Бегите, бегите, может, вы их застанете 8

               
В комнате муж, жена и недавно вытащенный мужем  из-под кровати Валентий Иванович.

  В а л е н т и й  И в а н о в и ч. Благородные люди! Я только  заврался; я заврался, и больше ничего! Считайте, что я не в своем уме… Ради Бога, считайте, что я не в своем уме… Честью клянусь вам, что этим вы мне сделаете одолжение!.. Я бы подал вам руку, но я не смею подать ее… Я был не один, я дядя… то есть я хочу сказать, что меня нельзя принять за любовника… Боже! я опять завираюсь (Супруге.) Не обижайтесь, милейшая женщина. Вы дама, вы понимаете, что такое любовь,–  это тонкое чувство… Но что я? опять завираюсь! то есть я хочу сказать, что я старик; то есть я не совсем молод, а не старик, – что я не могу быть вашим любовником, что любовник есть Дон Жуан, то есть Ловелас… я заврался… но вы  видите, я ученый человек и знаю литературу... Вы смеетесь! Рад, рад, что вызвал смех ваш. О, как я рад, что вызвал смех ваш!
  Ж е н а ( кричит, надрываясь от хохота). Боже мой! какой смешной человек!
  М у ж ( в радости, что засмеялась жена). Да, смешной, и какой запачканный. Козочка, он не может быть вором. Но как он зашел сюда?
  В а л е н т и й  И в а н о в и ч. Действительно странно! действительно странно, уважаемые друзья, на роман похоже! Как? в глухую полночь, в столичном городе человек под кроватью! Смешно, странно! Ринальдо Ринальдини какой-то. Но это ничего, это всё ничего, уважаемые господа! Я вам всё расскажу… (Супруге.) А вам, милейшая женщина, я  новую болонку достану… удивительную болонку! Шерсть длинная, ножки коротенькие, двух шагов пройти не умеет: побежит, запутается в собственной шерсти и упадет. Я вам принесу, милейшая, я вам непременно принесу.
  Ж е н а. Ха-ха-ха-ха-ха! Боже мой, со мной сделается истерика! Ох, какой смешной!
  М у ж. Да, да! ха-ха-ха! чхи-чхи-чхи! смешной, запачканный такой, чхи-чхи-чхи!
  В а л е н т и й  И в а н о в и ч. Любезные господа, достойные люди, я теперь совершенно счастлив! Я бы предложил вам руку, но я не смею, господа, я  чувствую, что я заблуждался, но теперь открываю глаза. Я верю, моя жена чиста и невинна! Я напрасно подозревал ее.
  Ж е н а. Жена, его жена! Ха-ха-ха-ха!   
  М у ж. Он женат! Неужели? Вот бы никогда не подумал.
  В а л е н т и й  И в а н о в и ч. Благородные господа, жена – и она всему виновата, то есть это я виноват: я подозревал ее; я знал, что здесь устроено свидание,– здесь, наверху, над вами, я перехватил записку, ошибся этажом и ворвался сюда и пролежал под кроватью…
  М у ж. Хе-хе-хе-хе!
  Ж е н а. Ха-ха-ха-ха!
  В а л е н т и й И в а н о в и ч. Ха-ха-ха-ха! О, как я счастлив! о, как умилительно видеть, что мы все так согласны и счастливы! И жена моя совершенно невинна! я в этом почти уверен. Это непременно так, добрейшие вы мои люди.
  М у ж. Ха-ха-ха, чхи-чхи! Знаешь, милая, это кто?
  Ж е н а. Кто? Ха-ха-ха! Кто?
  М у ж. Это та хорошенькая, что глазки делает, с франтиком которая. Это она! Я бьюсь  об заклад, что это жена его!
  В а л е н т и й  И в а н о в и ч. Нет, драгоценнейший супруг, я уверен, что это не та; я совершенно уверен.
  Ж е н а. Но, Боже мой! Вы теряете время. Бегите, ступайте наверх. Может быть, вы их застанете

             П р о д о л ж е н и е  з а в т р а