никому

в тишине спящего города плачет, надрывается.
волком скулит и воет, по полу извивается.
ночь безучастная, бесконечная из пустого в порожнее переливается.
она слезами обливается, непониманием до спазмов давится,
его слова слово за словом, себя истязая, на память нанизывает.
подушки с неистовством зверя комкая, ангела призывает:
"никогда. никогда. никому
впредь не скажу я – люблю.
прошу, заклинаю, молю
избавь от этого  бренного,
преврати в волну моря пенную.
вырви сердце с корнями.
окутай вечными снами.
да залей в больную голову
забвения олово.
чтобы вытравить то, что любовью зовется."
а ангел по краю ходит, надменно смеётся:
"что ж вам глупым никак неймётся?
она верит, а не гордится, не превозносится,
не перестает, а всё переносит.
нечем её подменить,
всем без неё пустоту пить,
пустоту есть, пустотой быть.
так что прости меня,
но не стану я… выбирай сама:
затоптать, раздавить, на корню задушить,
то ли рискнуть, захлебнуться, перешагнуть и взрастить."