Все ругали бабушкин чулан

Все ругали бабушкин чулан.
Не чулан, а, прямо, скажем, свалка:
Чугунок, продавленный диван,
Банки – склянки – а расстаться жалко.

Старые журналы, ржавый ковш,
Валенки, верёвочки, обмылки…
Что и надо – сразу не найдёшь,
Но для бабки он сродни копилке.

Сыновья и снохи уж не раз
Покушались на её святое,
Но она слезою светлых глаз
Защищала прежде нажитое.

Для неё здесь вещи, а не хлам,
И чулан подобие страховки,
Обещала: «Разберу, отдам
Кое-что сестре или золовке».

Каждый год твердила: «Разберу,
Время только вот освободится,
Что напрасно пропадать добру,
Может, что-нибудь ещё сгодится».

Трогала привычный «вертушок»
И, покуда деток рядом нету,
Прятала в чулане снова впрок
Яркую коробку от конфеток.

Но приехал как-то резвый внук,
Комнатку отдельную приметил
И весь хлам с азартом сильных рук
Выгреб и свалил в обед в кювете.

Бабушка сказала: «Молодец!
Жалко только таз и одеяло.
Вот и разобрали, наконец».
А на утро бабушки не стало…