал - так скоро прибежит, никуда не денется.

Через некоторое время появился новый щенок, принесли добросердечные люди, иначе бы погиб. История повторилась в мельчайших подробностях, щенок вскоре после того как освоился, исчез. Тузик опять стал безраздельно пользоваться и миской, и конурой. Ничто не говорило о том, что он как-то причастен к пропаже щенков до тех пор, пока кто-то из знакомых не стал свидетелем душераздирающей сцены. Вдоль Голубинской улицы бежал Тузик, а за ним трусил новый щенок, приблудившийся к стоянке. Внезапно собаки развернулись, и большой силуэт, а за ним маленький стали пересекать дорогу. Стоит ли говорить о том, что Тузик добежал до противоположного тротуара, а малыш остался лежать на дороге, не успев увернуться от колеса одной из проносившихся машин. Киллер как ни в чем не бывало побежал дальше. К вечеру он уже опять был полноправным обладателем всех собачьих благ и удобств.

Таким образом он убил четырех щенков. Справедливости ради надо сказать, что свидетелей в остальных случаях не было. Были только рассказы людей, которые видели павших щенков или слышали о том, что это случилось. Сторожа стали бояться принимать новых найденышей, но однажды не смогли отказаться от забавного веселого щенка, договорившись следить за ним во все глаза.

Тузик приобрел определенную популярность, про него судачили, отчасти восхищаясь его невозмутимым коварством. Кое-кто в первый раз назвал его Киллером, кличка прижилась. Тузик-Киллер невозмутимо делил конуру и миску с Пиратом, а все, затаив дыхание, ждали развязки. И вот история повторилась...но что-то в этот раз пошло не так, и Пират остался жив. Его выходили, он долго хромал на задние лапы, но и они зажили со временем.

Пират больше никогда не ходил за Киллером на дорогу. Жизнерадостный, активный пес, он живет и сейчас на стоянке и несет свою сторожевую службу. А Киллер, дожив свой собачий век, ушел и не вернулся, как те щенки, которых он водил через дорогу. Кто знает, как закончилась его непутевая жизнь...