Московская сырость давит на руки

Московская сырость давит на руки.
Тяжелый воздух пуст и немой.
Не мой ты, чужой и бежишь не от скуки,
От встречи грядущей глазами со мной.

Как гость ты приходишь: обнимешь за плечи,
Как гость аккуратно нальёшь себе чай.
А я лишь увижу, как странно одетый
Пройдет вдруг по кухне розовый май

Ты знаешь, что я очень мёрзну порою –
Захватишь ко мне свой клетчатый плед.
И я не одна: я же рядом с тобою.
Теплее и ближе тебя просто нет.

Порою я плачу одна на балконе,
Порою курю я одну за одной…
И пусть я привыкла, что ты не со мною,
Но как мне тебя не хватает порой…

Ты – что-то волшебное. Сказка? Возможно…
Возможно, ты – стих, что родился весной…
И чтоб не спугнуть, я иду осторожно…
Иду я сама, но ты рядом со мной.

Ты песню напишешь, сыграем мы в нарды…
Ты что-то бормочешь, придя на обед…
Влюбленные в утро горячие чашки…
Как жаль, что давно уже этого нет…

Как жаль, что года не вернуть – безвозвратны.
Как пуст вокруг город, сентябрь пустой.
Как жутки, ничтожны и даже отвратны
Мне этой осенью дни не с тобой.

Пройдет лет пятнадцать и ты вдруг вернёшься
Пройдешься по-свойски – вокруг никого
И, может, тогда меня вспомнишь, проснёшься.
Поймёшь, что никто уж не ждёт одного.

И станет вдруг страшно, как мне, одиноко
И резко вернёшься в старушку Москву…
И неожиданно в шумном метро ты
Встретишь глаза! И не бросишь одну.

Утро. Горячий и сладкий наш кофе,
Клетчатый плед и открытка с котом.
Пару детишек. Омлет. Макароны.
И на работу бегом под зонтом.

Вечером ужин. Игра в догонялки.
Громко собака приветствует гром.
Спят ребятишки, умаялись, сладко…
Обнимешь за плечи – и всё ни по чём.

«Устала? – киваю. – Я тоже». Я знаю.
Проходим на кухню пить тёпленький чай…
И незаметно мелькнёт за спиною
Уже умудрённый серебряный май…