Апокриф

Я закрыл давно открытое окно. И упал на твердь онемевшим, ртутью.
Я вошел в святая святых нашего мира. Почему навзрыд мне душит грудь огонь?
Мои руки текут в Вавилон полный блуда. Я – престол золотой царя Соломона.
На мои губы падает скорбный пепел Помпей. Ведь я размозжен по лоскутьям истории.
Небесный багрянец заволок мои глаза. Ибо кто воспротивится ходу вещей?

Исторглись планеты, замерзшие каторжники. И из тьмы в меня летит тысяча копий.
Вся гармония мира заключена в пчеле. Что порхает над пионами где-то в Китае.
Почему разрывает мне уши знакомая песня? Руки мои коченеют, обращаются в Анды.
Навек затихнет шепот пифий, пророков. Я буду стоять, обвороженный, посреди.
Сирены сгинут, их смоет дикий прибой. Магия мира сквозь трещинку исчезает.

Ложь это все, ведь не в мифах она обитает. Волосы мои суть клекот задорный пташек.
В этом ли вечная сладость хрупкого мироздания? Что, узнав ответ, мы не сможем сказать?