Наш скачет век

Наш скачет век в безвыигрышной скачке,
сметая всех с пути, сбивая всех с пути.
Наш скачет век, как хромоножка-кляча,
но прошлый век не в силах обойти.
И позапрошлый тоже - морда в морду,
ноздря в ноздрю идут, сметая всех с пути.
Для клячи век наш скачет очень бодро,
но ни один другой
не в силах
обойти.

И век дурной - но не дурнее прочих -
Нас увлекает в скачку серых дней,
дней серых, как борзых и гончих.
А темпы скачки все быстрей, быстрей.
И чем скорее надо мчаться веку,
тем больше исчезает из него:
и вот уже не надо человеку
быть благородным,
чутким...
...быть собой.

Наш век таков: романтика заводов,
людей ценить зазорно стало вдруг.
То век страданий, век больных народов,
власть не пускающих из грязных своих рук.
К чему теперь! Быть Человеком - стыдно!
Романтики - и вовсе не в чести.
И нас успешно превращают в быдло,
нам все диктуют...
...надо нас
спасти...

Спасать нас надо в этой скачке века,
где всех сметает по пути с пути,
но силами простого человека -
лишь одного - людей всех не спасти,
но есть покуда хоть один с надеждой -
он сможет всех надеждой заразить.
Один за всех - ведь так сказали в песне?..
Один за всех,
а значит -
можно жить.

А значит - можно. Можно все исправить.
Продолжить по-другому этот век.
А значит - будет солнце за слезами,
а значит - будет счастлив человек.
Не, конечно, надеждой единой,
но не хлебом и зрелищем впредь.
Скачет век на дистанции длинной,
значит надо
за веком
успеть.

Этот век... эти веки закрыты.
Мчится век все быстрей по прямой.
В этом веке так много зарыто,
попираемо грязной ногой.
Теперь к чему! Поэтом быть - позорно!
И деньги лишь имеют в чем-то власть.
Быть искренним - вздорно, вздорно, вздорно!
Наш скачет век,
чтоб в скачке
и пропасть.