Жадность не порок

  Жила в нашей семье кошка Лизка. Маленькая, вредная, вечно голодная и к тому же вороватая. Когда я утром просыпалась и шла на кухню, она, задрав хвост, неслась впереди меня, тут же начинала мяукать и крутиться под ногами, требуя еды.
  Однажды утром я в кухне гремлю посудой, готовлю завтрак, а Лизка не появляется! «Странно, – думаю. – Спит ещё, наверное». Проходит час – её нет. Дочь проснулась, села пить чай. Я ей говорю:
  – Оля, видимо, наша кошка заболела, что-то её не видно. Первый раз с ней такое. Иди, поищи её!
  А дочь отвечает:
  – Да, конечно, заболела! Я утром рано встала – пить захотела. Смотрю, а она лежит на полу в кухне возле прогрызенного кулька с печеньем. Половину съела, а остальное, все до единого, испортила – от жадности своей («шо нэ зьим – то пинадкусываю»). Лежит, глаза закатила, живот как воздушный шар.
  Увидела меня и замяукала жалобно, мол, не виновата я. А кто же виноват? Кроме неё некому было кулёк со стола стащить. Объелась до того, что и подняться не могла, только мяукала. Ну, я ей объяснила, что воровать нехорошо и что воровство, как и обжорство, до добра не доводит. И быстренько отнесла её в ящик с песком...
  В общем, наша обжора мучилась целые сутки. Мы едва успевали менять ей песок. Потом очень долго она не то, что есть – даже смотреть на печенье не могла!

Из книги "Весенний перезвон"