рассказик о Ганночке

Встретил её в поезде - это нечто - задумчивая и весёлая одновременно, совсем не задумывался о внешности её. Даже описать не могу - облачко радости в прядках волос - чистое, чистое. Взяла мой телефон, сказала - позвоню через дня три. И позвонила. Я летел к ней на крыльях. В домашнем - брючки и рубашка - боже! какая прелесть, вся светится. - Извини - взяла цветы, поцеловала, как родного! я задохнулся от счастья, - я мыла тумбочку на кухне к твоему приходу, но нельзя ведь, чтобы она была снаружи чистой, а внутри грязной. Наивный, я не почувствовал подвоха, - да, да, нельзя. Как весело было вместе с ней вытаскивать всё из кухонной тумбочки - крупы, баночки, ящички всё перемывать вместе. Она увидела, что я устал, отправила  смотреть телевизор, принесла чаю, принесла водочки и закуски - пей, что хочешь, пил чай, смотрел на водочку, смотрел боевичок, уже хорошо, но хотелось лучше. Заснул от перевозбуждения. Когда проснулся, на кухне был какой-то шум, заглянул, мужичок вполне интеллигентный, ремонтировал что-то под раковиной. Впорхнула Ганночка, представила нас по именам. Сказала, - когда так чисто на кухне, нужно и в комнате чтобы всё блестело - становилось веселей. Я пил с Петром водочку на кухне под приличную закуску и песни Ганночки. Нам было хорошо. Ганночка порхала, делая уборку в комнатке. Периодически её пение заглушал рокот пылесоса и мужского голоса. Через полчаса к нам присоединился Никита с ещё одной бутылочкой и колбаской. Всё шло по нарастающей. Через пару часов, на улице в снегу валяли ковёр мы с Никитой, валяли весело друг друга, Ганночка задорно хохотала и швыряла в нас снежки, падала в снег, выскальзывала из объятий моих и Никиты, в лёгкой дублёночке и платке расшитом цветами, как свежа и желанна. Пришла бригада парубков побелила потолки на лестничной клетке и покрасила стены, поменяла побитые окна. Ганночка всех накормила, напоила, помыла полы на лестнице. Всё так чисто так чудно, Ганночка была весела, но глаза на мокром месте, она переклеила всюду обои, перемыла всё, перестелила полы, поклеила навесные потолки, всё время вокруг неё жужжали как пчёлки какие-то маловатенькие мастеровитые братишки, дяди, племянники. Нам всем было хорошо, кто-нибудь всё время притаскивал беленькую и Ганночка накрывала то там, то сям, всё крутилось и пело, я то спал, то просыпался, то нёс куда-то шкаф, то держал какие-то двери, мне было плевать, ведь она нет-нет да прошуршит рядом и поцелует в шею, ушко, прикоснётся. Меня, совершенно потерявшего память и разум, вывезли за город в автомобиле с другими такими же - не помню имён. Последнее, что осталось в памяти - чудесное Ганночкино личико, лоб в бисеринках пота, она говорит милому парнишке с цветами - не переношу пыли на шкафчиках, вдруг из-за спины красавчика появляется уголовная рожа, Ганночка превращается в фарфоровую статуэтку, а рожа громит всю запредельную прелесть, чистоту и невысказанность.