Русский язык

Россия, Россия, Россия,
немного еще подержись
Ведь это же Хиросима –
твоя непутевая жизнь.

Не будешь великой державой,
а деревцем станешь сухим,
второй раз убьешь их. И жаль мне
писавших по-русски стихи.
***

Америку, быть может, не открою,
от всех Америк в дальнем далеке,
но слово «кровь» рифмуется с «любовью»,
наверно, только в русском языке.

А если так, не англицкий, не прусский,
в любой стране и старец, и юнец
не прогадает, изучая русский.
Ну, украинский. На худой конец.
***

Россию цементировала кровь.
Лишь на крови Россия укреплялась
Россию любишь – вену свою вскрой,
и влей в нее дымящуюся алость.

Сегодня плохи у тебя дела.
Одна надежда вновь - на божью милость.
Давно ты, видно, крови не пила.
Не потому ли полуразвалилась?
***

Рифмами на Западе давно
пользоваться стыдно и смешно.
Пусть Востоку вовсе не до рифм,
стих свой я Востоку подарил.

Да, Россия – далеко не США.
Многим пусть она нехороша.
Там, кроме доляров – ни шиша.
Здесь еще шевелится душа.
***

Спросите, как я к русским отношусь.
Предпочитаю им ли я евреев.
Настало откровений нынче время
и свой ответ сообщить  я вам решусь.

Ответ мой прост, как азбуки азы,
Не англицкий, не прусский, не французский –
Я говорю и думаю по-русски.
Мне – божье слово – русский ваш язык.

Не дай вам Бог ни мора, ни беды.
Ведь если вас китайцы изничтожат,
как Библия порочит вам, то кто же
когда-нибудь прочтет мои труды?
***

Может лучше там вдали,
все сбежать не соберусь.
Мне язык, как кандалы,
в той стране, чье имя Русь.

Не затем, что дорога,
и не то, чтобы привык –
Как корова за рога,
я привязан за язык.

Не затем не рву оков,
что дурак из дураков,
а затем, что для стихов
нету лучших языков.
***

Печенеги, где вы печенеги?
Кто вы – скифы, этруски, сарматы.
Как бы стих мой прошлогодним снегом
не раскис под солнцеструйным мартом.

Но доколе речью будет русской
бить ручей, журчащий из под снега,
я избегну участи этруска
и забытой славы печенега.
***

Где я родился, там и затерялся.
В России срок пожизненный мотал.
По-русски говорить и петь пытался –
зря бисер только по ветру метал.

В чужой стране, в чужой наряд рядиться,
где все равно пырнут тебя ножом …
Глухонемым не лучше ли родиться,
чем говорить на языке чужом.

Но почему не знаю я родного?
Зачем чужого бросить не могу?
Ни одного не выучив иного,
из-за чего отсюда не бегу?

По-русски врите, врите на иврите,
Но Тот, кто держит мир в своей руке,
меня решил России подарить, и
со мной попеть на русском языке.
***

Как сосна, объятая закатом,
отливает золотом строка там.
И текут слова мои меж вами,
словно синева между ветвями.
***

Какой лукавый бес
мой род сюда занес –
в болотный русский лес,
народ водить за нос.

Дразнить нетопырей
и леших щекотать…
Таков уж он – еврей,
чтоб лишнее болтать.

Молчали бы. Ан нет.
Себе же на беду
нам в чуждой стороне
быть надо на виду.

Молились бы в тени –
О, Боже, борони.
И мирно, без вины
Мы пожили бы дни.

Но не сочтя за труд,
мы сеем ночь и день
в чужой болотный грунт
зерно своих идей.

Посеем – и растет.
Надеемся, что злак.
В который раз – не тот.
В который раз – сорняк.

Ведь нет таких идей,
прошу меня простить,
которые  в людей
вас могут обратить.

И каждое зерно,
увы, обречено,
когда падет оно
в российское …

Сказал, а в горле ком.
Но буду я прощен
за то, что языком
владею, как пращой.

Обидные слова.
Но Русь мне извинит –
Во мне, как тетива,
язык ее звенит.
***

Без посоха и лиры,
собравшись налегке,
я попрощаюсь с миром
на русском языке.
***