Подъезд. Бытовая повесть в стихах 7 глава

7
В квартире умершего дяди Толи
поселилась торговка с базара.
Муж у неё был - Генка-алкоголик.
Звали торговку Кренделюк Зара.

Она ранним утром вставала,
шлёндала на базар, торговвать пирожками.
С интересной начинкою те пирожки выпекала:
поговаривали - с кошаками.

Вот пропала кошка Маргаритка,
да средь бела дня, не ночью,
а перед тем Генка-алкоголик во дворе крутился .
Кошководница не поняла сперва, чего он хочет,
почему до сих пор не напился.

А Генка ходил трезвый вокруг дома,
глазами цвета красного знамени стрелял повсюду.
Отвернулась Марья Петровна пообщаться со знакомой,
а он и цапнул кошку, паскуда!

Умертвил бедную, завернул в тряпки,
спрятал в подвал, чтоб кошководница не видала.
Та кричит: "Кыс-кыс!  Иди,  помою лапки!"
а кошки как не бывало.

Ночью бандит забрал кошачью тушку,
несёт, не скрываясь, за задние ноги, как зайца.
Тут навстречу спускается Марья Петровна, старушка.
Увидела Маргаритку, да как бросится на мерзавца!

Генка бросил жертву, проскользнул в двери несмело
Утром Марья Петровна кошку похоронила
и всем рассказала, как было дело,
и что кладёт в пирожки Зара-кобыла.

Санэпидстанция Кренделюк оштрафовала
и вскоре она с мужем выбыла из подъезда.
Долго потом квартира пустовала,
а что было дальше с Кренделюк - автору не интересно.

Недолго пустовала квартира дяди Юры:
поселился его племянник – Соскин Дима,
поклонник Русского Единства, он не «крутил амуры»,
побеждать врагов ему было необходимо.

Те, как правило, схожие фамилии носили,
были успешны во многом
и в оппозиции к любой власти.
Жили в крупных городах России,
и, по мнению Димы, расколоть хотели её на части.

Вот создал Соскин сайт свой в Интернете
с адресом Sos.ru, призывает там громить силы вражьи,
не догадываясь о том, что в одном укромном кабинете
вычислили и его, и его родственников даже.

Вскоре получает письмо по почте:
«Здравствуй, правнук! Хочу тебя к сердцу прижать жадно!»
и подпись. Для Димы – словно удар по почкам:
Симон Борухович Риндель, из Биробиджана.


Позвонил Дмитрий тогда своей бабке Жене,
говорит: «Назови девичью фамилию матери твоей!»
Та в ответ; «Сидорчук, но это плод воображенья.
До сорок седьмого года - Риндель, ведь отец её еврей».

Схватился за голову антисемит юный
и думает: «Так вот почему меня тянет плясать «Семь сорок»
или скрипки подёргать струны.
Я ведь сам – натуральный ворог!»

 А тут и впрямь приехал восьмидесятипятилетний прадед,
Симон Борухович Риндель, с Дальнего Востока.
Крепенький, из тех, что попусту здоровья не тратят,
хотя жизнь их долбит жестоко.

Примчалась и баба Женя, посмотреть на дядю.
Обрадовались, друг друга узнали.
Махнул Дима рукой на защиту страны, не глядя,
обрезался и уехал в Израиль.